Часть 23 (2/2)

— Останови меня, если я сделаю что-то, с чем ты не согласна, — медленно, сквозь зубы процедил мужчина. Он, правда, хотел мягче, но был не в состоянии.

И только после того, как он почувствовал от любимой ответный кивок, он потянулся руками ей за спину и одним аккуратным (Лайя ведь этого добивалась? Чтобы оставить память?) движением вслепую дёрнул тугую шнуровку пояса.

Пояс, плащ, обрывки той самой одежды со следами крови в местах безжалостно нанесённых ран, которые память Влада — ещё одно его проклятье — никогда не позволит забыть, даже если на теле возлюбленной их уже не осталось, а само тело утратило былую хрупкость.

— Влад, — осторожно позвала Лайя, видя, что её муж уже довольно продолжительное время стоял застывший, прижав ладонь точно к тому месту на её теле, куда Мириам вонзила кинжал. Когда он не отреагировал на оклик, девушка коснулась пальцами его щеки, нежно погладив скулу. Она точно знала, что он сейчас видел на обратной стороне сомкнутых век. — Умоляю, прекрати винить себя в том, чего не произошло.

— Не произошло? — почти провыл Влад, а затем резко распахнул глаза — ясные голубые кристаллы, в которых словно отражалась сама Вселенная. — Это произошло, Лайя. Произошло! Ты…

— Но я ведь здесь? Нет, смотри на меня, — Лайя не дала ему отвернуться, обхватив лицо ладонями. — Я же здесь.

— Но какой ценой?! — не уследив за голосом, Дракула сорвался на крик, который неизбежно перешёл в низкое, грудное рычание. Лишь осознав, что творит, он скользнул вниз, на пол, и обхватил руками разрывающуюся от бесконечности звучащих в ней голосов голову.

Прямо перед ним стояла сумка и пахла-пахла-пахла чёртовыми цветами!

Лайя догадывалась, была почти уверена, что злостью Влад лишь пытался скрыть боль утраты, которую сама девушка бессильна была как-то облегчить. Она могла лишь оставаться рядом в напоминание, что её на этот раз он не потерял. Даже если думал так какое-то время.

Большую часть своего существования, на самом деле, и лет на пятьсот с остатком дольше, чем Бёрнелл жила.

— Я рядом, — шепнула Лайя, проводя пальцами по его низко опущенной шее. Тихие слёзы текли по её щекам, и она позволяла им течь. Позволяла себе плакать. За них обоих. — Я с тобой.

Дёрнув Лайю за руку сзади наперёд, Влад рухнул на спину, утягивая девушку за собой, в то же положение, в котором он обнаружил себя, очнувшись — с ней, ничком лежащей у него на груди. Какое-то время они лежали так молча, ничего не говоря, Лайя тихо плакала, и Влад позволял ей это, среди прочего, чего его возлюбленная оказалась бесчеловечно лишена, не смея отбирать у неё ещё и право скорби. Ведь всё то, что у неё забрали, он вернуть ей никак не мог, более того, ему абсолютно нечего было предложить взамен утраченного. От осознания этого тьма внутри Дракулы ликовала, ведь она-то как раз обрела желаемое, и теперь призывала на поверхность из могильника его проклятой души все порочные, тёмные, тайные желания…

«Твоя… Твоя-твоя-твоя».

«Вместе… Вместе навечно».

«Весь мир… у ваших ног».

Влад крепко зажмурился и крепче же прижал к себе единственный, по-прежнему светящийся для него несмотря ни на что уголок рая. Он касался её, гладил её по голове, по волосам, спине, успокаивал, самозабвенно отдавая единственное, что мог предложить — своё присутствие, здесь, сейчас, с ней, пока где-то там, обдирая когтями спину, скребли его демоны, требуя свободы.

Постепенно успокаиваясь, Лайя водила пальцами над татуировкой, оглаживала по воздуху её контуры, лишь изредка слегка касаясь подушечками припухших грубых линий. Влад не показывал признаков того, что ему больно, его сердце билось ровно, дыхание было спокойным, так что Лайя про себя сделала вывод, что, быть может, ему так даже легче — от её прикосновений.

— Он был твоим другом? — шепотом спросила девушка, в очередной раз ведя кончиком указательного пальца по влажной линии метки. — Скажи правду, Влад. Я приму любую.

