8.8. Эль Нуар (1/2)

Нэриэл дэ Мортэ, прикрыв ладонью рот, зевнула и перелистнула страницу книги.

Это был томик лийанских сказок, не слишком интересных, чтобы увлечься надолго, но и не слишком затянутых, чтобы быстро устать от них. Подобная литература всегда прельщала Нэри, поскольку отвлекала её от мрачных мыслей и забавляла своей простотой. У бывшей наследницы дэ Мортэ даже был свой маленький ритуал: обычно она незаметно брала пару таких книг из библиотеки и затем с комфортом устраивалась где-нибудь в укромном уголке, где могла часы напролёт листать хрустящие желтоватые в силу почтенного возраста страницы и предаваться абсолютному спокойствию в противоположность вечной суете замка.

Но теперь, когда случился некий тревожный инцидент с Селиной эль Гратэ, Нэриэл как служанка своей госпожи была вынуждена проводить больше времени подле неё. Хотя, в общем-то, от Нэри здесь не было никакого толку: почти всем заведовала Лафия, не то по снисходительности, не то по каким-то иным причинам выполнявшая за подругу всю работу. Так что дэ Мортэ оставалось лишь изредка натирать столовые приборы, менять воду в вазах с цветами и ходить по мелким поручениям, а свободное время уделять самому умиротворяющему, по её мнению, занятию — чтению.

Лафия действительно закрывала на это глаза. Она была весьма обеспокоена произошедшим с госпожой, поэтому стала проявлять ещё больше терпения и к Нэри, и к самой Лине. С того злополучного вечера, когда Вивьеннэ иль Найтх с перекошенным от ярости и тревоги лицом принесла сюда Селину, у сэнэрийской убийцы и вправду прибавилось дел, а спокойствию обеих служанок пришёл конец.

Красивые и уединённые покои Селины эль Гратэ, в которые сама леди не заходила ни разу с момента прибытия в замок, теперь перестали быть полноправными владениями Нэри и Лафи, зато стали напоминать проходной двор. Здесь то мелькали запыхавшиеся слуги из Королевских Кухонь, приносившие и уносившие еду, то, потирая кустистую бороду, с важным видом ошивался Главный Королевский Целитель, то, как гром среди ясного неба, появлялась сама Вивьеннэ иль Найтх. И всё это в совокупности вызывало у Нэриэл крайнее раздражение.

Как-то раз она не выдержала и, выловив Лафию в перерыве меж поручениями, решила выяснить всю правду.

«Ты знаешь, почему хозяйка переселилась обратно в свои покои? — пристально глядя на Лафи, спросила тогда дэ Мортэ. — Она же до этого только и делала, что позволяла иль Найтх обхаживать себя, а теперь вдруг решила разойтись с ней? Да ещё и после такого сильного приступа».

Сэнэрийская убийца сощурила блестящие чёрные глаза, словно размышляя над чем-то, и веско заметила:

«Думаю, дело не в любовной размолвке. Ты ведь слышала, что произошло в тот вечер?»

«Да, слуги в последние дни только об этом и треплются. Мол, между госпожой и этим мерзавцем, её братом, что-то произошло. Ссора или вроде того, — кивнула Нэри. — А потом у хозяйки случился приступ — и она потеряла сознание. Кого-то отправили за иль Найтх, та же устроила Первому Советнику жуткий скандал, когда увидела, что произошло».

«Так и есть, — согласилась Лафия. — Леди Вивьеннэ очень разозлилась и сдержалась только ради нашей госпожи. А потом, когда хозяйка пришла в себя, то между ними случился конфликт. Не знаю, в чём причина и как именно развивались события, однако из-за той ссоры наша госпожа изъявила желание пожить в своих покоях. Думаю, это временное явление, но всё же нам придётся смириться с тем, что теперь тут будет царить суматоха».

«Хочешь сказать, нам остаётся лишь терпеливо ждать, когда хозяйка помирится со своей любовницей и снова вернётся к ней?» — хмыкнула дэ Мортэ.

Лафи довольно улыбнулась и благосклонно кивнула:

«Ты схватываешь на лету».

Нэриэл фыркнула, вспомнив этот разговор, и закатила глаза. Привередливая, вечно недовольная Селина эль Гратэ, её двуличный расчётливый братец, требовательная и внимательная к мелочам Вивьеннэ иль Найтх, а также слуги и посторонние люди, которые нарушили спокойствие этих покоев, досаждали Нэри, словно назойливые мухи, только вот изменить она ничего не могла. Поэтому ей оставалось лишь молча наблюдать за окружающими и ждать, когда все они, наконец, сгинут подальше.

К счастью, каждый раз когда дэ Мортэ предавалась особенно тяжким мыслям, рядом всегда возникала Лафия и усмиряла крутой нрав своей подруги. Вот и сейчас она, по счастливому стечению обстоятельств, зашла в гостиную до того, как лицо Нэриэл успело окончательно помрачнеть, а терпение — переполниться.

— Тёплого Светила, — старательно улыбнулась Лафи, хотя эта эмоция дружелюбия давалась ей, прирождённой убийце, особенно тяжело. — Вижу, ты уже проснулась?

Нэриэл нарочито громко захлопнула книгу и свесила ноги с подоконника, а затем по-кошачьи грациозно потянулась.

— Конечно, проснулась, — буркнула она. — Попробуй тут выспаться, когда с самого утра рядом шныряют… всякие разные.

Сэнэрийская убийца усмехнулась и подошла ближе. Ей нравилось видеть такую Нэри — немного сонную, словно растревоженную поутру кошку, и по-домашнему простую. Но ещё больше больше Лафи нравилось то, что Нэриэл была одета в вещи, купленные для неё самой Лафией: бархатное чёрное платье, отстроченное изящной вышивкой, тёплую шерстяную шаль и удобные мягкие сапоги.

Теперь, когда сэнэрийская убийца получила своё неожиданное наследство, о котором сезон назад даже не подозревала, она могла позволить себе и куда большее расточительство. Однако памятуя о скверном характере Нэриэл, Лафиэль дэ Либэрти, как именовал её в завещании отец, старалась делать подарки размеренно и неторопливо. Чтобы своенравная и свободолюбивая девчонка из рода дэ Мортэ не выдумала себе, что её драгоценное расположение пытаются купить или что-нибудь в этом духе.

— Ты чего так пристально смотришь? — с подозрением спросила Нэри, поймав на себе слишком пристальный взгляд возлюбленной.

— Думаю, стоит ли тебя баловать с утра пораньше, — коварно ответила Лафия, тем самым разжигая в Нэриэл интерес.

Та, в свою очередь, на уловку купилась и любопытно вытянула шею, словно пытаясь высмотреть в руках подруги какую-нибудь сладость.

— Баловать? — не переставая разглядывать Лафи, с затаённой надеждой спросила дэ Мортэ. — Чем?

Лафия усмехнулась и выудила из передника большой желтовато-розовый персик, похожий на закатное небо. Такое чудо посреди холодного и хмурого сезона кальт было поистине удивительным, поскольку фрукты в это время можно было достать лишь очень богатым людям, готовым платить огромные суммы природным магам или терпеливо дожидаться поставок из Лийа.

И обожавшая персики Нэриэл по достоинству оценила столь щедрый жест: её жёлто-зелёные, чуть вытянутые к уголкам глаза тут же расширились от желания прямо сейчас устроить расправу над сладким фруктом.

— Где ты его взяла? — нетерпеливо облизнув покусанные губы, удивилась девушка. — Стащила у хозяйки? Или в Королевских Кухнях? — и не преминула съехидничать. — А мне казалось, из нас двоих воровством промышляю я…

Лафия неторопливо подошла к сидящей на подоконнике Нэри и встала у неё между ног. В бледных лучах утреннего Светила бывшая наследница рода дэ Мортэ выглядела ещё более расслабленной и мягкой, словно хрупкий цветок, который с мороза и стужи вдруг принесли в тёплое место. Но сэнэрийская убийца, очарованная представшим ей зрелищем, усилием заставила себя вернуться к разговору:

— В воровстве для меня нет необходимости. Или ты забыла, кем я являюсь на самом деле?

Намёк был даже слишком очевиден, и Нэриэл снова закатила глаза:

— Да-да, конечно, ты же теперь у нас настоящая аристократка — знатная леди с огромным наследством и звучной фамилией! Можешь позволить себе купить всё, что угодно, даже лийанские персики. Только в чём тогда смысл скрывать это и оставаться служанкой? Или хочешь примерить на себя обе роли? Так сказать, «усидеть на двух стульях»?

Лафия тихо прыснула, не выдержав забавных нападок подруги. Ей было понятно, о чём волнуется Нэри, как было ясно и то, чего она хочет, но убийца знала, что ещё не время.

Пока не время.

Поэтому Лафи не стала развивать дискуссию и спокойно задала вопрос:

— Нэриэл, ты хочешь персик?

Уже распалившаяся дэ Мортэ глубоко оскорбилась таким игнорированием своих потребностей в мелких ссорах, однако жажда попробовать сочный фрукт в ней пересилила упрямство.

— Хочу, — в итоге буркнула она.

— Тогда держи, — как будто безо всякого умысла согласилась Лафия и протянула лакомство.

Нэри тут же потянулась вперёд, желая заполучить лакомство, но стоило ей сжать румяные бока персика — как её собственные бока сжали умелые, натренированные руки Лафи.

Резкое движение — и Нэриэл вместе с персиком на мгновение зависла в воздухе, поднятая вверх подругой. Для энтрэ — полумага — вроде Лафии подобное не составляло труда, а потому она позволила себе вольность и подержала изумлённо-негодующую Нэри так пару секунд, любуясь её растерянным выражением лица, после чего опустила девушку на ближайшую софу и с нескрываемыми намерениями навалилась сверху.

— Ах ты дрянь… — зашипела возмущённая дэ Мортэ, судорожно оглядываясь на дверь в спальню Селины эль Гратэ. — Подло воспользовалась моей слабостью и напала исподтишка! Низость, достойная сэнэрийской Гильдии Убийц! Стой, ты что творишь? Ты куда тянешь свои руки?! Нас же могут услышать или уви…

Договорить она не успела, поскольку изголодавшаяся по вниманию возлюбленной Лафиэль дэ Либэрти, откинув всю полагавшуюся ей аристократичность, совершенно просто и безыскусно поцеловала чужие губы.

Наконец вырвавшая себе небольшой перерыв между поручениями убийца не собиралась тратить время на пустую болтовню и занялась делами куда более значимыми. Она быстро откинула в сторону шерстяную шаль, опрокинула Нэриэл на спину и принялась умело возиться со шнуровкой платья.

Нэри такой поворот не устроил и она, грозно пыхтя, начала сопротивляться, то пытаясь пнуть обнаглевшую напарницу, то шипя проклятия и угрозы.

