Часть 2 (2/2)
– Ну не совсем так. Черной стороны я в нем в любом случае не вижу. Как ни странно, при всех своих закидонах он остается на стороне света… Ну и не забывай, Коля: у него же невеста есть. Значит, наверняка не он.
Май 2003-го
– Старков что-то давно не появлялся, ничего не слышали?
– И не появится. Его же еще в феврале после зимней сессии отчислили, ты что, не знала? Аккурат к весеннему призыву. И давно пора было. Он на сессии даже не появлялся.
– Какой призыв? Он сейчас, говорят, далеко.
– А может, и там, откуда дороги назад нет.
– Типун тебе на язык.
– А что? Дорогу серьезным людям перешел, эти из-под земли достанут.
– А говорят, его видели в марте в Москве. А потом снова исчез.
– А как же их роман с Пушкаревой? Или он от нее сбежал?
– Да вы что, дураки, какой роман, нужна она ему? Он же придуривался.
– А мне кажется, он серьезно. И она аж похорошела с ним.
– Тсс. Она идет. Такая же страшила, как и прежде. Со своим дружком блаженным.
– Здравствуйте! Куда же вы?
– Коль, не обращай внимания. Лучше скажи, вот ты самый умный: ты помнишь, кто такая библейская Сарра?
– Не помню, а что?
– Сарра прожила в браке с Авраамом почти сто лет. И была ему верной помощницей и советницей во всех делах и испытаниях.
– Сто лет? Терпеливая женщина, ничего не скажешь. Но к чему ты клонишь?
– Понимаешь, Коль, я тогда была не в себе, как в бреду, собственно, уже в бреду, жар начинался. Я потому и не соображала ничего, и поняла не сразу… И помню происходившее плохо.
– Извини, конечно, что я снова на больную мозоль, а соглашалась ты на его предложение тоже в бреду?
– Коля, сейчас поссоримся.
– Ладно, прости. Так что дальше?
– Ну вот из глубин памяти и всплывает все время: «И ты, невеста, возвеличься, как Сарра, возвеселись, как Ревекка, и умножись, как Рахиль».
– Ну, умножись, положим, понятно: Рахиль была бесплодна, но потом родила мужу двух сыновей, в том числе Иосифа Прекрасного. А вот Ревекка…
– Я спросила отца Антония в храме на Соколе. Только папе моему не говори. Меня же мама там крестила тайком, когда я болела маленькая...
– Что ж я, самоубийца… Но ты меня снова поражаешь, Пушкарева. Где ты, а где храм. И что же сказал тебе батюшка?
– Что у Ревекки доброе и отзывчивое сердце: ведь она напоила водой Елеазара и его верблюдов…
– Все ясно. А про жениха в молитве что-нибудь было? Чтобы я мог соответствовать – на будущее.
Октябрь 2005-го
– Боже, Малиновский, я весь вспотел.
– Немудрено, я тоже. Нет, так шифроваться, а? Раз наша умница и скромница, оказывается, ничего себе, я просто обязан на ней жениться.
– Заткнись! Ты что, не понимаешь, что это все означает? Она все это время ловко водила нас за нос! Прикидывалась простушкой, а сама…
– А может, она шпионка?
– Погоди. Я должен с ней поговорить.
– Только помни: поговорить, Палыч. Не поорать.
– Катя!!!
– Да, Андрей Палыч.
– А вы ничего не хотите мне объяснить?
– Я не понимаю.
– Видите ли… Это платье… Из коллекции Милко…
– Да, я видела в нем одну из моделей на показе. Конечно, по росту я пониже, зато по другим параметрам… Да вы не волнуйтесь. Ольга Вячеславовна Милко уговорила, у нее к нему свой подход.
– Но я так понял… Как вы мне раньше говорили… Что вы совсем далеки от мира моды…
– Так и есть. Просто это платье мне очень понравилось, и когда Ольга Вячеславовна меня обмеряла…
– Человек, столь далекий от моды, Катя, как вы старались показать, не смог бы так преобразиться за пятнадцать минут.
