Глава 15 (1/2)

На обед здешней армии подавались размятая в кашу говяжья тушёнка и переваренные, слипшиеся в одну жёлтую массу макароны, служившие заместо гарнира. Для нынешних времен довольно-таки недурно.

Мерл проглатывал угощение за обе щеки, почти не жуя и опуская голову с каждым разом все ниже и ниже к тарелке, вилкой скребя по её бортикам и нет-нет, да подначивая остальных к тому же, дескать «ешьте, отобьем хоть что-то, зря что-ли батрачили на них». Дэрил к старшему прислушивался и, также как и он, стачивал все, что было ему наложено.

Сама трапеза проходила на открытым пространстве, где под натянутыми зелеными тентами, примотонными к неровным балкам, рядами стояли длинные столы, а по обе стороны от них — лавки. Как на воинских сборах.

Сесть рядом с их троицей так никто и не решился, все окружавшие их рабочие оставались на уровне шести-семи футов от занятого края.

— Ты, дурилка, тоже жуй давай, — буркнул Диксон, не отрываясь от тарелки, и пихнул девушку под ребро локтем — не сильно, для привлечения внимания. Кэсси на это «айкнула» и тут же пригнула голову, носом оказываясь чуть ли не впритык к еде.

— Я, пожалуй, обойдусь десертом. — Выдала вдруг она, принюхавшись к своей порции получше и уже после показательно сморщив нос.

— Да ты не бойся, не отравлено, из общего корыта наваливали. — С набитыми щеками убедил её мужчина и недоуменно взглянул на нетронутую, полную стынущих макарон тарелку.

Кэсси пропустила это мимо ушей и тут же поспешила зашуршать обёрткой передаренного ей недавно батончика.

Дэрил теперь с полного своего блюда поднял взгляд на девушку, наблюдая, как та наспех откусывала только что вскрытый, медленно тянущийся карамелью шоколад.

— Я тебе оставлю. — Засвербила внутри нее совесть. Как-никак, а подарочек то принадлежал именно молчуну. — Половинку.

— Да ешь уже, доходяга.

Она и в самом деле за эти дни вполне ощутимо для себя убавила в весе. Хотя, быть может из неё просто вышли остатки их с братьями роскошной жизни, этого никто точно не знал, но и до того не сильно выраженный живот по утру теперь намертво прилипал к рёбрам, и отлипал лишь в том случае, если внутрь влить не менее стакана воды.

К обеду же Кэсси не притронулась не от сытой жизни — принципиально. Не слишком то аппетитная на вид еда и так никогда не манила её, а эта тарелка еще и наполнена была в чужом городе чужими руками и, как сказал Дэрил, из «общего корыта». К тому же, парочкой средних томатов на месте работы перекусить она все же успела, об этом говорило еле заметное пятно на краю рукава.

На отставленную девушкой в сторону порцию перемолотых макарон с тушенкой тут же навалился Диксон старший, обосновывая то нуждой к восполнению потраченной за сегодняшний тяжкий день энергии.

Перечить, конечно же, никто не стал, «младшие» обошлись переглядками между собой и синхронным смешком, уже наблюдая, как тарелка с феноминальной скоростью опусташалась у них на глазах.

— Че кися, как работается? — Спустя каких-то пару минут, уже отодвигая от себя до блеска вылизанную посудину, поинтересовался мужчина.

Чуть позднее, ещё не дождавшись ответа, как и у ворот в город, он огляделся по сторонам и пошарился у себя в карманах, нащупывая в темной глубине смятую пачку сигарет, угощаясь оттуда, а затем протягивая и младшему, после, также скомкано, убирая обратно, в свои закрома.

— Жарко, пыльно, скучно, как всегда в общем. — Перечислила самое основное Кэсси и тут в голову ей вдруг с силой ударило, — правда, какой-то индюк пригрозил мне сегодня. Сказал, чтобы я следила за своим языком! Пришли грузить ящики и…

— Опиши. — Напрягся Диксон и придвинулся к Кэсси острым ухом поближе, выпуская в противоположную от нее сторону первый клуб табачного дыма, — как выглядело это дерьмо конское?

— Ушлый такой… Мы были в доме губернатора, он тогда у стены стоял, с расквашенным носом! Видимо, нарываться это его образ жизни!..

— Вот вы где! — Донеслось вдруг до группы, за раз сбивая их с толку, а девушку заставляя чуть-ли не подпрыгнуть на месте.

Долговязый, лёгок на помине. Он «с распростёртыми объятиями», сияя в улыбке, шёл ещё аж за десяток футов от начала «столовой», двигаясь к заложникам Вудбери напрямик и продолжая свои сладкие речи лишь тогда, когда остановился в плотную, прямо у края занятого стола. — Кассандра, правила для всех едины — здесь едят солдаты. А тебя обыскались.

***