Часть 61 (2/2)

— Твоя преданность нам может лишить тебя возможности уйти за предел, когда придёт твоё время. Я… — Лайя запнулась и покачала головой от того, насколько сложно давалось ей облечь словами собственные мысли. — Я бесконечно благодарна за всё тебе, Илинке, всему вашему роду, но, возможно, сейчас, наконец, настало то самое время, когда вы могли бы устроить свои собственные судьбы, не беспокоясь о чужих и ничем не рискуя, — Лайя сжала руку Сандры на своем плече и грустно ей улыбнулась через отражение в зеркале. — Это было бы справедливо. Разве нет?

— Думаешь, справедливее, чем позволить нам самим выбрать свои судьбы? — Сандра дернула уголком губы в попытке повторить улыбку подруги, только в менее грустном ключе. — Но иначе ведь и не случалось никогда. Служить Владу, а затем и тебе — мой выбор в прошлом и настоящем, основанный на доверии, дружбе, взаимопомощи, поддержке, а не долге, обязанностях и приказах. Да, он мой Господин, а ты моя Госпожа, но ещё вы мои близкие друзья, моя семья, обретенная в веках, и я не вижу причины, почему должна хотеть, чтобы наши пути разошлись лишь потому, что вы отныне принадлежите иной плоскости бытия, чем смертные люди. Да, увы, время для нас с вами теперь течет иначе, да, вы можете многое из того, что я не могу даже со своим даром, но… вы всё ещё дороги мне, и никакой предел, никакие условия этого не изменят, — Сандра вдруг споткнулась о собственную категоричность, закончив чуть менее уверенно: — Кроме вашего с Владом слова.

Обернувшись, Лайя протянула руку к сложной формы подвеске, соединяющей в себе одновременно несколько мощнейших защитных сигилов, виднеющейся в вырезе декольте подруги. На попытку прикосновения медальон отозвался всплеском энергии, окружившим Сандру проявившим себя защитным полем.

— Влад своё слово уже сказал, — Лайя опустила руку, хотя и чувствовала, что для неё барьер легко преодолим. — Вполне однозначное. Я его не оспариваю, тем более, что он предложил вам выбор, просто я должна…

— Я понимаю, — Сандра вмешалась раньше, чем невозможность Лайи закончить собственную мысль стала бы очевидной. — Но ни он, ни ты в конечном итоге не ответственны за наше собственное решение. И за его последствия.

Поджав губы, Лайя отвела взгляд, понимая, что тему нужно срочно менять, иначе они просто погрязнут в противоположных убеждениях, касающихся одной истины, кажущейся настолько же далёкой, насколько совершенно неизбежной. К счастью, удачный предлог долго искать не пришлось.

— Где же Валентин? — Лайя всмотрелась в полумрак дверного проёма, но там не шевелились даже тени. — Только не говори, что инструктирует легион демонесс-официанток, — девушка улыбнулась собственной догадке, вернув взгляд подруге, как только поняла, что случайное предположение может оказаться не таким уж невероятным.

Сандра ответила коротким смешком, и в улыбающихся глазах её мелькнула таинственным призраком и почти сразу же исчезла искорка.

— Насколько мне известно, Влад поручил ему с Илинкой какое-то важное дело за пределами замка. Но он скоро вернётся и присоединится к нам, как только мы закончим со всеми приготовлениями. И не смотри так на меня, — румынка развела руками, этим простым невербальным жестом открывая себя проницательному взору подруги, — я не знаю, что за дело, правда-правда.

Влад по-прежнему мог скрывать от Лайи свои «дела», если считал нужным и если сама Лайя это позволяла, а она позволяла, не получая взамен ни единой причины этого не делать.

Сандра, тем временем, уже кружила над туалетным столиком, наводя на нём упорядоченный хаос.

— Знаешь, а я ведь понятия не имею, какая причёска может быть достойна королевы, — перестав суетиться, румынка застыла на месте, так и не сомкнув пальцев на свободно парящем в воздухе гребне. — У тебя уже есть платье? Может, если я увижу основу образа, мне станет проще придумать… что-нибудь лучше, чем уже есть. Хотя это та ещё задачка!

— Ага, со звёздочкой, — Лайя кивнула и в сомнении покосилась в сторону завешенной балдахином кровати, временно разместившей на себе то самое платье. — В какой-то мере буквально. Потому что, боюсь, крайне сложно назвать это «платьем», — девушка запнулась, едва не сказав более подходящее, но слишком спойлерное и гораздо более озадачивающее определение «Вселенная». — Выражение «богатая фантазия» перестаёт иметь переносное значение, когда речь заходит о способности Влада материализовать мысли.

— Оно из золота что ли? — явно заинтригованная Сандра улыбнулась своей догадке, про себя рассудив, что даже окажись оно действительно так, это, наверняка, будет та форма драгоценного металла, вес которой на себе Лайя даже не ощутит. Иначе Влад, скорее, отпустит её совершенно нагой и обнажится сам, чем позволит испытывать малейший дискомфорт от одежд и аксессуаров.

— Боюсь, золото — уже не эталон роскоши, — не желая растягивать интригу, Лайя подпорхнула к кровати и одним размашистым движением сдернула полог в сторону.

