Глава 25 ч3. Лицом к лицу со страхом (1/2)

Возвращение в Порт-Анджелес не откладывалось. Пара задержалась исключительно на одну мотельную остановку на ночлег, предварительно приведя себя в порядок. Алекто так и радовалась запахам суши, пыли дороги, как и простому сменному платью, — все привычные и даже раздражающие мелочи казались восхитительными на фоне лабораторной стерильности и белизны! Джаспер снял один номер, но не присоединился к девушке в кровати, оставаясь неприступным стражем в стороне. Под тёмными глазами залегли сизые тени, губы побледнели до цвета мраморной кожи, а когда он собирал волосы в хвост, полностью открытые черты лица казались острее обычного, придавая вампиру не аристократичный, а болезненный вид. Алекто не решалась пригласить мужчину, да и сил совершенно не осталось, хоть и жаждала ощутить приятный холод и тяжесть тела любимого. А главное, её нещадно грыз стыд за потерю обручального кольца, о чём она не решалась заговорить, оттого постоянно зажималась и прятала руки.

Уитлок, видя её состояние, даже не думал делать первый шаг, предоставляя Алекто время и пространство на восстановление. Вопреки предупреждению Деметрия, он не впал в убийственную лихорадку. Да, Джаспер стал неустойчевее и дёрганнее прежнего, даже развил паранойю и проверял каждый угол. Но а кто бы остался прежним, пережив подобный опыт?

С его стороны тишина прерывалась лишь краткими уточнениями, нуждается ли в чём Алекто. Сама же девушка не переставая пресекала молчание болтовнёй, шутками и сарказмом, — но всем было очевидно, что её разговорчивость шла не из облегчения, а из остаточного стресса и нервозности. По-настоящему Алекто оклемалась и пришла в себя лишь тогда, когда ступила на порог своего дома и заметила прорезавшиеся цветы в клумбах.

— Гиацинты! — с удивлением воззрилась она на цветы, которых и в помине не было снежным февралём. На губах проклюнулась искренняя улыбка. Ведь она сажала их по приезде, ещё осенью, а совсем скоро бутоны раскроются мелкими соцветиями самых разных цветов: синими, голубыми, розовыми, даже жёлтыми! Девушка так и предвосхищала отраду для глаз после заточения средь бесцветных стен. — Но, получается, сколько меня не было…

Порыв душистого весеннего ветра, за которым выглянуло солнце из-за взбитых облаков, вернул Алекто счёт времени. Сколько же его утекло, сколько произошло перемен! Разув глаза, она осмотрелась по сторонам, потому что да, да, весна действительно наступила, сменив нескончаемую, казалось бы, зиму.

Джас же, наоборот, угрюмо замкнулся после оживлённого замечания. Он остановился, даже не взойдя на ступени крыльца, будто лишился права посещать этот дом.

— Полтора месяца. Прости, что не справился быстрее…

— Даже не начинай. Не вини себя! — возмутилась Алекто, повернувшись к нему. — Ни в коем случае. Да, со мной произошла великая несправедливость, но ты здесь не при чём!

Вампир оставался несогласным.

— Приглашение в западню было отправлено с моего айфона, я был не внимателен, не уследил…

Алекто взмахнула руками в ответ столь упорному самобичеванию, ведь она не была ни ребёнком, ни больным, за которым необходим поминутный присмотр.

— Деметрию лучше бы оправдать свою репутацию и отыскать настоящего, — подчеркнула она, — отправителя, как и моего пленителя. Предлагаю закрыть никуда не ведущие обвинения. Я лишь ищу покой и хочу попасть домой, Джаспер. Понимаешь?

Он кивнул, поджав губы, несомненно повторно испытав стыд, — на этот раз за порчу её настроения. Алекто досадно качнула головой, развернулась, принялась срывать с крыльца поросшую паутину, надеясь, что Джаспер её услышит.

Правда заключалась в том, что не один он проваливался в эпизоды самосуда. Ведь пребывая в заключении, у Алекто оказалось более чем предостаточно возможностей проанализировать, что привело её в плен.

