Часть 34 (2/2)

— Я рад нашему воссоединению, Лайя, — мужчина приложил ладонь к груди, на стороне сердца, этим невербальным жестом углубляя искренность слов. — Хотя и желал бы, чтобы оно произошло при более благоприятных обстоятельствах.

— К сожалению, благоприятные не способствуют нашему приходу в этот мир, — вежливо, но при этом достаточно однозначно Лайя пресекла все душевные любезности, желая быстрее вернуться к насущной теме обсуждения. — Кто может помочь нам понять причину, мист… Билл?

— Магистры, вероятно, — Таурус неопределённо пожал плечами. — Но тех из них, которые в силу преклонных лет могли успеть познать подобные истины, мы в Лэствилл не призывали. Сейчас, в этом замке только четверо представителей ложи, по одному от каждой ветви родословной, и все из них достаточно молоды, чтобы быть достойными противниками на поле боя, а не только в шахматной партии и разгадывании сканвордов, — закончив мысль, мужчина вдруг отвёл взгляд, будто случайно сменяя фокус, но Бёрнелл легко уловила эхо его эмоций, обнажающих умысел.

— Довольно недомолвок. Говорите в лицо. Говорите, как есть. Не время для тайн, какими бы непостижимо отталкивающими они ни казались.

— Ну, что вы… Здесь как раз никакой тайны нет… Не должно быть, — прежде, чем продолжить, мужчина сделал глубокий вдох. — Ваш отец — один из магистров, Лайя. Насколько мне известно, он подал прошение о вступлении в ложу практически сразу после гибели Шандора Шотета — предыдущего верховного магистра вашей кровной линии.

— Шотет был верховным магистром? — Лайя не сумела сдержать переполнившие её в один миг эмоции.

Таурус удивлённо приподнял бровь, а затем край пухлой губы в едва заметной улыбке.

— Вас так удивил этот факт, но не то, что ваш отец — его потенциальный и на данный момент самый вероятный преемник?

«…убивший предшественника, — про себя подумала Бёрнелл и вслед же задалась немым вопросом о том, насколько осведомлено главенство Тетры о событиях двадцатилетней давности. Орёл и Телец на тот момент должны были быть немногим старше, если не младше, чем Лайя и Лео сейчас. Каковы шансы, что уже тогда их посвящали в подобного рода скверные детали?

— Магистр, чудесно… С чего-то же нужно начать! А мы как раз недопоняли друг друга с тем, кого ко мне приставили, — Лео привстал, изнемогая от необходимости хоть какого-нибудь действия. — Интересно, не потому ли, что как глубокоуважаемый магистр, уполномоченный знать обо мне больше меня самого, он мне не представился?..

— В любом случае, нам нужен не он, — резко остудила пыл друга Лайя, припечатав одной фразой и ею же заставив его плюхнуться обратно на уже ставшую квадратной пятую точку. — Мой отец никогда не стал бы добровольно библиотечной крысой, не имея для этого глубоко личную заинтересованность. Если кто-то из современников и способен был копнуть глубже всем известной поверхности, то только он.

Подобный довод звучал весьма пространно и никак не тянул на убедительное доказательство правоты, но Лайя не планировала углубляться в детали. Бросив последний взгляд сперва на Алана, затем — на не дающее ей покоя орудие несостоявшегося убийства, девушка, ничего более не объясняя, направилась к выходу.

Лео, физически неспособный дольше бездействовать, сорвался следом, предпочтя игнорировать летящие в спину им обоим оклики.

Содрогнувшись в дверной коробке, хлопнула дверь.

— Лайя. Лайя, подожди… — почти сразу Нолану пришлось сорваться на бег трусцой, чтобы не отстать. — Куда ты? И с чего ты вообще взяла…

«С того, что Шотет раскрыл мне тайну моего происхождения, моей связи с Драконом и моей роли искупительной жертвы, ещё когда мне было четыре года. А мой отец убил его за это. И, как оказалось, занял его место», — Лайя перешла на мысленный диалог, ушам других непредназначенный.

«Что?.. — Нолан на секунду опешил, нокаутированный очередной открывшейся правдой. — Погоди, так ты знала?!»

На одну ничтожную долю мгновения Лео почувствовал себя преданным.

«Мне стёрли память об этом, и снова вспомнить я смогла лишь в процессе воскрешения. Но это теперь и не важно», — Лайя резко сменила направление мыслей. — Лео, насчёт Алана… Уильям был снаружи, защищая других и пытаясь не дать огню перекинуться на другие строения, он не видел, как это случилось, мог только почувствовать через Алана, как и мы. Здесь что-то не так. Ты же знаешь, Влад не поступил бы с ним так, не таким образом!»

«Прости, Лайя, но я уже ни в чем не уверен».