Может, если бы они обе были изящными и утончёнными леди, обученными манерам и этикету, их близость оказалась бы куда более размеренной, но ни сэнэрийская убийца, ни последовательница рода дэ Мортэ не привыкли к нежностям. Их гораздо больше устраивали не изысканные ласки, а страстная, на грани с болезненностью, грубость, от которой у обеих лишь сильнее разгоралось желание.

— Да подожди… подожди, кому говорю! — ценой невероятных усилий Нэриэл смогла отстранить от себя напарницу, хотя у обеих уже сбилось дыхание и лихорадочно заблестели глаза. — Эль Гратэ же… рядом… она убьёт нас… если узнает!

— Госпожа любит поспать подольше, так что всё нормально, — чуть хрипловато от возбуждения возразила Лафия. — К тому же вчера вечером она порядком напилась и едва ли встанет раньше обеда.

Лафи снова прильнула к шее Нэриэл и стала покусывать её, не в силах удовлетвориться одними лишь поцелуями. К тому же от девушки так приятно пахло свежестью моря и мускусом, а сопротивлялась она так соблазнительно, что у Лафии кружилась голова от желания взять её прямо здесь, посреди гостиной, куда в любой момент мог нагрянуть очередной непрошеный гость.

— Ты… ты уверена? — всё ещё сомневалась Нэри, хотя её взгляд уже затуманился от желания. — Нельзя, чтобы нас видели…

— Почему же? — приспустив воротник платья и переключив своё внимание на плечи дэ Мортэ, усмехнулась Лафия. — Ты почти носишь мою фамилию, но хочешь до последнего держать наши отношения в секрете?

— Вот именно, что «почти», — уперевшись руками в чужую грудь, заворчала Нэриэл. — С тех пор как ты сделала мне предложение, я так и осталась «почти Нэриэл дэ Либэрти». Ничего не изменилось. Ничего не сдвинулось с места.

Лафи устало выдохнула. С момента, когда она встретилась с умирающим от Душащей Хвори Главой сэнэрийской Гильдии Убийц и узнала, что тот приходится ей кровным отцом<span class="footnote" id="fn_33515206_0"></span>, её жизнь резко изменилась. Завещание, оставленное Лафии этим с виду безжалостным и скрытным человеком, стало одновременно и бесценным даром, и новой головной болью для служанки, а потому она не торопилась принимать решения. Ей хотелось всё хорошенько обдумать и сделать такие выборы, о которых она не будет жалеть.

Именно поэтому Лафи и не посвящала в большинство своих дилемм возлюбленную. В последнее время Нэриэл и так хватало волнений: взять хотя бы тот случай, когда из-за нападок желающих мести родственников девушке пришлось отречься от своей фамилии<span class="footnote" id="fn_33515206_1"></span>. Древняя магия сработала как слаженный механизм — и многочисленная родня Нэри попросту забыла о ней. Имя леди Нэриэл Шелен Эйлис дэ Мортэ навсегда исчезло из истории этого жестокого клана, и осталась только сама Нэри — простая служанка подле своей знаменитой на весь Норт госпожи.

— Ты слишком торопишь события, — мягко заметила Лафия, не переставая ласкать подругу. — Ты думаешь, что ничего не изменилось, но это не так. Просто для изменений требуется время. И для нас с тобой тоже нужно время, Эйлис.

«Эйлис» было вторым, «тайным» именем Нэри, которое в роде дэ Мортэ давали каждому ребёнку. Таким именем её могли называть лишь очень близкие люди вроде мамы и папы, однако с недавних пор Нэриэл благосклонно позволяла Лафии использовать его в особых случаях. А сейчас как раз был особый случай.

— Я не понимаю тебя, не понимаю… — недоверчиво забормотала девушка. — Ты не говоришь ничего определённого, не совершаешь никаких решительных действий, как будто больше не хочешь видеть меня твоей… супругой, — и тут же с горькой насмешкой добавила. — Да и как я вообще могу стать тебе ближе, если в Норте подобное запрещено?

На деле как такового запрета на подобные браки в стране не существовало. Однако и официального разрешения на них едва ли можно было добиться. Правда, краем уха Лафия слышала, что род иль Найтх медленно, но верно продвигает идею таких браков среди аристократии, прикрываясь какими-то сложностями и проблемами наследования, а Храм Богини Тарии отчего-то весьма охотно способствует этому процессу. Впрочем, Лафи не видела особых проблем даже в том случае, если на официальном уровне ничего не получится. Ведь в Халле всегда будет хотя бы одно место, где заключить брак между двумя женщинами ничего не стоит.

Архипелаг Лийа.

— Эйлис, у меня никогда не было никого ближе тебя, — поддев подбородок возлюбленной и заставив ту смотреть на себя, убедительно произнесла убийца. — И я стараюсь сделать всё возможное, чтобы мы с тобой как можно быстрее смогли исполнить наши мечты.

— Правда? — всё ещё сомневалась Нэриэл. — Тогда докажи.

Лафия не хотела раскрывать все карты раньше времени, но сейчас напарница была в таком встревоженном состоянии, что Лафии пришлось со вздохом признаться:

— Мною уже отданы некоторые распоряжения относительно имущества, что перешло мне по завещанию отца. Помнишь, я упоминала про земли, которые являются одним из пунктов этого завещания?

Нэриэл неуверенно кивнула и внимательно прислушалась к чужим словам.

— Не так давно я продала часть этих земель в окрестностях Сэнэри и купила другие, рядом с Гранд-Портом, у самого моря, — продолжила Лафи, стараясь неожиданным сюрпризом обрадовать и успокоить подругу. — Сейчас в Гранд-Порте очень тепло, да и море совсем рядом. Думаю, тебе, родившейся в этих краях, будет приятно пожить там некоторое время или даже остаться навсегда. Так что когда все формальности уладятся, мы сможем переехать в наш новый дом. Видишь, осталось подождать совсем немного.

Кажется, эти слова возымели эффект, потому как Нэри сразу чуть расслабилась и обмякла в руках возлюбленной. Правда, тут же снова напряглась.

— А как же эль Гратэ? — вспомнила она. — Ты ведь обещала, что придумаешь способ разорвать наши обязательства её служанок. Тебе нужно поговорить с ней. И чем быстрее — тем лучше.

Лафия посмотрела в жёлто-зелёные глаза подруги, которые были полны неясной тревоги, и, чуть подумав, согласилась:

— Хорошо, я поговорю.

— Когда? — тут же продолжила допытываться Нэри.

— Когда представится удобный случай, — логично рассудила убийца.

— Этого удобного случая можно ждать вечно, — возразила Нэриэл, сжимая ладони на плечах любовницы. — Нужно действовать сейчас, пока… пока…

— Пока что? — спокойствие Лафии было абсолютным.

— Пока в столице ещё спокойно… — скорбно выдохнула дэ Мортэ.

Лафи удивлённо подняла брови. До неё постепенно начало доходить, откуда растут корни переживаний Нэриэл.

— Ты волнуешься из-за смерти Короля? — догадалась она.

— Я волнуюсь из-за того, что начнётся после, — мотнула головой Нэри. — Ты ведь уже слышала, кто едет в Сэнэри?

— Да, я знаю, что твой старший брат, нынешний глава рода дэ Мортэ, желает посетить столицу, — не стала скрывать убийца и тут же добавила. — Но для него тебя больше не существует. Отрёкшись от своего рода, ты тем самым заставила их всех забыть о тебе как о части клана. Теперь у них нет повода преследовать тебя. Ты в безопасности.

Эти слова были выверены, точны и призваны успокоить Нэриэл. Вот только сама Нэриэл, вопреки ожиданиям подруги, лишь сильнее мрачнела с каждой минутой.

— Я волнуюсь не о том, что наследник дэ Мортэ тронет меня, — наконец глухо откликнулась она. — Я волнуюсь о том, что он тронет весь Норт.

Лафия медлнно кивнула. Она понимала, к чему клонит напарница и в чём-то была с ней согласна. Однако в то же время у сэнэрийской убийцы было много собственных мыслей и возражений. Когда она уже хотела поделиться некоторыми из них, Нэри вдруг на одном дыхании выпалила:

— Все мы, дети дэ Мортэ, росли в одних условиях. Эти условия похожи на ферму, где из тебя лепят хищника для забоя скота. Выживает сильнейший, а остальных убивают. Поэтому как только Король умрёт — в столице, да и во всём Норте настанут тёмные времена. Ведь упускать такой шанс завладеть престолом хищник вроде Рэниэла дэ Мортэ точно не собирается. И он совершенно точно устроит кровавый переворот в стране. Должно случиться настоящее чудо, чтобы этого не произошло…

Лафи окинула Нэриэл внимательным взглядом. Как бывшая наследница рода дэ Мортэ Нэри была достаточно сильна и бесстрашна, чтобы не теряться даже в самой опасной ситуации, но как существо с человеческим сердцем она всё ещё оставалась обычной юной девушкой. Раньше, до знакомства с эль Гратэ и в свою бытность убийцей, Лафии было тяжело понимать чужие эмоции. Она не знала, что такое любовь и сострадание, да и сейчас не до конца уверена в собственной способности ощущать эти чувства. Однако за время службы телохранительницей и служанкой Селины Лафи всё же научилась неплохо разбираться в людях. Поэтому сейчас её чутьё подсказало, что Нэриэл сильно тревожится о происходящем и что к ней нужно проявить снисхождение.

Лафиэль дэ Либэрти обняла и прижала к себе девушку, а затем, нежно проведя ладонью по её длинным чёрным волосам, пообещала:

— Хорошо. Я поняла тебя и поговорю с хозяйкой, как только представится подходящий момент. Сейчас госпожа не в лучшем здравии и расположении духа.

— Если ты будешь ждать этого «подходящего момента», он никогда не настанет, — Нэриэл прижалась к Лафи в ответ на ласку и обвила руками её шею.

На сэнэрийскую убийцу был брошен столь красноречивый и совершенно обезоруживающий взгляд, что Лафия даже не стала спорить:

— Хорошо, я поговорю с госпожой, когда она проснётся.

— Обещаешь? — уточнила Нэри, всё ещё не в силах расслабится.

— Обещаю. — Твёрдо ответила Лафи.

Как только все условности были учтены и Нэриэл снова расслабилась, Лафия тут же набросилась на неё со всем свойственным наёмнице пылом. Она уже приподняла юбки подруги и, не переставая целовать её слегка смугловатую, как у всех полулийанок кожу, была готова пойти дальше. Руки убийцы легли на бёдра напарницы, а их с Нэри дыхание стало горячим и прерывистым.

Но прежде чем воздух между ними успел окончательно накалиться, двери спальни Селины эль Гратэ с грохотом распахнулись — и оттуда показалось «нечто», отдалённо напоминающее хозяйку покоев. «Нечто» было не по-аристократичному заспанным и лохматым, к тому же облачённым в криво надетую ночнушку, а в руках оно держало большую, набитую пухом подушку.