Говорят, нерешённые проблемы со временем накапливаются снежным комом, пока человек не потонет под огромной лавиной. А если рассмотреть это утверждение с точки зрения бессмертия, то насколько большая гора выросла над Алекто? Последствия всех выборов, афёр и побегов протянулись за дампиршей сквозь века вплоть до настоящего момента. Рано или поздно ей пришлось бы предстать перед вампирским трибуналом. Поэтому она попросту не могла винить Джаспера, — точно не за неудачное совпадение, из-за которого ей предстоит ответить раньше времени за своё существование… и точно не тогда, когда он делал всё в своих силах, чтобы облегчить её ношу.

— Мне убрать… твою боль?

Алекто задумалась. С одной стороны, она бы и хотела снова испытать то умиротворение, что он подарил ей при встречи в лаборатории, но с другой…

— Нет, не стоит. Тогда пройденный мной путь станет бесцельным. Ох… — Она уставилась на новую дверную ручку со скважиной, от которой у неё не было ключей. — Но ты не мог бы помочь мне с замком? Кажется, за моё отсутствие произошли перемены.

Уитлок тут же исполнил её поручение.

— Это — единственное изменение, вынужденное, обещаю, — заверил он, воспользовавшись новым, более громоздким ключом. — В остальном я старался поддерживать всё как было.

Пройдя внутрь, в гостиную, Алекто предстояло убедиться в его словах: обстановка осталась прежней, замерев днём из прошлого, дожидаясь возвращения хозяйки. Сначала она углядела вязаный ею пёстрый плед на холодные вечера. Далее взгляд девушки с тоской переместился на старый телевизор, который она чудом сумела настроить. Вот и серия вытянутых по нити фотографий, снятых на работе, на курсах и по всему Олимпику. Даже билеты с фильма «Ночь в музее» висели на прищепках! Алекто и не подозревала, что Алекс Фишер успела насобирать так много сентиментальных фрагментов всего за несколько месяцев. И только сейчас, любовно оглядывая все свои следы и отпечатки, она осознала, насколько же сосскучилась по скопившимся уютным мелочам, которые делают просто постройку уютным домом.

— Ты присматривал за моим жилищем? — уточнила она, не заметив нигде пыли. Весеннее солнце шаловливо подглядывало через незашторенные окна, подсвечивая сверкающие чистотой бокалы и керамическую посуду.

— Не лично, нанял проверенных домработниц. Вся почта собрана на столешнице на кухне… а кот у Джины.

— Я бы ей и хомяка не доверила, — попыталась пошутить Алекто, как прикусила язык, когда у Уитлока в очередной раз упало лицо. Что бы она ни сказала, он считал виноватым именно себя. — Но беря в расчёт всех наших знакомых, ты сделал наилучший выбор. Ты молодец!

Проглотив невыносимую неловкость, Алекто вернулась к осмотру дома. Проводила она его не спеша не потому, что хотела сделать полную ревизию, а потому, что рассуждала, как ей общаться и вести себя с Джаспером. Их отношения откатились назад; в какой-то степени их немая процессия напоминала первый осмотр комнаты Уитлока в особняке Калленов: тогда она точно так же шла впереди, подмечая детали и задавая уточняющие вопросы, а он неприметно держался её вердикта в тени, дабы не казаться навязчивым. Разница заключалась в том, что тогда он не принял бы отказ, в то время как теперь безропотно покинул бы её жизнь раз и навсегда.

— Итак… — наконец решился он открыть разговор, когда они вернулись в гостиную. — Что теперь? Вырисовываются какие-либо планы, или тебе необходим долгий отпуск?

— Честно? Не уверена… — Алекто повторно пробежалась глазами по стенам и декорациям, пока не уставилась на книжный стеллаж, где ΟΔΥΣΣΕΙА занимала почётное место среди другой поэзии. — Мне дорого это место, мы столько вложили в него, в его уют. Но в то же время после похищения меня преследует горечь, такая липкость, невыносимое послевкусие. — Тяжело вздохнув, она поделилась признанием: — Я больше не чувствую здесь себя в безопасности.

«Одиссея, — вспомнила она наставление торговца из девичества, перед своей самой первой кражей, — это поэма, описывающая долгое путешествие одноимённого героя домой. На протяжении целых десяти лет странствий царь предстаёт бравым мореплавателем и дерзким разбойником, притворяется жертвой кораблекрушения и нищим стариком. Разве не это захватывающее приключение?»

