Глава 18. Дорофей (1/2)
По несчастью или к счастью,
Истина проста:
Никогда не возвращайся
В прежние места.
Даже если пепелище
Выглядит вполне,
Не найти того, что ищешь,
Ни тебе, ни мне.<span class="footnote" id="fn_37458862_0"></span>
Корсика, самое начало XIX века
Оставив родной дом позади, Алекто столетие скиталась по морям и океанам. Мореплавательница изучила все маршруты и острова между европейским и африканским континентами, а после заполучила в своё владение надёжную торговую фирму, — конечно же, не относящуюся ни к одному государству. Алекто была ярой сторонницей свободы. Море — нейтральные воды, которые никому не принадлежат, следовательно, и она тоже. Попутный ветер, плавание, в котором куда ни глянь — бесконечный горизонт. Ни вчерашнего дня, ни завтрашнего.
Следуя данной философии, она никогда не селилась на суше дольше нескольких месяцев. Мирские заботы не волновали её, — ведь Алекто являлась человеком лишь отчасти, оттого предпочитала наблюдать за себе неподобными издалека. Судьба людей не трогала её сердце; всё некогда близкое было оставлено позади, а драмы равносильны коротким театральным постановкам, где Алекто выступала в роли невпечатлённого зрителя.
Да и ещё эти нескончаемые войны! Порой мореплавательница не успевала дочертить новую карту с названиями территорий, как происходил очередной захват, и нужно было начинать заново. Единственное, что давало отраду путешественнице — это хороший товар, или же сокровища. Она была готова идти хоть на край света, лишь бы заполучить первоклассный раритет. Что-то она оставляла себе, что-то продавала. И заботилась исключительно о своей команде. Сколько бы лиг она не проходила, одна посмертная просьба её моряков оставалась неизменной: присматривать за одним из членов семьи — которую она исполняла в своих силах.
Её очередная временная остановка выпала на французскую Корсику. Алекто импонировала самостоятельность коренных островитян, которые постоянно боролись против иностранных завоевателей, правительств и законов. Финикийцы и карфагеняне, сардинцы и греки, мусульмане и христиане охватывали остров волнами завоеваний, оставляя напоминание о себе в его культуре, но сам же остров оставался уникальным. Сейчас же Корсика, родина Наполеона, стала частью французского государства с твёрдой руки императора, однако Алекто с удовольствием подмечала, что остров сохранил самобытность. Его характерная кухня, каменные деревушки, барочные базилики да выразительный тосканский диалект скорее указывали на родство корсиканцев с генуэзцами, нежели чем с французами.
А ещё девушка обожала Корсику за великолепные пляжи, раздолье для прогулок между лазурным морем и таким же небом. Так, высадившись на берег и променяв бесцветную, колючую шерстяную одежду да вощёный плащ на более яркий наряд, Алекто вышла в порт. На голове алела шапочка с длинной кистью, золотое колье со старинными монетами весело переливалось на солнце. Композиция из блузы, перехваченной на талии корсажем и парой мотков тканевого пояса, орнаментированного широкорукавного распашного кафтана и шаровар отражала переплетение греческой, албанской и османской моды.
Потирая ладони, Алекто разрывалась: куда бы ей направиться? На рынок, проверить местную торговлю, или же размять ноги на пляжной прогулке? Не пришлось долго выбирать, ведь приключение само отыскало её, когда некто загадочный ослепил девушку зеркальцем.
— Ш-ш-ш. — Она недовольно прикрыла глаза, быстро отыскав нарушителя своего спокойствия и удивилась — что происходило с ней достаточно редко.
Незнакомый мужчина скрывался в тени переулка, но та часть его руки, что освещалась солнцем, сверкала ярче алмазов — и именно этот блеск ослепил девушку. Он усмехнулся и, завладев её интересом, подал знак следовать за ним.
Алекто приняла приглашение, устремившись в погоню за ним по лабиринту каменных проулков, которая окончилась боккафиной, корсиканской таверной. Пройдя внутрь, она застала, как незнакомец отсчитывал несколько монет владельцу и просил «cabinet particulier», боковую комнату, в которой особо жадные имели удовольствие как и трапезничать, так и придаваться любовным утехам, — или же обсуждать дельца без посторонних ушей.
Внутри было полутемно: свечи по утрам не зажигали, а солнца свет едва проникал сквозь мутные окна. Кислый запах подсказал, что единственными посетителями в столь ранний час приходились те, кто не переставал пить с прошлой ночи.
Владелец, приподняв костыль, указал в глубь помещения: вправо, после — влево.
— Пройдёмте? — пригласил Алекто мягкий, бархатный голос незнакомца, который звучал особенно аппетитно под специей сухого испанского акцента.
Некоторые назвали бы её безрассудной, а то и распутной. Кто последует за безымянным мужчиной без сопровождения? Но девушка знала лучше — её чутьё пробуждалось вблизи денег и тех, кто ими распоряжался. Да и пригласивший её вельможа выглядел настроенным использовать совместное время с пользой, а не тратить его на бесполезное соитие.
Алекто качнула головой, достала из кисета под ремнём предварительно свёрнутую сигару и зажгла её прямо в таверне. Послышалось несколько возмущённых вздохов, когда она поднесла к губам фаллический символ.
