Нападение (1/2)

Гостиная Слизерина погружалась в мрак, и только отблески зелёного огня от камина отражались в тёмных глазах Тома Риддла. Он сидел в кресле, вглядываясь в огонь, но его мысли были далеко от происходящего вокруг. Рядом с ним Крэбб и Гойл оживлённо обсуждали недавнее убийство Рамильды.

— Это был знак, Том, — начал Крэбб, не отрывая взгляда от своего друга. — Рамильда была всего лишь началом. Мы должны убрать всех этих существ — оборотней, вампиров, гоблинов. Они не заслуживают быть здесь.

Гойл кивнул, его глаза блуждали по комнате, но он, как всегда, следовал за мнением Крэбба.

— Да, они опасны. Мы должны зачистить их. Ужасно, что это до сих пор не сделано.

Том молчал, его лицо оставалось спокойным, но внутри него бушевала буря мыслей. Он не слушал их разговор с такой увлечённостью, как раньше. В голове снова и снова всплывал образ Гермионы. Та ночь, когда Рон попытался её изнасиловать, была точкой невозврата для Тома. Именно тогда он решил действовать. Рамильда была лишь инструментом, жертвой, необходимой для того, чтобы свалить вину на Рона. Убрав её, он создал идеальную ловушку. Но теперь, когда его последователи начали обсуждать “очистку”, Том понимал, что это может зайти слишком далеко.

— Рамильда… — наконец произнёс он, ломая тишину. — Она была проблемой, но стоит ли начинать зачистку всех нечистокровных и магических существ? Уничтожение ради чего?

Крэбб фыркнул, его лицо исказилось от возмущения.

— Ради безопасности, Том! Ты сам говорил, что чистокровные должны править. Гоблины и оборотни только создают проблемы. А вампиры? Они могут убить нас всех в один момент.

Том посмотрел на них с прищуром. Он прекрасно понимал, куда ведут эти разговоры. И если они продолжатся, то вопрос может коснуться и Гермионы.

— А что насчёт Рона? — продолжал Крэбб. — Он оборотень. Думаешь, он не мог убить Рамильду? Я уверен, что это он её прикончил.

До того как Том успел ответить, в разговор вмешался другой голос.

— Это невозможно, Крэбб, — сказал Дэйв Ларсон, оборотень и их однокурсник, выходя из теней. Его глаза, сияющие золотом, были полны решимости. — Рон не мог этого сделать. Мы оба принимаем одно и то же зелье, которое подавляет наши инстинкты. Оно не убирает превращение, но контролирует наши порывы. Убить Рамильду — это просто невозможно.

Том напрягся, но внешне оставался спокойным. Это было непредвиденное осложнение. Он не ожидал, что кто-то начнёт защищать Рона столь уверенно.

Крэбб резко повернулся к Дэйву, его лицо исказилось от злости.

— Ты хочешь сказать, что покрываешь его? Ты же сам оборотень, может, ты был с ним, когда это случилось!

Дэйв не дрогнул, его голос стал жёстче.

— Я говорю тебе факты. Рон не мог этого сделать. Если ты хочешь обвинять его, будь готов предъявить доказательства, а не голословные обвинения.

Том, не выказывая беспокойства, перевёл взгляд на Дэйва.

— Зелье, говоришь? — его голос был низким, но в нём слышалась угроза. — Значит, ты уверен, что он невиновен?

— Абсолютно, — ответил Дэйв. — Я не защищаю его потому, что он мой друг. Я просто знаю, как это работает. Зелье подавляет все инстинкты. Ты должен был это знать, прежде чем делать такие обвинения.

Молчание повисло в комнате, пока Том переваривал эту информацию. Внутри него росло раздражение. Его план был почти идеален, но теперь появилось это непредвиденное препятствие. Он не мог позволить, чтобы кто-то начал сомневаться в виновности Рона. Рон должен был понести наказание за то, что осмелился посягнуть на Гермиону. И теперь Том оказался в сложной ситуации.

— Значит, Рон не мог её убить, — повторил Том, словно размышляя вслух. — Тогда кто же виновен? Мы не можем просто так оставить это дело.

Он бросил взгляд на Крэбба и Гойла, которые теперь выглядели менее уверенными. Но внутри Том уже принял решение. Он не позволит этому плану разрушиться. Если потребуется, он найдёт другой способ вывести Рона из игры. Но что бы ни случилось, никто не должен узнать, что это был он, Том, кто убил Рамильду.