И зачитала строки песни, навечно запечатлённые в памяти:

— Расскажи мне, о муза, о том гениальном герое, который

Был гонимым богами со дня, как святой Илион им разрушен.

Много городов посетил он, и много обычаев видел…

Много сердцем скорбел на морях, о спасенье заботясь

И жизни своей, и грезя о скором возврате

Своих людей домой на Итаку.

Тщетны были, однако, заботы, не спас он сопутников:

Гибель на себя навлекли святотатством, безумцы.

Шли годы; преисполнились жалостью боги,

Лишь Посейдон упорно гнал Одиссея по морю.

И, сокрушённо повторив последнее предложение, взялась разбирать аккуратную стопку почты на столешнице. Алекто так нуждалась в знаке, зацепке, чтобы разобраться, как жить дальше. Словно услышав просьбу, из её рук выпал конверт, который молниеносно перехватил Джаспер.

— Как думаешь, что я держу в руке? — затейливо поинтересовался он.

Алекто же продолжила монотонно раскладывать письма, не придав беглецу особого значения. Она дошла до послания от Элис — того самого, помеченным инструкцией «Вскрыть в случае крайней необходимости». Кажется, такая необходимость настала именно сейчас, ведь что это, если не кризис?

— Понятия не имею. Очередная реклама местной забегаловки?

— Только если Университет Вашингтона можно считать общепитом, — передразнил её вампир.

— Не может быть!

Девушку как током пробило. Мигом отбросив пророчество и обогнув столешницу, она выхватила долгожданное письмо с горящими глазами и жадно вскрыла конверт: внутри отыскалось оповещение о зачислении Алекс Фишер на факультет Кибербезопасности.

«Вот он он! — возликовала она. — Мой знак!»

— Полагаю, я всё же задержусь в Сиэтле ещё на пару лет, — с облегчением приложила она конверт к губам. Сознание постепенно отпускало пережитую трагедию и мечтательно вырисовывало перспективы студенческой жизни. — Насколько я знаю, первокурсникам положено общежитие, так что вопрос с жильём решится сам собой.

— Я рад, — коротко отозвался Уитлок.

Возможно, Алекто несправедливо терзала его, не успокаивая и уклоняясь от темы отношений, но её внутренние ранки так и просили не торопиться. Но это отнюдь не означало, что его судьба была ей равнодушна.

— А ты?

— Я… — На лицо Джаспера опустилась тень нерешительности. Правда ли, что Алекто совершенно не винит его, или это всего лишь наигранная учтивость? Действительно ли она не против его компании, или она притворяется, боясь отказать ему один на один? В голове вампира гремело столько вопросов и сомнений, что его дар попросту перестал работать. Растерявшись, Джаспер потянулся к её свободной руке незаметно для самой девушки, как момент пропал, — их прервал настойчивый стук в дверь. Уитлок ошпарено одёрнулся, так и не получив маленькое, но столь желанное соприкосновение. — Ты ждёшь гостей? — Тут же напрягся он на случай опасности.

— Я предполагала, что скоро здесь станет шумно, — Алекто пожала плечами, — но чтобы прямо в день возвращения?.. Должно быть, кому-то не терпится встретиться со мной, я открою.

Девушка прошла в прихожую, не подозревая, что оставила позади полностью сокрушённого Джаспера, который буравил взглядом свою дрогнувшую руку-предательницу. Открывать замки Алекто не спешила, тревога не переставала давать о себе знать. «Не беспокойся, — заверяюще шепнуло сознание. — Только подумай, с какой вероятностью к тебе заявится враг сразу после побега? Ни-ка-кой». Но, вопреки голосу разума, по телу всё равно пробежал липкий озноб. Задержав дыхание и нервно смочив пересохшие губы, девушка осторожно прислонилась к дверному глазку: по ту сторону её ждал не кто иной, как агент Прево! Они виделись всего день назад и в кардинально другой обстановке, оттого сейчас она была не менее шокирована увидеть перед собой вездесущего блюстителя закона. Камень рухнул с души, освобождая место радостному удивлению.