— Лучшим, — Дракула ответил, не колеблясь ни секунды. — Другого такого не было и не будет, — столь резкий и однозначный ответ после всех поводов для сомнений, видимо, озадачил возлюбленную, она зашевелилась, пытаясь приподняться от его груди, но Влад успокаивающе погладил её по виску и прикоснулся к макушке губами. — «А как же Аслан?» хотела ты меня спросить? — мужчина направил задумчивый взгляд в потолок. — Аслан, Лео… Он друг из жизни «до». Из человеческой жизни, буквально. Преданный друг, который не отвернулся от меня даже во тьме, идя наперекор долгу и собственной природе. Но с собой на тёмную сторону я бы его не взял. Потому что это просто… не его сторона. В отличие от Ноэ. Именно он стал тем, кто встретил «новорожденного» или, правильнее будет сказать, «наконец-то отжившего свой смертный срок» тёмного в новом для него мире. О… — загадочно протянул Влад, чувствуя, как его стремительно поглощают воспоминания, и под их воздействием постепенно, хоть и не полностью, затихает эхо зова. — Ноэ был прекрасным ознакомителем для нелюдимого новичка. Знал всё, делился всем, даже тогда, когда я ни о чём не спрашивал, — Влад резко умолк, испытав почти болезненную необходимость прервать поток воспоминаний. Он ждал, что Лайя попросит о продолжении, но она молчала, и только её невесомые пальчики продолжали играть на уродливых метках, покрывающих его грудь, как на клавишах рояля — легко, непринужденно и с упоением, от которого рождалась мелодия, способная усмирить, кажется, любую боль и залечить любую рану. В бессчётный раз ведя ладонью по шелковистым волосам девушки, Влад попробовал… пока лишь попробовал очень осторожно вывести её на диалог, как это исподволь сделала она для него. А ведь ей тоже было горько и больно, за сутки она увидела столько смертей и пережила столько ужасов, сколько не каждому человеку доводится за всю жизнь. — Лайя, ты помнишь… Димѝтру?

Коснувшись ладонью его ладони на своём затылке, Лайя все-таки приподняла голову, чтобы подарить ему взгляд. В её шоколадных глазах читались мелькающие воспоминания и навеянная ими, тихая тоска.

— Димитру… — она повторила, как бы пробуя имя, проверяя, какие ассоциации оно вызовет. — Раньше я всё никак не могла вспомнить его имя — того человека, чей образ всякий раз видела перед собой, вспоминая нападение венгров на наш замок. Димитру. Он был среди твоих военачальников. Он охранял меня в тот день.

— Да, — коротко сказал Влад, и Лайя ощутила, как дрогнул его кадык. — Я нашёл его тело рядом с твоим, — Дракула бережно обхватил ладонью девичьи пальчики и, поднеся к своим губам, прижался поцелуем, чувствуя трепет жизни под тонкой кожей. — Он один остался предан мне… нам с тобой до конца. Многим после него я по неопытности или из желания достичь собственных целей чужими руками давал шанс, которого ему не дал. И каждый раз, когда казнил предателей, мне казалось, что если бы я тогда его обратил, он единственный не дал бы мне повода жалеть об этом. Когда в тёмном мире я встретил Ноэ, мне показалось, будто часть Димитру поселилась в нём. Хоть я и знал, что это невозможно, ведь Димитру умер свободным от всяких обязательств перед тьмой человеком, был похоронен по всем церковным канонам. В то время как Ноэ был гораздо старше, связан с потусторонним миром на протяжении веков и вообще знать не знал о таком проходном персонаже в тернистой истории человечества, как один из моих подданных. Но его преданность, его ничем не затмеваемое видение во мне того «мессира, который изменит саму структуру»… У Ноэ были причины не верить в дружбу и всячески её отрицать, хотя сам он, без фасадов, прикрас и уловок был именно таким — идеальным другом, которому я смог доверить… самую большую ценность своего существования.

Лайя чуть повернулась, меняя положение таким образом, чтобы посмотреть Владу прямо в глаза. Он хмурился, между тёмными бровями пролегла морщинка, а ясные глаза вновь потемнели.

Девушка протянула руку, кончиками пальцев коснувшись смурной складочки, стремясь её разгладить.

