Глава 20. Видения (1/2)

Глупые, глупые Погасшие. Заложники иллюзий Великой Воли и лжи, которую в них взрастили. Их наивная привязанность к Служанкам, цель которых состояла исключительно в самосожжении — их же главная слабость. До чего же уморительно наблюдать за тем, как меняются лица Погасших в тот момент, когда они узнают правду: распахнутые глаза, у кого-то начинают мышцы лица подрагивать. Можно даже уловить, каким становится дыхание — частым, поверхностным. И как только они не догадывались? Нельзя стать Повелителем Элдена, не принеся в жертву то, к чему ты так привязался. И именно тогда и появлялся Шабрири, предлагая столь заманчивое предложение. Жизнь столь драгоценной Служанки в обмен на сделку с древним богом, томившемся в подземельях Лейнделла.

Не так уж и сложно, не правда ли?

Мечты, стремления, желание защитить близких, любовь — рычаги давления. Камушки, которые, стоит лишь придать им правильное направление, стремительно катятся вниз по склону, который заканчивается пропастью, заполненной пламенем.

Но самый главный рычаг — это отчаяние. Доведённый до отчаяния человек, способен на многое.

Первым стал Мидра. Неудачный экземпляр. Пожалуй, о нем в другой раз.

А вот первым успехом был клан торговцев. Противные создания. Как же они раздражали Шабрири. Потому и не составило труда довести эту свору до их логического финала — лишь парочка слов громких слов и обещаний, ворох поддельных документов и вуаля — целый народ заперли под землей. Пламя могло вечность питаться их концентрированным отчаяньем. И за эту грандиозную аферу Три Пальца наградили Шабрири так, как и не снилось ни одному полубогу — они сделали его бессмертной частью себя. Больше, чем просто человеком. Шабрири вознесся.

Следующим стал Вайк. Подумать только, вся история с разбитым Кольцом Элдена могла закончиться гораздо раньше, и в истерзанном междоусобными войнами Междуземье мог бы воцариться мир. Вайк почти дошел до титула Повелителя Элдена, ему оставалось совсем немного, но, узнав про будущее своей Служанки, он спустился в подземелья столицы и принял Безумное Пламя.

Каждый, кто касается Пламени, считает, что вот он-то сможет его контролировать. Держать безумие в узде, как будто это животное. Но единственная правда была лишь в том, что Безумное Пламя никто не мог контролировать. Пытаться сдержать его влияние на разум — все равно что пытаться остановить пожар, имя в руках лишь кружку с водой. Вайк, в конечном итоге, все равно потерял свою Служанку — она погибла и он не смог её спасти. Как иронично. Вспомнив страдающего Вайка, замершего над телом своей возлюбленной, Шабрири ухмыльнулся.

Теперь погасшая девочка. Потрясающий образец, очень перспективный. Тот же сценарий, как и у Вайка, отработал на ура — и всё разыгралось словно по нотам. Если, конечно, не брать в расчет то, что эта девчонка очень невовремя нашла артефакт очередного выродка Марики, и смогла подавить Яростное Пламя внутри себя. Камень, который почти сорвался в пропасть, но застыл на краю обрыва. Печально, но не критично. Нужно только аккуратно её подтолкнуть в правильном направлении. Благо есть Хиетта, готовая из кожи вон выпрыгнуть ради погасшей девчонки, что само по себе иронично. Хиетта отлично отработала со сферой святой Трины. Похищенный ею сон был идеальным. Осталось только дождаться, когда до погасшей девчонки дойдет, кем на самом деле является её любимая подружка.

Но пока оставалось еще одно дело.

***Тишину магазина нарушало лишь тихая трель инструмента, похожего на своеобразную скрипку. Кале играл эту мелодию уже тысячи раз, и ему не нужно было видеть ноты, чтобы воспроизвести её — и вот сейчас он, прикрыв глаза, легко водил смычком по струнам. Ему казалось, будто он растворяется в этой мелодии, исчезает в её печали и меланхолии. Нет больше ни магазина, ни города, ни самого Кале — есть только кружащиеся в воздухе скорбные крещендо и диминуэндо, уносящие его куда-то в пустоту.

В магазине в этот вечерний час было совсем пусто. После нападения на Лейнделл горожане предпочитали отсиживаться дома. Во время атаки василисков Кале, как смог, спрятал у себя столько людей, сколько поместилось в его магазин, и раздал все припасы, которые хоть как-то могли помочь пострадавшим. Но сейчас полки магазина были пусты, так же, как и были пусты видневшиеся из-за окон улицы города, по которым мягко стелился вечер.

Именно поэтому Кале сильно удивился, когда услышал звон висевшего на двери колокольчика, нарушившего тишину. Он тут же отложил музыкальный инструмент в сторону и печальная струнная мелодия затихла, бесследно растаяв в воздухе. Кале прищурился, силясь разглядеть неожиданно возникшего на пороге посетителя. С возрастом зрение начало подводить его, и Кале частенько больше полагался на собственный слух. Сначала ему показалось, что он безошибочно узнал начальника городской стражи, который уже давно не появлялся в его магазине, и он уже хотел было поприветствовать его, но в последний момент передумал. Интуиция ему подсказывала, что что-то здесь не так. И слух. Походка зашедшего в магазин человека, звук его шагов — все это выдавало то, что он не тот, кем пытается притвориться. Кале попытался разглядеть лицо человека — но не смог, тот предусмотрительно надел на голову плотный шлем.

— Здравствуй, торговец, — в глухом голосе посетителя звучала скрытая угроза.