— Как я посмотрю, вы верны своему слову и решили не затягивать с обещанием о встрече! — задорно подметила она вместо приветствия, приглашая Дориана внутрь.

— Такой я и есть, не терплю откладывать неотложные дела! — самодовольно подметил мужчина в ответ, пристукнув по крыльцу внезапно вернувшейся тростью. Он так и показывал Алекто, мол, вот он я, живой и невредимый, а вы сомневались в моих способностях выбраться. — К тому же мне стоит успеть поговорить с вами, пока вас не монополизировала Джина. — Как о нём отзывалась его дочь? Вампир? Волкодав? Скорее лис! — Ну а ваш спутник позволит мне войти?

Алекто взглянула через плечо: может, она и вызвалась ответить на стук, но Джаспер не отставал от неё ни на шаг, стоя за её спиной верной и грозной горой.

— Не вижу причины отказывать вам! — ответила девушка, сигнализируя прищуром вампиру вести себя прилично. — Только меня не было дома целую вечность, поэтому я даже и не знаю, чем могу угостить. Вода со льдом подойдёт?

— Поверьте, я пришёл не грабить ваши погреба, — хмыкнул Дориан в приподнятом настроении, крепко пожимая руку недоверчивому Уитлоку. Гость прошёл за парой и устроился на кресле, где Алекто жестом предложила ему разместиться. — В первую очередь я хотел бы запоздало поздравить вас с помолвкой, как и выразить сожаление произошедшей трагедии.

Алекто села на диван напротив, а когда Джаспер принёс гостю напиток, потянула вампира за рукав устроиться подле. Он был несколько обескуражен — никак ожидал, что всё оставшееся время будет повинно находиться позади неё. Но нет, Алекто выразила негласную поддержку, сцепив их ладони в замок, как и надеялась подпитаться от его силой для предстоящих объяснений и с родом человеческим, и вампирским.

— Мне приятны ваши слова, честно. Не представляю, что за обещание привело вас в ту лабораторию, но я тоже рада видеть вас в здравии и столь скоро!

— О. — Агент загадочно сверкнул прозрачно-голубыми глазами, отпивая холодную воду из стакана, по которому стекали капельки конденсата. — Так я дал его вам!

— Неужели? — подивилась Алекто, ведь на работе она то и делала, что избегала самого грозного сотрудника, а стажёру её уровня было немыслимо брать обещания с ФБР. — Никак не припомню…

— Потому что наш пакт состоялся не здесь и не в это время. — Прево наклонился вперёд, многозначительно улыбнувшись, так и испытывая память и любопытство девушки.

— Простите?.. — Догадки так ускользали от неё.

Лис довольно хмыкнул — не одной же Алекто дурачить людей.

— А я сразу узнал вас в самую первую встречу в полицейском участке! Даже вопреки очкам в широкой оправе и уродливому шарфу, который вы столь любите накручивать вокруг лица. Будь чувство стиля незаконным, уверяю, Алекс Фишер всю жизнь осталавалась бы на свободе!

— Как грубо! — шутливо возмутилась она в ответ. Признаться, с Прево было намного приятнее болтать в домашней обстановке, нежели чем прятаться от него в офисе как от грозы. Но всё же ей было до жути любопытно, где они встречались раньше?

— Простите мою французскую прямолинейность, особенно когда дело касается моды. В любом случае сам я нисколько не удивлён затруднению признать меня. Ведь, в отличие от вас, людей годы не щадят, а история о вечно молодом Дориане Грее оказалась лишь сказкой и не распространилась на других носителей моего имени. К тому же сейчас я перед вами один; вам было бы проще, сиди подле меня моя сестра! Она, к слову, была безмерно рада, когда я поделился о нашем повторном рандеву.

Алекто проморгалась: при фокусировке зрения на Дориане, его морщины постепенно разглаживались, а волосы приобретали тёплый оттенок, — как его изначальный вид тут же возвращался обратно подобно стереограмме, объёмной иллюзии из слегка смещенных рисунков!

— Извините, у меня так и не получается вспомнить. — Она действительно сожалела. Несовершенная память дампирши хранила бесконечное множество воспоминаний, оттого выудить ключевое давалось со значительным трудом. Только навернувшиеся на глазах слёзы подсказывали, что сердце успело вспомнить Прево, в то время как голова немного отставала.

