Кошачьи игры (1/2)

Джина, уязвлённая до глубины души, выходила из офиса «Daily Planet» с горьким комом в горле. Она чувствовала себя разбитой. Лоис Лейн нашла как обидеть её: едкие замечания, недоверчивые взгляды, тонкие насмешки. Джина не понимала, что сделала не так, но одно было очевидно — в глазах Лоис она была чужой, незваной гостьей. Быть может, дело в ревности? Ведь ходили слухи, что она влюблена в Кента.

Кларк, её кумир, тот, кто казался идеалом человеческой доброты, не вмешался. Он был тактичным, возможно, слишком тактичным, и лишь молча наблюдал за происходящим. Джина чувствовала, как внутри поднимается волна унижения. Хотелось крикнуть, выбежать, но вместо этого она продолжала держать лицо, пока силы не иссякли. А когда иссякли — пошла на улицу. Вернее, выбежала.

На улице её мысли начали путаться. Она шла по городу, глядя, как стеклянные здания отражают яркие солнечные лучи, но не замечая их. Юбка красивого чёрного платье немного развивалась при каждом шаге. Джина выглядела великолепно, но это не сработало. Ни с Лейн. Ни с Кентом.

В голове прозвучал голос её отца, который всегда учил быть сильной, достойной, невозмутимой перед несправедливостью. Но сейчас все эти уроки казались бесполезными.

Единственный, к кому она могла обратиться, являлся Лекс Лютор. Почти друг, пусть даже их общение было отрывочным и редким, но в нём всегда стояла стабильность. Он уважал её отца, всегда говорил с ней честно, без лишних прикрас.

Лекс являлся её якорем, ниточкой к нормальности в этом мире, где она так часто чувствовала себя чужой. И, наверное, такой и была.

Но идти к нему оказалось непросто. Она чувствовала себя слабой и уязвимой, и этот образ ей совсем не нравился.

«Что он подумает? Может решит, что я настолько слабая и немощная, что сломалась от едва ли удара?»

Однако с каждым шагом к его офису решимость в ней росла. Джину охватывали противоречивые чувства — смущение и стыд за свою слабость, страх быть непонятой, но и надежда, что он примет её такой, какая она есть. Девушка вошла в здание и, по наитию охраны, поехала на лифте на сто пятый этаж к кабинету Лекса.

Она закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Внутри был тот же самый страх, который она чувствовала, когда впервые переступила порог «Daily Planet». Но Лекс являлся её другом. Или же… Нет? Она не знала. Они редко виделись. Однако этого хватило, чтобы Лоис назвала её за спиной «подстилка Лютора».

Двери лифта приятно заскрежетали на пятом этаже и девушка вышла. Вот она, заветная дверь с надписью: директор компании Лекс Лютор.

Джина постучала, стараясь казаться уверенной, но внутри всё ещё дрожала. Девушке было страшно, что Лекс выгонит её или проигнорирует. А если он вообще сильно занят?

Девушка не знала. Но было не к кому идти. Больше не к кому.

Услышав стук в дверь, Лекс отвлёкся от работы и отложил бумаги. Последняя сделка обещала быть многообещающей. Новые идеи, новые постройки, внимание горожан и всеобщая любовь, не говоря о приятном плюсе: ненавистники будут ненавидеть. Эта мысль вызывала у него широкую улыбку даже сейчас.

Палец нажал на кнопку, открывая большие двери в кабинет. Глаза мельком взглянули на гостя, будто бы рассчитывая: стоит ли проявлять больший интерес или же просто натянуть маску? Ох, ещё как стоило!

— Джина! Какой сюрприз! — молодой предприниматель встал из-за стола, мигом забыв о делах. — Всегда рад тебя видеть. Проходи, проходи же скорее! Чего-нибудь хочешь? Чай, кофе или сразу к…

Улыбка застыла на лице Лютора, когда он подошёл к девушке поближе. Расстроенная и подавленная, она вызывала те мужские ощущения, когда можно было проявить себя настоящим рыцарем. Хоть под доспехами скрывается подлый советник короля, а может и сам монарх.

— Ты в порядке? Выглядишь очень подавленной. Если что-то случилось, ты только скажи мне.