Подошедшая сзади Сандра несколько долгих мгновений вглядывалась в полумрак, пытаясь понять, что же именно она видит, пока смотрящая на неё в ответ тьма, стелящаяся клубящимся пластом в сдерживающих её границах тяжёлого балдахина не начала прямо на глазах обретать форму — узнаваемые очертания корсетного платья с многослойной пышной юбкой в пол. Вот только очертания эти явно были не из ткани. Ни одна известная людскому миру ткань, созданная при помощи новейших технологий, не могла повторить рисунок природных явлений во всей их многомерной, подвижной и изменчивой красе. Люди не обладали способностью ткать ткани из самих стихий, лишь научились воссоздавать плоскую картинку по образу и подобию, имеющую мало общего с неповторимым оригиналом. Сандра могла ошибаться, но всё же предполагала, что такое даже тёмным было не под силу, если не учитывать доступное им мастерство иллюзии.

А Владу было. И он воспроизвёл уникальный, изменчивый и такой реальный образ звёздного неба, будто создал это платье из самой материи Вселенной, отделив кусок от управляющих ею законов и заставив облечься в нужные линии и в точности повторить все утончённые изгибы женской фигуры с невесомой лёгкостью обычного шёлка. Он спустил созвездия с небосвода, поместив их многомерное свечение на не имеющую обозримых границ юбку, будто вовсе неотделимую от тьмы, как неотделимо от неё само ночное небо.

— Это… — от такого колоссального несоответствия ожидаемого образа действительному, шатко балансирующему между возможным и невероятным, между реальным и гипотетическим у Сандры перехватило дыхание, и позабылись разом все слова, хотя она считала себя привыкшей к самым разным проявлениям сверхъестественного, в том числе несущего прямую угрозу жизни.

— Вполне достойно королевы, — раздался знакомый голос за спинами девушек, заставив обеих обернуться.

Лайя успела чуть быстрее Сандры, хотя всё внимание неожиданного гостя и без того было отдано ей и выражено в наклоне корпуса вперёд с прижатой к сердцу рукой и низко опущенной головой, скрывающей лицо и взгляд.

— Моё почтение, Ваша Светлость.

Испытав секундный порыв броситься навстречу и разрушить напускной церемониал, Лайя всё-таки сдержала себя, ограничившись чуть менее сдержанным, чем положено, именным приветствием:

— Ноэ!

Ставшая визитной карточкой внезапность его появления мешалась с радостью и немного — с приятным удивлением после его весьма сдержанного приветствия у портала. И Лайя не знала, чему из этого будет правильно отдать предпочтение, чтобы оставить от этой их непредвиденной встречи непременно положительное впечатление.

— Сандра, — во вторую очередь бес приветствовал придворную ведунью Влада, адресовав ей учтивый кивок и взгляд, который тут же сам собой стёк от лица девушки к её высокой груди. На ней перекрестие линий, которые демон не имел возможности даже как следует рассмотреть, формировало непробиваемую броню, отмеченную энергией, не имеющей себе равных, источающей стойкий фон принадлежности.

— Здравствуй, Ноэ, — ответила Сандра вместо привычного современному слуху, но не отражающего изначально заложенного смысла, короткого: «Привет!» — Ты как всегда очень вовремя! Мне скоро нужно будет встретить Валентина с Илинкой, а мы тут ещё даже не определились с причёской. У тебя же, наверняка, ворох подходящих идей, так что если королева позволит, — девушка обратилась к Лайе, послав ей понимающий взгляд, совершенно не имея ничего против того, чтобы удалиться, оставить их наедине, — я доверю её твоим компетентным рукам.

Локид не сумел оперативно придумать достойного возражения, а Лайя, конечно же, позволила — она ждала этой возможности, поэтому вскоре, прошелестев подолом имитирующей платье накидки, Сандра исчезла в проёме двери, услужливо притворив её за собой, как будто без этого Ноэ чувствовал себя недостаточно неуютно.

Ощущая нарастающее напряжение, но не желая его усугублять, Лайя решила воспользоваться, наверняка, случайными, но очень удачными словами Сандры о компетентных руках, дополняющими слова Влада о том, что Ноэ просто нужно было позволить делать то, что он хорошо умел. Кроме эффектных появлений, для которых позволение ему вовсе не требовалось.

Без лишних предисловий повернувшись к кровати, Лайя вгляделась во мрак балдахина и спросила:

— Правда, достойно?

Спустя несколько мгновений тишины позади раздался смех, такой неожиданный сам по себе, но такой характерный для Ноэ, которого всегда хотелось одновременно и обнять, и оттолкнуть, задыхаясь от возмущения.

— Когда ты, нарушая все законы, вторгалась в тёмный мир, заставляя орды нечисти бежать от тебя в ужасе; когда вставала один на один с высшими демонами, пользовалась тёмными артефактами и заставляла адского пса трусливо поджимать хвост, готовая прорубать себе путь во тьме к своему королю… Держу пари, столь нелепые вопросы о достоинстве в вашей голове не рождались, королева. А как дошло до платья и финального выхода под свет софитов, так сразу какие-то сомнения и типично женские комплексы. Я думал, Ваша Светлость выше этого.

— А я думала, ты догадаешься, что речь вовсе не о платье, — трижды пожалев о своём вопросе и разочаровавшись необходимостью пояснять, протянула Лайя, не спеша оборачиваться. — Пожалуйста, прекрати «выкать», потому что сейчас в этом совершенно нет необходимости и ты просто делаешь это нарочно.

— Нарочно для того, чтобы нивелировать не совсем уважительные высказывания в твой адрес. Не о платье, вот как?.. — мысленно прокрутив диалог назад, демон попробовал придать ему иное смысловое значение — вышла ещё большая бессмыслица, чем в случае, если бы платье осталось просто платьем, не подразумевая под собой ничего иносказательного. Впрочем, хорошо Ноэ знакомая бессмыслица, в своё время успевшая набить ему оскомину. Можно сказать, теперь семейная. — А о чём же? — бес непременно хотел, чтобы девушка сама озвучила свои мысли, в ломанных попытках сформулировать осознала, насколько абсурдно они прозвучат.