— Я помогу. Париж, семьдесят пятый год прошедшего столетия. Особняк, владельцы которого — не те, за кого себя выдают. И потайная комната, полная скелетов… Когда вы отыскали меня и Мадлену среди них, вы сказали…

— …что мне нравится твоё имя, Дориан, — словно в трансе закончила за ним Алекто, проваливаясь воспоминаниями в эпизод двадцатого века. Так она назвала бы своего сына, в честь греческих воителей-дорийцев, не опереди её няня-христианка. — Тем самым я пыталась разговорить и подбодрить обессилевших тебя и сестру, чтобы вы смогли бежать! О Боги, вы были такими худыми, костлявыми. — В глазах Алекто поплыло: теперь перед ней сидел не солидный, седой мужчина в костюме, а измазанный мальчик, чьи рыжие волосы торчали клоками из-за запёкшейся в них крови. Как же он повзрослел! Но острый язык и ледяной, пытливый взгляд остался всё тем же! — Я и мои сёстры чудом отыскали вас живыми! — И добавила уже Джасперу, поясняя: — Мы нашли Дориана и Мадлену в клетках для кормления, грабя французский клан.

— Верно, — подтвердил агент. — Помимо этого, тогда вы наказали непременно отплатить вам тем же! Вот, собственно, и предыстория обещания.

— Но я взяла то слово для стимула, чтобы у вас появилась цель и воля сражаться! Кем бы я тогда была, если бы воспользовалась беззащитными детьми?!

— И всё же обещания имеют свойство исполняться. Мы с Мадленой переехали в Америку, выросли и поступили на службу, как только смогли. Я занимался сложными, граничащами с невозможными делами западного побережья США, сестра — восточного. И всё это время мы особенно приглядывались к преступлениям с подозрительно красивыми и успешными причастными, ведущими ночной образ жизни. — Многозначительно стрельнул агент глазами в сторону Джаспера. — Особенно к Калленам. Поразительно, но этой семье постоянно покровительствует удача. Какое бы убийство ни произошло в Олимпике, у него моментально появляется алиби, стоит этому молодому, экхем, человеку сделать пару звонков!

— Не представляю, о чём вы, — невозмутимо промычал Уитлок, отказываясь реагировать на давление служителя закона.

— Действительно, да и речь не о работе. — Прево вернул всё внимание Алекто. — Суть в том, что я был только рад отплатить вам взаимностью спустя десятки лет, — хоть вы и прекрасно сбежали без моей помощи, из-за чего, признаюсь, всё ещё хандрит моё эго. Но вы оказались правы: подводный буксировщик не потянул бы нас двоих, а я не в том возрасте, чтобы справиться с ношей обессилевшей девушки в открытом море на длительной дистанции.

— Дориан, правда, не стоит переживать. Повторюсь: я ничего не жду ни от тебя, ни от Мадлены! Мне достаточно знать, что вы смогли позабыть об ужасах заключения и отыскали своё место в жизни, даже завели семьи!

Алекто до сих пор не могла отправиться от шока, как же выросли те дети! И при этом они не прожили жизнь в страхе, нет, — близнецы Прево выбрали сражаться с ним!

— Всё произошло не сразу, — вспоминал мужчина самоощущение давно минувших дней. — Перестройка мировоззрения, принятие вещей, которые не развидеть. Но потом всё как-то так одно к одному стало складываться, и мы пришли к выводу, что мир всё же стабилен и благополучен, несмотря на непредусмотренные сложности. А вы? — тут же выстрелил он вопрос.

— Что? — от неожиданности Алекто не сразу поняла, что от неё требует Дориан.

— А вы сможете отпустить то, что произошло под морем? Сможете стереть те месяцы из памяти, чтобы продолжить жить дальше, а не выживать?

