Ритуал (2/2)
— Я говорил с Уизли. У него есть договорённость с отцом Гермионы о браке. Всё решено, и ты не сможешь это изменить. Возможно, Люциус попробует договориться с семьёй Гермионы, но никто не может гарантировать, что она будет с тобой. Ты знаешь, в каком положении находятся женщины в нашем обществе. Ты должен действовать, если хочешь добиться своего, — закончил Морфин серьёзным тоном.
Том сжал челюсти. Он знал, что у него мало времени. Он должен защитить Гермиону, сделать её своей навсегда.
Вернувшись в Хогвартс, он провёл ритуал соединения. Сделав на своей и её руке надрез, он соединил их, смешивая их кровь, и произнёс древние слова:
”In eternum meum. In eternum tuum. In dolore et gaudio. Semper sentio te. Sicut tu me.”
Кольцо на пальце Гермионы засветилось, и он почувствовал, как между ними устанавливается прочная связь. Наложив заживляющие чары, Том обнял её и закрыл глаза, чувствуя, как их магия переплетается.
Он знал, что у них ещё много препятствий впереди, но был уверен в одном — он не позволит никому забрать её.
На следующее утро Гермиона проснулась рядом с ним и почувствовала странное ощущение — словно какая-то частица его темной магии проникла в её кровь. Она не могла понять, что это значит, но чувство было необъяснимо сильным.
— Том, давай ещё позанимаемся? — прошептала она, её голос был мягким, но уверенным. — Мне кажется, я восстановилась.
Том приоткрыл глаза и посмотрел на неё. Он ощущал, как что-то изменилось внутри него.
— Чем бы ты хотела заняться? — спросил он, его голос звучал спокойно, но в глубине его глаз пылал огонь.
— Я хочу, чтобы ты научился вызывать патронуса, — сказала она, глядя на него серьёзно. — Я не хочу, чтобы ты меня ещё когда-либо оставлял истекать кровью, если тебе вдруг понадобится помощь Драко.
Том не нашёл, что возразить.
— Расскажи мне, как ты это делаешь, — наконец сказал он. — Я не умею призывать патронуса. Не думаю, что у меня есть необходимое воспоминание.
— Тебе нужно вспомнить самый счастливый момент в твоей жизни, — объяснила она, её голос звучал обнадёживающе. — Момент, когда счастье переполняло тебя. У тебя есть такое?
Том задумался. Он не был уверен, что у него есть такие воспоминания. Но он почувствовал, что нашёл его — то самое воспоминание, когда Гермиона сказала ”да”. Когда он надел кольцо на её палец, когда она стала его. Он представил её в прекрасном, облегающем тёмно-зелёном платье в его поместье, в саду, срезающей розы, и как он подходит к ней, нежно целуя, переходя в страстный поцелуй.
— Экспекто Патронум! — крикнул он.
Из его палочки вылетел яркий серебристо-голубой свет, и из него материализовался огромный змей с крыльями. Гермиона ахнула, увидев его патронуса. Она поняла, что он действительно был наследником Слизерина, но больше всего её обрадовало то, что он наконец смог почувствовать настоящее счастье.
Змей скользнул по комнате, его глаза с любопытством разглядывали Тома и Гермиону.
— Привет, я твой хозяин, — произнёс Том на парселтанге, его голос звучал мягко, но властно. — Ты должен оберегать меня и эту девушку. Её зовут Гермиона. Её патронус — выдра. Я рассчитываю на тебя, мой друг.
Змей слегка кивнул головой, его глаза на миг задержались на Гермионе, и затем он медленно растворился в воздухе.
Гермиона, не сдержавшись, бросилась на шею Тому, её глаза светились счастьем.
— Я горжусь тобой! Ты такой молодец! — воскликнула она, её руки крепко обвивали его шею, её губы находили его в спешных, радостных поцелуях. Том почувствовал, как его сердце наполнилось теплом. Он был по-настоящему счастлив, искренне, как никогда прежде. Её признание, её любовь — всё это было для него новой, неизведанной землёй, чем-то гораздо большим, чем он мог ожидать.