Он встал близко, но так, чтобы не нарушать личное пространство. В конце концов, если надо, она сама расскажет. Кинется на шею, заплачет, обнимет. Тогда Лекс прижмёт её в ответ и скажет, что всё будет хорошо и беды улетят прочь. Это в его силах, ведь сейчас нужна не суровая рука, а мягкая ладонь.

Джина нерешительно вошла в просторный кабинет, будто боялась нарушить его безупречную гармонию. Свет от больших окон мягко падал на полированный деревянный стол, отражаясь в идеально расположенных предметах на нём. Лекс выглядел безупречно, как всегда. На нём был тёмно-синий костюм, который подчёркивал подтянутую фигуру и рыжеватые волосы, слегка небрежно зачесанные, но всё же идеально подходящие к образу.

Но больше всего Джину поразил запах. Лекс всегда умел выбирать ароматы, которые подчёркивали его харизму. Парфюм оказался тонким, но насыщенным, с тёплыми древесными нотами кедра и сандала, которые смешивались с едва уловимыми аккордами горького апельсина и специями. Этот аромат являлся почти гипнотическим. В нём было что-то неуловимо притягательное, как будто он был создан специально для того, чтобы внушать доверие.

Джина почувствовала, как этот аромат успокаивает её, смывая острые углы боли, с которыми она сюда пришла. Девушка позволила себе слабую, чуть робкую улыбку, особенно когда Лекс мягко подошёл к ней, глядя прямо в глаза.

— Алекс… — её голос прозвучал тихо, почти интимно. Это имя, которым пользовалась исключительно Джина, являлось чем-то личным, связывающим их в её представлении.

Она опустилась на кресло, чувствуя, как напряжение немного уходит, но не полностью. Её плечи всё ещё были напряжены, а пальцы бессознательно теребили край юбки платья. Откинувшись на спинку кресла, она закрыла глаза на долю секунды, собираясь с мыслями.

— Я просто… просто вымотана, — наконец сказала Джина, осторожно подбирая слова. Её голос дрожал, выдавая всю глубину переживаний.

— Ты ведь знаешь, что я сейчас работаю в «Daily Planet», — начала она, потирая лоб, словно пыталась стереть неприятные воспоминания. — Так вот… там так сложно работать! Лоис Лейн… Она распускает свои грязные сплетни обо мне за спиной. Просто невыносимо!

Она опустила взгляд, на мгновение замолкнув.

— А Кларк Кент… Он вообще никак не реагирует! Будто он дерево!

Джина глубоко вздохнула, чувствуя, как собственный голос предательски дрожит от накопившихся эмоций. Она приехала в Метрополис с большими мечтами, с верой в то, что сможет чего-то добиться. Джина планировала стать научным журналистом, использовать свои знания, чтобы менять мир к лучшему. Но кто ей даст такую возможность, если люди вроде Лоис смотрят на неё как на чужачку? Или неудачницу.

Она опустила взгляд на руки, сжав их в замок, и вдруг произнесла, тихо и почти извиняясь:

— Прости, что вываливаю на тебя свои проблемы, — её голос стал едва слышным. — Просто ты… ты единственный, к кому я могу обратиться.

Джина не хотела, чтобы Лекс думал, что она слабая и немощная. Но… Кому ей ещё выговориться?

Прекрасная девушка обсуждает свои проблемы и всё, что ему оставалось делать — молчать, понимающе кивать и осторожно, будто бы успокаивающе гладить плечо. Не очень настырно, а так — по-дружески. Джина сама всё рассказала, а Лекс увидел в этом возможность. Он всегда её видел.

— Добро пожаловать в журналистику, Джина! Люди там любят строить драму из ничего. А что касается Лоис Лейн… да, я знаком с её репутацией. Она — это воплощение Супермена в журналистике. Всегда в центре, всегда борется за правду, или, как я называю, за иллюзии.

Лекс наклонился чуть ближе, его голос стал чуть мягче, но от этого не менее уверенным:

— Знаешь, Джина, люди, вроде неё, всегда будут пытаться выбить из седла тех, кто сильнее, кто может конкурировать с их идеалами. Ты умная девушка. Не позволяй таким, как Лейн, сбивать тебя с пути. Твоя энергия, твой талант заслуживают большего, чем просто быть подопытным кроликом в её играх. Напомни-ка, сколько ты работаешь там?