— Ты совсем не можешь без того, чтобы не поиздеваться, да? — у Лайи дрогнула губа, и она её закусила, спеша скрыть малейшие признаки раздражения. — Да вот об этом же! — прекрасно, впрочем, зная, что демон понял её с первого раза, она для пущей доходчивости указала на платье, а потом развела руки в стороны, подразумевая окружающую их реальность. — Влад это делает просто… просто вот так! — девушка щёлкнула в воздухе пальцами. — Он создаёт вещи, управляет погодой, пространством… Да что там, он целым миром управляет, а я… даже смотря на это платье, думаю, что оно слишком… слишком мне не подходит, потому что я ведь… я просто человек!

Теперь Ноэ рассмеялся уже открыто, безуспешно пытаясь сдержать волну накрывшей его веселости. Втайне надеясь, что она окажется хоть чуточку заразительной, и это разредит обстановку. Но, увы, та только накалялась, давая понять, что ещё немного — и бес рисковал подавиться собственными эмоциями.

— Прости… — хрипло выдохнул Локид и кашлянул остатками смеха в кулак, спеша восстановить дыхание и вернуть себе самообладание, задвинув куда подальше ненужные сейчас ассоциации. — Просто я всю эту песню уже слышал. В другой рифмовке, но с сохранением того же смысла. «Я её недостоин, она самая чистая душа, которую носила эта земля, она ангел, а я… я же просто…» — демон повёл головой, выходя из подрожаемого образа, и продолжил уже своим обычным голосом, глядя на женский силуэт, подсвеченный лазурью ауры и контрастно выделяющийся на тёмном фоне интерьера. — Да, Влад отныне воистину на многое способен. Но давно ли? — бесстрастным тоном задав риторический вопрос, бес продолжил лишь тогда, когда Лайя повернула к нему лицо, показывая, что слушает. — Ты не представляешь, сколько раз я пытался уговорить его воспользоваться своими способностями хотя бы для невинных фокусов вроде создания тряпья или поддержания собственного человеческого обличия. Но ему было чхать на все мои увещевания, даже когда проявление минимального участия с его стороны ему же самому могло облегчить жизнь. Он Мику потерял из-за того, что отринул вещий дар! Но потом возродилась ты — красавица, вспомнившая о своей беззаветной любви к чудовищу несмотря на самый страшный его облик. И у него появилась мотивация, которую я никогда не смог бы ему дать, сколько бы ни изощрялся. Никто бы не дал. Из мести за тебя он впервые призвал пятую стихию! Защищая тебя, впервые открыл портал. Поправь меня, если я ошибусь в том, что именно для тебя он экстерном освоил ремесло модельера. Всё ещё на уровне любителя, но факт есть факт. Для тебя, не для тёмного мира, он боролся с Шаксом за власть! Для тебя он — король, дракон и тёмный властелин! Потому что ты — та женщина, что с самого начала стояла за его плечом. Единственная, кто на протяжении шести веков мешал ему превратиться в безмозглую летучую мышь и сгнить в своём склепе, окончательно утратив остатки человечности. В остальном — да, ты — просто человек. Поэтому просто заканчивай мяться тут в надуманных сомнениях, полезай в платье — хотя если вдруг решишь надеть на себя картофельный мешок, он твоей красоты всё равно затмить не сможет — и походкой от бедра — в тронный зал. Там Влад тебе доходчивее меня разъяснит все твои достоинства, ровными рядами насадив на колья всех, желающих их оспорить.

В наступившей тишине обдумав всё, что вылилось на неё сплошным потоком искренности, миновавшей фильтр церемониала и пиетета, Лайя развернулась к демону лицом, позволяя себе окинуть взглядом знакомую, хотя и кардинально сменившую образ фигуру, с их последней встречи необъяснимым образом будто скинувшую десяток лет, с учётом и без того слишком несоответствующего истинной цифре возраста. Собранные в высокий хвост пепельно-белые волосы казались столь же далёкими от современных тенденций земной моды, как и его удлинённый чёрный камзол, и тонкие перчатки в тон, второй кожей покрывающие руки.

В каком веке так одевались? Пятнадцатом? Шестнадцатом?..

Разноцветные глаза с помолодевшего лица смотрели выжидающе, и Лайя собиралась сказать ещё кое-что, не дающее ей покоя, но, подозревая, что это будет неуместно и, вполне вероятно, испортит Ноэ настроение лишним напоминанием, промолчала, в ответ на взгляд бросив только:

— Что ж, тебе придётся выйти, — позабавленная самой необходимостью об этом напоминать Локиду, уходящее корнями в века воспитание которого иной раз слишком непредсказуемо мешалось с бесовской вредностью и беспардонностью.

Натурально сыграв глазами удивление, демон приоткрыл рот для возражений, но потом словно опомнился, понимающе закивав:

— Да-да, непременно, — его губы расплылись в не предвещающей ничего хорошего улыбке при взгляде в клубящуюся темноту балдахина. — Только прежде позволю себе заметить, что ни руками, ни ногами, ни даже с помощью такой-то матери ты в этот шедевр ментального портничества, вероятнее всего, влезть не сумеешь.

Лайя воззрилась на демона в полнейшем недоумении, мысленно не найдя ничего зазорного в том, чтобы пойти в том же платье, на её необольщенный вкус, вполне соответствующем поводу, которое уже было на ней надето рукой всё того же Влада.