— Хорошо, — сказал он наконец, его голос был холоден и спокоен. — Если вы правы, и Рон невиновен, значит, нам придётся искать другого виновного. Но учтите, что это не отменяет факта: магическое общество должно быть очищено. Однако мы не будем торопиться с выводами.

Дэйв кивнул, но не сводил с Тома настороженного взгляда.

— Верно. Важно, чтобы истина вышла наружу. А не личные предрассудки.

Том снова повернулся к огню, его мысли снова вернулись к Гермионе. Она была в опасности, если его план начнёт разваливаться. Он должен был действовать быстро и точно. Но он уже знал, что сделает. Рон получит по заслугам, и никто не свяжет это с ним.

Том Риддл сидел в кресле у камина в гостиной Слизерина, его взгляд был прикован к огню, но мысли витали далеко в прошлом. Воспоминания о той холодной зимней ночи в каникулы возвращались к нему, словно кадры из фильма, врезаясь в его разум, как режущие лезвия.

Это было в Малфой-мэноре, когда он разрабатывал свой план мести. Рон Уизли... Этот ничтожный мальчишка осмелился поднять руку на Гермиону, и за это он должен был заплатить. Но Том знал, что простая расправа над ним будет недостаточной. Он хотел, чтобы Рон страдал, чтобы его мир развалился на куски, медленно и неотвратимо.

Том проводил время с Малфоями, но это не мешало ему продумывать каждую деталь своего плана. Он знал, что многие ученики уехали на каникулы, но не все.

Рамильда Вейн, одна из тех, кто остался в школе. Она была наивной и самовлюблённой. Это делало её лёгкой мишенью. Том узнал, что она не уехала домой, и это стало основой для его хитрого замысла. Ему нужно было подставить Рона, но чтобы это сделать, необходимо было подготовить почву идеально.

Он послал ей сову от имени Рона.

Сова нашла её в Хогвартсе, доставив записку с грубыми, но ожидаемыми словами, словно написанными неуклюжими руками Рона:

”Рамильда, я хочу провести с тобой время, у меня есть для тебя сюрприз. Встретимся возле школы сегодня вечером. Я проведу тебя туда, где никто нас не потревожит.”

Это был простой, но эффективный план. Том знал, что она не сможет устоять перед предложением провести время с Роном. Её наивность и влечение к нему делали её идеальной жертвой.

Той ночью, преобразившись с помощью Оборотного зелья в Рона, он ждал её у ворот Хогвартса.

Морозный воздух обдувал его лицо, но внутри он чувствовал лишь холодное удовлетворение. Рамильда появилась, укутанная в тёплую мантию, с чуть взволнованным, но радостным выражением лица.

— Привет, Рон! — воскликнула она, подходя к нему. Её глаза сияли от ожидания, и она не догадывалась, что на самом деле перед ней стоял Том.

— Привет, Рамильда, — сказал он голосом Рона, стараясь изобразить его неуклюжую манеру разговора. — Я рад, что ты пришла. У меня есть для тебя кое-что особенное.

Она кивнула, её дыхание было частым, будто от волнения. Её интерес и волнение были слишком очевидны. Том повернулся и сделал жест рукой, приглашая её следовать за ним.

— Пошли, я знаю одно место, где нас никто не найдёт, — сказал он, ведя её в сторону Запретного леса.

Они шли в тишине.

Рамильда, казалось, полностью доверяла ему. Она ничего не подозревала, даже когда они углубились в лес, окружённый тенями и гнетущей тишиной. Том заметил, как её шаги стали более осторожными, но она не останавливалась, следуя за ”Роном”. Он чувствовал её нерешительность, но знал, что она не отступит — не сейчас.

— Мы уже почти на месте, — сказал Том, не оборачиваясь. Его голос звучал спокойно, без намёка на то, что вскоре произойдёт.

Они дошли до небольшой поляны, скрытой от чужих глаз. Лес окружал их, и тишина стала почти осязаемой. Луна едва пробивалась сквозь густые ветви деревьев, освещая лишь небольшие участки земли.

Том замедлил шаги, и Рамильда остановилась, глядя на него с вопросом в глазах.

— И что это за сюрприз? — спросила она, её голос слегка дрожал, но она всё ещё была под чарами иллюзии.