— Да как же вы достали шуметь… Неужели нельзя было найти другое место для своих утех?! — яростно воскликнула Селина и, почти не целясь, метнула подушку.

Бросок вышел весьма результативным: Лафия, обладавшая идеальной реакцией, тут же пригнулась, а вот замешкавшаяся на мгновение Нэриэл уклониться не успела и… тут же пала жертвой чужой меткости.

«Если меня не убьёт хозяйка, то это определённо точно сделает Нэри…» — обречённо подумала убийца, глядя, как дэ Мортэ с непередаваемым выражением лица откидывает подушку в сторону и отряхивает волосы от осыпавшихся перьев.

И она была права, потому что взгляд Нэриэл буквально источал ненависть и проклятия.

«Я тебя уничтожу…» — вот что он говорил.

Лафия хотела было со всей свойственной ей рациональностью ретироваться с места преступления, но бросать возлюбленную в беде — которую, в общем-то, сама убийца и навлекла — ей не хотелось. Да и Селина эль Гратэ — известная на весь Норт любительница швырять в неугодных всем подряд, включая смертельно опасные чары — отчего-то не торопилась вершить над подчинёнными расправу.

Нет, вопреки всем ожиданиям, женщина лишь хмуро окинула взглядом комнату и, наметив цель в виде графина с вином, начала медленно пробираться к ней в надежде опохмелиться. Вид у леди был весьма неприглядный, если не сказать «паршивый»: её волосы спутались и торчали во все стороны, под глазами залегли глубокие тени, а кожа выглядела болезненно-бледной. Одним словом, Селина эль Гратэ переживала не лучшие свои времена.

«Оно и ясно, — мысленно хмыкнула Лафи. — Приступы головной боли делают госпожу хрупкой и беспомощной, а она ненавидит, когда её видят такой».

— Всё утро мне спать не даёте… — тем временем беззлобно заворчала Лина, на ощупь наливая себе вино и залпом осушая бокал. — Дурные бесполезные служанки…

Это должно было прозвучать угрожающе, но в голосе эль Гратэ не слышалось привычной агрессии. Скорее, сильная усталость и ещё что-то сложное, похожее на лёгкую… подавленность?

— Ну и что вы на меня уставились? — взглянув на застывших в ужасе девушек, ехидно заметила эль Гратэ. — Может, хотя бы оденетесь ради приличия?

Нэриэл, до этого не знавшая, куда себя деть от стыда, стремительно начала поправлять одежду, приспущенную ей Лафией. Сама Лафи тоже решила не отставать: она расправила передник, откинула за спину светлые локоны и приняла самый невозмутимый вид, на который только была способна.

Селина эль Гратэ зевнула и, опрокинув ещё бокал вина, уже миролюбивее заявила:

— Помогите мне привести себя в порядок.

Лафия не стала спорить и тут же поднялась с софы. Нэриэл, всё ещё пребывающая в крайнем смятении, тоже поспешила заняться делом и отправилась за гребнем. Через несколько минут они обе уже прислуживали Лине: Лафи помогала госпоже умываться, а Нэри распутывала и расчёсывала её длинные серебристые волосы, изредка переглядываясь с напарницей.

Похоже, им даже не нужны были слова, чтобы общаться: взгляды обеих были весьма красноречивы.

«Боги, она знает о нас, теперь ОНА ЗНАЕТ! А я говорила тебе, что нельзя заниматься этим, когда рядом эль Гратэ!» — буквально кричали жёлто-зелёные глаза Нэриэл дэ Мортэ.

«Очень похоже на то, что она знала и раньше, — резонно отвечали тёмные глаза Лафии. — Иначе проявила бы хотя бы каплю удивления. Так что не вижу причин для паники».

«Но как она могла узнать? КАК? Мы ведь всё учли, всё предусмотрели, шифровались, скрывались, делали вид, что нас ничего не связывает…»

«Хм, возможно, наши актёрские способности не так хороши, как мы считали. Или проницательность хозяйки выше, чем казалось».

Так они переглядывались на протяжении всего утра. Даже когда Селина, теперь уже в своей повседневной одежде и с аккуратно подвязанными в высокий хвост волосами, чинно уселась пить утренний чай со свежеиспечёнными булочками в столовой, служанки не посмели задавать ей вопросов. И тогда инициативу взяла сама леди:

— Рассказывайте.

Лафия и Нэриэл снова обменялись взглядами — на этот раз одинаково непонимающими. Поэтому Селине пришлось пояснить:

— Рассказывайте, как вы докатились до того, что пытаетесь переспать прямо у меня под носом. Насколько я помню, раньше вы были менее наглыми и более осмотрительными в своих утехах.

— Вы знали о нашей связи? — не смогла сдержать любопытства невозмутимая Лафи. — И как давно?

Селина не торопилась отвечать. Она отпила цветочный лийанский чай и закусила сдобой, смакуя момент. Кажется, леди только начала отходить от вчерашней попойки, устроенной втайне от служанок, Главного Целителя и уж тем более Вивьеннэ иль Найтх. Её обычно хмурое и недовольное лицо чуть просветлело, хотя на нём всё ещё отражалась обеспокоенность чем-то личным.

— На самом деле я понятия не имела, — неожиданно усмехнулась Лина. — Это всё Виви. Сказала мне, что вас связывает что-то большее, чем простое напарничество. У неё на такое глаз намётан, — и тут же добавила, обратившись к Лафии. — Впрочем, о твоих видах на Нэриэл дэ Мортэ я в курсе с самого начала. Куда больше меня удивляет, что наша Леди Величайшая Неприступность позволила тебе быть рядом с ней. Признаюсь, от её отвратительного характера всегда ждёшь… несколько иное.

— Уж кто бы говорил об отвратительном характере… — тихо пробубнила под нос возмущённая Нэри.

Она всегда недолюбливала Селину эль Гратэ: не то потому что хозяйка посмела сделать из бывшей аристократки свою девочку на побегушках, не то из-за природной антипатии. И даже триплексы жизни при госпоже не научили Нэри смирению и не смягчили её по отношению к Селине. Разве что сделали чуть более терпимой.

— Хотя ты, Нэриэл, всегда умела удивлять, — тем временем продолжала рассуждать леди. — Чего стоит только сброшенная Печать Повиновения. Снять такое мощное проклятие может разве что человек, хорошо знающий его слабости. Признайся, это ведь твоих рук дело?

— Хмпф… — суверенно фыркнула дэ Мортэ, чем полностью себя выдала.

Она действительно больше не принадлежала эль Гратэ, с которой когда-то заключила нерушимый договор<span class="footnote" id="fn_33515206_2"></span>. В то время, проиграв в дуэли Лафии, у Нэриэл просто не было иного выбора. Да и скрытые мотивы в виде обязательств перед Хистэо эль Гратэ вынудили Нэри стать разменной монетой в чужих руках. С одной стороны, она должна была втайне следить за своей новой госпожой, повинуясь приказам Первого Советника, который имел над ней большую власть и использовал в своих целях. С другой стороны, Нэриэл продолжала подчиняться и самой Селине, тем самым попав в тиски меж двух огней.

Но в один момент всё изменилось. Узнав от своего родственника о том, как снять Печать Повиновения, Нэри не преминула воспользоваться этим знанием. Она пришла к Хистэо эль Гратэ и на его глазах отказалась от имени своего рода, тем самым исчезнув из истории дэ Мортэ. Может, если бы в клане остался хоть кто-то, кто был ей по-настоящему близок, она бы усомнилась в своём решении, поскольку отказ от имени рода заставил всех существующих ныне дэ Мортэ забыть о существовании Нэриэл. Однако единственный близкий Нэриэл человек — её мать — была уже давно мертва, а потому девушка не стала мешкаться. Так что Печати Повиновения обоим эль Гратэ и вправду спали, освободив Нэри от её тяжкой ноши.

Только вот Первый Советник такому повороту не удивился. Нет, кажется, он был только рад избавится от своей бесполезной пешки или даже по известным лишь ему причинам… сам желал этого?

Но что до Селины эль Гратэ? Что она будет делать теперь, когда Нэри перестала принадлежать ей?

Стоило дэ Мортэ подумать об этом — как Лина сама дала ответ:

— Не напрягайся так, я не собираюсь выведывать подробности: мне они ни к чему. Если ты нашла способ сбросить Печать Повиновения — значит, нашла и возможность избавиться от преследования твоей многочисленной озлобленной родни. Я ведь права?

— Возможно, — уже спокойнее, но всё так же настороженно бросила Нэриэл.

— Что ж, тем лучше для тебя, — пожала плечами женщина. — Всё равно ты ни капли не похожа на типичную дэ Мортэ.

— Это что… был комплимент? — растерянно моргнула служанка, не совсем понимая, как реагировать.

Однако ещё больше она изумилась, когда Селина кивнула:

— Он самый. Из всех известных мне дэ Мортэ ты единственная, кого не хочется убить при первой же встрече.

Подобное утверждение настолько поразило Нэриэл, что она окончательно умолкла, явно занятая «перевариванием» услышанного. Лафи тоже задумалась, удивлённая здравомыслием своей госпожи.

— Ну так что, теперь, когда мы обменялись любезностями, вы расскажете, что планируете втайне ото всех? — откинувшись на спинку кресла, спросила леди.

Сэнэрийская убийца всё ещё сомневалась в необходимости торопить события, однако Нэриэл пихнула её локтем в бок, тем самым отрезав пути к отступлению.

«Сейчас или никогда», — означал этот жест.

И Лафия заговорила:

— Вижу, от вас ничего не скрыть, госпожа. В таком случае должна признаться: мы Нэриэл вынуждены уйти со службы у рода эль Гратэ.

Селина изумлённо округлила глаза, издав при этом полный удивления звук. Это было похоже на нечто среднее между «О как!» и «Ничего себе!». А затем леди и вовсе похлопала в ладоши, воздавая должное изобретательности убийцы.

— Ловко сказано. Так осторожно и обходительно, что не придраться, — заметила эль Гратэ. — Однако давайте начистоту: вы ведь просто хотите сбежать из-под моего присмотра, как парочка безмозглых влюблённых голубков?

Лафи не стала ходить вокруг да около и честно призналась:

— Что-то вроде того.

Она ожидала ругательств и обвинений со стороны хозяйки, а может даже парочки воздушных заклинаний, которыми та любила швыряться направо-налево при малейшем поводе, но Селина и тут удивила, абсолютно спокойно заявив:

— Хорошо. Рано или поздно это всё равно бы случилось. Но прежде чем оно произойдёт, мне нужно знать, что ваше решение было хоть сколько-нибудь взвешенным. Лафия?..

