Глава 17. Лучина (1/2)
Этот голос.
Интонация, с которой были сказаны слова, была другой. Безошибочно узнаваемой. И это был не Хельге.
На первый взгляд, это был тот же Хельге, в тех же самых доспехах стражи, в своем собственном кабинете. Такой же высокий — Оливия, встав на цыпочки, с трудом могла уткнуться ему в грудь. С такими же черными взъерошенными волосами, в которых уже виднелись серебристые нити.
Перед глазами тут же возникли картинки воспоминаний из того времени, когда она была…нормальной. Когда её тело и разум не пожирало изнутри Безумное Пламя.
***Оливия только добралась до Вершин Гигантов. После буйной осени, вечно царящей на плато Альтус, холодный воздух, кружащимися снежинками щиплющий щеки и порывы ветра, взметающего вверх снег, казались нереальными вкупе с солнцем, блестящим и искрящимся в сугробах. Погасшая зябко поежилась, думая о том, как бы согреться. На тёмно-красных волосах оседал иней, точно проседью.
Едва отойдя от источника Благодати, Оливия увидела фигуру в тёмных доспехах, пятном выделяющейся на фоне ослепительно белого снега.
«Не может этого быть… Это что, Юра?» — пронеслись мысли. Ей даже показалось, будто это виновата акклиматизация и разреженный горный воздух, обжигавший холодом, и что она обозналась. Она прекрасно помнила, как он умирал, лежа на полу во Второй Церкви Марики, бормоча что-то про Элеонору — девушку которую он искал, чтобы убить. Из скупых фраз, оброненных Юрой задолго до этой ситуации, становилось понятно, что он когда-то он любил её, но Элеонора приняла проклятие крови и потеряла себя. В их последней схватке Юра погиб.
Но теперь он стоял здесь, на Вершинах Гигантов, и Оливии сразу бросилась в глаза его странная поза — то, как он закрывал ладонями лицо, словно у него сильно болели глаза.
Едва она подошла ближе, как Юра заговорил с ней:
— Вот мы и встретились, Погасшая Девочка. Что за мрачный вид?
От того, насколько чуждо и странно звучали эти слова, сказанные узнаваемым голосом Юры, но интонация, манера речи — все говорило о том, что это совершенно точно _не_Юра.
— Ах, этот сосуд был твоим приятелем? Что ж, сожалеем, — эти слова были сказаны без нотки сочувствия, — но его больше нет. И он отдал это тело нам, Шабрири. Надеюсь, ты не возражаешь.
Оливия не могла поверить в происходящее. Пусть она и видела то, как люди могут вернуться к жизни — в конце концов, она сама так же погибла и вернулась к жизни при помощи Благодати. Но то, что произошло с Юрой, не было подобным возвращением к жизни. Это было нечто иное.
Имя Шабрири казалось смутно знакомым — кажется, она читала про него в свитках, которые однажды нашла. Человек, живший в незапамятные времена, и которому вырвали глаза за некое ужасное преступление.
— Ты ведь хочешь принести в жертву нечто весьма драгоценное, не так ли? Жизнь той прекрасной девушки. Как жаль, что тебе предстоит бросить её в беспощадное пламя кузницы. Судьба так жестока к тебе! Но такова цена — чтобы стать Повелительницей Элдена, нужно от чего-то отказаться.
— Ты врешь мне, — сразу же огрызнулась Погасшая, — Я никогда так не поступлю.
— Зачем нам врать тебе? — по голосу можно было подумать, что человек улыбается. — Если подумать, это настоящий кошмар. Верная подруга, потенциальная любовница, должна умереть ради твоих горящих амбиций, хочет она это или нет.
Эти слова вгрызались в само сознание.
Нет.
Мелина никогда не говорила о том, что она хочет сделать. Ни единого слова или намека про то, чем является её предназначение. Это не может быть правдой.
— Ну и какой ты собралась быть Повелительницей Элдена, если твоя корона будет в крови? — видя замешательство Оливии, продолжил лже-Юра, не отрывая рук от лица. Погасшей безмерно захотелось отодрать его ладони и посмотреть, что под ними скрывается.
Сама мысль о том, что Мелина погибнет, была недопустимой. Неужели это и правда то, что она хочет сделать? Почему она ничего не сказала ей?
— Но ты все еще можешь спасти её, — вкрадчиво продолжил Шабрири. — Если ты спустишься в подземелья Лейнделла, добьешься аудиенции у Трех Пальцев и примешь Яростное Пламя, то твоя плоть станет лучиной. И Мелине не придется жертвовать собой… Наверняка ты этого хочешь, не так-ли?