— Нет, это не воображаемое «платье короля» и нагой оно тебя не оставит. Но есть некоторые вещи, как особые доспехи, например, или это платье, которые подразумевают надеваться вот так, — произнося эти слова, Ноэ щёлкнул пальцами.

На один ничтожно короткий миг между разочарованием и негодованием Лайя понадеялась, что этим самым щелчком Локид облачил её, но увы, нет, он лишь выдал фирменную ухмылку и развернулся, намереваясь выполнить просьбу покинуть комнату.

— Но я не умею… вот так! — прозвучало жалким нытьём неуверенной девочки, от чего Лайе вмиг стало стыдно и обидно.

Не мог же Влад создать для неё наряд, который она не смогла бы самостоятельно надеть, поставив её в столь неловкое положение. Или он был убеждён, что она сумеет справиться хотя бы с одеванием самой себя.

Тут до Лайи, сквозь нарастающий стыд и нещадно полыхающие щёки дошло — и она выпалила Ноэ в спину:

— Это ведь… ты! Это не от Влада платье, это ты его создал!

Повисла пауза, звеня в наэлектризованном воздухе интригой, будто туго натянутая струна. Оборванная в итоге Локидом:

— Пусть это и не венчание, но как-то всё равно не по законам жанра — чтобы муж видел платье до церемонии. Неинтересно так, скучно. Кроме того, помнится, я ведь обещал тебе наряд, достойный королевы. А тут и король в приливе невероятной щедрости поделился со мной энергией, которой мне осталось всего лишь придать форму, так что можешь считать это нашим коллективным творчеством — без Влада мне было бы не из чего создать столь тонкие материи.

Поток неожиданных подробностей, о которых она и не подумала бы спросить, намекнул Лайе о том, что демон и на этот раз планировал скрыть свою причастность, но она в который раз нарушила его планы.

— Так ты… поможешь мне с примеркой? — от этой просьбы девушке сделалось ещё более неловко, но иначе она рисковала действительно не оценить по достоинству старания демона, а этому он вряд ли будет рад, хотя, конечно же, ничем своего неудовольствия не выдаст. — Я правда не знаю, с какой стороны к твоему шедевру подойти.

Ноэ закатил глаза. Но не раздраженно и не неуважительно, как могло показаться со стороны, скорее, скучающе, будто уже не раз оказывался в подобной ситуации, которая успела ему наскучить примерно так же, как рабочая рутина с постоянным повторением одного и того же действия.

— Всё ты знаешь, — парировал бес, но по его выражению лица Лайя заранее поняла, что он не откажет. Но, конечно же, и от комментариев не воздержится. — И сама прекрасно справишься, как только перестанешь воспринимать себя отдельно от образа и захочешь его примерить. Мысленно. Давай же, — ободрил демон, вставая ближе. — Облачать мысли в материю легко, если уловить суть процесса, а ты уловила его уже давно.

В начале их знакомства девушка прониклась бы тихой ненавистью к Локиду за подобную провокацию, на раз-два способную её опозорить в самый неподходящий для этого момент. Сейчас она понимала, что это было ничто иное, как своеобразная попытка преподать урок — помочь обрести ценный навык, исключающий возникновение подобной ситуации когда-либо в будущем. Лайя правда готова была учиться, она этого хотела, но прямо сейчас момент для этого казался ей крайне неподходящим.

Длинно вдохнув и выдохнув, словно призывая самого себя к терпению, Ноэ окинул Лайю взглядом, мелькнувшим сверху-вниз по её телу слишком быстро, чтобы она успела его прочесть.

— Позволишь? — мужчина чуть двинул рукой в её сторону, будто собирался коснуться, но стоял для этого всё ещё слишком далеко. Предвосхищая спор, пояснил: — Ты должна выразить согласие, это важно. Иначе твоя безусловная защита, вероятнее всего, превратит меня в кучку пепла раньше, чем мы оба осознаем, что произошло.

Лайя собиралась подобно демону закатить глаза, но от его объяснений резко передумала это делать. В последний момент удержав за зубами неуместное взывание к богу, сказала:

— Помоги мне, пожалуйста, Ноэ! — надеясь, что это послужит достаточно очевидным согласием.

— Идём, — демон отвёл её к зеркалу, а сам встал за спиной таким образом, чтобы в отражении она могла видеть каждое его движение, при этом саму себя целиком. Помедлив мгновение, не оставшееся Лайей незамеченным, как и промелькнувшее в воздухе сомнение, положил ладони ей на плечи. — Не закрывай глаза, — назидательно велел бес. — Посмотри на себя в отражение и представь. Не это платье, так любое другое, в котором ты чувствуешь себя уверенно. Возможно, не платье вовсе.

— Но я хочу это, — Лайя интуитивно попыталась чуть повернуть голову в сторону кровати, но Ноэ не позволил ей отвлечься, а его губы в отражении разошлись в улыбке, как девушка почувствовала — удовлетворённо-одобрительной. — Хотя мне сложно представить, как оно выглядит. Оно… будто есть и его нет одновременно. Оно… изменчиво.

В потоке оправданий Лайя вдруг поняла, что то, что её мозг изначально воспринял в отражении как «руки на плечах», на деле было лишь имитацией. Ноэ не касался её ни в одной точке — ни ладонями, ни грудью. Стоял близко, но… не слишком.

Чтил дистанцию или нарочито избегал?

А потому всячески пытался сделать так, чтобы она справилась сама, без необходимости с ней тактильно взаимодействовать.