Сэнэрийская убийца решила не мешкать:

— Я полностью уверена в том, что делаю.

— Чего и стоило ожидать от адептки Гильдии Убийц, — согласно кивнула эль Гратэ. — Ты всегда подходила к делу с холодной головой. Поэтому до сих пор жива, — и тут же переключила внимание на другую служанку. — А что до тебя, Нэриэл? Когда я приняла тебя на службу, ты была дерзкой девчонкой с ветром в голове. И по-моему с тех пор мало что изменилось. Разве что стала меньше трепаться.

Нэриэл дэ Мортэ, со всем присущим аристократке достоинством, упрямо вздёрнула нос:

— Если вы хотите оскорбить меня, у вас ничего не выйдет. Я вам не по зубам.

— Нет, видимо, держать язык за зубами ты так и не научилась, — усмехнулась Селина. — Ну и тёрн с ним.

Все трое ещё немного помолчали, явно обдумывая каждая своё, а затем Лафия осторожно спросила:

— Вы нас отпустите, госпожа?

Видимо, в чёрных глазах убийцы мелькнуло сомнение, потому как Селина всплеснула руками:

— Конечно, отпущу. Или, по-вашему, я похожа на рабовладельца, зорко стерегущего свой товар?

Лафия и Нэриэл синхронно замотали головами, хотя и несколько неуверенно.

Леди эль Гратэ, удовлетворённая таким исходом, допила остатки чая из кружки и продолжила:

— Ступайте туда, куда хотите, и живите той жизнью, которая вам по душе. А если захотите вернуться обратно… вы знаете дорогу.

Нэри не смогла сдержать радости и облегчения: кончики её губ всё же поднялись в лёгкой улыбке. Лицо Лафии тоже выражало радость, насколько это было возможно для безэмоциональной убийцы.

— Ваше великодушие не знает границ, госпожа, — с благодарностью в голосе произнесла она. — Я запомню оказанную вами милость, а двери моего дома всегда будут открыты для вас.

— Хватит любезностей, меня от них тошнит, — отмахнулась Селина. — Лучше сгиньте с глаз долой, не желаю видеть ваши слащаво-счастливые лица.

Нэриэл, окрылённая успехом, с готовностью вскочила с места и ринулась к дверям, но вот Лафия была вынуждена задержаться, остановленная властным жестом эль Гратэ. К счастью, дэ Мортэ всё поняла без слов и оставила их двоих наедине.

Когда дверь за Нэри захлопнулась, Селина, лукаво сверкнув взглядом карих глаз, как бы между делом спросила:

— Кстати, ты случаем не знаешь, кто такая Лафиэль дэ Либэрти? По столице прошёл слушок, что эта таинственная девушка совсем недавно вступила в наследство после смерти своего многоуважаемого отца. Мол, папаша оставил ей внушительную сумму и земли, а также дворянский титул.

И ещё более двусмысленно добавила:

— Счастливая, наверное, эта Лафиэль…

Сэнэрийская убийца сделала вид, что чешет нос, дабы скрыть проступившую усмешку, и с самой честной интонацией в голосе развела руками:

— Ох, впервые о ней слышу, госпожа. Понятия не имею, кто она такая.

Селина бросила ответную усмешку, и это значило, что они друг друга поняли.

«Видимо, слухи действительно распространяются с невероятной скоростью, — подумала про себя Лафия. — До хозяйки дошли сплетни, хотя я старалась быть осторожной. Верно говорят, страшна людская молва…»

— Что ж, пусть будет так, — не стала допытываться о подробностях леди, решив оставить Лафи её тайны.

Селина уже хотела было отпустить служанку — как вдруг её взгляд зацепился за вазу с большим и красивым букетом белых роз, таких свежих и ярких, что невольно приковывали к себе внимание.

Эль Гратэ указала на них рукой и с явным недовольством спросила:

— Один вопрос напоследок: зачем вы постоянно заказываете в мои покои эти цветы? Я вполне могу обойтись и без лишних трат на растительность. Между прочим, в сезон кальт она особенно дорогая.

Лафия растерянно почесала затылок, раздумывая, как лучше ответить, но так и не придумала ничего лучше, чем сказать правду:

— Госпожа, это не наших рук дело. Цветы присылает ваш Его Превосходительство Первый Советник.

Кажется, это известие настолько поразило Селину, что она даже не сумела скрыть изумления:

— Мой брат? Но… зачем?

Лафия выдержала тактическую паузу, чтобы подобрать те слова, которые не испортят настроение раздражительной эль Гратэ. Ведь каждый в замке знал, что между Линой и её братом, мягко говоря, не самые тёплые отношения. Тем не менее служанка решила рискнуть и снова выдала правду:

— Не знаю, однако могу сказать, что свежие розы приносят сюда каждый день с момента вашего приезда в Сэнэри. Помощники лорда эль Гратэ даже пытались доставлять их в покои леди иль Найтх, где вы… кхм… находились бóльшую часть времени, но Её Превосходительство категорически отказалась от этих цветов. Слуги говорили, что она даже на порог их не пустила и пообещала подпалить молниями и цветы, и их самих, если посмеют ещё хоть раз заявиться. Так что было принято решение продолжать доставлять цветы сюда. Наверное, лорд эль Гратэ надеялся, что рано или поздно вы всё же посетите ваши покои и увидите эти розы.

Лина глубоко задумалась, а выражение озабоченности на её лице усилилось. Лафия предполагала, что госпожа начнёт исторгать оскорбления и насмешки в сторону Первого Советника, как это часто бывало раньше, но произошло нечто совершенно иное.

Селина эль Гратэ с каким-то по-девичьи робким выражением лица прикрыла ладонью нижнюю половину лица и тихо пробормотала:

— Мой брат все эти недели присылал мне цветы? А откуда он узнал, какие именно я люблю?

Лафия ещё никогда не видела свою хозяйку такой странной. Разве что несколько дней назад, когда та вернулась в свои покои после размолвки с Виви и того самого скандала с Хистэо. Правда, тогда она выглядела гораздо хуже: смертельно бледная из-за приступа, с потерянным взглядом и трясущимися руками, сжимавшими какой-то сломанный предмет, который Лина категорически отказывалась оставить даже на минуту. Внимательная к деталям Лафи в тот момент заметила, что предмет похож на расколотый медальон, какие обычно принято дарить в подарок близким людям, но говорить ничего не стала, лишь сделала определённые выводы.

Теперь эти выводы и собственный опыт помогли ей подобрать нужные слова:

— Когда хочешь узнать человека получше, найти способы не такая проблема, госпожа.

Смятение в карих глазах Селины только усилилось, и она растерянно произнесла:

— Узнать меня получше? Зачем ему это? Не понимаю…

Лафии стало немного смешно: она, безэмоциональная и безжалостная от природы убийца, мало что смыслившая в человеческих чувствах, вдруг ощутила себя кем-то вроде чуткого родителя, терпеливо объясняющего неразумному ребёнку прописные истины.

— Но вы же ведь его сестра, — осторожно заметила она. — Должно быть, это вполне естественно, когда ваша семья хочет быть к вам ближе.

Вероятно, сказанное произвело на Селину глубочайшее впечатление: леди ошарашенно вскинула голову и замерла, как бы пропуская через себя слова подчинённой.

— Семья? Быть ближе? — эхом повторила эль Гратэ, и её голос слегка дрогнул. — Да, точно, семья… у меня ведь никогда не было семьи, и я… не очень понимаю, что это такое.

Лафия так поразилась неожиданной искренности со стороны госпожи, что поначалу даже не поверила своим ушам.

«Неужели хозяйка так переживает о том, что росла без родственников? — предположила убийца. — Кажется, это действительно ранит её».

— У меня тоже не было семьи, — наконец подбодрила Лафи, приложив все усилия, чтобы хотя бы немного понять свою сложную госпожу. — Но ведь ещё не поздно её создать, верно?

— Не поздно создать?.. — Селина удивлённо моргнула, словно вдруг обнаружила для себя что-то новое, что-то такое, что раньше не приходило ей в голову.

Она скрестила руки на груди и, нахмурившись, погрузилась в свои мысли. На Лафи эль Гратэ махнула рукой:

— Ступай к подруге, мне нужно побыть одной…

Лафия не стала испытывать чужое терпение и поспешно удалилась прочь. Она знала, что своим присутствием будет лишь досаждать хозяйке, а потому незаметно выскользнула из покоев леди и со спокойной совестью отправилась искать Нэриэл.

Селина же так и осталась сидеть в столовой со взглядом, прикованным к букету роз. Эти непрошенные цветы всё никак не давали ей покоя. Поэтому в какой-то момент Лина нетерпеливо вскочила с места и принялась расхаживать взад-вперёд, быстрыми шагами измеряя комнату снова и снова.

Её мысли были тяжелы и спутаны, хотя леди совершенно точно знала, что сумела вернуть себе душевный покой. Пусть несколько дней назад она и впрямь поддалась совершенно несвойственной ей и неконтролируемой истерике, но теперь-то должна была держать себя в руках?..

Вопреки всей браваде, злосчастные розы сделали своё дело: Селина не выдержала и бочком, словно затаившийся вор, подошла к ним. Затем она на всякий случай оглянулась к дверям и, удостоверившись в том, что рядом никого нет, склонилась над чистейшими белыми лепестками, чтобы украдкой вдохнуть их аромат.

На неё повеяло тонким радостным благоуханием сезона хи́та, запахом свежести и свободы, а ещё — нежности и заботы. Ненавязчивый аромат очаровывал, да и сорт самих роз был столь любимым Селиной, что та невольно отпрянула, поражённая внимательностью брата.

Но в её голове по-прежнему крутилось лишь одно слово:

«Зачем?..»

Леди постояла так некоторое время, затем вдруг сорвалась с места, распахнула двери в гостиную и молнией скользнула к уже начатому графину с вином.

Со времён своей бурной юности Лина знала только один безотказный способ выбить из головы тревожные мысли и планировала сейчас же воспользоваться им. Пока то жуткое состояние, та ужасная истерика — упаси Тария! — не повторились.

Вскоре высокий и широкий графин пал жертвой необдуманных решений Селины эль Гратэ и, опустев, остался стоять на кофейном столике. Только вот, вопреки всем планам самой Лины, содержимое графина возымело противоположный эффект — и вместо того, чтобы успокоиться, женщина ощутила ещё большее смятение.

— Да что со мной не так… — раздражённо пробормотала она, снова начав мерить шагами комнату.

Но и здесь Селина надолго не задержалась: воспалённый выпивкой разум настойчиво вёл её в спальню, где под подушкой всё ещё лежала некая вещь, которую Лина втайне боялась и которую в то же время бдительно стерегла.

Останки подарка Хистэо эль Гратэ.