«Лео…»

От подобных слов… мыслей, которые она пропускала через себя вместе с сопровождающими их эмоциями, сердце Лайи сжималось от невыносимой боли. Хотя, казалось, что больше, чем оно уже испытывало, оно просто не способно было выдержать. Но боль лишь прибывала…

«Я пытался его вразумить, — мыслями Нолан кричал, не в силах совладать с переполняющей его болью за её боль, которую он ощущал, как свою. — Я пытался воззвать к его человечности. Но он швырнул меня в портал, а после разнёс святое место. Каким бы ни был его мотив, одно очевидно — он теряет контроль. Он теряет себя. А в таком состоянии он на всё способен».

— Почему тогда он оставил Аквила в живых? — Лайя спросила раньше, чем осознала, что ответ ей по умолчанию уже давно известен. Мгновенное убийство отделило бы душу от телесного воплощения, а душа тетраморфа — это колоссальное скопление энергии, губительной для тьмы. — Нет, — девушка покачала головой, борясь с желанием кричать об этом в голос. — Нет, я не верю. Не хочу…

— Думаешь, я хочу?

Из-за одной из дальних закрытых дверей третьего этажа раздавались приглушенные голоса, заставив обоих умолкнуть и прислушаться. Они заранее не оговаривали, куда шли и ни у кого о местонахождении искомого не спрашивали. Обоих вели интуиция и чутьё: слух, зрение, обоняние — шестое чувство. И оно не подвело. Голоса оказались знакомыми, а в полумраке пустого коридора, меряя его ширину шагами, туда-сюда маячила знакомая фигура. Стоило обоим завернуть за угол и появиться в поле человеческого зрения, как Валентин настороженно вскинул голову на звук шагов, а узнав идущих, сам кинулся навстречу.

— Госпожа! — в голосе мужчины отчётливо звучали радость и облегчение долгожданной встречи, хотя взгляд, которым он окинул Бёрнелл с головы до ног, нисколько не прояснился. В нём по-прежнему были тревога, неопределенность и ещё очень много смешанных чувств, усиливающих одно другое. — Gratias ago Deo!<span class="footnote" id="fn_30302757_0"></span> — на мгновение он поднял глаза к потолку, словно вознося беззвучную молитву, но затем вновь сосредоточился на Лайе, и на лице его совершенно отчетливо проступили покаянное сожаление и вина. — Госпожа, простите, мы ничего не…

Лайя отрицательно качнула головой, коротко сжав руку мужчины.

— Почему ты здесь, Валентин? — Бёрнелл всё же задала волнующий её вопрос, хотя ни на секунду не переставала прислушиваться к тому, что происходило за закрытой дверью.

Два знакомых голоса — отца и Сандры — звучали достаточно отчетливо, чтобы понимать всё, о чем они говорили, в пылу спора то и дело переходя на повышенные тона.

Румын тем временем запоздало и несколько неуверенно, но всё же протянул руку Лео, на какое-то время вовсе оставшемуся без внимания. Мужчины молча обменялись рукопожатиями и короткими кивками приветствия, после чего Валентин, предусмотрительно понизив голос до шёпота, чтобы не мешать чутким ушам слушать, ответил:

— Сандре небезопасно… быть одной теперь. После того, что сделал Господин… — мужчина запнулся и отвёл взгляд. Он говорил спешно и взволнованно, отчего усилился его акцент, и стало заметно, что ему отчаянно не хватает английского словарного запаса, чтобы выразить всё, что он хотел сказать. — Люди Ордена велеть нам не покидать комнаты, приставить охрана. Но Сандра говорить, ей срочно нужно видеть ваш отец, Госпожа. Это… касаться… — окончательно сдавшись, Валентин договорил скороговоркой по-румынски: — Este vorba despre domnule Aquil.<span class="footnote" id="fn_30302757_1"></span>

Лео резко поднял ладонь, веля смолкнуть. Продолжающийся по ту сторону двери диалог раскрывался в неожиданных подробностях:

— Да, это было давно. Задолго до вашего рождения. Задолго до предыдущих смертей и новых инкарнаций четырёх живущих. И да, сам факт того, что мы об этом сейчас говорим, подтверждает нарушение всех заветов, за что наш отец и все его потомки были исключены из Ордена. Я не приносила клятвы верности ни Основателю своего рода, ни Ордену в целом. Но я знаю текст, и он гласит, что каждый в равной степени обязуется служить интересам всех четырёх существ, независимо от кровной связи с тем или иным.

— По вашему собственному выбору кровное родство не связывает вас ни с кем из Ордена, мисс… Сандра. Как и клятва, приносить которую вы сами себя лишили права. Вы свободны от всех обязательств, и единственное объяснение, почему вы с таким остервенением стремитесь выспросить у меня несуществующие факты, я вижу в вашей бесконечной преданности отнюдь не Тетре. Поздно быть адвокатом дьявола, мисс. Чем бы Дракула ни прельстил вас в прошлом, перетянув на свою сторону, в настоящем вы ему уже ничем помочь не сможете. Покиньте этот кабинет. Немедленно!