Осознав это обстоятельство, Лайя больше не могла молчать. Думая, что лучшего шанса, чем разговор с отражением, ей может и не представиться, она выдала на одном дыхании, ловя в зеркале разноцветный взгляд:

— Ноэ, прости меня.

Раньше, чем она смогла бы продолжить, Локид поднял руку, прерывая.

Он мог бы спросить: «За что?» Мог сотней разных способов сделать так, чтобы Лайя пожалела о своих словах. Мог бы нацепить на лицо покерфейс или просто исчезнуть, избегая неприятной темы. Но он лишь склонил голову, то ли в попытке скрыть взгляд, то ли в формальном жесте почтения, и ровным голосом ответил.

— Тебе не престало извиняться за свои действия.

От такого заявления Лайя только и смогла, что поражённо вскинуть брови. А потом накатило возмущение:

— Но что, если я хочу этого?! Плевала я на своё положение, на этикет. Мне это нужно, Ноэ! Человеческой части меня, всё ещё отвергающей реалии тёмного мира, это нужно. Мне жаль, что всё обернулось так, мне жаль, что я… увидела то, что не должна была. Но…

— …Но если бы выпал шанс всё переиграть, при тех же обстоятельствах ты поступила бы так же? — предполагая дальнейший ответ, Локид не дал ей закончить. — Тогда к чему извинения? — его лицо из нейтрального вдруг сделалось глубоко задумчивым, будто он решал в уме сложнейшую задачу или продумывал стратегию. — Знаешь, я правда за всё своё существование так и не понял стремления людей ожидать прощения за поступки, которые они склонны повторять из раза в раз, даже имея возможность что-то изменить.

— Мне жаль, что ты не смог уберечь от меня свои тайны, — Лайя поджала губы, перестав пытаться восстановить утраченный контакт взглядов. — И за это я прошу прощения. Но не за то, что спасла тебе жизнь. Пусть и ценой таких последствий.

— А разве моя неспособность уберечь — не моя проблема? — бес спросил вовсе обескураженно, будто ожидал любого ответа, кроме этого. — В любом случае, — он вновь открыл лицо отражению в зеркале, и оно сделалось совершенно бесстрастным, являя собой идеал самообладания, щедро приправленный дрогнувшим уголком губы, пытающимся изобразить фирменную кривую усмешку, — я не хотел бы продолжать обсуждение. Если ты не настаиваешь.

И снова. Он мог бы вывернуть этот разговор в какую угодно сторону, более привычную для него, в попытках избежать нежелательной темы. Он мог бы уйти, и Лайя не стала бы его останавливать. Он даже имел право жёстко пресечь попытку выйти на неприятный для него разговор. Но впервые на памяти Лайи он не воспользовался ни одним своим исправно работающим демоническим трюком, не пытаясь сделать так, чтобы ей самой тема стала отвратительна. Вместо этого он искренне просил не продолжать, и девушка не могла себе представить причины, по которой она стала бы настаивать.

— Объяснишь ещё раз? — весьма скомканно, но Лайя попыталась сменить тему, вернувшись к «примерке». — Обещаю впредь внимательно слушать.

Ноэ качнул головой в отрицании, но прежде, чем девушка успела бы разочароваться упущенной по собственной глупости возможности, демон обошёл её, вставая напротив таким образом, чтобы теперь она видела его напрямую, а не сквозь отражение.

— Боюсь, время урока вышло, — сделав ещё буквально один шаг навстречу, Ноэ поклонился и подал ей свободную от перчатки руку.

Лайя могла бы подумать, что он ни с того ни с сего решил пригласить её на танец, если бы не познакомилась с этим жестом и ожиданиями от него немногим ранее. И жест этот подразумевал самое прямое прикосновение.

— Уверен? — уточнила девушка, хорошо понимая и уважая причину, почему Локид всячески избегал с ней контакта, но совершенно не находя объяснений, кроме вынужденности наступить самому себе на горло, почему он вдруг передумал.

— Вам уже известны худшие из моих тайн, королева, — демон продолжал стоять в полупоклоне. — Больше мне скрывать нечего.

Ещё терзаемая сомнениями, Лайя неуверенно вложила свою руку в его. Вопреки ожиданиям, прикладываться к ней губами Ноэ не спешил, лишь чуть приподнял верх, будто показательно, а сам заговорил:

— Все, кто предстанут перед тобой сегодня, будут обязаны выказать согласие с твоим положением и почтение ему преимущественно двумя способами. Мужчины имеют право целовать тебе ладонь, — подтверждая слова действиями, демон подушечкой пальца отметил место на тыльной стороне, точно над бьющейся веной. — Здесь. Допустимо чуть ниже — к пальцам, но ни в коем случае не выше запястья. Если дерзкий глупец не осыплется прахом на месте, этому непременно поспособствует Влад. Женщины… Несмотря на процветающие в людском мире эмансипацию и феминизм, в тёмном мире по-прежнему лишены привилегии подниматься выше… — вновь церемонно поклонившись, бес тронул её ногу — не прикосновением, лишь взглядом — подсказывая Лайе в полушаге чуть выставить её вперёд. Когда она это сделала, всё так же без прикосновения, одним взглядом демон указал вторую, виднеющуюся в высоком разрезе юбки «цель». — Твоего колена. К нему они станут прикладываться в знак приветствия, если не захотят быть обделенными твоим вниманием. А они, к сожалению или к счастью, не захотят. Твоё внимание для тёмных отныне стоит о-о-чень дорого, и отнюдь не в звонкой монете, — Ноэ умолк, давая Лайе необходимые мгновения воспринять услышанное, после чего, продолжая на весу удерживать её руку, заглянул ей в глаза и спросил: — Позволите, светлая королева?