— Он тебя не подвёл, — она прошептала сквозь комок печали, вставший в горле. — Не подвёл, будь уверен, любимый, — облокотившись ладонью о мужскую грудь, Лайя приподнялась, чтобы дотянуться до его губ, коснуться и раствориться. Забыться хотя бы на несколько мгновений.

Ноэ так упрямо отрицал, так страстно высмеивал то, за что в итоге добровольно отдал свою жизнь. За возлюбленную Влада и его друга из человеческой жизни.

— Я… — Лайя вновь прижалась к груди мужчины. — Мы не успели попрощаться. Может быть, ещё удастся найти его тело?

Влад поджал губы, зубами и языком собирая с них вкус поцелуя. Он прикрыл глаза и медленно покачал головой в отрицании.

— Тёмные… Все те, у кого нет души, а у Ноэ её, к сожалению, не было, состоят исключительно из энергии тёмного мира. Их тела в том числе. Когда энергии не остаётся или её поглощают другие… — Влад непроизвольно сжал руки в кулаки, поспешив убрать их как можно дальше от самозабвенно отдающейся ему девичей фигуры.

— Тел тоже не остаётся, — шёпотом договорила Лайя, припомнив жуткую картину расправы Ноэ над Ратвеном, от которого после не осталось буквально ничего. Пустота воздуха, просеянная сквозь пальцы.

— Мне жаль, любовь моя, — Дракула вновь коснулся её волос в невесомом, бесконечно нежном поцелуе, а его руки обвились вокруг неё, прижимая крепче, желая растворить в себе и никогда не отпускать туда, где её глаза могли снова увидеть смерть.

Влад сожалел о том, насколько страшны для неё могли быть реалии тёмного мира, а Лайя жалась к нему с единственной мыслью, занимающей всё ее сознание: её любимый человек сегодня потерял лучшего друга, а она не могла даже придумать достойных слов, чтобы его утешить. «Мне жаль» или «мне жаль, что это случилось из-за меня, ведь если бы я быстрее соображала, Ноэ не пришлось бы потратить столько сил» или ещё какие-нибудь подобные слова-оправдания, казалось, способны были только больше растревожить свежую рану, а на Владе, внутри и снаружи, их и так было столько, что Лайя уже сбилась считать.

— Спасибо, — вдруг сказал Влад, казалось бы, совершенно невпопад, но с такой идущей от самого сердца искренностью, таким голосом, что у Лайи сбилось дыхание и перепутались все мысли. — За то, что заговорила со мной о нём. Я… — Влад помедлил, думая, стоит ли об этом сейчас говорить, но слова сами просились быть сказанными, а подобную потребность Дракула за собой замечал нечасто. — Я не простил его, нет, но Ноэ заслужил большего от меня, чем ненависть. Спасибо, что…

«…Заставила меня это понять».

Но только ли это? И опишет ли одна конкретная фраза, вырванная из контекста, всю полноту её влияния на него, его безмерной, безграничной благодарности?

— Спасибо, что напоминаешь мне, каково быть человеком.

Отняв ладонь, покоящуюся на его груди, прямо на пульсирующей татуировке, Лайя сделала то, что уже очень давно собиралась — коснулась израненной кожи губами.

— Тебе больше не придётся забывать, — прошептала девушка, нежно сцеловывая вкус крови и трав с груди возлюбленного. — Я не позволю, — ощупью отыскав руку Влада на своей талии, Лайя сжала его ладонь своей. — Să mergem acasa, iubitul meu.<span class="footnote" id="fn_28972695_1"></span> В твои земли, место твоей силы. Они не посмеют потревожить тебя там…

— Зато посмеют потревожить людской мир. Через истончившиеся границы в местах слияния двух измерений, — Влад продолжал лежать, позволяя себе наслаждаться лучшим затишьем перед бурей, которое у него когда-либо было, но он знал, что ничто не вечно, и у всего была своя цена. В том числе и у покоя. — Прекрасная моя жена, моя Лайя, я клянусь, что мы обязательно вернёмся домой, и на этот раз всё будет правильно. Я перенесу тебя через порог, а затем мы обязательно устроим бал, на котором я всем и каждому представлю тебя как полноправную хозяйку родового замка Дракулешти, госпожу моей души и Великую княгиню карпатских земель. Но чтобы всё стало правильно, сейчас я должен уйти и исправить то, что сделал неправильно.