Он знал сколько она работает. Знал почему и зачем. История проста как мир: девушка приезжает в большой город, в ней горит мечта и уверенность. Сложный и безумный, непонятный и даже подлый город не хочет быть покорён. Он хочет задавить добрую девушку, пережевать, выплюнуть и сделать шестерёнкой в больном механизме. Но что ожидать можно от такой девушки, как Лоис Лейн?

— Может быть, попить чего-нибудь? — мягко спросил он. — Пожалуйста, Джина. Ты мой гость и друг. А друзьям надо помогать.

Джина слабо улыбнулась в ответ на предложение Лекса, чувствуя, как эмоции внутри буквально кипят. Она была на грани, и ей казалось, что достаточно одного неловкого слова, чтобы слёзы предательски навернулись на глаза. Но зелёный чай… Да, горячий, с лёгким травяным ароматом, мог бы хоть немного успокоить нервы.

— Да, Алекс, если можно, то зелёный чай, — попросила Джина тихим голосом, почти робким, но в нём прозвучала благодарность.

Она знала, что у Лекса всегда есть всё, что может понадобиться гостям. Его внимание к деталям и способность предвосхищать желания людей вокруг всегда поражали Джину. Лекс был таким… идеальным, словно вышел из какой-то другой реальности, где всё подчинено своей гармонии.

Когда он сел на край стола, то в воздухе снова заметался аромат — тёплый и обволакивающий.

Она невольно усмехнулась, подумав о Кларке.

— То ещё молчаливое дерево, — пробормотала она себе под нос.

Вспомнив про вопрос Лекса, девушка решила продолжить.

— Я работаю в «Daily Planet» всего неделю, — она взглянула на Лекса, словно пытаясь найти в его глазах поддержку, прежде чем продолжить. — И моя напарница… Лоис…

Её голос наполнился ядом, и она прошипела это имя сквозь зубы, как будто одно его упоминание оставляло неприятный привкус.

— Это просто… ужасно! Она не даёт мне нормально работать. Как только видит, что я подхожу к Кенту, так сразу придумывает какое-то нелепое задание. Бешеная!

В её голосе звучало искреннее раздражение, но в глубине души скрывалась ещё одна эмоция — растерянность. Джина никогда не сталкивалась с такой откровенной неприязнью. Ей хотелось закричать, высказать всё в лицо Лоис, но она прекрасно понимала, чем это закончится.

Джина глубоко вздохнула и потёрла висок, чувствуя, как злость сменяется горечью.

— Пусть подавится, — пробормотала она. — Но… если я что-то скажу ей в ответ, то потеряю работу. Или ещё хуже — стану врагом для всех журналистов. А они уже и так… Она замолчала, не договорив, но Лекс, кажется, понял.

Его глаза, зелёные, как свежий весенний лес, встретились с её взглядом. Она вдруг почувствовала себя маленькой и уязвимой. Джина невольно усмехнулась, пытаясь скрыть свою неловкость, и вдруг поймала себя на странной мысли.

Она посмотрела на Лекса и мысленно сравнила его с котиком. Его мягкие черты лица, изысканная ухоженность, спокойная уверенность — всё в нём напоминало грацию и привлекательность хищного зверя, который может одновременно завораживать и настораживать. А она? Она была мышкой. Серой, стеснительной, незаметной. Но в глубине души ей хотелось верить, что, возможно, являлась желанной. Хоть немного.

— Ты, наверное, думаешь, что я жалкая, — вдруг тихо произнесла Джина, опуская взгляд в пол.

Кому как не Лексу понятны все человеческие эмоции? Кто как не Лекс знал, какая гнилая компания «Daily Planet» и по какому принципу там делают новости. Особенно новости о Люторе и его махинациях.

— Ты знаешь, Джина, я рад, что ты пришла. В этом городе, полном глупцов и обманщиков, я всегда ценю твоё общество. Ты… честная. Прямая. Это редкое качество.

— Что касается мисс Лейн… — Лекс издал короткий смешок. — Она тот человек, который всегда готов прибегнуть к мелким оскорблениям и сплетням вместо того, чтобы писать репортажи. Она не заслуживает тебя, Джина. Никто не заслуживает.

Он потянулся к интеркому, демонстрируя, что от кошек у него не только черты и мягкость, но ещё и та неуловимая притягательность и гибкость. Палец нажал на кнопку.

— Да, мистер Лютер? — раздался приятный женский голос.