Он повернулся к ней, всё ещё в облике Рона, и на его лице появилась улыбка — не та, что должна была успокоить её, а холодная, бездушная ухмылка, полная скрытого намерения.

— Сюрприз? — повторил он, и его голос стал изменяться, медленно теряя черты Рона, становясь глубже и холоднее. — Вот твой сюрприз, Рамильда.

Её глаза расширились от ужаса, когда она увидела, как его тело начало меняться. Лицо Рона исчезло, а вместо него появился Том Риддл — истинный облик человека, стоящего перед ней.

— Ты... это... ты! — прошептала она, её голос задрожал от страха. — Но... Рон...

— Рон не имеет к этому никакого отношения, — ответил Том, его голос стал таким же холодным, как и морозная ночь вокруг них. — Но ему предстоит понести наказание за это. За тебя.

Её лицо исказилось от ужаса, когда она осознала, что попала в ловушку. Она сделала шаг назад, пытаясь убежать, но Том был быстрее.

— Petrificus Totalus.

Её тело застыло, словно замороженное, и она упала на землю, не издав ни звука. Её глаза широко раскрылись, выражая отчаяние, но она не могла пошевелиться. Том медленно подошёл к ней, его шаги были тихими и методичными. Он наклонился над её парализованным телом, его лицо было абсолютно спокойным, даже когда он поднял палочку для последнего удара.

— Avada Kedavra.

Зелёный свет озарил поляну, и жизнь покинула её тело в тот же миг. Тишина леса поглотила эхо заклинания. Том выпрямился и убрал палочку, глядя на мёртвую Рамильду с холодным удовлетворением.

Всё прошло идеально. Она была мертва, и никто не заподозрит, что это сделал он. Весь мир увидит в этом преступлении Рона Уизли. Ещё один шаг на пути к уничтожению его жизни был сделан.

Том быстро покинул место убийства, вернувшись в Малфой-мэнор, как ни в чём не бывало. Оборотное зелье перестало действовать уже через несколько часов, и он снова стал собой. Улыбка мелькнула на его лице, когда он понял, что план идёт как по маслу.

Теперь Рон будет страдать. Его обвинят в убийстве, и никто не сможет помочь ему. А Гермиона... Она станет ещё ближе к Тому, как только Рон исчезнет из её жизни.

Том очнулся от своих воспоминаний, вернувшись в гостиную Слизерина, где Крэбб и Гойл продолжали что-то обсуждать. Они ничего не знали. Никто не знал.

Его план был совершенен. Теперь нужно было только дождаться, когда всё пойдёт своим чередом.

Том Риддл стоял перед массивной статуей в Тайной комнате, его лицо освещал слабый свет от факела. Её древние каменные стены, покрытые вековой плесенью, казались живыми, шепча о давно забытых секретах. Его план, который до этого момента казался идеальным, теперь начинал рушиться. Всё изменилось после того, как Дэйв, оборотень, вмешался в разговор и рассказал о зелье.

Том знал, что если кто-то начнёт копать глубже, правда может выплыть на поверхность. Все начнут задавать вопросы: почему Рон, который принимал зелье, оказался под подозрением? Рано или поздно кто-то придёт к правильным выводам. А это означало, что его мастерски выстроенный план начнёт трещать по швам.

Он не мог позволить этому случиться.

Один выход оставался очевидным: Рон должен исчезнуть, и навсегда. Его смерть должна стать символом и предупреждением, не только для всех вокруг, но и для самого Тома. Время осторожных планов прошло, теперь ему нужно было действовать быстро.

Он прошептал на древнем парселтанге, и огромная статуя перед ним начала медленно раздвигаться.

— Василиск, — произнёс он, обращаясь к Василиску, который спал в недрах Тайной комнаты.

Из глубин зала донёсся тяжёлый шорох. Гигантский змей выполз из своего укрытия, его чешуя блестела в тусклом свете, а жёлтые глаза, не видимые в темноте, несли смерть.

Том пристально смотрел на Василиска, ощущая силу и древность существа, которое подчинялось только ему. Он знал, что с Василиском никто не справится. Ни заклинания, ни зелья не могли остановить его смертоносную силу.

— Найди его, — прошептал Том, его голос был ледяным, но уверенным. — Найди Рона Уизли. Он должен умереть. Немедленно.