— Это же просто хлам… — попыталась убедить себя леди, хотя её руки уже потянулись к разрозненным кусочкам.

И без того хрупкое украшение после злополучной ссоры с братом имело плачевный вид: драгоценные камни частично выпали из него, а тонкое изящное серебро чуть помялось в нескольких местах. Едва ли нашёлся бы Мастер, готовый взялся за ремонт такой вещицы: уж больно в плохом состоянии она была.

Селина медленно опустилась на софу и принялась внимательно разглядывать отдельные фрагменты медальона.

— Вот же дурачок, зачем было использовать столь тонкий металл, если впервые работаешь с ювелирным изделием?.. — пробормотала Лина, словно обращалась к кому-то невидимому, кого сейчас не было рядом. — Ты же наверняка с ним вдоволь намучался…

Воздух ответил ей равнодушным молчанием.

— Да и эта гравировка… снаружи сделана умелой рукой, а значит, тебе кто-то помогал, но внутри совершенно… паршивая, — продолжала шептать женщина, обводя пальцем инициалы своего имени. — Даже ребёнок сделал бы лучше…

Эти слова должны были настроить эль Гратэ решительно и непоколебимо, только вот отчего-то получалось совсем наоборот.

— Зачем так стараться, если абсолютно ничего не смыслишь в ювелирном мастерстве? — стиснув зубы, запричитала она и ощутила, как горлу подступает горький комок. — Зачем брать на себя работу, которая тебе не по силам? Кто вообще в своём уме станет делать Мастеру-ювелиру подарок-украшение?! Это же чистой воды безумие, я ни за что не надену на себя такую халтуру…

Вопреки гневным обещаниям, Селина вдруг стиснула в руках остатки медальона и, резко прижав их к своей груди, крепко-крепко зажмурила глаза. Она замерла в одной позе и сидела так очень долго, не замечая ничего вокруг. Лишь когда двери покоев распахнулись и внутрь уверенной походкой вошла Вивьеннэ иль Найтх, прибывшая, чтобы проверить самочувствие возлюбленной, леди эль Гратэ снова ощутила ход времени.

Виви поначалу окинула её беглым взглядом, очевидно, подумав, что подруга просто села отдохнуть, но тут же заметила неладное и стремительно приблизилась к женщине.

К несчастью, опустошённый графин вина говорил сам за себя, а потому Вивьеннэ тут же воскликнула:

— Боги, Лина, сколько ты выпила?! У тебя ведь снова обострились приступы, как ты могла? Что за вопиющая безответственность?!

Селина эль Гратэ подняла на бывшую одноклассницу затуманенный взор, в котором застыли жгучие слёзы, но промолчала, словно и не думала оправдываться.

За всё время их знакомства Виви лишь один раз видела, как плакала Селина. Это случилось ещё во времена студенчества, после дуэли с Тэо. Будущий Первый Советник тогда совершенно выжил из ума и нанёс Лине опасное ранение, а после даже не удосужился извиниться. Поэтому, снова увидев эти слёзы, Вивьеннэ догадалась, что дело так или иначе касается Хистэо. Но вместо того, чтобы справедливо закатить скандал и отчитать безрассудную подругу, Виви осторожно присела с ней рядом.

— Лина, в чём дело? — тихо и тактично спросила она. — Что случилось?

Селина снова не ответила, однако у Вивьеннэ уже были определённые подозрения насчёт причины, так что она проявила терпение.

— После того случая ты сама не своя, — осторожно начала Виви, решив для начала прощупать почву. — Прости, если я была груба с тобой. Просто мне хотелось защитить тебя.

Она действительно повела себя слишком резко: пыталась запереть Лину в своих покоях и не отпускать от себя ни на шаг. Но что ей было делать? После недавней перепалки с Тэо у Селины случился один из сильнейших приступов — если не сильнейший — а её настроение стало совершенно неконтролируемым. Взять хотя бы момент, когда леди очнулась и начала настойчиво требовать привести к ней брата.

«Хочу поговорить с ним, хочу поговорить с ним, хочу поговорить», — рискуя навлечь на себя ещё один приступ, лихорадочно требовала Лина.

Вивьеннэ, больше всего боялась, что не сможет стабилизировать состояние подруги даже своей магией, и решительно воспротивилась:

«Поговорить с ним? Да что ты говоришь? Этот мерзавец чуть не угробил тебя прямо у меня на глазах, а ты хочешь снова увидеться с ним? Совсем жизнь не дорога?!»

Возможно, Виви и впрямь перегнула палку, но в её словах было рациональное зерно. Ведь до сих пор ни один лекарь не мог понять причину головных болей эль Гратэ, а Главный Целитель и вовсе бормотал какую-то отговорку о «великой силе», якобы влиявшей на самочувствие леди. Поэтому и надёжного лекарства от приступов не существовало. Иллюзорные чары иль Найтх позволяли Селине, погрузившись в сон, лишь пережить самый острый и болезненный период, но никак не устраняли суть проблемы.

Неудивительно, что Вивьеннэ испугалась за здоровье подруги и сейчас.

— Лина, объясни, что с тобой? — настойчиво продолжила допытываться иль Найтх. — Скажи мне хоть что-нибудь, иначе я сойду с ума от тревоги.

Леди эль Гратэ крепче сжала кусочки сломанного медальона и прерывисто хрипло ответила:

— Просто, знаешь, Виви, мне кажется… я нехороший человек.

Вивьеннэ иль Найтх так опешила от этих слов, что даже открыла рот. Когда до неё, наконец, дошёл смысл сказанного, магичка возмутилась:

— Что? Да с чего ты взяла? Кто сказал тебе такую чушь?!

Селина мотнула головой:

— Никто. Я сама так думаю. Я сделала много… плохих вещей.

— Плохих вещей? — совсем растерялась Виви, никогда прежде не слышавшая от подруги столь обличающей речи. — Да о чём ты? Разве может «плохой человек» делать такие красивые ювелирные изделия? Или взять хотя бы тот случай с этой наглой девчонкой из рода дэ Мортэ. Разве стал бы «плохой человек» укрывать у себя предательницу самого опасного клана в Норте, рискуя собственной жизнью и репутацией?

Но Лина была непреклонна:

— Это не отменяет того, что я сделала много плохого.

Вивьеннэ обречённо возвела взгляд к потолку и решила сменить тактику. Она понимала, что подруга безбожно пьяна, оттого и несёт всякую чушь, но всё же спросила:

— Чего, например?

Красивое и холодное лицо эль Гратэ на минуту стало очень задумчивым, как если бы она и впрямь пыталась вспомнить все свои проступки. А затем Селина с совершенно серьёзным видом ответила:

— Я бросила тебя, когда ты просила меня остаться и предлагала помощь. Тогда, пару триплексов назад, после инцидента с Королём. Он приставал ко мне, и я отвесила ему пощёчину, за которую меня решили выслать из столицы. Но я ведь действительно могла остаться. Только посчитала, что просить тебя о помощи и покровительстве… ниже моего достоинства.

Леди отвела взгляд, не то стыдясь себя прошлой, не то в попытке скрыть слёзы, и Вивьеннэ, до глубины души тронутая такой искренностью, нежно прижала её к себе, словно любимого ребёнка.

— Лина, я никогда не обижалась на тебя за это, — ласково заверила она. — Я ведь не маленькая и всё понимаю. Эта мелочь не стоит твоих слёз.

Эль Гратэ положила голову на грудь подруги и вдруг прошептала:

— Это не всё, в чём я виновата.

Виви с неприязнью покосилась на графин, в котором ещё недавно было вино, и посетовала на слугу, который додумался оставить здесь выпивку. Мало того, что Селина и без того подавлена случившимся, так ещё и от вина её настроение опять стало непредсказуемым.

«Правду говорят: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке», — про себя решила Вивьеннэ, не переставая поглаживать Лину по спине.

Леди Эль Гратэ, в свою очередь, вдруг зажмурилась, что было сил, и уже тише заговорила:

— Виви, знаешь, я обижала свою маленькую ученицу. Совсем юную девочку, потерявшую родителей и дом. Я была невнимательна к ней, груба. Вместо того, чтобы защитить её, я причинила ей много боли.

Вивьеннэ не стала спорить. Она знала эту историю про Селесту Кастэр, как знала и печальный исход связи между Мастером и ученицей. Однако Виви всё же нашлась с ответом.

— Но ведь, судя по нашим сведениям, Сэлл восстановила способность ходить и находится в самом безопасном городе Норта — Люмини, — мягко утешила женщина. — Пусть вы и не в лучших отношениях, но девочка сумеет о себе позаботиться.

— Это не отменяет того факта, что я вела себя отвратно, — закусив губу, возразила Селина. — И не только по отношению к ней.

— Боги… — вздохнула иль Найтх, крепко обнимая подругу и слегка убаюкивая её. — Да что же на тебя нашло, Лина…

Только магичку было уже не остановить: она наконец подошла к самому главному и теперь решила это «главное» озвучить:

— Я думаю, есть ещё один человек, к которому я была несправедлива. Очень несправедлива.

Вивьеннэ к этому моменту перестала чему-либо удивляться и просто позволила Селине говорить.

— Да? — решила уточнить она. — И кто же это?

Эль Гратэ отчего-то умолкла, будто собираясь с силами, а затем твёрдо заявила:

— Мой брат.

Если бы Виви попросили описать охватившее её изумление, то она едва ли смогла бы подобрать нужные слова. Потому что услышать от Селины подобное было так же невероятно, как, скажем, вживую увидеть саму Тарию. И Вивьеннэ не удержалась от возмущённого:

— Что? Тэо? Но он же законченный мерзавец и плут. Вечно плетёт свои интриги и даже за тот случай с дуэлью так и не извинился. Как ты вообще можешь чувствовать вину по отношению к нему?..

Селина разжала руки и ещё раз посмотрела на разрозненные кусочки медальона, который должен был стать её подарком. Теперь он являлся не только центром внимания, но и центром смутных, но уже начавших оформляться догадок леди эль Гратэ.

— В последние дни я много об этом думала, — задумчиво начала она, смахнув набежавшие слёзы и осторожно погладив расколотое украшение. — Мне неизвестны мысли моего брата, как неизвестно и то, что он планирует. Но теперь я совершенно точно уверена в одном: Тэо скрывает от нас что-то очень важное.

Лина посмотрела на подругу, и Вивьеннэ прочла в этом взгляде стальную непреклонность. А затем эль Гратэ добавила:

— И я хочу узнать, что именно.

***

Хистэо отложил бумаги и внезапно чихнул. Дважды.

«Неужели меня кто-то вспоминает?..» — рассеянно подумал лорд, мрачно глядя на усыпанную документами столешницу.

