Часть 25 (2/2)

— Но дьявольскими вилами ему бывать, пожалуй, еще не приходилось, — искривив и без того не слишком приятное лицо в пренебрежительной гримасе, Аквил вынужден был остаться ни с чем. — Здесь даже готов согласиться с Папой — богохульство в чистом виде.

Игнорируя все высказывания, Лео преподнес Лайе копьё, так же как до этого Валентин, держа его перед девушкой на раскрытых ладонях, но стоя перед ней в полный рост, а не на коленях, и глядя глаза в глаза, а не в землю.

Больше, казалось, не было препятствий, но, прежде чем в очередной раз прикоснуться к копью и просить Лео рассказать ей детали, Лайя обратилась взглядом к сёстрам. О каком копье, артефактах и споре за чужие притязания вообще могла идти речь, если кто-то из людей… кто-то из бесконечно преданных ей без всякой на то причины людей был не в порядке?

Лео проследил взгляд подруги и, как всегда, демонстрируя небывалую чуткость и проницательность, без лишних слов вручил Лайе копьё, перевернув его вертикально наподобие посоха, а сам вновь подошел к Сандре и, опустившись перед ней на колено, легко поднял бесчувственную девушку на руки.

— По лесным чащобам добираться долго и небезопасно, я сам отнесу её в замок. Там есть врачи и всё необходимое. Чарли, — он подозвал кого-то из своих подручных, и за его левым плечом моментально вырос, почтенно склонив голову, моложавый лицом, но не по годам мощный накаченным телом парень. — Отвечаешь за них, — Нолан указал на Илинку и Валентина, торопливо представив их друг другу. — Помоги добраться до замка, размести, обеспечь всем необходимым и избавь от лишнего внимания.

— Будет исполнено, Ва… сэр!

— Врачи… если это обычные врачи, помочь ей не смогут, — Илинка с тревогой наблюдала, как Лео держал на руках, прижимая к груди, безжизненное тело её сестры. — Это ведь не болезнь и не рана. Ей нужен отдых и… не помешал бы тот, кто смог бы поделиться с ней энергией. Если бес…

— Ноэ больше ни с кем и ничем поделиться не сможет, Илинка, — пресекла мысль Лайя, не вдаваясь, однако, в подробности, при этом неосознанно накрыв ладонью украшение под горлом. — Может быть, камень Балаура поможет…

— Он излечивает только физические повреждения, — не в силах скрыть охватывающего ее отчаянного страха за жизнь сестры, только сильнее расстраиваясь, заметила Илинка, но в ее взгляде при упоминании камня всё-таки мелькнул слабый огонёк надежды. — Однако, камень энергетически связан со своим постоянным владельцем. В нём может содержаться часть вашей силы, Госпожа. Возможно, это смогло бы помочь Сандре…

— Не узнаем, пока не проверим, — Лайя поспешно расстегнула колье и, подойдя вплотную к Лео, вложила украшение в безвольную руку подруги, сама сжав её пальцы в кулак. — Я и Влад придём, как только сможем, — прошептала Бёрнелл, коснувшись ладонью неестественно холодного лба. — Позаботься о ней и возвращайся, — напутственно сказала она, подняв взгляд к лицу Лео. Тот будто только этого и ждал: кивнул незамедлительно и, расправив крылья, взмыл выше роста, стремительно унося Сандру туда, где было хотя бы относительно безопасно.

— Валентин, — оторвав взгляд от неба и сосредоточив его перед собой, Лайя обратилась к оставшимся друзьям (в душе надеясь, что имела право называть их таковыми), пока они ещё не успели уйти. — Илинка.

— Слушать внимательно, Госпожа, — мужчина моментально подобрался и весь обратился во внимание, приняв именно ту позу, которую Лайя про себя уже успела назвать «слушаю и повинуюсь». Илинка тоже опустила взгляд. Не опечаленно и не смущённо — почтительно.

Лайю всё ещё ввергало в глубокий ступор подобное к себе обращение, а все эти, кажущиеся неуместными поклоны не вызывали ничего кроме раздраженного негодования, но обращаться к себе как-то иначе она, по-видимому, могла лишь приказать. А поскольку приказывать она не хотела, значит, у неё просто не было иного выхода, кроме как смириться со своим положением и изо всех сил попытаться соответствовать отведённой ей роли и оказываемой великой чести.