Но в глубине его разума всё ещё был страх, глубокий и мрачный.
— Гермиона, — сказал он, осторожно отстраняя её от себя, его голос дрожал от смешанных эмоций. — Я постараюсь измениться ради тебя, но ты должна знать, что в нашем мире я не смогу достичь некоторых целей честно. Ты уверена, что готова пожертвовать собой ради меня?
Гермиона замолчала на мгновение. Её сердце колотилось в груди, и она старалась обдумать его слова. Конечно, она знала, что Том не был таким, как все. Его жажда власти, его стремление к тёмной магии — всё это было частью его, той частью, которая её пугала. Но в то же время, в нём было что-то, что притягивало её сильнее всего на свете.
— Давай мы вернёмся к этому вопросу позже, — сказала она, слабо улыбаясь. — Я не готова сейчас ответить. Всё движется слишком быстро... Но если ты обещаешь не использовать тёмную магию, я всегда буду рядом с тобой.
Том наклонил голову и посмотрел ей прямо в глаза, его взгляд был полон нежности и скрытого страха.
— Я бы очень этого хотел, но я всегда буду темнее тебя, моя ведьма, — прошептал он, его голос был низким и обволакивающим.
В этот момент он неожиданно подлетел к ней, схватил за талию и притянул к себе, их губы слились в жёстком, страстном поцелуе. Гермиона на мгновение растерялась, но быстро расслабилась и ответила на его поцелуй с такой же страстью.
Том быстро наколдовал кровать, но не такую красивую и роскошную, как обычно. Жестко бросив её на кровать, он шептал:
— Ты всегда будешь моей. Я никогда не обижу тебя. Просто отдайся мне.
Гермиона почувствовала страх, его действия были более грубыми, чем обычно, но она доверилась ему. Она увидела в его глазах что-то другое — жажду, но не простую, а глубокую, проникающую жажду быть с ней, обладать ею.
Она улыбнулась ему, пытаясь показать, что доверяет, и протянула к нему руки, чтобы обнять. Но Том резко схватил её запястья, прижал их к кровати и связал чары. Он медленно снял с неё одежду, разглядывая её тело с видом, словно изучал каждый изгиб, каждую линию, как бы пытаясь запомнить навсегда.
— Ты мне доверяешь? — спросил он, его глаза сияли опасным блеском.
— Да, но я не знаю, что от тебя ждать, мне страшно, — прошептала она, её голос был почти шепотом.
— Используй свои силы и фантазию, — сказал он с ухмылкой, его голос звучал так, будто он дразнит её.
Он набросился на неё с поцелуями и грубыми прикосновениями, его руки жадно обхватывали её тело, исследуя каждый его сантиметр. Гермионе нравилось, когда он был таким решительным и доминирующим, его сильные руки сжимали её так, будто боялись отпустить.
Том грубо сжимал её соски, и громкий стон вырвался из её горла. Затем он нежно ласкал их языком, чередуя между грубостью и мягкостью, доводя её до предела. Когда его губы добрались до её клитора, его глаза были почти чёрными от желания, его движения стали более уверенными и требовательными.
— Я вижу, ты готова ко мне, — прошептал он, глядя ей в глаза, его дыхание было горячим и тяжёлым. Он придвинулся к её лицу, направляя свой член к её входу. — Скажи мне, если я должен остановиться, — его голос был почти умоляющим, но глаза оставались холодными и сосредоточенными.
— Том, я не боюсь тебя, я хочу тебя, — ответила она, её голос дрожал, но в глазах читалась уверенность.
Сняв связывающие чары, Том крепко обнял её и начал медленно входить в неё, его движения были осторожными, но полными желания.
— Прошу, скажи мне остановиться… Прошу тебя, — его голос был хриплым, наполненным страстью и страхом.
— Том, не останавливайся, — прошептала она, чувствуя острую боль внизу живота, но не отпускала его из своих объятий. Из её глаз покатились слезы, но она не хотела, чтобы он останавливался. — Я твоя.