Василиск не слышал обычные команды, но реагировал на каждое слово Тома, произнесённое на парселтанге. Огромное существо начало медленно двигаться по подземным тоннелям, направляясь в сторону Хогвартса. Том шагал за ним с хладнокровной уверенностью, зная, что его план завершится этой ночью.

Он спустился в туннель, наблюдая, как Василиск бесшумно двигался вперед, приближаясь к поверхности замка. План был прост: Рон должен был умереть от взгляда в глаза чудовищу. Никто не заподозрит, что за этим стоял Том. Смерть от взгляда Василиска — это нечто древнее и загадочное, а значит, неведомое для большинства магов.

Том следовал за змеем, направляя его в сторону туалета на втором этаже — того самого, где Рон часто прятался от всех во время своих нервных срывов.

Всё должно было пройти гладко. Он знал, что Рон снова будет там, как обычно. Весь замок был пуст из-за каникул, но Рон остался по личным причинам. И теперь он оказался в западне, откуда не было выхода.

Когда они приблизились к туалету, Том остановился у входа, давая Василиску задание двигаться дальше в одиночку.

— Найди его, — прошептал он. — Убей.

Василиск начал двигаться вперёд, бесшумно скользя по мраморному полу. Том остановился у двери, прислушиваясь к тому, что будет происходить.

Внезапно в тишине прозвучал отдалённый скрежет, как будто кто-то резко развернулся. Это был Рон. Он явно услышал шум, когда Василиск начал приближаться. Том чувствовал, что момент настал. Сейчас, через несколько мгновений, он услышит крик ужаса, а затем всё закончится.

Но этого не произошло.

Тишина вновь поглотила пространство, но Том не слышал крика, не было даже звука падения тела. Его брови сдвинулись в замешательстве. Он шагнул вперёд, осторожно заглядывая в туалет. Там, возле одной из раковин, стоял Рон, сжав в руке небольшое зеркало — старое, запылённое, оставленное кем-то до него. Его лицо было окаменевшим, но не от страха — Рон действительно окаменел.

Он посмотрел в зеркало, и именно это спасло ему жизнь.

Том почувствовал, как внутри него вспыхнул гнев. Он шагнул в комнату, и Василиск вернулся к нему, тихо шипя.

Окаменелый Рон стоял перед ним, не осознавая, насколько близок был к смерти. Том подошел ближе, его глаза яростно блестели. Он провёл пальцами по каменному лицу Рона, словно изучая его.

— Ты должен был умереть, — прошептал Том, глядя на неподвижное лицо врага. — Ты не представляешь, как близок ты был к своему концу.

Но даже несмотря на то, что Рон остался жив, он оказался в ловушке. Окаменелый, он был беспомощен. Том понимал, что это временное состояние, но у него ещё было время. Время придумать новый план.

Он знал, что вернётся. Он придумает что-то ещё. Но сегодня Рон избежал смерти лишь чудом. Его спасло зеркало, но это была лишь отсрочка неизбежного.

Том отступил, удовлетворённый тем, что его враг был обезврежен, хотя и не так, как он планировал. Он убрал палочку, снова приказал Василиску вернуться в Тайную комнату и тихо вышел из туалета, оставляя окаменевшего Рона позади.

Пока что его план не сработал так, как он хотел, но это был лишь временный сбой. Рон был устранён, пусть и не так окончательно, как он мечтал. Том улыбнулся в полумраке коридора. Следующий шаг уже формировался в его голове.

Той же ночью, когда Рон оказался окаменевшим в туалете, Том решил, что одного удара недостаточно. Василиск был слишком мощным оружием, чтобы использовать его только раз. У него был план: ещё несколько нападений, чтобы запутать следы, отвлечь подозрения от себя и направить их на более широкую угрозу, связанную с древними магическими существами, как Василиск.

Он вернулся в Тайную комнату, стоя перед статуей Салазара Слизерина, чувствуя, как волны силы и мощи змея текут через него. Василиск снова был наготове, готовый к новому заданию. Том уже знал, на кого он направит чудовище — на представителей магических существ, которые давно вызывали у него раздражение. Один вампир и один гоблин. Их смерть или окаменение должны были создать иллюзию, что Хогвартс атакует древняя магическая сила.

Вампир — Эвандер Рэйвенвуд, изящный и загадочный студент из Слизерина, был первой целью. Том направил Василиска к нему.