— Но ведь снаружи солнце, — взволнованно встрепенулась Лайя, которую страшила сама мысль в очередной раз расстаться с Владом. Хотя она и понимала, что это лишь вопрос времени.

Чувствуя её подсознательный протест, Дракула сел, осторожно поднимая возлюбленную следом. Он ласково погладил ладонью её щеку и заглянул в глаза.

— Я не про физическое расставание, если ты понимаешь, о чём я. Как бы я этому не противился, я должен знать, что происходит по ту сторону. Должен понимать расстановку сил, чтобы предвидеть следующий ход врага и вовремя предупредить остальных. Без тёмных проводников живые люди не могут без последствий перемещаться между мирами, а других в Тетре попросту нет.

— Но ты ведь вернёшься? — Лайя с надеждой вгляделась в родные глаза цвета океана, молча гадая, сколько ещё им доведётся вот так расставаться.

— Стоит только тебе позвать, — Влад подарил ей ободряющую улыбку.

— Promiți? <span class="footnote" id="fn_28972695_2"></span>

— Iți promit,<span class="footnote" id="fn_28972695_3"></span> — мужчина склонился в поцелуй, но сам же быстро прервал его, боясь увлечься.

— Можно… — несмело начала Лайя, косясь на матрас. — Можно я… побуду с тобой?

«Нет!» — кричали мысли, потому что Дракула хотел продолжать скрывать от любимой нелицеприятные возможности своей природы так долго, как это будет возможно.

— Конечно, — неизбежно звучало вслух, потому что отдалить её от себя он был просто-напросто неспособен.

Но даже так, на груди, у сердца возлюбленного, Лайя плохо спала. Где-то между сном и явью на изнанке сомкнутых век ей виделось всякое, слишком настоящее, чтобы быть просто сном, и в то же время слишком далёкое, чтобы претендовать на явь. Ей виделся тёмный ночной лес, полнящийся звуками, запахами, вкусами и… Жизнью! И не было в этой дремучей чаще лесной ни опознавательных знаков, ни любых других ориентиров, указывающих на то, что это за место, но Лайя отчего-то подсознательно была уверена, что лес этот тот самый — Холодный, у подножия древнего замка, скрывающий много тёмных тайн, в том числе настоящую гробницу Влада и могилу её прежнего воплощения. Лайя никогда, почти никогда, не считая нескольких случайных визитов в лес, по нему не блуждала в реальности, у неё не было возможности увидеть окрестности, а теперь, во сне, когда её физическое тело находилось за тысячи километров на другом континенте, разумом она ощущала себя там — дома. Живые создания Холодного леса были ей глазами и ушами, она воспринимала окружающую действительность их чувствами, а от них ощущала лишь одно — страх. Все они бежали в инстинктивном ужасе, не зная, где найти укрытие, потому что надёжным укрытием для них всегда служил лес, а теперь туда пришли чужие. В замок пришли чужие, безнаказанно пользуясь отсутствием Господаря в своих землях.

Это были хорошо организованные люди, похожие на солдат или служащих, одетые в тёмно-синюю полевую форму. Они подъехали на внедорожниках и, попав на территорию замка, не растрачивали время на ознакомление с территорией или осторожность, они будто точно знали, куда и зачем пришли, поэтому строго следовали цели, не отвлекаясь на пустяки. Ни этих людей, ни их форму Лайя не узнавала, но была убеждена, что они не из Тетры. Никто из Тетры, при всех существующих разногласиях, не посмел бы вот так вероломно вторгнуться в собственность Дракулы без его ведома и дозволения. Но эти люди, кем бы они ни были, посмели. Вооруженные, они пробирались организованной толпой вдоль поросших густой, дикой растительностью замковых стен, и Лайя, даже не находясь непосредственно рядом с ними, понимала, чувствовала, куда именно они шли.

На маленькое, всего для нескольких могил кладбище, непосредственно примыкающее к замку, о котором не положено было знать никому постороннему, к её — Лале — могиле.

«Нет, — вскричала Бёрнелл в собственной голове. — Нет, остановитесь! Как смеете вы?!»