— Я… — подобная прямолинейность застала девушку врасплох. Прево не ходил вокруг да около, и теперь обескураженная дампирша глупо пожимала плечами, как заклинившая пластинка. — Ещё рано говорить, раны совсем свежие…

— О-о, я так и знал. Слишком часто видел этот загнанный взгляд у жертв преступлений. Причём он заметен у вас, у обоих. — Обвёл он рукоятью трости пару перед собой. — Позвольте помочь хотя бы в этом вопросе! Помните, вы не должны проходить через восстановление в одиночку. — И протянул карточку из кармана пиджака с контактами специалиста по посттравматической психологической помощи. Алекто безмолвно приняла её, не представляя, что и сказать. Подобного совета на её памяти ещё не случалось. Видя, насколько девушке тяжело, Дориан выбрал тактично удалиться: — На этом я, пожалуй, откланяюсь. И обязательно свяжитесь со мной через Джину, когда захотите покинуть город, — на этот раз я настаиваю попрощаться с вами лично. Не исчезайте без слов, не будьте незнакомкой. Джаспер, не проводите меня?

Тот отреагировал с затянувшимся промедлением, тоже поражённый словами агента, — не часто вампирам предлагали обратиться к психологу. Задержавшись в проёме, Прево добавил:

— И помните, Алекто: что бы вы себе ни надумали, только вы вызволили двух никому ненужных французских сирот на убой. Не правительство, не другие люди-прислуги вампирова поместья. Никому не было дело до меня и Мадлены, кроме вас.

Раздался характерный звук закрывающейся двери. Всё ещё пребывая в прострации, Алекто встала и ушла в спальню, где достала коробку вещей из прошлого, а из неё — сувенир, присланный Сереной.

Сзади подступил Джаспер, положил руки на её плечи.

— Ты как?

— Тяжело… — не скрыла она. Алекто была потеряна в пространстве и времени, оказавшись в клубке противоречивых эмоций. Пальцы провели по выцветшей, шершавой картонной бумаге. — Взгляни: Я, Майсун и Серена заказали художнику изобразить нас на этой открытке за день до встречи с Дорианом. В те времена я подсадила сестёр на свои забавы, и мы, переодевшись и разукрасившись мимами, отправились обворовывать больно богатых клыкастых французов. Но ни одна из нас не была готова увидеть людей в клетках! Прямо как в лавках мясника. Почти все люди были мертвы, кроме мальчика и девочки, на которых я не могла перестать смотреть. Их сковали цепями, моих сил не хватило разорвать их. Тогда я отступила от плана и принялась искать ключ, отмычку, пилу — хоть что-нибудь, что могло бы освободить детей! Ты можешь догадаться, что произошло дальше. Промедление едва не стоило нам жизней, когда французы вернулись раньше ожидаемого. — Мучительное откровение Алекто всё чаще прерывалось для перевода дыхания. Джаспер сильнее сжал её плечи, но не прерывал, давая возможность выговорить всё, что накопилось. Без остатка. — После Серена и Майсун ничего не сказали. Зачем? В словах и не было необходимости, чтобы услышать громкое порицание. Насколько же яро нас преследовали те вампиры, не удивлюсь, если они нас ищут и по сей день. Ну а мы?.. Ради безопасности мы были вынуждены разделиться и начать жить порознь. Оплошность стоила мне семьи, Джаспер. — Алекто прильнула спиной к холодному вампиру, горько зажмурившись. — Или так я считала, пока не появился Дориан. Кажется… Мне хочется верить, что некоторые мои попытки спасти других не прошли даром. Полагаю, всё это время, бессмысленно переезжая с место на место, я не могла простить себя за постыдное прошлое, полное побегов. Теперь же я просто не знаю, что делать! — почти выкрикнула девушка, сорвавшись на плач.

Джаспер сдался, не выдержав слёз любимой. Он порывисто развернул её к себе и крепко прижал.

— Алекто, всё наладится, обещаю. Я никогда не поставлю тебя перед выбором и стану твоей семьёй, тебе больше не понадобится убегать или прятаться. Тот надоедливый старик чертовски прав — горе легче преодолевать не в одиночку. Нет, не так: я не позволю тебе сражаться с терзаниями в одиночку, любимая.

— И между нами всё станет как прежде? — слёзно прохныкала она в его плечо.

— Нет, — не стал лукавить Джаспер. — Я не уверен, что нам удастся продолжить то, на чём нас разлучили. Но, возможно, мы сможем построить что-то новое. Без других, отпустив людей и события из прошлого. Только ты и я, и никого больше.