Эвандер проводил ночь в своей комнате, как обычно, работая над книгами по древней магии. Его тонкие пальцы медленно листали страницы, когда он услышал странный шорох за дверью. Его чуткий вампирский слух уловил еле заметное движение, но он не обратил на это особого внимания. Звуки замка ночью — это обычное дело. Но что-то в этом звуке было не так.

Шорох усилился, когда огромный Василиск начал приближаться к двери. Его чешуйчатое тело бесшумно скользило по каменному полу. Василиск знал свою цель — Эвандера.

Вампир, почувствовав, что что-то не так, поднялся с кресла и подошёл к окну, его инстинкты тянули его к более безопасному месту. Именно в этот момент дверь приоткрылась, и Василиск появился в проёме, его жёлтые глаза сверкающие в темноте. В тот же миг Эвандер обернулся, но его взгляд упал на отражение змея в оконном стекле.

Отражение Василиска несло ту же смертельную угрозу, но теперь его сила была ослаблена.

Эвандер окаменел, его тело окоченело, но не умерло. Каменный холод начал медленно завладевать его конечностями, и в последний миг он понял, что его жизнь не оборвалась только чудом. Его тело замерло на месте, в ужасе от того, что случилось.

Том, всё ещё наблюдавший за Василиском через парселтанг, почувствовал удовлетворение, зная, что вампир не умер, но окаменел.

Теперь следующая цель.

Гоблин — Тарин Стальногрив, ловкий и хитроумный студент Слизерина, был второй жертвой в этой ночной охоте.

Тарин любил оставаться допоздна в библиотеке, где он изучал магические артефакты и древние руны. Но этой ночью его путь привёл в ванную старост. Он часто приходил туда, когда замок погружался в тишину, чтобы провести время в одиночестве и расслабиться перед сном.

Василиск, по приказу Тома, медленно двигался к ванной старост, бесшумно ползая вдоль стен замка. Его гигантское тело не издавало ни единого звука, кроме едва слышимого шороха.

Тарин стоял у зеркала, его тонкие пальцы водили по замысловатому гоблинскому орнаменту на кольце, когда он услышал слабый шорох за спиной. Он обернулся, и его взгляд упал на блестящую лужу воды у его ног. Это был момент, который спас ему жизнь.

Отражение Василиска отразилось в воде, и Тарин замер.

Его тело начало медленно каменеть, но смерть не пришла к нему. Он не смотрел прямо в глаза змею, и это дало ему шанс выжить, хотя и превратившись в живую статую.

Том чувствовал, как его план продвигается.

Трое студентов — Рон, Эвандер и Тарин — оказались окаменелыми, и никто не заподозрил бы Тома. Он сознательно выбрал разные магические расы, чтобы запутать авроров и учителей. Это не было случайной атакой на одного студента. Это была целенаправленная серия нападений, и всё указывало на древнюю силу, а не на чьё-то вмешательство.

Но теперь Том должен был увести подозрения от себя.

Он вернулся в гостиную Слизерина на следующее утро, делая вид, что ничего не произошло. Утром новость об окаменевших студентах облетела весь замок. Учащиеся были в панике. Сначала Рон, теперь вампир и гоблин — это не могло быть случайностью. Шепотки о древнем чудовище распространились по замку, как огонь.

Том сделал всё, чтобы усилить эти слухи.

Он сидел у камина, когда его однокурсники обсуждали произошедшее.

— Слышал, что Эвандер и Тарин тоже окаменели? — говорил Крэбб, его лицо выражало тревогу. — Все говорят, что это связано с древней магией.

Гойл, нахмурившись, поддакивал:

— Это могло быть чудовище. Ты же знаешь легенду о Тайной комнате, Том?

Том медленно повернулся к ним, на его лице была маска озабоченности и беспокойства.

— Тайная комната? — медленно произнёс он, как будто ему и в голову не могло прийти такое. — Это, конечно, легенда, но ты прав. Такое количество нападений не может быть случайным.

Он специально не стал вдаваться в детали, позволяя другим додумать то, что он хотел. Его тон был достаточно убедительным, чтобы подогреть интерес к слухам, но при этом он держался на заднем плане, не показывая явного участия.