— Ведите. — Алекто с хитрецой оглядела мужчину. Тот никак не отреагировал на провокационный по тем временам жест, и двинулся к выделенной комнате.
Пара уселась в тишине, дожидаясь, пока работающая девица, постреливающая колкие взгляды в невозмутимую Алекто, не принесёт им свежую выпечку и не разольёт по домашнему вину, а после оставит наедине.
Тем временем Алекто воспользовалась возможностью рассмотреть своего визави. Очевидно перед ней сидел европейский господин высокого достатка, что выдавала завидная средиземноморская внешность и дорогостоящая ухоженность. Они были из разных миров: Алекто, одевающаяся ярко и для путешествий, и он, облачённый в неброскую пошитую на заказ классику, полагающуяся мужчинам высшего класса. Вот только что-то в нём не давало покоя. Быть может, потому что всё в его внешнем виде было приглушено холодом: волосы, кожа, безупречность. Даже сидел он, замерев, словно окаменел. Вино отсвечивало его глаза необычными красными бликами. А те, в свою очередь, жадно поглощали девушку с ног до головы.
Обычно Алекто открывала первой разговор, но в этот раз мужчина опередил её:
— Доброго дня, — учтиво поздоровался он, словно проурчал. — Звать меня Элеазар, я представляю интересы одной влиятельной семьи.
— Мхм, — протянула она сквозь сигару, решив не представляться. Вместо этого подметила, что его грудь совершенно не вздымается при дыхании. Вероятно, Элеазар тяжело болен, а Алекто сможет втридорога загнать ему новую целебную микстуру: смесь из спирта, хлороформа, настойки опия и скипидара. Та либо поставит его на ноги, либо умертвит, — зато без страданий.
— Вас довольно затруднительно отыскать. Мои наниматели — семья Вольтури. Быть может, вы слышали о ней?
Алекто сразу подобралась. Конечно, она слышала об этой династии. Ей было достаточно знать, что она богата, а значит, являлась прекрасным клиентом.
— Несомненно. Изволите рассказать поподробнее? — попросила она, моментально позабыв о сигаре.
— Прежде всего, я обязан удостовериться, что вы подходите Вольтури. В узких торговых кругах ходят слухи о вашем… недуге? Вы не планируете оставить своё дело?
Алекто недовольно пыхнула. Её конкурентам лишь бы позлословить! А теперь её потенциально ценный контакт намекал, что она не справится с работой.
— Уверяю вас, недуг оставлен в прошлом — сами свидетель. Ничего серьёзного, с чем не справился бы целебный морской воздух. — Алекто скрыла подробности своего выздоровления среди простыней одного особо искусного, но временного любовника. Тогда горячка накрыла её столь внезапно, выбросив из тихого моря в увеселительное заведение, где она возненавидела каждую минуту из-за одолевшей нужды. — А теперь, так как моё самочувствие не повлияет на результат, мне не терпится узнать, в чём заключается работёнка.
— Уверены? — уточнил Элезар, задумчиво склонив голову вбок. — Ваша температура выше обычной, а сердце бьётся быстро и нерегулярно.
— Я не буду повторяться, — отрезала та. Они здесь ради сделки, а не чтобы обмениваться жалобами на болячки.
Ей показалось, или Элеазар тихо произнёс «жаль»?
— Что ж, очень хорошо. Перейдем же к делу. Мои хозяева ищут… таланты. И вы, дорогая моя, несомненно обладаете ими. Они приглашают вас в свой палаццо для личного знакомства и обсуждения деталей.
— И где же конкретно проживают Вольтури?
— В Вольтерре.
— Как прозаично! — рассмеялась Алекто. Судя по озорному закату глаз Элеазара, тот разделял её насмешку. — И всё же, не слышала о такой. Как до неё добраться?
— Полдня пути от Корсики до Ливорно, после — несколько часов на лошади. Вблизи Флоренции, если вам нужен ориентир крупного города. Но вам не стоит об этом волноваться. Вольтури оплатят как и ваше путешествие, так и проживание… потенциально на постоянной основе.
Алекто тем временем выпала из разговора. Слегка повернув голову вбок, она наблюдала за пылинками, которые подсвечивались, когда оказывались на пути узкого, мутного света из дальнего окошка. «Скучно, — вздохнула она, — как же скучно». Изначально она полагала, что Элеазар и его яркий свет привнесёт в её существование нечто необычное, но, оказавшись с ним в затхлой комнате таверны, поняла, что он останется очередной серой точкой в пучине воспоминаний.
— Не интересует.
— В чем кроется причина отказа, позвольте уточнить?
— Сами посмотрите. — Алекто пригубила вино, ощутив острый недостаток влаги. — Я потратила годы, чтобы изучить пути моря. Чтобы отстроить своё дело. А сейчас вы предлагаете отказаться мне от жизни, которой я довольна, дабы перейти в услужение где-то на материке?
— Послушайте, — Элеазар принялся рассказывать обо всех богатствах и преимуществах, что прилагались к его предложению, но Алекто не вникала. Ей было увлекательнее наблюдать за ничейной кошкой неподалёку, охотящейся за своим же хвостом, нежели слушать о скучном найме без приключений.