— Мерси, будь добра, красный чай с лимоном и один зелёный с двумя ложками сахара, — Лекс изобразил удивление и взглянул на Джину, демонстрируя «незнание». — Две же, правильно?

— Сию минуту, мистер Лютер.

— Вот, — он развалился на столе, улыбаясь Джине. — Лоис Лейн. Всегда такая самоуверенная, думает, что она единственная в городе, кто может написать статью. Но она не единственная, у кого есть мозги и амбиции, не так ли?

Глаза загорелись хитро и игриво, как у довольного шального кота. Улыбка стала шире, словно он вспомнил что-то смешное.

— Кажется, я знаю в чём суть её проблемы. По секрету сказать? — он поманил Джину пальцем, чтобы она приблизилась ближе. Так близко, чтобы вздохнуть аромат её волос, почувствовать тепло её кожи, но при этом держать строгую дистанцию.

Глаза блаженно закрылись, губы задёргались. Ещё бы чуть, ещё немного и он смог бы коснуться её щеки, зарыться носом в волосы и может быть… Может…

— Она завидует тебе, — с задором ответил Лекс, отстраняя лицо. — Потому что ты моложе и красивее, да и ума у тебя явно больше.

Джина мягко улыбнулась ему вновь, чувствуя, как её сердце пропускает удар.

«Котик», — подумала она снова, не в силах избавиться от этого образа. Милый, грациозный, но всё же с хищностью в глазах, которая притягивала её словно магнит.

— Ты угадал… Сколько сахара мне нужно в чай. Какая хорошая у тебя память, Алекс, — проговорила девушка, стараясь казаться непринуждённой, но голос предательски дрогнул.

Дыхание Лекса слегка коснулось её лица, когда он наклонился ближе. Тёмные древесные ноты с лёгким аккордом цитрусового шлейфа вновь заиграли возле её носа. Она наклонилась чуть ближе к мужчине, а взгляд зацепился за его глаза. Эти зелёные глаза были как портал в другой мир.

Джина сравнивала себя с мышкой, загнанной в угол рыжим котом, и не могла отвести взгляд.

«Маленькая мышка смотрит прямо в глаза хищнику. И что сделает с ней котик? Оставит в покое или решит сыграть с добычей?»

Джине вдруг захотелось его поцеловать. Мысль пришла внезапно, и от неё защемило где-то в груди. Он был таким ласковым, таким вежливым. А его голос — мягкий, как шёлк, а движения — точные и спокойные, словно он никогда не теряет контроль.

Джина поймала себя на том, что сравнивает его с Лоис и Кларком. Лоис являлась грубой и язвительной, одним словом — сука. Кларк — молчаливым, как деревянный идол. А Лекс… Лекс был другим. Его хищная энергия сочеталась с изысканной утончённостью.

— Алекс… Что мне делать? — тихо спросила она и откинулась на спинку стула. Этот простой жест являлся попыткой удержать себя от того, чтобы сказать или сделать что-то большее. Искушение оказалось слишком велико, но она знала, что ещё не готова перейти черту.

— Как мне там работать при таких условиях? Ты, кстати, слышал, как меня там называют? — её голос слегка задрожал, и в глазах мелькнуло что-то между обидой и усталостью. А называли её «сучкой и подстилкой Лютора».

— Уверен, что не «милашкой Джинни», — печально улыбнулся Лекс, подсаживаясь ближе. — Послушай, Джина. Мне очень грустно и неприятно, что Лоис так поступает с тобой. Это несправедливо. Я ещё понимаю её статьи обо мне и «LexCorp». Издержки профессии. Но относиться так к своему подчинённому из-за ревности и зависти уже крайне непрофессионально.

Лекс спрыгнул со стола и обошёл Джину сзади. Руки легли на плечи бедняжки, массируя. Настало время следующего хода, более смелого, но, тем не менее, аккуратного. Войти в положение, успокоить, пошутить — подготовить почву. Скоро придёт время сеять.

— Я бы мог подыскать тебе что-то у себя. Непыльная работёнка или отчёт исследований. Конечно, не журналистика, зато оценивать труды будут учёные, а не работяга, идущий по дороге домой. Но, если ты хочешь стать журналистом и остаться в «Daily Planet», то тебе понадобится не только очаровательная улыбка.