— Нам нужно выяснить, что происходит, — сказал Том, его голос звучал твёрдо, как будто он сам был готов расследовать произошедшее. — Но мы должны быть осторожны. Это явно что-то сильное. Возможно, мы столкнулись с древней магией, которую никто не понимает.

Крэбб и Гойл, как и многие другие студенты, кивали, полностью соглашаясь с Тома. Он умело вёл их к нужным выводам, скрывая свою причастность.

Так, несмотря на тревогу, Том оставался вне подозрений. Он был не только свидетелем, но и одним из тех, кто предложил искать ответы. Но внутри себя он знал, что эта ночь прошла не совсем по плану. Василиск не убил своих жертв, но он сделал достаточно, чтобы их обезвредить и заставить весь Хогвартс поверить в древнюю угрозу.

Теперь у Тома было время продумать следующий шаг. Окаменевшие студенты не могли дать показания, а это значило, что пока никто не догадается о его истинной роли в этих нападениях.

Рано утром Гермиона погрузилась в беспокойный сон. После новогодних каникул она всё ещё чувствовала тяжесть от событий последних дней, и её ночной отдых был лишь попыткой убежать от реальности. Но вдруг её сон прервался.

— Гермиона! Гермиона, проснись! — Джинни вбежала в спальню, её голос дрожал, а слёзы текли по её щекам. Она трясла Гермиону за плечо, пытаясь привести её в чувство.

Гермиона сонно приподнялась на кровати, её взгляд был неясен и затуманен.

— Джинни... Что случилось? — прошептала она, видя, как подруга вся дрожит от ужаса.

Джинни, вся в слезах, задыхаясь от слов, начала сбивчиво объяснять.

— Это Рон... Он... Он окаменел, Гермиона! — её голос прерывался, когда она пыталась рассказать всё сразу. — Я... Я не знаю, как это произошло. Но его нашли в туалете. Он... он как каменный... просто стоит там, как статуя. Они говорят, что он пострадал от древней магии чудовища скрытого в подземельях Хогвартса.

Гермиона почувствовала, как её сердце замерло. Её мозг будто застыл на несколько секунд, а потом нахлынули волны шока и ужаса.

— Что ты сказала? — её голос дрожал. — Рон... ?

Джинни кивнула, продолжая всхлипывать.

— Да, его нашли сегодня утром. Дамблдор... он срочно собирает всех студентов в Большом зале. Гермиона, это ужасно!

Гермиона на мгновение оцепенела. Рон... её друг... теперь окаменел. Её разум боролся с этой новостью, не желая принимать реальность, но глубокое чувство тревоги уже поселилось в её груди.

— Мы должны идти, — произнесла она тихо, вставая с кровати, на автомате надевая мантию. Её мысли крутились вокруг Рона, но в глубине её разума начало зарождаться что-то тёмное и подозрительное.

Большой зал был полон, когда они вошли. Студенты сидели в тишине, напряжённо переговариваясь между собой. Паника витала в воздухе, как глухая гроза, готовая обрушиться в любой момент.

Гермиона села вместе с Джинни, чувствуя себя будто в тумане. Всё происходящее казалось нереальным. Дамблдор уже стоял у кафедры, и его взгляд был серьёзным, даже более мрачным, чем обычно.

Гермиона посмотрела на сцену, но её мысли были где-то далеко. Всё, что она знала, казалось перевёрнутым. Как чудовище могло появиться в школе снова? И самое главное, почему Рон? Почему именно он?

Её мысли начали хаотично блуждать. А потом её взгляд случайно встретился с глазами Тома.

Он сидел на другой стороне зала, его лицо было сосредоточенным и спокойным, но его глаза... они словно сверлили её насквозь. Гермиона вздрогнула, почувствовав, как внутри неё поднимается странное чувство — страх, смешанный с болью. Она пыталась понять, что именно произошло. Почему она так сильно ощущала его присутствие?

— Рон, Эвандер и Тарин пострадали от древней магии, — сказал Дамблдор, его голос был тихим, но пронизывающим. — Мы примем все необходимые меры для защиты учеников, но вы должны соблюдать осторожность.

Гермиона почти не слышала его слов. Её сердце сжалось в груди, когда она снова взглянула на Тома. Его лицо оставалось неподвижным, но она не могла не заметить чего-то... странного в его глазах. И тут её охватило осознание.

”Это Том.”

