Часть 19 (1/2)

Когда Дазай прибыл на место, его глазам предстало изрытое ямами и усеянное трупами поле боя. Чуя парил в воздухе, окутанный красным свечением, и бросал в Лавкрафта чёрно-красные сферы. Осаму стало ясно, что Накахара активировал сингулярность. Однако враг, видимо, тоже что-то активировал, так как выглядел довольно странно. Он был похож не на человека, а на огромное чудовище, состоящее из многочисленных щупальцев и в ужасе орущих лиц, сжимающих головы руками. Это нечто, скорее, напоминало живую гору или скалу, которая не просто шевелилась, а атаковала Чую; впрочем, она не причиняла ему существенного вреда, да и гравитонные бомбы Накахары работали против монстра с таким же эффектом.

Несколько щупалец атаковали Чую одновременно, прижав его к земле, но тут же были оторваны, и эспер освободился, взлетая вверх и вновь бросая в Лавкрафта гравитонную бомбу.

Вся эта ситуация показалась Дазаю знакомой; у него на какие-то мгновенья появилось ощущение дежавю. В голове молниеносно промелькнула картинка: они с Чуей сражаются против Гильдии, их окружает усыпанное трупами и изрытое ямами поле боя, Чуя ещё не активировал порчу (именно «порчу», Осаму вдруг вспомнил, что так называл эту сторону способности напарника), Лавкрафт атакует его — Дазая, но обнуление не срабатывает. Затем в голове возникает следующая картина: Лавкрафт снова наносит ему удар и срывает с руки гипс, который оказывается внутри монстра, а потом Дазай нажимает кнопку на пульте дистанционного управления от взрывного устройства, которое было спрятано в гипс. Послышался оглушительный грохот, Лавкрафт начинает разрушаться изнутри, а Чуя довершает дело огромной гравитонной бомбой.

«Что это? — мысленно задал себе вопрос Осаму. — Воспоминания из прошлой жизни? Ведь Верлен говорил, что я пришёл из другого мира. Возможно, именно так мы с Чуей однажды уже одолели Лавкрафта в иной вселенной?»

Дазай бросился к машине, которую оставил неподалёку, понимая, что у Чуи осталось совсем мало времени. В багажнике автомобиля стояла сумка с оружием и взрывчаткой. Предполагая, что из неё может что-то понадобиться, Осаму сказал Накахаре взять её с собой. Однако сложность заключалась в том, чтобы как-то засунуть взрывное устройство внутрь монстра.

Чуя, в очередной раз бросив в чудовище гравитонную бомбу, переместился в право, сооружая ещё одну. Находясь в таком состоянии, он не мог контролировать свою способность, ощущая всепоглощающую ярость и гнев, однако осознавал происходящее и не утратил способность мыслить логически. Он понимал, что его гравитонные бомбы не причиняют монстру вреда, так как тот мгновенно регенерирует и уничтоженные части восстанавливаются за несколько секунд. Вспомнив о том, что говорил Осаму о жизненно важных органах осьминогов, а также вызвав в памяти картинку, которую рассматривал в машине на его телефоне, Накахара пришёл к выводу, что необходимо целиться в сердце, то есть в сердца, поскольку их у осьминога должно быть три. Однако более двух сфер одновременно он создать не мог, и две огромные гравитонные бомбы, которые соорудил Чуя, вновь не уничтожили врага, зато отняли у него практически всю энергию. Лавкрафт нанёс свой удар, и Чуя был отброшен на землю, а осьминог снова атаковал. Накахаре хватило сил защититься от удара способностью, но он чувствовал головокружение и слабость во всём теле; отражать атаки врага было всё сложнее, а сил, чтобы нападать самому, практически не осталось, да и толку от этого всё равно мало.

— Чуя, — услышал альфа и обернулся назад. За его спиной, немного позади стоял Осаму. — Перемести это внутрь монстра.

Дазай что-то бросил Накахаре, и тот, поймав предмет, пролетел сквозь чудовище, словно пуля, оказавшись вверху с другой стороны, при этом оставив то, что дал ему Дазай, внутри Лавкрафта. Осаму кивнул, и Чуя начал создавать новую гравитонную бомбу, пока монстр медленно разворачивался к нему. Дазай нажал на кнопку пульта дистанционного управления, после чего произошёл мощнейший взрыв. Лавкрафт начал разрушаться изнутри, как в видении Осаму, и эспер крикнул:

— Давай, Чуя! Добей его!