Руки сползли чуть ниже, пальцы массировали более чувствительно. Коварная улыбка стала шире, взгляд падал на шею и грудь Джины.

— Познай своего врага, как самого себя. Но познай себя раньше всех, и станешь непобедим.

Как только Лекс стал массировать ей плечи, Джина ахнула, чувствуя, как его уверенные, сильные пальцы касаются её напряжённых мышц. Она оказалась на грани — и не только от эмоций, переполняющих её после унижений в «Daily Planet», но и от неожиданной близости. Это было странное, но приятное ощущение. Он так расслаблял её тело… или, по крайней мере, пытался.

— Алекс… — тихо проговорила Джина. Нет, скорее, промурлыкала. — Ты хочешь, чтобы я работала у тебя? Но я… Я не такая умная, как мой отец.

Она опустила голову, чёрные волосы упали на лицо, словно пытаясь скрыть ту волну стыда, которая её накрыла. Интеллект. Этого Джине, как казалось, всегда не хватало, особенно в сравнении с блестящим отцом, который уже успел оставить след в науке. Она невольно сравнивала себя с ним, а потом — с Лексом. Разве такая как она может быть достойна работать в компании Лекса?

— Алекс, я боюсь тебя разочаровать. Боюсь, что ты… — она запнулась, и, набравшись смелости, обернулась.

Его лицо оказалось так близко — зелёные глаза, в которых угадывалась лёгкая насмешка. Блаженная улыбка, которая согревала, как и прикосновения. Запах, смесь тёплого сандала и терпкой свежести, окружал коконом.

«Хотелось бы мне быть твоей мышкой», — мелькнуло в голове Джины. Она расслабилась, поддаваясь его движению, позволяя себе хотя бы на мгновение отпустить страхи.

Джина знала, какие слухи ходили о ней в «Daily Planet». Многие считали её собственностью Лекса, его «ручной собачкой», той, кто готова выполнить любую его прихоть. Но это было неправдой. Джина просто видела в нём единственного друга. Единственного, кто был рядом, когда остальной мир казался враждебным.

Её пальцы внезапно накрыли руку мужчины. Девушка ощутила, насколько мягкой и тёплой оказалась его кожа. Ладонь задержалась на его руке чуть дольше, чем следовало, но Джина не могла заставить себя отдёрнуть её.

— Алекс… Ты такой… благородный, — наконец произнесла Джина, чувствуя, как сердце внутри стучит слишком быстро.

Её слова прозвучали искренне, но в них таился оттенок чего-то большего, того, что даже она сама не могла пока осознать.

Хоть улыбка Лекса была широкой и полная благодарности, в зелёных глазах сиял отнюдь не блеск благородства. Он победил, взял своё, вышел главным игроком в партии. Получил не только красавицу, но и ценного союзника. В таком большом городе, как Метрополис, всем нужны друзья. Даже Лексу.

— Это нормально, Джина. Всё в порядке, — улыбнулся он, накрыв её руку своей. В голове шёл отсчёт секунд.

Двери открылись — Мерси с невозмутимым видом вошла в кабинет, держа поднос с двумя чашками чая. Красивая, стройная и непреступная, блондинка поставила поднос на стол. Если бы Джина попыталась отдёрнуть руку, но Лекс бы просто не дал это сделать — держал слишком сильно, хотя и не грубо. Как бы демонстрируя Мерси, что Джина теперь не чужой человек. На самом деле, эта сцена предназначалась для самой гостьи. Пусть знает, что Лютер не только на её стороне. Теперь они друг другу очень близкие люди.

— Спасибо, Мерси, — по-доброму он улыбнулся удаляющей секретарше. И только затем отпустил руку Джины. — Джина, касательно интеллекта, ума и всего прочего. У меня есть команда учёных, новаторов и гениев. Я могу достать любого непризнанного гения, едва ли не щелчком пальца.

Он нагнулся так, чтобы их лица оказались близко друг к другу.

— А вот с преданностью и понимаем у меня очень печально. К сожалению, это дефицит в Метрополисе. Найти доброго и понимающего человека — очень трудно, — ладонь коснулась её щеки, прошлась выше и убрала прядь волос. Голос стал тихим и почти дрожащим. — Мне нужен кто-то кому я могу доверять. Кто поймёт меня. И ни один гений в моей лаборатории на это не способен. Если Кларк Кент огромный дуб, то эти парни набор формул и халатов. А ты — человек.