— Откуда мне знать, что ты говоришь правду? Я не представляю даже, кто ты на самом деле, — снова возразила Оливия. Но что-то в словах этого человека звучало слишком обезоруживающе убедительно.
— Я не озвучиваю какой-то тайны, — продолжил он, даже не поколебавшись. — Ты могла бы и сама это узнать… У самой Мелины. Неужели она тебе ничего не сказала? Как печально.
Погасшая не нашлась, что возразить. Мелина всегда говорила довольно расплывчатыми фразами. Что у неё есть предназначение…
…И что самой Погасшей не стоит волноваться о том, как сжечь шипы Древа Эрд, ведь это задача Мелины.
Но Оливия никогда не думала, что Мелине придется себя сжечь.
— Погасшая девочка, — снова обратился к ней Шабрири. — Ступай на единственный правильный путь. Путь Повелителя Хаоса. Сожги Древо Эрд и сотри все границы, все различия. И пусть в Междуземье воцарится изначальный хаос!
С этими словами тело Юры, тяжело качнувшись, словно марионетка, лишенная поддержки, завалилось на землю. Оливия наклонилась к нему и осторожно приподняла веки его глаз. Юра был давно мертв. Радужки глаз уже начали покрываться мутной белесой пеленой, а само тело было холодное и окоченевшее, несмотря на то, что буквально только что оно двигалось и разговаривало.
Сидя возле источника Благодати, и смотря на его теплый свет, Оливия пребывала в тотальном оцепенении.
— Пусть воцарится изначальный хаос по всему Междуземью, — машинально пробормотала она, полностью поглощенная своими мыслями.
— Что ты сказала? — Мелина как всегда появилась неожиданно, воплотившись из светло-голубых искр, растаявших в воздухе. Она оказалась прямо напротив Оливии, и источник Благодати теперь разделял их словно преграда.
— Мелина, мне нужно знать ответ… — Оливия полностью проигнорировала заданный ей вопрос. — Как ты собираешься сжечь шипы Древа Эрд?
Напарница недовольно поежилась. По ней было видно, что она не хочет отвечать. Свет Благодати от источника и открытый глаз Мелины, казалось, были одного, холодного золотого цвета.
— Я знаю способ. Я помогу тебе, — нарочито спокойно сказала Мелина.
— Скажи мне! — вырвавшиеся слова прозвучали резко и грубо. В воздухе повисли облачка пара от дыхания.
Мелина отвела взгляд в сторону, словно собираясь с духом.
— Ты ведь хочешь сжечь себя, верно? — с напором продолжила Оливия. — Твоя помощь в сжигании Древа заключается в том, что ты убьешь себя?
— Это мое предназначение, — тихо произнесла она, не смотря на Погасшую.
— Я не позволю тебе это сделать! — сорвалась на крик Оливия, вскакивая на ноги.
Происходящее начало казаться дурным сном. Осознание сказанного выбило само дыхание из легких.
— Это мой долг, — закутанная в плащ Мелина выглядела совсем маленькой, но непоколебимой.
— Никому не нужен такой долг! — хрипло продолжила Погасшая, непроизвольно сжимая и разжимая кулаки. — Я найду другой способ сжечь это проклятое дерево!
По взгляду Мелины стало понятно, что имеет в виду Погасшая, особенно в сочетании с оброненной фразой про хаос в начале разговора.
— Ты не посмеешь… — впервые в жизни обычно спокойная Мелина выглядела напуганной.
— Посмею! — прорычала Погасшая.
Мелина подавленно взглянула на нее и, встав на ноги, дематериализовалась. Единственным напоминанием о том, что она была здесь, стали вновь появившиеся искорки в воздухе. Оливия, тяжело дыша, опустилась на землю. Ей очень хотелось, очнутся от этого кошмарного сна. Взгляд Оливии уперся в Кузню Гигантов, огромной чашей величественно возвышавшуюся вдали. С этого расстояния чаша выглядела абсолютно пустой, без какого-либо намека на огонь. За ней было видно Древо Эрд — казалось, будто оно находится совсем близко, и его длинные, светящиеся ветви были похожи на толстую паутину, опутавшую небо и весь мир. Стоя на Вершинах Гигантов, становился понятен истинный масштаб этого Древа, по сравнению с тем, каким оно выглядело из Лимгрейва.
Неужели именно там Мелина и собралась принести себя в жертву? И эта каменная чаша станет её могилой, последним прибежищем в этом мире? А сама Мелина развеется в прах и пепел? Единственный близкий Оливии человек в этом мире? От этих мыслей глаза защипало, а по щекам потекли горячие, злые слезы. Погасшая обхватила рукой колени и уткнулась в них головой.