Не задавая встречных вопросов и не вступая в ненужные споры о ныне неизменном, Лайя заставила себя молча принять тот факт, что её позволение с недавних пор имело значение, гораздо большее, чем сама она готова была придавать словам.

Девушка ответила благосклонным движением век, несколько мгновений спустя почувствовав лёгкое касание губами той точки, которую прежде бес наметил подушечкой пальца. Оно совпало с биением её сердца, импульс которого, покинув пределы тела, окатил пространство мощной волной пульсирующей энергии. Миг — и сокращённая дистанция вновь была восстановлена, а Ноэ снова оказался на почтительном расстоянии, застыв с низко склонённой головой.

Мышечная память оказалась быстрее формирующейся мысли, заставив Лайю поднять руку, чтобы просить Ноэ не перегибать с пиететом, и лишь тогда она заметила, от собственной руки метнувшись взглядом к зеркалу. Да так и застыла, впившись неверящим взглядом в собственное отражение.

«Не бывает… Так не бывает», — птицей в клетке в её голове забилась одна-единственная мысль, не оставляя место великому множеству небылиц и чудес, которым она уже стала свидетелем и уже успела принять на веру.

Выглядело всё так, словно её облачала сама Вселенная — обретающий материальную форму мрак, сошедшийся в вечной битве со светом, стремящиеся в бесконечность. Мрак стягивал ее грудь корсетом чернее самой тьмы, перекидывая змеящиеся ленты через плечи и завиваясь позади спины в бесконечный плащ-шлейф. Свет… в один миг он был лишь проблесками на границе зрения, но чем дольше проходило времени, тем больше его становилось. Будто он струился из неё самой, от основания юбки под солнечным сплетением наполняя многочисленные складки и оборки, и ветвясь ближе к подолу росчерками молний. Не плоскими, статичными узорами, но будто настоящими, взятыми с самих небес, движущимися, переливающимися, исчезающими, чтобы сделать видимыми вкрапления бесчисленных звёзд, и снова вспыхнуть, озарив лазурным свечением окружающее пространство.

Лайя потерялась в слишком противоречивых ощущениях. Её глазам представало воплощение красоты и мощи, априори не созданных для того, чтобы просто взять и стать чьим-то одеянием, пока остальные её чувства, отчаянно пытаясь найти соответствие, не воспринимали ничего, кроме невесомой лёгкости от того, что должно было безнадёжно придавить её неизмеримым весом, и ласкающей кожу нежности, превосходящей самые дорогие шелка и бархат. Несмотря на отражающуюся в зеркале подчёркнутую фигуру с тонкой талией и греховно откровенным декольте, держащимся на одних только формах, ничто не сковывало движений, не мешало дыханию, не впивалось, но самое главное — не обжигало жаром полыхающих звёзд, не ударяло миллиардами вольт, разрядами стекающих к подолу и дальше перетекающих в невесомый шлейф, конца которому не было, как не было его и у самой Вселенной, уносящей галактики и туманности в бесконечные пространства.

— Невероятно… — одними губами прошептала Лайя самое подходящее слово, которое знала, и близко, однако, не способное описать с ней происходящее.

— Не просто вероятно, — возразил Ноэ, продолжая смотреть в пол. — Ожидаемо! Этот образ — обрамление тебя, а не наоборот, и лишь ты, твоя энергия, на безусловном уровне беспрерывно взаимодействующая с энергией Влада, способна раскрыть его истинную красоту и реализовать мою задумку.

— А состояла она в том, чтобы надеть на меня… космос? — Лайя отчаянно пыталась подыскать иное определение и не могла.

— Тебе не нравится? — голос беса звучал ровно, давая понять, что он готов к критике. И все бы ничего, если при этом он имел возможность смотреть на неё прямо. Но он этого не делал, а настаивать Лайя не спешила. — В конце концов, почему нет?

Девушка открыла рот для встречных аргументов, но ничего объективного и существенного придумать не смогла. Нравится или не нравится… Эти понятия наравне со многими другими сейчас казались безнадежно устаревшими, потому что они абсолютно не характеризовали сути явлений. Манящая светом звёзд недосягаемость космической дали, ставшая украшением её платья, не могла не нравиться, она могла восхищать и пугать одновременно, как и росчерки молний, в тон биению сердца ветвистыми шрамами прорезающие ткань, подобную ночному небу. Это была чистая, неподвластная, необузданная сила, прекрасная и ужасная одновременно. Ей можно было восторгаться и ужасаться бесконечно долго.

— Потому что существуют пределы дозволенного, Ноэ, — наконец, ответила Лайя, мельком глянув на своё отражение. — Существует неписанная субординация, не знаю… этикет, нарушать который я не рискну даже иллюзорно примеряя на себя материи, над которыми я не властна. И никогда не стану. Я королева — да, но я не хочу и не стану претендовать на что-то большее. А в этом… платье я похожа на… — девушка не стала договаривать.

— Да, за тобой и Владом есть ещё одна ступень власти, и ей вы подчиняетесь. Оба. Но для тёмных лестница заканчивается на вас двоих, на вере в превосходящую силу, поклонении и подчинении этой силе. Для нас её олицетворение — не образ из писаний и не обрис в обкладе, а живые и здравствующие хозяин и хозяйка престола, Король и Королева. Если ты на кого-то сейчас и похожа, то лишь на ту, кем являешься. Просто ты этого ещё не осознала.