Припоминая, как в подобной ситуации поступил Влад, Лайя приложила руку к сердцу и поклонилась.

— Благодарю. От своего имени и от имени Господаря.

Даже не осознавая всей ценности предмета в своих руках, поэтому не представляя, за что именно благодарит, Лайя делала это со всей доступной ей искренностью, потому как интуитивно уже понимала, что преданные Владу люди в очередной раз спасли их обоих от огромной беды.

— Госпожа Лайя… — несмело обратился к ней Валентин, на этот раз добавив к обращению имя, но взгляд его, по-прежнему упорно избегая встречаться со взглядом девушки, в очередной раз ищуще прошёлся по шелестящим зарослям. — Позвольте знать: с Господином Владом всё в порядке? Сандра видеть… ужасные вещи. Она говорить…

Лайя скосила взгляд на нежелательных свидетелей, до сих пор их окружающих, взглядом и едва заметным отрицательным движением головы давая понять, что подробности видений Сандры, какими бы ни были, для прилюдного обсуждения не предназначались.

— Да, всё хорошо. Он, к сожалению, не смог вас встретить, но позже мы вместе к вам обязательно присоединимся. А сейчас извините меня, — Лайя виновато улыбнулась обоим краешками губ, — я должна идти, — покрепче обхватив рукой копьё, попросту не имея ни права, ни желания доверить его кому-либо другому, девушка позволила волне звука себя подхватить, расправила крылья и устремилась ввысь.

Небо встретило ее приветливым шелестом ветра, треплющим волосы и обволакивающим кожу словно каким-то шелковистым покрывалом. Здесь, между землей и облаками не было осуждающих взглядов, инстинктивно полнящихся страхом, не было вопросов и претензий от тех, кто по природе своей слишком прочно был привязан к миру живых, не было оценивающе-выжидающего роптания тёмных, безошибочно чующих в ней силу Влада, но сопротивляющихся этой силе подчиниться. Здесь, в небе… было легко просто быть собой, без оглядки на чьё-то мнение и оценку.

— И всё-таки мне больше нравятся два твоих больших крыла, чем когда ты без всякого предупреждения распадаешься на тысячу мелких и верещащих. Меня чуть удар не хватил!

— Лео?! — Лайя резко обернулась, крутнулась по оси, ища друга взглядом, и описала в воздухе небольшой круг, чтобы оказаться с ним на одном уровне. — Даже в воздухе ты подкрадываешься! Нельзя же так! А если…

— …то ты натравишь на меня своих бледнокожистых, а бестии Влада ещё сверху поддадут, знаю, — Лео беспечно улыбнулся, глядя на девушку в полуобороте, словно такая перспектива его нисколько не пугала. — Ну, прости, я не нарочно. Не хотел тебя одну надолго оставлять.

— Со мной-то всё в порядке. Лео, что с Сандрой? — Лайе казалось, что с момента их расставания там, на поляне, прошло всего ничего времени. — Когда ты успел…

— На крыльях оно всегда быстрее, — Лео абстрактно кивнул себе куда-то за плечо. — Между замком и тем местом, куда наших путешественников нелёгкая занесла, не такое уж большое расстояние. Плюс-минус пара миль. Так что Сандру я благополучно передал в надежные руки, не волнуйся, о ней позаботятся. Валентина и Илинку тоже устроят. Тёмных Тетра не жалует, это правда, и вряд ли Аквил обрадуется, явись кто-то из подданных Влада на порог, но к людям всегда относились достойно. Даже если они не выражают почтения.

«До той поры, пока они остаются людьми», — про себя подумала Лайя, а вслух задумчиво спросила: — И как только у тебя это получается?

— Получается что? — Лео сперва сделал вид, что не понял вопроса, но быстро передумал, решив, что у них и без игры в непонятки тем для обсуждения больше, чем свободного времени. — Оперативно решать все проблемы? Знаешь, не то чтобы я раньше этого не умел, но делать это резко становится проще, когда появляется венец на голове, — Нолан обрисовал над своей головой воображаемую окружность, — и бонусом — крылья за спиной, — мужчина с сомнением покосился на шкатулку, легкомысленно зажатую у Лайи подмышкой. Подобный способ перемещения ценных предметов, определенно, не производил впечатление стопроцентно безопасного, когда до земли расстояние этажей десять, но Лео предпочел никак свои сомнения не комментировать — поважнее вопросы были. — Ты тоже скоро поймёшь, каково это.