Кале тут же незаметно убрал руку под стол, приоткрыв ящик стола и нащупал холодную сталь заряженного арбалета. Он почти не умел им пользоваться, да и со слабое зрение ему мешало, но всегда лучше иметь поблизости оружие, пусть в качестве меры устрашения.

— Хельге, сэр, — как можно более беззаботно откликнулся Кале, осторожно перекладывая арбалет на колени. Интуиция почти что кричала ему не вступать с этим человеком ни в какой диалог, бежать отсюда. — Чем могу быть полезен?

— Я прекрасно вижу, что ты пытаешься достать оружие, — прервал его Хельге или же человек (человек ли?), который пытался им притвориться. — Во-первых, оно тебе не поможет. Во-вторых, я не собираюсь причинять тебе вред. Я здесь пообщаться.

Казалось, будто он улыбается. Но совсем не дружелюбно.

— Мне так спокойнее, — Кале вытащил арбалет на стол. — Уж простите мне мои странности. Тем более после нападения василисков я совсем не знаю, чего ждать.

В ответ донесся лишь смех с плохо скрываемыми издевательскими нотками. Начальник стражи медленно прошелся по магазину, бесцеремонно беря в руки оставшиеся на полках товары и с любопытством их разглядывая.

— Скажи мне, торговец, — продолжил «Хельге». — Ты же ищешь свой народ?

— Откуда ты… — Этот вопрос выбил у Кале всю почву из-под ног. Он откинулся в кресле, все еще держа арбалет в руках, а в его сознании вился ворох невысказанных вопросов. — Откуда ты это знаешь?

Посетитель (у Кале язык не поворачивался назвать его Хельге) вновь усмехнулся, проигнорировав его вопрос:

— Я знаю, кто может дать тебе ответ на этот вопрос. Скажи мне, давно ли к тебе заходила наша новоявленная Повелительница Элдена?

— Оливия? Давно, а что? — Интуиция Кале вновь взмолилась, чтоб не он продолжал диалог, но казалось, с каждым словом его затягивает все больше и больше в эту трясину, а сопротивляться он не может. — Она ничего не знает.

— И это… — вновь проигнорировав вопрос, начальник стражи с явной брезгливостью повертел в руках очередную найденную на полке банку — лекарство от ожогов тоже для нее? Как смешно, что она еще и комплексует из-за них, хотя стоило бы гордиться своей меткой…

— Она ничего не знает, — попытался перебить его Кале. — Я прошу вас уйти отсюда.

— Просто задай ей один вопрос и посмотри на её реакцию, — казалось, что «Хельге» было абсолютно все равно на любую фразу, которую говорил Кале. — Спроси у нее, не получила ли она свои ожоги там, где спрятано твое племя?

С этими словами он с громким стуком поставил банку перед Кале.

— Я думаю, ты в состоянии запомнить этот вопрос, торговец? Спроси её и удивишься реакции. Заодно и узнаешь много нового.

— Она бы мне сказала! Она же моя подруга… — возразил было Кале, но от начальника стражи и след простыл. Лишь только жалобный звон колокольчика нарушал вновь повисшую в воздухе тишину.

***Родерика устало вздохнула и снова смешала несколько растертых трав в ступке. Кусочки росистой травы и поблескивающего в полумраке кристального пещерного мха сминались в единую массу с ярким земляным запахом. Осталось только добавить высушенную золотую многоножку — также тщательно растертую. Все это смешивалось и получалось что-то похожее на шарики, который могли противостоять магии смерти, которой владели василиски и все прочие создания, затронутых проклятьем, эпицентром которого был Годвин.

Девушка снова сверилась с рецептом из алхимической книги, чтобы убедиться, что она все делает правильно — но её отвлек стук в дверь. Стук был неуверенный, как будто стоявший с другой стороны двери не был уверен в том, куда он пришел.

Протерев руки салфеткой, Родерика подошла к двери и приоткрыла её, выглянув в зазор между створками. Она поначалу не узнала человека, стоявшего на улице — но это оказался Хельге. В этот раз он был одет в обычную одежду и видеть его без нагрудника с символом солнцем было очень непривычно. Вторым, что бросалось в глаза, было то, насколько истощенным выглядел Хельге, как будто он уже долгое время страдал от смертельной патологии. Голубые глаза выглядели почти прозрачными на бледном лице с болезненно очерченными скулами.

— Хельге? — удивленно спросила Родерика. — Что случилось?

— Я… — капитан стражи замялся, подбирая слова, затем обернулся, как будто думал, что его подслушивают, — я слышал, что ты разбираешься в…различных оккультных сущностях. Призраках, например. Это так?

— Да, — кивнула Родерика.

«Только не это! Он узнал по дракона-лича и пришел меня арестовать! Хотя будь это правдой, он бы вёл себя по-другому.»

Родерика, стараясь не выдать собственное волнение, жестом пригласила Хельге в свой дом.

Хельге устроился за столом. Родерика поставила две кружки с травяным чаем и, сев напротив него, сказала:

— Что тебя беспокоит, Хельге?

— Кхм, — откашлялся Хельге, плотно сцепив пальцы рук, лежащих на столе. — Меня что-то преследует. Какая-то сущность… Призрак или скорее что-то демоническое.

Родерика и сама это чувствовала — в ауре Хельге произошли загадочные изменения. Как будто темное пятно на светлом полотне. Но Родерика все равно не могла понять, что же случилось с Хельге. Призраки, если таковые появлялись, действовали топорным методом — и почувствовать, услышать или же даже увидеть их Родерике, лучшему медиуму Лейндела, не составляло особого труда.