Лишь отступив спиной вперёд на максимально возможное расстояние, Ноэ смог снова на неё посмотреть, щурясь от то и дело прочерчивающих лицо ветвистых линий света, мешающих ему смотреть свободно.

Лайя хотела бы это исправить, но пока не понимала, как, боясь незнанием сделать хуже.

— Платье, достойное королевы, — повторив те же слова, что прежде сопровождали его появление, бес всматривался, не жалея взгляда, чтобы оценить примеренный образ. — Позволь ещё одну только деталь… — Локид сощурил карий глаз и, склонив голову набок, чуть приподнял руку.

Не сдержав улыбки, Лайя кивнула. Во всём, что касалось творчества, Ноэ был неудержим никакими силами.

Едва получив согласие, демон чуть заметно повёл по воздуху рукой — и на лицо Лайи опустилась вуаль. Девушке потребовалось несколько мгновений на осознание, что сплетена она оказалась из тончайших косичек её собственных волос, в местах затейливых переплетений украшенных крохотными золотыми и серебряными зажимами, формирующими против лица подобие крупной сетки.

— Влад не захотел бы намеренно скрывать твоё лицо. Но такой естественный барьер, являющийся частью прически, думаю, оценит и, возможно, даже возьмёт за идею на будущее.

Не успела Лайя подумать, что на сотворение чего-то подобного могли понадобиться все её волосы, как ощутила сзади характерную тяжесть — единственную, имеющую реальный вес во всём её образе — от свободно рассыпавшихся по обнаженным плечам и спине локонов, ещё более длинных и густых, чем она привыкла, вовсе не считая себя обиженной природой. Однако этой ночью, учитывая её наряд, о природе рассуждать не приходилось. Собственно, как и переживать об удобстве каблуков, своей высотой, наверняка, стремящихся нивелировать существующую разницу между ней и Владом в росте.

— Если надумаешь что-то изменить, тебе достаточно это просто представить, — напомнил Ноэ.

Переведя на него взгляд, Лайя ощутила его невербально выраженное стремление оставить её наедине с отражающимися в зеркале просторами Вселенной.

— Постой! А Влад? — второпях выпалила девушка, по привычке ожидая, что демон мог исчезнуть в любой момент. — То есть, я имею в виду… Может, тебе известно что-то о его образе? Хочу, чтобы мы друг другу соответствовали.

— О, не сомневайся, вы будете! — многозначительно заявил Локид, избегая любой конкретики. — Правда Его Величество с некоторых пор заведует своим гардеробом самостоятельно, так что я понятия не имею, в чём он перед нами предстанет.

— Но…

Демон усмехнулся и качнул головой, прерывая.

— Без «но». Просто закрой глаза и визуализируй всё то, что ты хочешь. Я, с твоего позволения, тебя оставлю. У меня ещё подарок не подготовлен, а уже почти как полночь без пяти.

Он в очередной раз выжидающе на неё посмотрел, всё сильнее убеждая Лайю в мысли, что просьба о позволении отныне будет преследовать её везде и всюду до конца дней. Ведь, не будь оно так важно, Ноэ бы уже давно растворился в воздухе, но он этого не делал. Ждал.

Лайя хотела добавить, что его присутствие сегодня — и есть самый лучший подарок, но опасалась, что это прозвучит для беса непозволительной и неприемлемой лестью, а потому лишь кивнула, более его не задерживая.

— Спасибо! — шепнула напоследок.

Так, чтобы быть непременно услышанной, но лишить уже исчезающего Ноэ возможности уточнить, за что именно. Перечислять причины благодарности пришлось бы очень долго. А ещё дольше — спорить о том, что заслуживает благодарности, а что — нет. У них на это непременно окажутся разные взгляды.

Решив больше не терзать себя сомнениями в неизбежном и не мучиться догадками об уместном и дозволенном, Лайя не стала смотреться в зеркало, прикрыв глаза и сосредоточившись на ощущениях. На дыхании, на биении сердца, каждым новым ударом порождающем новые и новые вспышки-молнии, стекающие от груди вниз, к подолу, клубящемуся позади неё бесконечной мантией ночи.

«Душа моя. Моя светлая королева. Ты готова? — шёпот Влада, всепроникающе властный и бесконечно нежный одновременно, прокрался в мысли, в один миг заполонив их все и вытесняя собой всё лишнее. — Наш выход».

Он не пришёл за ней и не взял её под руку, чтобы вести, не потому что не хотел этого, а потому что не мог позволить другим увидеть и запечатлеть в памяти что-либо иное, кроме абсолютного, неизменного равенства. А в равенстве нет ведо̀мых, есть лишь идущие навстречу, чтобы встать рядом и продолжить путь шаг в шаг.

Где-то далеко башенные часы громовым боем отсчитывали время на циферблате вечности, и звук этот волнами распространялся в пространстве, никому и нигде не оставляя шанса его не услышать.

Где-то далеко оркестр из мёртвых, но возродившихся для служения тьме настраивал многочисленные инструменты, пробовал разные ноты, чтобы идеально подобрать те, которые зазвучат в унисон происходящему.

Где-то далеко и одновременно неизмеримо близко было начало их правления.

Её шаг.

Его шаг.

Навстречу друг другу сквозь пространство и время.

Рождаемые единым движением энергии, преобразовываясь волнами, неизбежно сталкивались где-то посредине, перекликались, вступая в резонанс и заставляя окружающее пространство дрожать, возвещая их приход громче любых глашатаев и герольдов.