«Наполовину, но кого это волнует?» — пронеслось в голове.

Для всех окружающих Джина являлась обычной молодой девушкой — журналисткой. Но внутри хранилась тайна, о которой почти никто не знал. Её инопланетная половина была чуждой и пугающей даже ей самой, и сейчас, когда она пыталась слиться с миром людей, даже мелкие слова Лоис казались ударами в слабое место.

Джина едва вздрогнула, когда Лютер коснулся её лица. Его пальцы были тёплыми, почти обжигающими, но их прикосновение таким нежным, что ей хотелось забыть обо всех своих страхах.

— Алекс… — прошептала девушка, отворачивая взгляд, пряча глаза, как будто боялась утонуть в этой зелени. Его зелёные глаза… такие глубокие, такие проникающие, словно он видел её насквозь. Она не могла заставить себя смотреть на него.

«Он кот, а я мышка,» — подумала Джина, чувствуя, как в груди разливается противоречивое чувство. Лекс мог быть хищником, который выпускает когти, когда того не ожидаешь, но для неё… он был другим. Он бы не обидел её. Никогда.

Её взгляд скользнул по комнате и остановился на вошедшей секретарше. Высокая, элегантная, ослепительно красивая. Всё в ней было идеальным — от безупречной укладки до строго подогнанного костюма. Лекс всегда окружал себя красивыми людьми. Красивыми и богатыми. А она? Кем была для него она — Джина, со своей скромной внешностью, нескладностью и сомнениями?

— Алекс, если ты считаешь, что сможешь не разочароваться во мне, то я… — девушка замолчала, подбирая слова, но голос слегка дрогнул.

Бросить «Daily Planet»? Почему нет? Кларк всегда оставался в стороне, холодный и равнодушный, словно её вообще не существовало. А Лоис… Лоис делала всё, чтобы превратить жизнь своей коллеги в сущий ад. И всё же…

— Но сначала я напишу про тебя статью, — голос Джины прозвучал твёрже и она чуть не добавила «котик» в конце. От этой мысли уголки пухлых губ дрогнули в слабой улыбке. Джина вновь взглянула на главу компании.

Его взгляд оказался пристальным, почти гипнотизирующим. В этих глазах было что-то большее, чем просто ожидание ответа. Они словно звали её сделать шаг, переступить через собственные страхи. От этого тело девушки вновь задрожало — не от холода, а от чего-то другого, более глубокого.

Джина перевела взгляд на поднос, где стоял заваренный чай. Спасение. Она потянулась за чашкой, но перед этим попыталась взять себя в руки, сделать хоть что-то, чтобы сбить ту волну чувств, которая охватила её.

— Попьёшь со мной чай, Алекс? — голос прозвучал мягко, но внутри она чувствовала себя так, словно шагнула с обрыва в пустоту.

Девушка ждала его ответа, боясь поднять на него взгляд, ощущая его присутствие так остро, словно весь мир сузился до этого момента. До одного единственного человека — Лекса Лютера.

Лекс ответил довольной, счастливой и чистой мальчишеской улыбкой. Сейчас он не скрывал свою истинную натуру: богатый, хитроумный и немного честолюбивый. Молодой наследник огромной корпорации, который прекрасно осознавал кто он такой и что делает. Его проделки нельзя было списать на неопытность и уж точно на глупость. Пока отпрыски богачей разбивают вертолёт и кутят, Лютер занимается расширением своих территорий. Наполеон, Атилла и Македонский смешались в этом молодом теле, одарив неподражаемым очарованием.

Он получал, что хотел своими силами, смаковал эти моменты и говорил миру:

«Если я захочу — ты станешь моим!». Но на Джину он смотрел не как на очередное завоевание. Да, как на девушку, что должна принадлежать ему, но не потому что он богатый, молодой и всесильный. А потому что за этим была какая-то тайна только между ними.

— Разумеется, Джина. Пусть это будет твоя самая громкая и внушительная статья. Я дам тебе то, чего не могла получить Лейн за все эти годы, — он подмигнул. — Эксклюзивное и открытое интервью от мультимиллиардера и гения «LexCorp» для очаровательной журналистки Джины. Лоис порвёт волосы, когда статья попадёт на первые страницы.