Гравитонная бомба, которую создал Накахара, была уже просто огромной. Чуя бросил её в противника, и тот взорвался, разлетевшись миллионами ярко-жёлтых микрочастичек. У альфы текла кровь из ноздрей, ушей и глаз, он закашлялся; в голове стоял гул, и всё вокруг плыло перед глазами. Чуя понимал, что нужно спуститься вниз, но вдруг почувствовал, что падает; сознание покидало его, и он начал проваливаться во тьму. Громкий окрик Дазая привёл его немного в чувства, и Чуя, открыв глаза, увидел Осаму, который стоял внизу прямо под ним и смотрел на него. Накахаре удалось более или менее взять под контроль способность и почти у самой земли остановить своё падение, плавно опустившись на ноги. Дазай бросился к нему. Коснувшись его лица рукой, он обнулил способность, тут же подхватив Чую руками и не позволив ему упасть. Накахара уткнулся носом в плечо Дазая, а тот, обняв его, поглаживал по спине, шепча:

— Мы справились. У тебя получилось.

Обессиленный Чуя начал сползать вниз, отключаясь, но Дазай, поддерживая его, произнёс:

— Не отключайся, слышишь? — Осаму поцеловал любовника в щёку. — Машина рядом, я не дотащу тебя сам. Мне нельзя поднимать тяжёлое, помнишь?

До Чуи с трудом доходили слова Дазая сквозь мутнеющее сознание, однако он приложил все усилия, чтобы не лишиться чувств и как-то дойти до машины с его помощью своими ногами. Осаму приобнял его за талию, а Чуя закинул правую руку ему на плечо и поковылял к внедорожнику.

Дазай открыл заднюю дверцу машины и помог Чуе улечься на сиденье. Чмокнув его в губы, он собрался уже идти за Кью, но тут послышался гул мотора, и Дазай увидел машину босса, которая через минуту остановилась возле автомобиля Накахары.

— Чёрт тебя принёс! — тихо выругался Осаму.

Из чёрного лексуса вышли несколько мафиози и Огай. Босс Портовой Мафии кивнул одному из подчинённых на машину Чуи, сказав:

— Отвезите его в порт и пацана заберите.

Двое мафиози кинулись к небольшому домику, находившемуся неподалёку, а через пять минут вышли оттуда с ребёнком на руках. Погрузив его в машину, один из бойцов Портовой Мафии сел за руль, второй вернулся к автомобилю Огая.

— В порт, — скомандовал Мори и сел на заднее сиденье рядом с Дазаем, который уже был в машине.

— Зачем ты приехал? — поинтересовался Осаму, когда машина тронулась в путь.

— А что? Я не могу приехать за мужем? Может, я переживал за тебя?

Дазай усмехнулся и откинулся на спинку сиденья, ничего не сказав на это Огаю.

— Как всё прошло? — спросил Мори, посмотрев в карие омуты и положив руку на колено мужа.

— Как видишь, прекрасно. Враг уничтожен, Кью спасён.

— Да, я заметил. Ты не пострадал?

— Нет, всё нормально.

— Отлично. А давай это дело отметим в ресторане.

— Мне нельзя пить, — возразил Дазай.

— А ты и не будешь. Закажешь себе, что захочешь. Победу над Гильдией стоит отметить.

— Так давай отметим, когда Гильдия будет уничтожена. Не думаю, что Фицджеральд проглотит это и уберётся из Йокогамы. Расслабляться пока рано.

— Да, я знаю. Пока Фицджеральд жив, угроза не миновала. Но Чуя в отключке, и пока он не придёт в себя, мы ведь ничего не сможем предпринять.

— Я собирался отправить на «Моби Дик» не Накахару, а Акутагаву с Ацуши в ближайшее время.

— Вот как? Но ведь тигр не контролирует свой дар, сам же говорил. Какой от него будет прок? Да и поздно уже, тебе не кажется?

— Нет, не кажется. У Ацуши есть успехи в этом деле, к тому же они с Акутагавой неплохо справились в прошлый раз. Ему следует ещё немного потренироваться под моим контролем и, думаю, в ближайшие дни им с Рюноске придётся выступить против Фрэнсиса и остатков Гильдии.

— Что ж, ладно. Тогда поработаем сегодня.

Как только приехали в порт, Дазай сразу же отправился в свой кабинет, где его ждал Накаджима.

— Как прошла миссия? — спросил Ацуши.