— Глава Ордена умирает, мистер Бёрнелл! — голос Сандры зазвучал глуше от усилия, с которым она сдерживала переполняющее её разочарование. — Армагеддон грядёт. А вас по-прежнему волнует разделение сторон?!

Повисла пауза, и Лайя уже взялась за ручку, собираясь толкнуть дверь, но Сандра заговорила вновь, и на этот раз голос её зазвучал тихой мольбой.

— Рукопись магистра Шотета, мистер Бёрнелл. Она ведь у вас. Я видела. Я знаю… В ней могут быть ответы, подсказки.

Нолан, до сих пор позорно подслушивающий, а не стоящий прямо там и требующий, имея на это полное право, стиснул зубы, чтобы не зарычать. Терпение его было на исходе, и если в целом мире, неотвратимо катящемся в тартарары, ещё где-то существовали ответы, Лев намерен был во что бы то ни стало до них добраться.

Бесцеремонно подвинув Лайю, продолжающую заграждать дверь, и даже не утруждаясь стуком, Лео толкнул преграду от себя.

— Прошу прощения за вторжение. Магистр Бёрнелл. Сандра. Смею полагать, в текущих обстоятельствах не до этикета.

Лайя положила руку другу на плечо и крепко его сжала, останавливая и одновременно давая понять, что это её ответственность, а значит и её переговоры.

— Отец, — девушка скользнула взглядом по знакомому лицу, по фигуре, по окружающей обстановке. — Нужно поговорить.

По одному ответному взгляду, такому родному и одновременно бесконечно чужому, словно девушка смотрела на совершенно незнакомого ей человека, по эмоциональному фону, в конце концов, по едва заметному движению головы — кивку-поклону, распознавать которые за короткое время Лайя научилась почти безошибочно, она совершенно отчетливо осознала для себя очередную страшную истину: стоит ей приказать, стоит лишь воспользоваться своим положением или позволить Лео сделать это за неё, как у них будет всё, что они потребуют, так быстро, как это в принципе возможно. Стало быть, они не потратят впустую ни секунды драгоценного времени…

Но так ведь не должно происходить! Кем бы она ни была, какой бы титул ни носила и какой бы силой ни обладала, прежде всего, она человек, у которого ещё совсем недавно была любящая семья, был отец, готовый выполнить любой каприз своих девочек просто потому, что они его любимые дочери, а вовсе не потому, что того требовали долг и клятва верности.

С другой стороны, чего может стоить ей эта очередная минута человеческой слабости и промедления, которых уже было слишком много?..

— Госпожа… — Сандра сделала шаг ей навстречу, и на её усталом лице появилась улыбка облегчения — тень её, одновременно и радостная, и грустная.

Лайя попыталась ободряюще улыбнуться подруге в ответ, но получилось лишь поджать губы, чтобы сдержать очередную волну гнетущего отчаяния.

Понимая, что все ждут, прежде всего, её действий, Лайя прошла чуть дальше в комнату. Слыша позади себя беззвучные шаги, ощущая чужое присутствие за спиной, девушка обернулась, поймав взгляд Лео и молча умоляя его, чтобы тот понял без лишних слов. Первые секунды мужчина смотрел на неё и непонимающе хмурился, а затем кивнул. Видно было, что через силу и борьбу с собой, но кивнул, послушно отступая назад к выходу.

Туда же спешно направилась Сандра, но, поравнявшись с Лайей, вдруг потянулась к ней, точно с намерением обнять, но не сделала этого, а лишь торопливо прошептала на ухо:

— Локид выкрал книгу из библиотеки Шотета двадцать лет назад. Теперь, когда его не стало, рукопись, скорее всего, вернулась на место. Я смогла увидеть немного, поэтому не стану утверждать наверняка, но в ней может быть сказано, почему рана Аквила не исцеляется.

Бёрнелл-старший неплохо умел читать по губам, но лица румынской ведьмы он не видел, и слышать то, о чём она говорила, не мог. Скользнув подозрительным взглядом по сблизившимся женским фигурам, магистр проследил за закрывающейся дверью, за которой почти исчезала огненно-рыжая шевелюра, и вполголоса окликнул:

— Мистер Нолан, вернитесь, — на этих словах мужчина резко отвернулся к рабочему столу, тем самым избавляя себя от необходимости встречаться взглядом с вновь вошедшим. — Вы и Лайя останетесь, — он сделал в воздухе неопределенный жест, похожий одновременно и на призыв, и на гонение. — Остальных убедительно прошу покинуть это помещение!

— Времени очень мало… — шепнула Сандра одними губами, прежде чем за ней с тихим щелчком закрылась дверь.

В зале, напоминающем одновременно неупорядоченную крошечную библиотеку и захламленный высоченными стопками книг и бумаг кабинет остались трое.