Писем и папок было так много, что одни едва балансировали на самом краю, а другие грудой лежали в самом центре. Некоторые из них требовали немедленного разбора, вторые были менее значимы, третьи же могли подождать ещё пару недель, но Тэо не искал предлога для отдыха. С той злополучной ночи, которая открыла лорду глаза на Господина Счастливчика, Первый Советник старался как можно глубже погрузиться в дела и как можно меньше размышлять о вещах бессмысленных и бесполезных.

Хватало и того, что последние несколько дней он думал только о Кроу…

Впрочем, как о нём не думать? С момента появления и до момента обличения этот ушлый мерзавец под личиной дурачка не просто занял всё внимание Хистэо — он заставил лорда испытывать чувства ему не свойственные и не положенные по статусу. Однако Тэо хорошо запомнил этот урок и пообещал себе больше никогда, ни при каких условиях не поддаваться эмоциям и уж тем более не доверять всяким проходимцам…

…только вот почему все эти дни без телохранителя тянулись особенно медленно и однообразно?

— Нет времени на сентиментальность, — шикнул на себя лорд и попытался сосредоточиться. — До отъезда осталось всего ничего…

И в этих словах был смысл: следуя секретной письменной договорённости с Королевой Роксэнн — единственной правительницей за всю историю Лийа, согласившейся обсудить условия и саму возможность мирного договора с Нортом — Тэо должен был отправиться на личную встречу всего через несколько дней.

Подробности самой «встречи», включая место, время и суть, Хистэо держал в строжайшей секретности, чтобы никто не имел возможности повлиять на его планы или разрушить их. Так что единственной, кому посчастливилось приоткрыть завесу тайн, оказалась Верховная Жрица Тарии, да и то лишь потому, что Первый Советник сам поведал ей об этом.

На самом деле Тэо долго сомневался, стоит ли говорить о подобном с кем-то вроде леди Эстэр. Как минимум, по причине её не вполне… человеческого происхождения. Ведь эта женщина с глазами алыми, как рубины, и взглядом, полным чего-то сложно уловимого, определённо являлась Богиней. Но не из тех, что создали Халл.

Нет, она совершенно точно не принадлежала этому миру и не особо скрывала это, а потому и вела себя так вольно. В её словах таилось много неявного и двусмысленного, взять хотя бы их последнюю встречу в заброшенной Академии. Что она тогда сказала Хистэо?

Первый Советник помнил её слова даже слишком отчётливо.

«В этом мире нет настоящего Баланса. Те, кто создал Халл, не особо заботились о его будущем. Они не стали выстраивать слаженную систему, не стали возводить нерушимые законы. Им просто хотелось поэкспериментировать, поиграть своими Созидательными Частицами. Более того, одна из них умудрилась отделить часть и без того хрупкого мира. Именно поэтому в Халле всё меньше магов и больше конфликтов. Именно поэтому сезон кальт с каждым разом становится длиннее. И поэтому на престоле Норта восседает абсолютно бесполезный монарх. Всё взаимосвязано. Если выпадает одна деталь, может сломаться весь механизм. Такой механизм нужно беречь. Добавишь в него чужую деталь — пусть даже с виду она кажется подходящей — и остатки хрупкого механизма рассыплются в труху. Я и есть чужая деталь для Халла. Подходящая с виду и абсолютно неприменимая на деле. Моё вмешательство обойдётся этому миру слишком дорого. Поэтому мы с вами в одной лодке. Смиренно ждём Тарию и того, что будет, когда она появится. Ждём исполнения вашего желания, Тэо»<span class="footnote" id="fn_33515206_3"></span>.

Желание Тэо? Да, она каким-то непостижимым образом знала и об этом, хотя история была более чем давняя.

Однажды, ещё будучи юношей, Первый Советник пришёл к подножию холма Академии после длительных изнуряющих тренировок с Тенью. Он сидел на ступеньках в окружении тысяч незабудок и подношений, а рядом лежало множество записок, оставленных самыми разными людьми. С помощью таких посланий верующие обращались к Богине Тарии: они просили здоровых детей, успехов в начинаниях, удачи, денег, любви и ещё много всего. Так что, глядя на свёрнутые клочки бумаги, Хистэо тоже решил попросить кое-что. Не то чтобы большое или значимое с точки зрения других людей, но самое важное для него.

«Убей меня», — вот что попросил у Тарии он, совсем юный мальчишка, не достигший даже совершеннолетия.

Впоследствии Тэо не раз писал эти слова в записках и оставлял у холма, хотя прекрасно знал, что Тария их не прочтёт. Но кто бы мог подумать, что вместо одной Богини его самую горячую мольбу услышит другая, куда более опасная и непредсказуемая.

Хистэо долго обдумывал её слова о балансе и равновесии, в которых знания и смысла оказалось больше, чем во всей Королевской Библиотеке вместе взятой. Но куда сильнее его заинтересовали даже не смутные намерения Верховной Жрицы, скрытые за витиеватой оболочкой слов, а то, что она сказала после.

Кажется, он тогда спросил:

«Скажите, если вы действительно не из Халла… сколько ещё таких миров?»

И она, усмехнувшись, благосклонно дала ему ответ:

«Ровно столько, чтобы найти себе занятие на целую Вечность, Ваше Превосходительство».

Такая подробность лишила Тэо всех убеждений, которые были у него ранее. А новое знание, невероятное и поразительное, заставило шестерёнки его разума вертеться с невероятной скоростью.

Он захотел узнать всё.

Откуда взялась леди Эстэр?

Кто она такая на самом деле?

Почему прибыла в этот мир и сколько находится здесь?

Таит ли в себе скрытую опасность или является сторонним наблюдателем?

И как вообще Верховная Жрица на самом деле связана с Тарией?

К счастью, Хистэо обладал острым и проницательным умом, а потому смог сделать определённые выводы, даже опираясь на скудную и неполную информацию.

Во-первых, он соотнёс поведение леди Эстэр, её поступки и слова, из чего заключил, что Верховная Жрица либо изначально не имеет на Халл никаких планов, либо терпеливо выжидает нужный момент для реализации этих самых «планов». И судя по намёкам леди, тот самый «нужный момент» наступит тогда, когда Богиня Тария наконец придёт по его, Тэо, душу. А до того дня Верховная не станет чинить ему препятствий и появляться на сцене. Об этом же свидетельствовали действия брата Эстэр, которые пусть и были подозрительными, но всё же… не несли в себе явного злого умысла?

Во-вторых, размышляя над связью между Тарией и леди Эстэр, Первый Советник пришёл к выводу, что они, как минимум, знакомы. Ведь Хистэо никогда не слышал о какой-либо другой Верховной Жрице, да в официальных документах информации о предыдущих Верховных нет. А значит, можно предположить, что все эти триплексы со времён первой жизни Богини Шипов титул Верховной Жрицы Тарии носила… одна и та же женщина? Но если так, то получается, что Тария совсем не против присутствия леди Эстэр в Халле? Или даже… сама благоволит чужой Богине? Но зачем ей это?..

В-третьих, опираясь на свои умозаключения, Тэо решил пойти на риск и не просто оставил тайну Верховной Жрицы в покое, но и обратился к леди за помощью. Ей единственной Хистэо, рискуя судьбой целой страны, решил поведать свои планы в отношении Архипелага Лийа. А самое главное — он попросил совета.

«Стоит ли мне осуществлять мой план?» — спросил он в конце письма.

В ответном послании на всю его длинную витиеватую речь, полную формальностей и нюансов, леди Эстэр ответила одним лишь словом.

«Действуйте», — вот что написала она.

Это было странное заявление. Без каких-либо подробностей и объяснений, без даже малейшего намёка на толковый совет. Но в то же время именно письмо Верховной Жрицы странным образом успокоило Тэо и позволило ему работать дальше, не считая часы до предполагаемого отъезда. Так что сейчас Его Превосходительство с утра до ночи проводил за кипами бумаг или пропадал на важных встречах.

Но как бы Хистэо ни старался, ему не удавалось уложиться в срок. Взяв на себя слишком многое и не имея рядом никого, кто помогал бы ему с теми обязательствами, что не могли выполнить слуги, лорд тем самым загонял себя в угол.

С одной стороны его поджидали многочисленные письма.

С другой — ждущие распоряжений помощники.

С третьей — не терпящие отлагательств дела.

А Тэо, несмотря на всю свою браваду, по-прежнему оставался человеком. И даже уменьшив время на сон, почти перестав есть и уделять время своим важнейшим потребностям, Первый Советник не мог выжать из себя больше, чем ему было дано.

— Нужно что-то придумать… — пробормотал лорд, оглянувшись на заваленный бумагами стол. — Иначе я просто сойду с ума…

Он принялся мысленно просчитывать свои планы и соотносить с оставшимся временем, но как бы он ни тасовал колоду дел, она не уменьшалась. В итоге раздражённый и злой на самого себя, Хистэо с силой сжал в руке какой-то предмет, который случайно взял со стола, а затем мельком бросил на него взгляд. И тут же отдёрнул руку, как от огня, едва не подпрыгнув на месте от неожиданности.

Потому что «случайным предметом» оказался Эль Нуар.

Эту брошь, которую Господин Счастливчик передал Тэо при их последней встрече, Первый Советник так и не решился выбросить или сломать. Уж слишком красивым оказалось изделие в виде серебряного пёрышка и к тому же опасным: ведь перед тем как уйти, Кроу предупредил, что Эль Нуар является Артефактом. А с Артефактами, да ещё и чужими, шутки были плохи.

Так что Хистэо пришлось терпеть присутствие этой подозрительной штуки рядом с собой.

И всё бы ничего, если бы не одна поразительная вещь.

Эль Нуар оказался живым.

— Эй, ты, — постучав пальцем по серебру, опасливо буркнул Тэо. — Ты меня слышишь?

Артефакт, который обычно пребывал состоянии покоя и лениво притворялся обычной безделушкой, теперь был разбужен своим новым хозяином, вдруг подпрыгнул на ладони Первого Советника и запульсировал лёгким серебристым светом.

— Значит, слышишь, — подозрительно сощурил глаза эль Гратэ и тут же растерянно добавил. — Да что же ты вообще такое?..

Эль Нуар обернулся вокруг своей оси, словно приветствуя Хистэо, и в ответ на все его подозрения неожиданно вспорхнул в воздух. Артефакт стремительно приблизился к лицу недоумевающего лорда, а затем, хорошенько прицелившись, внезапно… коснулся скулы Тэо.

Первый Советник с возмущённым ахом дёрнулся в сторону, но серебряное пёрышко беззастенчиво последовало за ним и сделало ещё несколько попыток «поцеловать» щёку Хистэо. К счастью, лорд, уже успевший познакомиться с повадками нахального Артефакта, прытко ускользал каждый раз, когда Эль Нуар пытался совершить своё коварное «покушение».

Впрочем, это не помешало летающему украшению ловко загнать Тэо в угол.