— Успешно, — ответил Осаму, проходя к своему столу и присаживаясь на стул. Взяв в руки телефон, Дазай набрал номер и произнёс в трубку: «Акутагава, зайди ко мне».

— А с чего это ты раскомандовался? — возмутились на той стороне. — Хочу тебе напомнить, что ты мне не начальник.

— Ты ждёшь прямого распоряжения босса? — вкрадчиво спросил Дазай. — Или мне самому к тебе зайти?

— Не стоит. Сейчас подойду.

Через пару минут в дверь постучали, и Осаму громко произнёс:

— Открыто.

Акутагава вошёл внутрь, окинув пренебрежительным взглядом Ацуши, и обратился к Дазаю:

— Чего ты хотел?

— Через пару дней вам с Ацуши предстоит снова отправиться на «Моби Дик», а может, и раньше. Поэтому не будем терять времени зря, пойдёмте в тренировочный зал.

— Мне с Ацуши? — возмутился Рюноске. — Не собираюсь я с ним работать. Ещё не хватало ходить на задания с омегой! Если нужно снова отправиться на «Моби Дик», уж лучше я сам. Без него справлюсь.

Пока альфа произносил эту речь, Осаму поднялся со своего места и, подойдя к эсперу на расстояние вытянутой руки, нанёс ему удар в лицо. Не ожидав этого, Акутагава не удержался на ногах и теперь сидел на полу, вытирая кровь из разбитого носа, со злостью глядя на Осаму снизу вверх.

— Да уж, — усмехнулся Дазай, окинув Акутагаву высокомерным взглядом. — А говорят: альфы сильнее омег. Кто придумал эту чушь? Или это просто ты какой-то чахленький недоальфа?

— Ты пользуешься своим положением, зная, что я не могу тебе ответить, — проговорил Рюноске, поднимаясь на ноги.

— Каким таким «положением»? — Осаму удивлённо приподнял левую бровь.

— Ты ведь муж босса. Если я тебя ударю в ответ, Мори-сан меня убьёт.

— А мы ему не скажем.

— Ну да, конечно.

— Акутагава, неужели ты думаешь, что я побегу жаловаться на тебя боссу? Давай, ударь меня.

Акутагава растерянно смотрел на Осаму, затем сказал:

— Даже если и так, я принципиально не бью омег.

— Вот как? — Дазай расхохотался. — Может, у Ацуши спросить? Но в любом случае, я-то бью альф.

Дазай снова ударил Рюноске, и тот опять не успел уклониться от атаки (так как движения Осаму были молниеносными), встретившись затылком со стеной.

— Хреновая у тебя реакция, Акутагава. Нужно больше тренироваться.

— Да пошёл ты! — Акутагава хотел ударить Осаму, но снова сдержался.

— Что такое? Всё ещё думаешь, что я сдам тебя боссу? А может, ты просто боишься меня?

— Не ты сдашь, так этот, — Рюноске кивнул на оборотня.

— Тупая отмазка. У тебя трусливая омежья душонка, по странной ошибке природы попавшая в тело альфы.

— Что? — на этот раз Акутагава не смог сдержать ярость и ударил Осаму, но тот легко и грациозно уклонился от атаки, с насмешкой глядя в серые глаза. Избежав ещё нескольких ударов, Дазай нанёс свой, и Рюноске вновь оказался на полу.

— Кто твой наставник, Акутагава? — с издёвкой спросил Осаму и добавил:

— Впрочем, неважно. Пойдём, — Дазай улыбнулся, проходя мимо эспера к выходу из кабинета. — Тебе следует выпустить пар.

Ацуши встал с дивана и последовал за Осаму, а Акутагава, немного подумав, также поднялся и прошёл за ними. В голове Рюноске сейчас роилось множество мыслей, и все они были связаны с Дазаем. Кто этот странный омега? Почему ведёт себя так уверенно и нагло? Конечно, Акутагава знал, что он муж босса, но этот вопрос всё равно не давал ему покоя. Ещё до того, как Огай решил принять Осаму в мафию, Рюноске несколько раз видел его на приёмах, которые устраивал босс, и даже перекинулся с ним как-то несколькими фразами, но тогда у него сложилось совсем иное впечатление о муже босса. Акутагава, не мог не отметить про себя, ещё в первую с ним встречу, что Осаму красив и высок; последнее обстоятельство было довольно странным для омеги. Сам Рюноске, несмотря на то, что являлся альфой, был немного ниже Дазая. Его рост составлял 176 сантиметров, а вес — 50 килограммов. Для альфы он действительно был хиловат. Возможно, это было связано с тем, что Рюноске часто болел в детстве, когда скитался беспризорником по трущобам с младшим братом, до того как встретил Чую и попал в мафию. И конечно, его не могли не зацепить слова Дазая; более того, они просто вывели его из себя, ведь омега попал в точку, назвав его «недоальфой»: Рюноске и сам считал себя таким когда-то. И если бы не его смертоносная способность, он, наверное, вообще давно перестал бы себя уважать и подох где-нибудь в канаве.