— Не думаю, что хочу и… готова понять, — призналась Бёрнелл, которую всё сильнее одолевали сомнения в приемлемости и уместности подобного рода взаимоотношений между «королями и их подданными». В конце концов, какой сейчас век на дворе? Более того, какова практическая значимость всех этих церемониальных расшаркиваний? Кроме как потешить собственное эго и самолюбие. — Точно не в формате: «Принеси-подай» и чтобы каждый непременно падал передо мной ниц.

— Издержки власти, о которых тебя не спросят. Как не спросили меня или даже Аквила, хотя тому, похоже, такой формат лишь в радость. Ты позволишь? — Лео протянул к Лайе руку, желая забрать у неё копьё, которое в его понимании смотрелось по-прежнему слишком инородно рядом с миниатюрной женской фигуркой.

Разрушенные замковые шпили виднелись уже совсем близко, и девушка резко вытянувшись, стремглав метнулась вниз, стремясь быстрее ощутить под ногами твёрдую опору.

Как только они оба приземлились, и крылья Лео на глазах смотрящей на него Лайи истаяли буквально сами собой, девушка предположила, что с её собственными произошло примерно то же самое. И происходило всякий раз, как её ноги касались земли, а мыслями она переставала стремиться к небу.

Сделав несколько шагов в ритме пешей прогулки в направлении замка, Бёрнелл протянула другу копьё, но и своей ладони при этом не убрала, так что на разной высоте их руки вместе коснулись его.

Лайя задержала чуть более внимательный взгляд, привлеченная игрой бликов на металле.

Солнечный свет пробивался сквозь листву густых крон неравномерными пятнами, освещая фрагменты копья по длине, и там, куда падали красноватые отсветы, острое зрение Лайи улавливало рельеф — насечки, плотно заполняющие всю поверхность жезла от основания до самого наконечника. Сначала девушке показалось, что это всего лишь хаотичные царапины — неизбежные следы беспощадного времени, но чем больше она всматривалась в них, чем ярче свет солнца окрашивал эти «следы» в кровавый оттенок, тем отчётливее Бёрнелл видела в них упорядоченные символы — надписи на незнакомом, давно забытом всеми живущими языке.

Лайя украдкой проследила взгляд друга, проверяя, казалось ли это только ей, или они оба видели то же самое. Но Лео задумчиво смотрел перед собой, не проявляя ни капли лишнего интереса к предмету, которого касался. Лайя решила и в себе этот интерес временно подавить, потому как она основ не знала, а тут вдруг захотела с места да в карьер. Не ускорит это понимания, только ещё сильнее собьет с толку. Лео в том числе, если вдруг окажется, что надписи по какой-то причине могла видеть только Лайя. Поэтому девушка решила осторожно начать с очевидного.

— Ты ведь понимаешь, почему мы до сих пор не в замке, а здесь… наслаждаемся прогулкой и условной тишиной. Я жду подробностей, Лео, до которых, очевидно, не дожила в свой прошлый раз. Это копьё… то самое?

— То самое ли, которым пронзили Иисуса на кресте? — Нолан продолжал задумчиво смотреть вдаль. — Не знаю, меня там не было. А если и был, то уже об этом не вспомню.

У Лайи же вопрос принадлежности копья в принципе не должен был вызывать сомнений. Присутствовала она там, или нет, а то, что она увидела через соприкосновение и, не исключено, что увидит снова, возможно, даже более детально, не оставляло ни малейших поводов сомневаться.

— …но тот факт, что во все времена и особенно теперь за ним охотятся все кому не лень, от могущественных тёмных, до просто верующих глупцов, имеющих весьма поверхностное представление о противоборствующих силах, считаю, должен служить неплохим доказательством в пользу его подлинности. Так что — да, вероятнее всего, это оно и есть, — продолжал свои умозаключения Лео, ловко вертя предмет дискуссии между пальцами и по сложным меняющимся траекториям — вокруг себя, как самую посредственную вещь, без толики уважения к её истории. Лайе, безопасности ради, даже пришлось отойти в сторону и увеличить между ними расстояние, едва Лео наглядно дал понять, что увлекся боевой «игрушкой». По легкомысленности отношения понятно было, что держал он её в руках далеко не впервые.