— Только тронь меня — и я тебя в пыль обращу! — зажатый у стены, гневно пообещал Первый Советник. — Слышишь меня, ты, летающая цацка?!

«Летающая Цацка» угрозам внимать не стала и продолжила свои домогательства. В итоге Хистэо пришлось исхитриться и поймать руками Артефакт, чтобы он не натворил дел.

— Что ты, что твой хозяин — одно распутство на уме… — удерживая бестолковую брошь, пристыдил лорд. — И вообще, раз умеешь летать — вот бы и летел к этому… этому…

Подобрать нужное ругательство для Кроу Тэо не смог, а потому в нерешительности замер. Эль Нуар этой заминкой воспользовался и выскользнул из ослабшей хватки Первого Советника, после чего, немного подумав, сам приник к воротнику камзола лорда.

— Эй, кто позволил тебе быть на моей одежде?! — возмутился Хистэо.

Но хитрая брошь уже замерла, притворившись обычным украшением, и перестала творить бесчинства.

С одной стороны, это было даже хорошо, потому что действия Эль Нуара вызывали у Тэо слишком неоднозначные мысли, и в состоянии покоя Артефакт порождал у Первого Советника куда меньше тревоги.

С другой стороны, из-за своенравности броши Хистэо до сих пор не знал, что она из себя представляет и на что способна. Да и вообще… вдруг Господин Счастливчик подбросил украшение с каким-то скрытым умыслом? Скажем, если Кроу вдруг наскучит забавляться с лордом, он попросту убьёт его с помощью Эль Нуара?..

Нет, конечно, Первый Советник не боялся умирать. Более того, он жаждал смерти. Но даже смерть должна прийти вовремя. Иначе все его старания окажутся бессмысленны.

Обуреваемый этими мрачными мыслями, Тэо не сразу заметил, как в его покои заявились помощники, которые теперь по нескольку раз на дню были вынуждены поставлять лорду важные бумаги. И лишь когда женщина додумалась деликатно кашлянуть, Хистэо растерянно обернулся к ней.

— А, Сэна, это ты, — забывшись от усталости, просто кивнул Первый Советник. — Вы с Дирком принесли новые соглашения для Торговой Гильдии? Или пришли за распоряжениями по зернохранилищам?

Сэна — молодая подданная с тихим голосом и способностью быть незаметной там, где это нужно — уставилась на него огромными от удивления глазами. Её напарник тоже не смог сдержать замешательства и бросил на Тэо озадаченный взгляд.

— В-ваше Превосходительство, прошу извинить нижайшую, но вы сейчас… обратились к нам по имени? — склонив голову и запинаясь от волнения, переспросила Сэна.

Хистэо едва удержался, чтобы не хлопнуть себя по лбу от досады. Следуя своему образу Первого Советника, он всегда обращался с подчинёнными сухо и сдержанно. По мнению Тени, это было необходимо, чтобы многочисленные слуги и помощники оставались покорны и преданы ему, но при этом не уклонялись от своих обязательств. Поэтому лорд мог представить, как удивились Сэна и Дирк, когда вечно занятой, да ещё и наделённый огромными полномочиями аристократ вроде Тэо, который и внимания на подданных, казалось, обращал меньше, чем на пыль, вдруг показал, что запомнил такую мелочь, как их имена.

— Кхм, этот вопрос несущественен, — ретировался от объяснений Хистэо и тут же отвёл взгляд, чтобы помощники не заметили его смущения. — Говорите, зачем пришли. Как видите, у меня ещё остались небольшие дела, и я хочу побыстрее их закончить.

Подданные молча окинули взглядом «небольшие дела», груда которых занимала весь стол и удручённо свисала с него всевозможными листами, письмами и поручениями. А затем Дирк осторожно начал:

— Ваше Превосходительство, мы бы хотели узнать, какие ещё приготовления необходимы для великородных господ? Вчера вы просили осведомиться об этом «когда-нибудь позже».

— Что? — не сразу вспомнил Тэо. — Великородные господа? Ты о ком?

Слуга растерянно переглянулся с напарницей.

— О приезде представителей Дома дэ Мортэ, — пришла на выручку Сэна. — Как только пришли известия, что лорд Рэниэл находится в дне пути от Сэнэри, — мы сразу уведомили вас.

Первый Советник вдруг ощутил ещё больший стыд, поскольку отчётливо вспомнил, как вчера и в самом деле отослал помощников куда подальше, слишком изнеможённый навалившейся на него рутиной. А как только стрелки комнатных часов перевалили за полночь и голова Хистэо наконец коснулась подушки — он тут же забыл обо всех мелких договорённостях с прислугой и провалился в короткий тревожный сон.

Наутро же лорду пришлось столкнуться с неприятной реальностью в виде новостей о прибывающем ко двору Рэниэле дэ Мортэ — человеке, который вполне мог развязать противостояние за престол, что наверняка и было его целью посещения столицы. Поэтому упущение подобной детали, пусть даже сделанное ненарочно, заставило Тэо сильнее злиться на самого себя и собственную несобранность.

— Да, точно, лорд дэ Мортэ, — скорее себе, нежели помощникам, кивнул Хистэо, а уже затем обратился к Сэне и Дирку. — Проверьте все приготовления и окажите Его Превосходительству достойный приём. Не отказывайте лорду ни в чём, особенно в женщинах и вине: пусть думает, что он здесь самый желанный гость. А вечером я как официальный представитель Его Величества лично отужинаю с Его Превосходительством.

Кажется, подобное известие лишь сильнее смутило подчинённых, поскольку они снова незаметно переглянулись между собой, после чего Сэна осторожно и предельно вежливо возразила:

— Но Ваше Превосходительство, вы же целыми днями заняты государственными делами. Неужели обязательно уделять столь значительное внимание лорду дэ Мортэ? С этим ведь может справиться любой другой Советник или даже кто-нибудь из представителей других знатных родов…

От неуклюжих попыток помощницы тактично высказать ему что-то Тэо испытал раздражение. Ему сразу же вспомнился некто с лазурными глазами и обворожительной улыбкой до ушей, а также то, как этот «некто» дурил ему голову столько дней подряд.

— Говори прямо, что думаешь, а не увиливай, — фыркнул он. — С недавних пор я терпеть не могу, когда передо мной разыгрывают сцены.

Возможно, эти слова прозвучали излишне грубо, но — что удивительно — обычно пугливых слуг подобная резкость не остановила. И Дирк, чуть робея перед своим могущественным господином, всё же решил помочь напарнице.

— Ваше Превосходительство, дело в том, что Сэна, что я… что мы все думаем об одной вещи, — стараясь подбирать слова, заметил он. — Сегодня от усталости вы забыли о прибытии лорда дэ Мортэ. Вчера целый день пропадали на заседании Советников, не позволяя ни им, ни себе пердохнуть. А позавчера — заснули прямо за столом, среди бумаг. Мы знаем, что не должны высказывать свои мысли, но это уже… слишком.

Сэна не выдержала и, набравшись храбрости, воскликнула, подытожив долгую речь Дирка:

— Мы нижайше просим вас оставить работу хотя бы на время и отдохнуть!

— Что? — возмутился Хистэо. — Оставить работу? Отдохнуть? Да как вы себе вообще это представляете?

И тут же в очередной раз усмехнулся собственной забывчивости: это ведь для него, предчувствующего свою скорую кончину, были ясны все причинно-следственные связи. А вот с точки зрения слуг, наблюдавших, как их хозяин ежедневно изводит себя новыми делами в противовес нормальному для знати разгульному образу жизни, казалось, что у их лорда не всё в порядке с головой.

Ну правда, куда это годится? Молодой аристократ из великого рода и к тому же второй человек в Норте после Короля чахнет над бумагами, как замшелый старикашка, помешанный на подсчётах государственной казны больше, чем на личной жизни. Ему не интересны ни жаждущие его внимания дамы, ни азартные игры, ни типичные интриги богачей. Вместо женщин он выбирает тренировки, вместо забав — рутинную работу, а вместо интриг — очередную пыльную книгу из библиотеки.

Первый Советник вздохнул и растерянно посмотрел на подчинённых. Они, в свою очередь, умоляющими взглядами уставились на него. Противоборство продолжалось несколько томительных минут.

— Ладно, я отдохну, — наконец нехотя отмахнулся Тэо, чтобы не видеть этих укоризненно-просящих лиц и не чувствовать замешательство перед слугами.

Однако усмотрев во взглядах Сэны и Дирка слишком радостное облегчение, тут же не терпящим возражения тоном добавил:

— Но это лишь на один день. Я завтра же вернусь к своим обязанностям. И вы — тоже.

Подчинённые активно закивали, довольные своей маленькой победой. Ведь теперь небольшой выходной получит и Его Превосходительство Хистэо эль Гратэ, и они сами, поскольку количество поручений разительно уменьшится.

Окрылённые успехом, слуги более не посмели надоедать хозяину, а потому раскланялись и удалились восвояси. Но после их ухода Тэо ещё долго стоял на месте, обдумывая правильность принятого решения. И дело было даже не в его сомнениях о необходимости отдыха. Нет, Первый Советник смотрел на многие вещи рационально и понимал, что постоянное напряжение рано или поздно скажется на его теле.

Просто лорд не очень понимал, как именно ему стоит отдыхать.

Он должен до самого вечера пролежать в постели?

Или, наоборот, куда-нибудь сходить?

А может, лучше втихую от слуг вернуться к делам? Всё равно ведь никто не узнает…

Пока Хистэо бесцельно обдумывал свои планы, его будущее решил случай. Точнее, Эль Нуар.

Эта хитрая брошь, явно обладавшая сознанием, вдруг снова ожила и, вспорхнув в воздух, закружила вокруг Первого Советника.

— Да что тебе нужно, дурная? — разом напрягся Тэо, пытаясь подчинить действия Артефакта здравому смыслу. — Опять собираешься чинить непотребства?

К счастью, украшение не стало домогаться до лорда. Зато принялось активно летать рядом с дверью, словно заманивая Хистэо выйти из комнаты.

— Куда-то собралась? — напрягся Первый Советник и мстительно добавил. — Может, решила наконец вернуться к своему бестолковому хозяину? Так вперёд, я тебя не держу. Передавай этому мерзавцу привет и пожелание наискорейшей смерти.

Эль Нуар задумчиво повис в воздухе, словно осмысливая сказанное. По крайней мере, Тэо так показалось.

«Неужели я действительно считаю, что у летающей цацки может быть разум? — без особого интереса наблюдая за действиями броши, пожурил себя лорд. — Правду говорят слуги: их господин совсем заработался…»

В то время как Первый Советник предавался невесёлым мыслям, Артефакт, очевидно что-то для себя решивший, вдруг подлетел к заваленному бумагами столу и обмакнул кончик себя в баночку чернил. Затем Эль Нуар прямо на глазах изумлённого Тэо выбрал один из чистых листов бумаги и вывел на нём кривоватое: «Нет».