– Андрей… Палыч… Вы что, меня в чем-то подозреваете?
– Нет, что вы, Катенька. Но, согласитесь, это выглядит странно.
– Что именно, Андрей Палыч? Что вчерашняя страшилка вдруг неплохо выглядит? Вы сказали: преобразилась. Что ж, вы правы. Я действительно одно время одевалась иначе, использовала косметику, украшения. Но потом отказалась от этого. У меня были на то веские причины. И это не чтобы насолить «Зималетто», поверьте. Или опозорить.
– Кать, простите, я… Не обижайтесь, пожалуйста, хорошо? Просто я, наверное, растерялся.
– Ничего, я понимаю.
– Кать, а почему сейчас вы все же решились «выйти из тени»?
– Ну… Я так поняла, эта вечеринка очень важна для нас? Имейте в виду: потом все вернется на круги своя, и карета вновь превратится в тыкву.
– Боюсь, это многих не устроит.
– С другой стороны, если я буду вдруг выглядеть слишком хорошо, это может не устроить Киру Юрьевну. Простите, что затронула эту тему.
– Катя, мне кажется, вы взрослый человек и вправе сама решить, как вам выглядеть и что носить, разве не так?
– Боюсь, мой папа с вами поспорил бы, но я работаю над тем, чтобы и он это понял.
– Ну что ж, раз вы готовы, тогда поедем? Пора!
Июль 2003-го
– Кать, ты только не волнуйся… Я видел его имя в списке погибших в Чечне.
– Это точно?
– Его имя и фамилия.
– Боже. Это все из-за меня. Он обозлился на весь свет и не хотел жить…
– С ума сошла? Ты ни в чем не виновата, Кать. Запомни это. Не мог он вечно на твоем горбу выезжать. Забросил учебу, занялся бизнесом – его право. Отчислили, попал в армию… Каждый сам выбирает свой путь. Кать, что с тобой? Тетя Лена!
Январь 2004-го
– Старик, ну как вы там? Как Кира?
– Ничего, держится. Недавно с кладбища вернулись. Опять метель, как тогда…
– А ты как?
– А я хреново. У тебя Библия далеко?
– Что, настолько хреново? Боюсь, далеко, но можно онлайн поискать. А что случилось-то? И почему шепотом?
– Чтобы Кира не услышала. Помнишь: Авраам родил Исаака?
– Ну, лично при этом не присутствовал, но где-то слышал.
– Кончай ерничать. Почему их приводят в пример?
– Кого и кто?
– Батюшка в молитве: «Возвеличься, жених, как Авраам, благословись, как Исаак, и умножись, как Иаков…»
– Жених? А кто у нас жених? Ой, елки, Палыч, годовщина же не только у Киры, но и у тебя. Сочувствую. Фантомные боли?
– Заткнись и лучше помоги мне найти информацию. Я слабо помню тот вечер, но эти строки врезались в память намертво. Хотел бы позабыть и беззаботно парить, да не могу!
– Тихо, тихо, тихо! Спокойствие. Сейчас найдем всю правду. Вот. Трактует священник в ЖЖ. Продвинутый какой. Смотри. Авраам – символ праведности.
– Негусто.
– Через него и его потомство Бог нес истинную веру.
– Ну допустим. А Исаак?
– Принял благословение от своего отца, и мы просим Отца Небесного благословить мужа.
– Ромка, мы с тобой жалкие, бездуховные люди, я ничего не понимаю…
– Тогда спроси кого-то духовного.
– Ну не обижайся. А Иаков?
– Понятное дело, продолжение рода. А еще он очень любил Рахиль…
– Ясно. Спасибо, Ромка.
– Ну что, полегчало тебе?
– Немного. Хотя хотел бы я, конечно, открутить время вспять и никогда не заходить в ту самую дверь…
– Палыч, а если это судьба? Что если дверь та самая?
– Никогда не знал, что ты романтик. Не ты ли должен сейчас спросить: а как же Кира?
– Ты прав, должен. Особенно сегодня, в годовщину. Но не спрошу. В другой раз.