— Расскажешь детали? Как оно попало к Владу? Если я ещё не разучилась считать, то этому… предмету должно быть без малого две тысячи лет.

Лео наконец-то остановил вращение копья и теперь просто держал его, взвешивая, заново пробуя в руках и через тактильное восприятие словно что-то вспоминая. Его взгляд расфокусировался и стал задумчивым, направленным всё также вдаль, но уже иную, неизмеримую привычными мерами расстояния.

Лайе был знаком этот взгляд. Так Влад смотрел… В воспоминания, сквозь время.

— Константин Палеоло́г, — когда Лео заговорил, голос его тоже звучал иначе, хоть он и стоял близко, ощущался недосягаемо далеко, — последний византийский император, подарил Владу это копьё на исходе битвы за Константинополь. Город мы, исторически известный факт, удержать не смогли, но успели увести из-под осады достаточно его невинных жителей, спасая их от участи рабства и становления янычарами под властью Мехмеда. Влад пришёл в тот день к императору, как правитель к правителю, и предложил ему спасение из захваченного города, но тот отказался спасаться бегством, сказав, что город пал, и ему незачем больше жить. Однако в благодарность за отклик на просьбу о помощи, когда все другие отказали, страшась османских полчищ, за спасение жизней своих подданных, хотя и далеко не всех, он отдал Владу это копьё.

— Он знал, что Влад… — Лайя запнулась, пытаясь подыскать наименее болезненное для самой себя определение.

— Свою тёмную природу за пределами Валахии Влад сильно не афишировал, по крайней мере, пока занимал валашский престол как действующий правитель. То, что он, как и я, и большинство тех, кого мы вели за собой в бой, были и номинально всё ещё оставались вассалами османов, также ни для кого тайной не было. А прозвище Влада на тот момент не знали разве что маленькие дети, далёкие от войны женщины и те, у кого с головой не всё ладилось. Но такая вот у судьбы злая ирония: преданный христианин на руинах христианского мира по собственной воле даровал владыке Колосажателю самый действенный и опасный «кол» из всех, когда-либо существующих.

— Но ведь он даже не серебряный, — они остановились, и Лайя в недоумении провела подушечками пальцев по наконечнику копья, с удивлением отмечая, что его грани всё ещё идеально ровные, сходящиеся в одной точке, а остриё, как игла, даже спустя такой немыслимый промежуток времени.

— Его ценность не в этом. Не для всех тёмных губительно серебро. Не на всех действует солнечный свет, святая вода и слово божие. А вот святая кровь, которой, согласно библейским писаниям, окропился однажды наконечник этого орудия страстей, способна истребить любое порождение тьмы, независимо от степени его могущества и имеющихся или отсутствующих у него слабостей. При осаде Константинополя Мехмед уже был основательно подкован знаниями Ордена и уже подозревался в связях с нечистыми. Идя в поход на Византию, он охотился, в числе прочего, и за копьём Христа, способным убивать тёмных.

— В том числе и Влада… — шёпотом закончила мысль друга Лайя.

— Так вышло, что из двух зол император выбрал того, кто прятал в наручи крест и нёс спасение его гибнущим людям.

— А Влад знал о… свойствах копья? — в мыслях Бёрнелл эта фраза звучала как: «Об угрозе для себя», но вслух она спросила по-другому.

— Иначе стал бы он прятать его там, где ни один тёмный не мог его даже учуять, не то что добраться и заполучить? Насколько я могу доверять памяти прежнего себя, в прошлом Ватикан неоднократно посылал к Владу послов в попытке вернуть назад ценный экспонат своей коллекции. Но каждый раз неизменно Влад отказывал им, хотя после падения Константинополя я никогда не видел, чтобы он пользовался копьём. Мы больше никогда с ним этот вопрос не обсуждали, но, думаю, он берёг его как свой единственный случайно обретенный козырь против того, кто его создал. Ведь о рукопашной схватке речи быть не может, и ни один меч не поможет ему преодолеть неспособность причинить вред тому, в ком заключена часть одноименной силы. Лишь копьё способно уничтожить Сорок четвертого.