Она поняла это внезапно, как гром среди ясного неба. Все части головоломки начали складываться в единое целое. Все странные совпадения, его поведение, нападения — всё это сходилось на нём. Том был причастен ко всему, что происходило.

Её сердце затрепетало от ужаса и одновременно — от горечи.

”Но как? Почему?”

Она пыталась найти ответы, но вместо этого в её голове роились только вопросы. Она любила Тома. Эти чувства начали зарождаться давно, ещё до того, как она поняла, что что-то не так. Он был её союзником, её другом, её чем-то большим, чем просто загадочный студент из Слизерина. Но теперь... он оказался монстром.

Внутри неё бушевала буря. Её разум подсказывал одно — Том виновен. Но её сердце не могло принять этого. ”Как можно любить того, кто причиняет боль?” Она пыталась понять его мотивы, но всё, что она видела — это холодное, рассудительное лицо, скрывающее за собой ужасные поступки.

— Гермиона... ты в порядке? — голос Джинни вырвал её из мыслей.

Гермиона кивнула, но её руки всё ещё дрожали под столом. Она хотела быть в порядке, но не могла. Её захлестнула злость — злость на Тома за то, что он сделал это. И в то же время — на саму себя за то, что она не может его ненавидеть, несмотря на всё, что произошло.

Она снова взглянула на Тома, и их глаза снова встретились.Его взгляд был ледяным, и это разбивало её ещё больше. Он не мог чувствовать того, что чувствовала она. Для него всё это было просто игрой, шагом в его великом плане. Он всегда был на шаг впереди, даже когда она думала, что понимает его.

Её душа разрывалась на части.

— Это невозможно, — прошептала она себе под нос. — Я не могу... не могу его ненавидеть...

Но в тот же момент злость заполнила её целиком. Она знала, что должна действовать. Том стоял за всеми этими ужасами, и даже если её чувства к нему были реальны, она не могла позволить ему продолжать.

Гермиона всё ещё сидела в Большом зале, её разум был охвачен размышлениями, когда внезапно перед ней возник Драко Малфой. Его присутствие обычно вызывало у неё напряжение, но сегодня что-то было иначе. Его лицо выражало не злорадство и властность, а... что-то, похожее на сочувствие.

— Привет, — неожиданно спокойно сказал Драко, глядя сначала на Гермиону, а затем на Джинни и Гарри.

Гарри поднял на него удивлённый взгляд. Он явно не ожидал увидеть Драко в этот момент, да ещё и без типичных саркастических замечаний. Джинни, всё ещё всхлипывая, посмотрела на Драко, и в её глазах сверкнуло что-то вроде недоверия, но она не сказала ни слова.

Внезапно Драко сделал то, что никто из них не ожидал. Он наклонился к Джинни и, не говоря ни слова, мягко обнял её, как будто пытаясь успокоить её плач. В его движениях не было ни тени насмешки или снисходительности, что всегда сопровождало его взаимодействия с другими. Это был жест чистого человеческого сочувствия.

— Всё будет в порядке, Джинни, — сказал он тихо, словно пытаясь её успокоить. — Как только созреет мандрагора, мы сможем приготовить зелье, и Рон, Эвандер, Тарин — они все будут в безопасности.

Джинни вздохнула, успокаиваясь в его объятиях. Она не ожидала такого жеста от Драко, как и никто другой.

— Спасибо, Драко, — пробормотала она, её голос был чуть слышен.

Гарри, который всё это время наблюдал за происходящим с лёгким недоумением, кивнул, признавая жест Драко.

— Да, спасибо, Малфой, — сказал он, пытаясь скрыть свою удивлённость. Гарри, хотя и привыкший к постоянным перепалкам с ним, сейчас чувствовал благодарность. Драко не проявлял никакой злобы, а напротив, искренне пытался поддержать Джинни.

Гермиона тоже была поражена. Она всегда считала Драко холодным, высокомерным и полным презрения к тем, кто не соответствовал его стандартам чистоты крови. Но сегодня он показал себя с другой стороны. Его жест был совершенно искренним, и это вызвало у неё сомнения о том, кем он на самом деле был.

Её внутренний конфликт с Томом ещё больше усилился. Если даже Драко мог проявлять сочувствие и сострадание, то как можно объяснить Тома? Почему Том, которого она любила, был замешан в таких ужасных событиях? В этот момент она чувствовала, что понятие о ”чёрном и белом” в людях рушилось. Всё было намного сложнее, чем казалось.