Эти слова всколыхнули что-то внутри Тома, он почувствовал, как его сердце забилось быстрее. Резко и глубоко войдя в неё, он целовал её глаза, её лицо, стирая слёзы своими губами, его дыхание смешивалось с её.
— Ты моя, и я всегда буду с тобой, — прошептал он, его голос был полон решимости и страсти.
Гермиона громко стонала и плакала, но её руки крепко обвивали его шею.
— Пожалуйста, не останавливайся… Ещё… Обещай быть рядом всегда…
— Я обещаю. Я твой, — ответил он, и
От услышанного у Тома как будто сорвало крышу. Его тело напряглось от желания, и он, не медля, вошел в свою любимую. Он почувствовал её дрожь, её дыхание стало прерывистым, и этот момент будто застыл во времени. Гермиона крепко держалась за его плечи, её глаза были полны страха и доверия одновременно. Тело пронзила острая боль, и она вскрикнула, но не отстранилась. Она знала, что этот момент изменит всё между ними, и она хотела его, хотела полностью.
Том наклонился, чтобы поцеловать её глаза, с которых скатывались слезы. Он прижимался к её губам, шептал слова утешения, словно стараясь успокоить её, его руки нежно гладили её волосы, лицо. Он был готов отступить, остановиться, но её тело не отпускало его, цепляясь за него крепче.
— Пожалуйста, не останавливайся, — прошептала Гермиона, её голос дрожал, но в нём была решимость, которая одновременно возбуждала и успокаивала Тома. — Обещай быть рядом всегда.
— Я обещаю, — его слова были полны страсти, он старался быть нежным, хотя его тело кричало от желания. — Я твой.
Он начал двигаться осторожно, давая ей время привыкнуть к его телу. Боль, что бушевала внизу живота, медленно отступала, уступая место новому чувству — жару, который разливался по всему её телу, окутывая её голову. Она почувствовала, как всё её существо начинает отзываться на каждое его движение, как волна за волной нарастает желание.
Том смотрел на неё, его глаза блестели от вожделения. Он увеличивал темп, чувствуя, как её тело начинает следовать за его ритмом, отвечая на его призывы. Его руки, то грубые, то нежные, касались её бёдер, поднимались по спине, прижимали её к себе ещё ближе, будто стараясь слиться с ней воедино. Он чувствовал её внутреннюю тепло, её слабые вздохи и тихие стоны, которые лишь подогревали его собственное желание.
Гермиона почувствовала, как его движения становятся всё более уверенными и настойчивыми, и в ней начало нарастать что-то необъяснимое, сладкое и неукротимое. Её руки, крепко обвивавшие его, тянули его к себе, как будто она боялась, что он исчезнет. Она застонала громче, тело выгнулось в ответ на его толчки, её губы приоткрылись в немом крике.
— Том… — прошептала она, ощущая, как внизу живота нарастает жаркая волна. — Пожалуйста, не останавливайся… ещё…
Он отвечал ей поцелуем, нежным и глубоким, их дыхание смешивалось, и они словно забыли обо всём на свете. Их тела двигались в унисон, и вот, наконец, в момент, когда они достигли пика удовольствия, их мир словно взорвался в ярком оргазме. Тело Гермионы затряслось в сладкой агонии, её крик утонул в его поцелуе, а он сам не мог сдержать хриплого стона, когда волна удовольствия захлестнула его с головой.
Когда их дыхание наконец стало успокаиваться, Том прижался к её лицу, целуя её влажные от слез щеки. Он ощутил её дрожь и понял, что они сделали что-то удивительное, невероятное — что-то, что объединило их навсегда.
— Ты ведь пойдешь со мной на зимний бал, моя прекрасная Гермиона? — прошептал он, всё ещё лежа рядом с ней, его пальцы нежно гладили её волосы.
Она улыбнулась, её щеки покраснели от недавних эмоций, но в глазах светилось счастье.
— Конечно, пойду, милый, — ответила она, её голос был мягким, но уверенным.
Том притянул её к себе, целуя её губы, словно печатая этот момент в их памяти. В эту минуту они знали, что принадлежали друг другу, и ничто в этом мире не могло бы изменить этого.