Да и по поводу трусливой душонки Дазай не ошибся. Акутагава, пока его способность не проявилась, действительно был трусоват и часто слышал от сверстников, что ему стоило родиться омегой. Он не раз получал от них пиздюлей и становился объектом насмешек, а дать им достойный отпор просто боялся. У Рюноске сложилось такое ощущение, что Дазай видит его насквозь, знает о его постыдном, как он сам считал, прошлом и читает его мысли. Однако в первую их встречу и несколько последующих у Рюноске сложилось о нём иное впечатление. Осаму в то время не был похож на человека, способного стрелять, драться или просто кого-то оскорбить словесно. Наоборот, Акутагаве показалось, что он запуганный, забитый и глубоко несчастный человек, в глазах которого таилась вселенская тоска. Рюноске даже было его немного жаль, он чувствовал в нём родственную душу. Однако несколько месяцев назад Осаму довольно сильно изменился. Теперь его взгляд выражал уверенность в себе, излучал опасность и Силу. Да и не только взгляд, эту Силу, уверенность и опасность можно было почувствовать от него на расстоянии, даже в глаза не надо смотреть. Этот Осаму пугал Рюноске, несмотря на то, что являлся омегой. В его присутствии Акутагава чувствовал себя неуверенно и неловко, будто он снова был тем испуганным, забитым и ни на что не способным мальчишкой, коим являлся в детстве.

И отпор он ему боялся дать даже не потому, что он муж босса, а потому, что его присутствие угнетало и подавляло Рюноске. Эспер злился сам на себя, не понимая, что это за внутренний страх у него перед этим странным омегой и откуда он взялся, хотя пытался хорохориться, дабы не показать его мужу босса, да и вообще никому. Ведь с тех пор, как проявился его дар и он научился за себя постоять, Рюноске никого не боялся; даже в присутствии босса чувствовал себя увереннее, чем в присутствии его мужа.

«Надо, наверное, сходить к психологу, — мысленно сказал себе Акутагава, плетясь вслед за Дазаем и Ацуши. — Это всё ненормально. Да что со мной происходит, чёрт возьми?!»

Дазай распахнул дверь тренировочного зала. Там находились несколько альф, и Осаму, уверенно войдя внутрь, бросил им лишь одно слово:

— Вон!

Мафиози переглянулись, но спорить не стали. Они были наслышаны о муже босса и его дурном нраве. И, конечно, никому из них не хотелось повторить печальную судьбу товарища, которого на днях пристрелил Дазай за то, что тот надумал ему перечить. Слухи об этом инциденте разлетелись в порту моментально. Хотя, возможно, кто-то и не поверил им и, вероятно, попытался бы поспорить с Осаму или высказать ему своё истинное отношение, но присутствие Акутагавы охладило пыл смельчаков. Зная способность Рюноске и его несдержанность в гневе, соратники по оружию его побаивались. Поэтому пятеро альф, находившихся в помещении, забрав свою верхнюю одежду, поспешили убраться как можно дальше и как можно скорее.

Дазай, взяв стул, поставил его по центру. Видя, что оборотень с Акутагавой замешкались в проходе, то ли не решаясь войти, то ли из-за того, что дверной проём оказался узковат для них двоих, он произнёс:

— Ну чего вы там застыли? Вам что, особое приглашение нужно? Давайте, по местам.

— По местам? — переспросил Ацуши, всё же проходя в комнату первым.

— Да, Ацуши, по местам — значит на позиции. Становитесь друг к другу лицом и начнём уже.

Накаджима прошёл вглубь помещения и остановился, развернувшись к Дазаю. Акутагава последовал его примеру, только стал лицом к оборотню.

— Начали! — скомандовал Осаму, но видя, что эсперы медлят, сказал:

— Ацуши, попробуй активировать способность.

Накаджима попробовал и даже зажмурил глаза, но у него ничего не получилось. Дазай присел на стул, закинув ногу на ногу, и обратился к Рюноске:

— Акутагава, давай ты, раз уж наш маленький котёнок такой нерешительный.