— «Нет»? — поражаясь происходящему всё сильнее, обомлел лорд. — Что «нет»?

Брошь нетерпеливо дёрнулась, снова погрузилась в чернила и ответила:

«Хозяин нет милорд да».

От подобных фокусов у Хистэо чуть глаза на лоб не полезли. Ведь получалось, что это серебряное пёрышко, эта бесполезная цацка сейчас буквально… общалась с ним?

Однако даже в такой ситуации разум Тэо работал как слаженный механизм и анализировал информацию раньше, чем сам Первый Советник успевал осознать абсурдность происходящего.

— Ты хочешь сказать, что не станешь возвращаться к своему хозяину и останешься со мной? — растерянно предположил лорд.

Эль Нуар совершил движение, похожее на кивок головы, и снова написал:

«Милорд. Гулять».

— Гулять? Ты хочешь гулять? — напрягся Хистэо. — Ну так лети, куда тебе хочется. Я же сказал, что не держу тебя, отвратительное создание.

Артефакт раздражённо дёрнулся к чернильнице и коряво вывел:

«Гулять с милорд».

— Ага, разбежалась, цацка, — презрительно хмыкнул Первый Советник. — Я не нянька и выгуливать тебя не собираюсь.

Эль Нуар расстроенно поник и плавно опустился в ладонь Тэо, смирившись со своей участью. Может, лорду просто показалось, но украшение выглядело так, будто Хистэо своим ответом разбил ему сердце.

«Какое сердце у безделушки? О чём я вообще думаю?» — раздражённо отмахнулся Первый Советник.

Но вид у Эль Нуара был такой жалкий, что Тэо даже испытал некое подобие стыда. А потому он нехотя достал носовой платок, протёр Артефакт от остатков чернил и спросил:

— Эй, ты чего? Неужели так сильно хотел погулять?

Серебряное пёрышко с затаённой надеждой посмотрело на Хистэо и кивнуло.

— Ну да, конечно, этот мерзавец, твой хозяин, наверняка дурно с тобой обращается, — по-своему понял жест лорд и пустился в размышления. — Всё то время, что этот недоделанный актёришко провёл рядом со мной, ты был приколот к его одежде и даже не шевелился. Дай угадаю, он и полетать-то тебя толком не отпускал?

Эль Нуар, очевидно смекнувший свою выгоду, активно закивал, изображая самый несправедливо обделённый Артефакт на свете. А Тэо, который только и выискивал повод очернить Господина Счастливчика, тут же проникся нелёгкой судьбой украшения.

— Бедняга, несладко тебе пришлось… — посочувствовал он, резко изменив отношение к прежде надоедливой цацке. — Ладно, в отличие от твоего мерзавца-хозяина, у меня ещё осталась совесть. Так что пойдём пройдёмся по замку, раз уж тебе так хочется «погулять».

Эль Нуар, до этого старательно горевавший на ладони лорда, радостно подскочил и возбуждённо принялся носиться по комнате.

«Какая удивительная вещь и совсем не похожа на мой Меч Тысячи или Копьё Правосудия Хейшши, — про себя подумал Хистэо. — Артефакты местных богов лишены жизни и сознания, а Эль Нуар скорее похож на маленькое домашнее животное. Интересно, это потому что он из другого мира или потому что… он принадлежит Кроу?»

Имя Господина Счастливчика, даже произнесённое мысленно, вызвало у лорда новую волну ненависти, и Первый Советник резко поднялся с места.

— Пойдём, — благосклонно кивнул он серебряному пёрышку и двинулся к выходу.

Они с Эль Нуаром вышли из покоев Тэо, а затем углубились в хитросплетение коридоров замка. Лорд не знал, куда именно они идут, но на всякий случай присматривал за Артефактом, который весело кружил в воздухе. А как только где-то рядом послышались шаги — Хистэо тут же схватил порхающее пёрышко и спрятал руки за спину.

Из-за угла вышла Хейль эль Хаарит, выглядевшая одновременно задумчиво и встревоженно.

— Ах, Ваше Превосходительство! — едва не столкнувшись с лордом, встрепенулась она.

Хистэо, в руках которого шевелился непредсказуемый Артефакт могущественного Бога, был вынужден тут же надеть привычную маску спокойствия и благосклонности.

— Леди Хейль? — мягко поприветствовал он. — Тёплого вам Светила. Куда-то торопитесь?

Юная эль Хаарит поправила золотистые волосы, заколотые в привычный боковой хвост, и смущённо ответила:

— Тёплого Светила, Ваше Превосходительство! На самом деле я… как раз направлялась к вам. Слуги сказали, что в последнее время вы усердно работаете в своих покоях, вот я и решила, что смогу найти вас там. Но, кажется, я не совсем вовремя?..

Эль Нуар, абсолютно не понимавший, что происходит и зачем его так грубо держат в руках, сильнее забился о ладони Тэо, чем вынудил Первого Советника принять поспешное решение.

— К сожалению, сейчас я действительно занят, но вы можете зайти ко мне на днях в любое удобное вам время, — упорно сжимая Артефакт, натянуто улыбнулся лорд. — Или вопрос имеет срочный характер?

— Нет, что вы! — тут же запротестовала Хейль. — То, о чём я хотела поговорить с вами, не так важно, поэтому я встречусь с вами позже, когда вы будете свободны от дел.

Хистэо благодарно кивнул и, не переставая удерживать Артефакт, любезно распрощался с леди.

По правде говоря, он прекрасно знал, о чём именно пошёл бы его разговор с малышкой эль Хаарит. Это матёрые аристократки вроде Фансиры иль Йер или Эльвии эн Кэй могли водить за нос собеседника, ловко скрывая истинную цель беседы. А у этой девушки, с глазами яркими, как изумруды, и чистыми, как капли утренней росы, всё было написано на лице.

«Я хочу поговорить о вас с Эйвилем», — вот что говорил её взгляд.

Но сейчас было не лучшее место и время для столь щекотливой темы, да и сама тема вызывала у Тэо волнение. Ведь он так и не извинился перед Эйвом за своё излишне строгое поведение, хотя прошло уже достаточно времени.

Может, Первый Советник надеялся, что всё разрешится как-нибудь само.

А может, он просто не видел смысла снова приближать к себе ученика, поскольку его, Хистэо, всё равно ждала скорая смерть.

Лорд бы так и предавался своим невесёлым мыслям, если бы Эль Нуар, которому наскучило общество чужих ладоней, не сделал резкий рывок и не выбрался бы на свободу. К счастью, Тэо уже отошёл от того места, где недавно говорил с леди Хейль, а потому воспринял попытку бегства мягче, чем должен был.

— Эй, только не улетай далеко, — приказал он. — И если увидишь кого впереди — тут же возвращайся обратно, иначе… расплавлю тебя на серебряные запонки.

Артефакт угрозам не внял и продолжил нахально кружиться в воздухе, тем самым заставляя Первого Советника следовать за собой. Однако Хистэо по своей природе был слишком любознателен и потому решил особо не препятствовать безделушке. Вдруг это поможет ему лучше узнать, что из себя представляет Эль Нуар? А зная особенности Артефакта, можно изучить и Бога, которому он принадлежит.

Следуя за украшением по отдалённым малолюдным коридорам, Тэо думал, что совершает обычную прогулку, но всё оказалось несколько иначе. Путь Эль Нуара вёл ровно к Королевской Библиотеке — месту невыразимо скучному для большинства обитателей замка и крайне значимому для самого лорда. На то была причина: в Библиотеке Первый Советник проводил больше всего времени, пользуясь ей одновременно как рабочим местом и как местом для отдыха.

— И что мы здесь забыли? — скрестив руки на груди, скептически поднял бровь Хистэо. — Неужели так любишь книги?

Обернувшись к лорду, Артефакт отрицательно качнулся. Затем нашёл ближайшую баночку с чернилами и клочок бумаги, которые в обязательном порядке имелись на каждом из столов в читальном зале, и нацарапал кривое:

«Милорд прятки играть».

Тэо напряг все свои умственные ресурсы, чтобы разгадать намерение своенравной броши.

— Ты хочешь, чтобы я поиграл с тобой в прятки? — наконец выдал он.

Эль Нуар активно закивал, обрадованный тем, что Хистэо понял его с первого раза.

— Издеваешься? — недоумевающе всплеснул руками мужчина. — Как ты вообще это представляешь?

Артефакт тут же вывел ответ, снова обойдясь без знаков препинания:

«Эль Нуар прятаться милорд считать 10 искать».

Шестерёнки в голове Первого Советника снова заскрипели — и Тэо предположил:

— То есть я должен посчитать до десяти, пока ты будешь прятаться где-то в Библиотеке? А потом мне нужно найти тебя?

Серебряное пёрышко снова кивнуло — и Хистэо мучительно застонал.

Мало того, что он не успевает за собственным графиком дел.

Мало того, что даже слуги замечают его несобранность.

Мало того, что в свой единственный выходной какая-то наглая цацка заставила его куда-то идти.

Так ещё и в прятки с этой штукой нужно играть?!

Нет, это же просто какое-то издевательство…

— Один раз, — переборов себя, процедил лорд. — Я сыграю с тобой только раз.

Но Эль Нуар уже не слышал этих слов: он активно завертелся вокруг своей оси, обрадованный согласием Тэо, а затем и вовсе подлетел к Первому Советнику, чтобы коснуться его щеки так же, как делал это утром. Подобное слишком сильно напоминало поцелуй, и Хистэо дёрнулся в сторону, ускользая от смущающего прикосновения.

Впрочем, серебряное пёрышко ничуть не обиделось: как только лорд закрыл глаза и начал обратный отсчёт, украшение с той же бойкостью понеслось прятаться куда-то вглубь библиотеки.

— …десять, девять, — продолжал считать Хистэо, но мысли его были далеки от игры, — восемь, семь…

«И зачем этому мерзавцу под личиной наёмника было оставлять мне свой Артефакт? — напряжённо размышлял лорд. — Сказал, что я могу воспользоваться брошью, если мне понадобится его помощь. Но я ведь даже не знаю, что он и его сестра задумали…»

— …шесть, пять…

«Впрочем, мне и помощь его ни к чему. Я не стану пресмыкаться перед этим гадом лишь потому, что он сильнее меня».

— …четыре, три…

«Да, я обязательно закончу начатое, кто бы ни встал у меня на пути».

— …два, один, — наконец закончил отсчёт Тэо и открыл глаза.

Его мысли всё ещё сумбурно ворочались в голове, но обещание поиграть в прятки вынуждало на время отступиться от них. Поэтому Первый Советник бегло осмотрел пространство Королевской Библиотеки с целью определить местоположение шкодливого Артефакта.