— Говоришь: «Ни один тёмный не мог его учуять…»? — озадаченно повторилась Лайя. — Но простым людям ведь ничто не мешало достать его из моей могилы.

— Кроме того, что простые люди обычно не покидали Холодный лес живыми, у них, у всех тех, кто имел душу, в прошлом и без копья нашлось бы множество действенных способов убить Влада. Хотя, пожалуй, что из Ордена о том, где именно спрятано копьё, даже я не знал наверняка, с остальными же у Влада сложились, мягко говоря, напряжённые отношения.

Лайя задумалась, пытаясь свести полученную информацию в более-менее единую, целостную картину.

— Выходит, Ноэ не только спас меня. Он ещё и позаботился о том, чтобы, вероятно, единственное оружие, способное уничтожить конкурента Влада на его пути к трону, не попало в чужие руки и не обернулось против него самого, — девушка не переставала поражаться, или, скорее, уже открыто восхищаться тем, насколько далеко и полно бес сумел всё предвидеть и организовать так, чтобы каждое событие непременно оборачивалось на пользу задуманному. — Это ведь он отправил Сандру в Румынию.

— В чём-чём, а в преданности Ноэ Владу я перестал сомневаться, ещё когда он заявился к нам в Лэствилл с кипой бумаг подмышкой. В остальном, я не то чтобы хорошо его знал и хотел бы петь ему дифирамбы, но, в конце концов, это же он тебя научил, как разбудить во мне Льва? Стало быть, прозорливость его, действительно, выше всяческих похвал.

— Выше всяческих похвал… — эхом повторила Лайя, задумчиво глядя себе под ноги и мимо воли вспоминая слова доверенного Влада о том, что «провидец слишком много знал». — И похвалой ему смерть стала…

Под подошвами её ботинок приминалась жухлая, сырая листва. Вот так незаметно, за беседой и воспоминаниями прошлого они преодолели оставшийся путь до замка пешком через лес. Тени за это время ещё сильнее удлинились, солнце клонилось всё ниже, уже касаясь кромкой далёкой линии горизонта и неизбежно за ней исчезая.

Лео смотрел в том же направлении, что и Лайя, прикрывая глаза козырьком ладони, наверняка, думая о том же, о чём и девушка. Что будет, когда сядет солнце? Сойдутся ли вновь над замком непроницаемые грозовые тучи, и ждало ли их очередное кровопролитное сражение под покровом темноты?

— Мне нужно обсудить с остальными план действий и доступные варианты обороны, — сведя брови к переносице в напряжённой задумчивости, Нолан медленно перевёл взгляд с горизонта на Бёрнелл. — Очень тебя прошу, Лайя, если добудишься Влада до полного заката, немедля найди меня. Хоть гонца своего летучего пришли, что угодно, только дай знать. У Влада есть прямой доступ в тёмный мир, он может стать ценным советчиком, и мне важно будет услышать его совет, даже если остальные найдут тысячу причин, чтобы ему не следовать.

— Что если… не добужусь? — Лайя изнутри прикусила губу.

По лицу Лео стало отчётливо видно, что подобного пессимистичного вопроса он не ожидал.

«Настолько далеко в своей стратегии я ещё не заходил, Ласточка», — подумал Нолан, а вслух нарочито небрежно усмехнулся и сказал: — Тогда приду я и своей львиной лапой наставлю ему пару памятных ожогов за то, что дрыхнет самозабвенно, пока другие вкалывают.

Лайя честно хотела улыбнуться, так как понимала, что это шутка, но из её вымученной попытки получилась только неубедительная кислая мина.

— Эй… — Лео, почуяв перемену настроения, игриво поддел девушку плечом. — Да ведь я же шучу. А, впрочем, знаешь что? Была у меня одна идея! И когда как не сейчас пытаться её реализовать. Идём! — не дожидаясь реакции и не давая опомниться, Лео схватил Лайю за руку и перешёл на легкий бег. Насколько в принципе мог считаться лёгким бег у такого спортивного парня, как Нолан. Но Бёрнелл, хоть и не ожидала подобной прыти, сумела не отстать. Держась за руки, они бежали в ногу, и поспевать за разыгравшимся львом девушке было удивительно легко.

Знать бы ещё, куда это он так припустил и что задумал…