Позже в библиотеке, куда они направились, чтобы найти больше информации о древнем монстре замка, Драко снова продолжал проявлять неожиданную заботу. Он больше не давил на Гермиону, как раньше. Вместо этого он мягко подбирал для неё книги, наколдовал чай и даже не пытался доминировать в разговоре, как было раньше.

Её смущение только усиливалось. Это было как видеть кого-то совершенно другого в теле того, кого она всегда считала своим врагом — тем, кто был назначен ей в мужья, но никогда не был ей по-настоящему близок. Она не любила его, и это никогда не было секретом для неё.

Драко был тем, кто использовал их помолвку как инструмент, но теперь он был другим.

— Вот ещё книга о магических существах, — тихо сказал Драко, протягивая ей очередной том, и их руки на мгновение коснулись друг друга.

Гермиона вздрогнула, её сердце забилось быстрее от неожиданного тепла, которое она почувствовала в этом жесте.

— Спасибо, — прошептала она, чуть нервно. Её разум боролся с этой переменой. Она привыкла видеть в Драко угрожающую силу, которая нависала над её жизнью из-за помолвки, но теперь он был её союзником, и это сбивало её с толку.

— Послушайте, я нашел! — вскрикнул радостно Драко, у него в руках был старый потертый фолиант, —  это точно Василиск. Прямым взглядом в глаза он убивает жертву, если же жертва увидела его в отражении чего-либо она лишь окаменеет!

Все были рады находке Малфоя, и начали исследовать литературу о змеях.

Позже, когда они оба оказались в запретном разделе библиотеки, Гермиона неожиданно столкнулась с Драко.

Он нёс несколько книг, и внезапно все они выпали у него из рук, с громким стуком упав на пол.

— Проклятье, — пробормотал Драко, явно раздражённый своей неловкостью, и начал собирать книги.

Гермиона, с лёгкой улыбкой на лице, присела рядом с ним на корточки, помогая собрать тома.

— Не переживай, со всеми бывает, — сказала она, протягивая ему одну из книг. Они оба сидели на полу, их лица были на уровне друг друга. В этом моменте было что-то простое и лёгкое, что позволило Гермионе расслабиться. Это был тот самый Драко, который последние дни вёл себя совсем иначе, чем раньше.

Она взглянула на него и, неожиданно для себя, почувствовала благодарность. Этот человек, который раньше угнетал её своим давлением, теперь был её поддержкой. Она не смогла удержаться от порыва — медленно наклонившись, она нежно поцеловала его в щёку.

Драко застыл, его глаза расширились от неожиданности. Это было не то, что он ожидал от Гермионы. Она никогда не проявляла к нему таких чувств. Но это не было любовным поцелуем, скорее жестом благодарности за его внезапное изменение, за его заботу.

— Спасибо за помощь и поддержку, — тихо сказала она, слегка смутившись, осознавая, что сделала.

Гермиона быстро поднялась, не смея больше смотреть на Драко, и вернулась к своим книгам. Её сердце билось быстрее, чем обычно, но она постаралась сосредоточиться на том, что читала.

Драко, всё ещё удивлённый, тоже поднялся с пола. Он был приятно поражён её жестом, и тёплая улыбка медленно появилась на его лице. Он не стал делать никаких резких движений, чтобы не спугнуть её, и просто присоединился к ней за столом.

Теперь между ними было что-то новое. Гермиона не могла назвать это любовью, но это был первый шаг к пониманию и поддержке, и это сбивало её с толку ещё больше. Она не любила его, но теперь не могла не признать, что он становился кем-то другим — кем-то, кто ей нравился.

Все четверо — Гермиона, Гарри, Джинни и Драко — устали от долгого дня поисков, но никто из них не собирался останавливаться. Библиотека Хогвартса была тёмной и тихой, полки с книгами казались бесконечными, а свет магических ламп мягко освещал страницы старых фолиантов.

Гермиона внимательно изучала древние книги, её мысли всё ещё были разбиты на две половины: поиск информации о возможном монстре и неясные чувства к Тому. Всё, что произошло за последние несколько дней, вызывало в ней бурю противоречий. Том, её чувства к нему, нападения на студентов, странное поведение Драко… всё смешалось в один огромный клубок эмоций, который она не могла распутать.