Акутагаве повторять дважды не нужно было. Он тут же активировал «Расёмон» и атаковал тигра, пронзив его грудь и живот в нескольких местах. Накаджима хоть и был готов к этому, но всё же не смог сдержать крика боли; а когда Рюноске его отпустил, и тот грохнулся на пол с довольно большой высоты, тут же начав регенерировать, он мгновенно обратился огромным белым тигром и набросился на своего обидчика.

Дазай с улыбкой наблюдал за тем, как терзают и истязают друг друга эти двое, отметив про себя, что несмотря на то, что тигр был довольно шустр, Рюноске удавалось избегать большинства его атак. Но тут же голову посетила мысль: «Со мной Акутагава не такой ловкий и быстрый. Интересно, почему? Может, это способность даёт ему скорость или всё дело во внутреннем настрое?»

Тигр с Акутагавой продолжали сражаться, нанося друг другу порезы и раны. Прошло более двух часов. Пару раз Дазай останавливал бой, обнуляя обоих, и давал противникам время передохнуть и утолить жажду. Затем они снова сходились один на один, и сражение продолжалось. У Ацуши получилось несколько раз активировать способность самостоятельно, и Осаму похвалил его, сказав, что он молодец. А Рюноске почему-то эти слова разозлили. Даже не успев сам осознать, что с ним произошло и что он творит, Акутагава взметнул в сторону тигра несколько лент «Расёмона» настолько быстро и неуловимо для глаза (едва не отрезав оборотню голову), что тот лишь чудом успел уклониться от смертоносных лезвий; а в следующее мгновение «Расёмон» отказал своему владельцу. Дазай обнулил Акутагаву, ударив того в живот, и когда он согнулся пополам, Осаму, продолжая касаться его и не позволяя применить способность, произвёл выстрел. Всё происходило для обоих как в замедленной съёмке: в глазах Акутагавы мелькнул страх, а в глазах Дазая — презрение. Рюноске зажмурился, а Осаму отпустил его в самый последний момент; Акутагава просто чудом успел активировать способность, для того чтобы защититься от пули. Словно на автомате, Дазай снова его ударил, на этот раз в лицо, и тот улетел на несколько метров, перекувыркнувшись через голову. Всё что произошло, вызвало у Осаму ощущение дежавю. Он словно находился в двух мирах одновременно, наблюдая картинку из прошлого с похожей ситуацией и воспроизводя свои действия сейчас, при этом почти полностью осознавая, где находится в данный момент, что делает, и понимая, что видит не что иное, как воспоминания о своём прошлом. Дазай, подойдя к Рюноске, после того как ударил его в лицо, схватил того за шею и направил пистолет ему в голову. Склоняясь над ним, он прошипел:

— Ещё раз так сделаешь, и я не стану убирать руку.

Осаму улыбнулся, будто ничего не произошло, похлопав Акутагаву по спине и повернувшись к тигру, сказал:

— Молодцы, хорошо поработали. Пойдём, Ацуши.

После того как за эсперами закрылась дверь, Рюноске ещё пару минут сидел на полу, обдумывая произошедшее. Он здорово испугался, когда Дазай выстрелил в него, удерживая рукой. За какие-то секунды перед его глазами промелькнула вся жизнь, и он уже успел попрощаться с ней, однако Осаму оставил ему шанс на спасение, и Акутагава, в стрессовой ситуации, вовремя смог среагировать и не упустить его. Как ни странно, Рюноске даже не злился на Дазая, а лишь на себя. Почему он так себя повёл? Ведь он действительно чуть не отрубил этому омеге голову, когда способность Ацуши не была активна. Почему-то похвала Дазая в сторону тигра вывела Акутагаву из себя. У него возникло неосознанное, внутреннее желание, чтобы он сказал эти слова ему.

— Да что ж происходит-то? — вслух произнёс Рюноске, не в силах понять, в какой момент похвала этого странного омеги стала для него так важна; и в какой момент он начал воспринимать его даже не как равного себе, а как кого-то, кто выше? Может быть, как сэнсэя? Сегодня Акутагава понял одно: ему есть чему поучиться у Дазая, несмотря на то, что тот омега.

— Ацуши, — обратился Дазай к оборотню, когда они подходили к лифту. — Сходи в лазарет и посмотри, не пришёл ли в себя Чуя. Если он уже проснулся, передай ему записку от меня, только так, чтобы никто не видел.