***Полнолуние, Вольтерра.

— Как я выгляжу? — кокетливо спросила Алекто, покрутившись вокруг своей оси.

— Как восход солнца после десятилетия тьмы.

Уитлок не преуменьшал. Неважно, какой образ выбирала девушка: измазанную и дырявую спецодежду для ремонта, повседневный кэжуал или же роскошное парадное одеяние, как сейчас, — Алекто во всём ослепительно выглядела для него, на что девушка частенько дразнила его слепым. Но именно искреннее восхищение Джаспера без грамма лукавства помогло ей заново поверить в свою женственность, и совсем недавно Алекто избавилась от мешковатой одежды и искусственных волос, теперь не стесняясь короткой причёски.

К слову, его восхищение было взаимным. Для дампирши Джаспер являлся главным лучиком надежды, её сокровищем. И как же перехватывало её дыхание, когда златоволосый вампир входил в комнату! А сердце непременно ускоряло ритм, стоило услышать его восхитительный голос. Уитлок был постоянным источником услады её чувств. Мужчина непрерывно окружал её заботой, восхищал её как и широкими жестами, так и малыми. А Алекто льстило, льстило, как он всегда добивался её внимания, как щедро тратил на неё свое время, хотя и прозвал себя эгоистом за желание постоянно находиться подле неё.

Поначалу исцеление казалось чем-то недоступным, но мужчина всерьёз взялся за благополучие невесты и заново покорил её, заживляя душевные раны. Перемены не произошли разом. Это был постепенный путь, до конца которого было далеко, но с каждой минутой Алекто крепла и приближалась к сильной версией себя, а Джаспер, замечая это, восстанавливал уверенность и силы, которые передавал возлюбленной.

У пары наладился круговорот поддержки, в котором они поэтапно вкладывались друг в друга и помогали выбраться из ямы отчаяния. Их подъём был схож с альпинизмом. Работая сообща, идущий первым прокладывал путь и организовывал промежуточные точки по мере подъёма, в то время как второй участник осуществлял его подстраховку. Джаспер и Алекто неразлучно связаны — если падать, то вместе.

— Замечательно! Подходящий внешний вид — залог успеха.

— А ты уверена, что он тебе поможет? — едва слышно прошептал ей на ухо Джаспер не без тени улыбки под сводом вестибюля замка Вольтури, акустика которого множила каждый звук.

Убранства давили роскошью и шедеврами, подходящими под охрану ЮНЕСКО. Ходили слухи, что Вольтури в своё время соревновались с дворцом богатейшего знатного рода, Медичи, который считался символом Возрождения. Здесь, в зале ожидания гостей, они даже расписали потолок фресками, общее название которых — «Триумф Вольтури на облаках Олимпа», где члены клана изображены богами в окружении созвездий и планет.

— Ну и вздумалось тебе лупить палкой по осиному гнезду! — добавил он.

Ах да. Готовясь к поездке в Вольтерру, окрепшая Алекто осмелилась дерзнуть и пойти ва-банк, выдав существование своего вида итальянцам, тем самым сменив слушание по её делу на масштабное заседание по дампирам. Подобный поступок граничил с предательством, но сёстры внимательно выслушали историю, обстоятельства и замысел Алекто, прежде чем дать своё разрешение представлять их перед вампирами.

Теперь же настала самая ответственная часть ухищрения: задобрить тысячелетних трупов и отстоять права дампиров. Всего-то! Не стесняясь использовать все доступные средства, Алекто даже попросила Уитлока незаметно задействовать дар и расположить к ней Вольтури. Вопреки нависшим рискам, Джаспер оставался спокойным и верным обещанию идти с Алекто до конца — даже при самом неблагоприятном исходе.

— Вынужденные меры, дорогой.

— В открытую бросить вызов правящему клану? — не прекращал он подтрунивать вопреки тому, что они проговорили каждый шаг, должно быть, тысячу раз. — Дерзкая ты.

— И не без причины. Я знаю все пути отступления из палаццо. Если пробить стену, на которую я тебе указываю… — Алекто оставила поцелуй на щеке вампира, который то непринуждённо флиртовал, то буравил смертоносным взглядом каждого редкого прохожего, кто смел косо взглянуть на неё.