Попадающиеся на пути Лайи слуги расступалась, кланяясь, ропща и спеша раствориться во мраке стен.

Девушка ничего не могла поделать с неуверенностью и сомнениями, сорными семенами норовящими проклюнуться внутри неё, пока не вступила в необозримо просторный зал, не похожий ни на одну из комнат замка и вообще ни на одну, способную существовать вне тёмной реальности, без видимых границ.

В их безграничье далеко напротив Лайя увидела его, идущим ей навстречу.

Та часть необъятного космоса, что не принадлежала ей, стала его мантией, сотканной из самого ночного неба, бесконечно пронизываемого вспышками излучаемого им эфира. Она ложилась на его плечи, покрывая доспехи, оттиском чешуи в чернённом металле повторяющие его драконью форму. Хотя лицом Влад оставался человеком, тело его являло собой нечеловеческую мощь, а броня, скорее, призвана была защитить окружающих от него, а не наоборот. С нагрудника щерила свою пасть рогатая голова дракона с горящими лазурью эфира глазами, наплечниками служили огромные лапы, когтями удерживающие мантию на плечах, а наручи, частично закрывающие ладони, имели ряд шипов наподобие костяных выростов, выстроенных в ряд по внешней стороне предплечий.

Его шагов под всей кажущейся неподъёмной тяжестью облачения Лайя не слышала так же, как совершенно не чувствовала веса своего собственного одеяния или цокота каблуков о каменные плиты. Но она чувствовала непреодолимую силу притяжения в каждом его шаге, в каждом своём шаге, неизбежно делающих их ближе друг к другу.

— Regele meu!<span class="footnote" id="fn_35561139_7"></span>

Голос, вырвавшийся из её горла и взлетевший под высоченные, скрытые от глаз во мраке своды, мог бы напугать её двойным властным звучанием, если бы Лайя в него вслушивалась. Но в эти секунды она могла лишь видеть, и взгляд её пировал, не желающий и попросту не способный отвлечься ни на что иное. Иного не существовало. Только он, только её тёмный повелитель, безраздельно владеющий её душой и сердцем.

Со взглядом и улыбкой слепца, впервые узревшего солнце Влад смотрел на неё какое-то время, не оценивая, но убеждаясь в чём-то, лишь ему одному ведомом, потом простёр к ней обе раскрытые кверху ладони, и когда Лайя нетерпеливо вложила в них свои, он чуть приподнял их руки и развел в стороны, теперь откровенно любуясь и бесконечно наслаждаясь тем, что видел. Отпустив одну её руку, но продолжая держать за другую, мужчина этим жестом и взглядом попросил её покрутиться.

Конечно же, и думать забыв о том, что её шлейф размером со Вселенную, Лайя повиновалась, и это движение неожиданно далось ей с такой лёгкостью, словно она была в мини-платьице или вовсе нагая. Влад не предупреждал о своём намерении, но при этом совершенно естественно превратил движение в танцевальное, отдалив от себя Лайю, а в завершении вращения приблизив, обхватил за талию и прижал к себе. Не позволяя опомнится, склонился к её уху и благоговейно шепнул:

— Divin.<span class="footnote" id="fn_35561139_8"></span>

К собственному удивлению, вспыхнувшему и погаснувшему в одно мгновение, Лайя осознала, что этот превозносящий комплимент устами её мужа совершенно не вызвал в ней противоречий или подспудных опасений возгордиться, примерив на себя непозволительную роль. Не было ни сомнений, ни смущения, лишь полное принятие и запредельное удовольствие, бархатным теплом растекающееся внутри. С едва уловимым послевкусием горечи от того, что она не смела ответить ему тем же, потому что Влад не принимал подобные отождествления в отношении себя даже на словах. Даже от неё. В особенности, от нее, ведь она знала то, чего не знали другие.

Приподняв голову, чтобы увидеть лицо — как оказалось, каблуки совершенно терялись на фоне облаченного в броню мужчины — Лайя прислонила ладонь к драконьей морде на нагруднике и произнесла:

— Dragonul meu.<span class="footnote" id="fn_35561139_9"></span>

Прижавшись поцелуем к шёлку волос, Влад увенчал её голову короной, устранив тот единственный недостаток в её образе, который заметил сразу, но о котором никогда бы не упомянул.

Другой рукой, свободной от объятий, Дракула приблизил портал, расположив его точно у подножья лестницы, на вершине которой они стояли.

— Время Хозяину и Хозяйке открывать торжество, — разжав объятия, но не прервав прикосновения, Влад сделал так, чтобы согнутая в локте рука Лайи легла точно вдоль его так же согнутого предплечья, а её пальцы накрыли его, направленные в сторону портала, навстречу всем тем, кто из него выйдет.

Король посмотрел на королеву, она — на него, уверенно кивнув в знак единственного одобрения, в котором он нуждался.

— Да будет бал! — провозгласил Дракула, и громогласный рёв дракона сотряс пространство, заставив эфемерную гладь у подножья зажечься лазурным пламенем эфира — способным облачать из праха и прахом же обращать.

— Ты будешь со мной? — шепнула Лайя, крепче сжав пальцы на ребристой наручи его руки, служащей ей лучшей опорой.

— Каждое мгновение, жизнь моя, — мгновенно отозвался Дракула.

А затем бездна разверзлась, и из её горящей пасти стали выходить они. Им не было ни счёта, ни конца. Как и конца их тёмной жажде прикоснуться к той единственной форме высшей энергии, что была им доступна.

Бал у Князя Тьмы, полночь без пяти,

Пять минут, и душу не спасти… ©