Глава 3 (2/2)

Кэсси засыпала нисколько не медленнее, последние силы забрали у нее нахлынувшие вдруг слезы.

Единственные, кто в доме теперь бодрствовали, это пара мотыльков на потолке и Дэрил, что светил на них фонарём. Дежурство, оно на то и дежурство, чем-то нужно себя занять.

***

Кэсси под утро слюни пускала уже далеко не на подушку. Спала она всегда, с самого детства, крайне буйно, вертелась и кувыркалась, сколько себя помнила. Эта ночь исключением не стала.

На когда-то белой майке мужчины разливалось мокрое пятнышко. Пока никем ещё не замеченное, комната продолжала оставаться царством Морфея.

За окном тихо шумела листва, лил дождь. Такие звуки обычно и рекомендовали в различных статьях женских журналов, когда речь шла о здоровом сне. Ещё в списке числились всплески волн, шипение морской пены, пение птиц, треск костра, в общем все, что связано с расслаблением.

Тем не менее утро уже наступило. Диксон младший теперь, после ночного дозора, тоже спал, перед этим подчистив вскрытые и оставленные на завтрак банки с консервами.

Старшего брата, вообще-то, разбудить он хотел. Столкнуть с кровати, или может ещё как напакостить, настроение к тому располагало.

Но не запертая дверь, что на втором этаже была прямо напротив лестницы, открыла взор на сладко спящую гостью.

Дэрил в этот момент почувствовал непонятно что. Непривычно. И все же логично. Женщина и двое мужчин. Куда тут без секса.

Как партнёршу для себя Кэсси младший никогда не рассматривал. Растрепа она, братишка. Точнее, сестрёнка. У него с ней был свой вид приятельства.

А Мерл ей подходил. Да, в том, прошлом мире, совершенно нет, но сейчас они смотрелись славно, дополняли друг друга. Реднек и дурилка. Один командует, другая кивает. Правда выполнять пока не совсем выходит.

Подумав над этим ещё с пол часа, Диксон наконец уснул на облюбленном за ночь диване.

Время же было приблизительно восемь, когда старший в семье вдруг, наоборот, открыл глаза. И восемь ноль одна, когда до него дошло, кто пускает ему на живот слюни и от чего он, собственно, проснулся.

Приподняв кудрявую голову, дабы осмотреться, шею ему незамедлительно, как и предполагалось, защемило — сказалась поза, в добавок к ней и возраст. Потому Диксон, тихо матерясь, поспешил растереть и хорошенько так размять затекшие мышцы. Чем потревожил и мирно сопевшую до того Кэсси.

Она же глаза не открыла, она их еле продрала, с огромным усилием разлепляя ресницы и поднимая набухшие от слез веки.

— Ну ты, ягодка, и распухла. Проревелась так проревелась. — Тут же хохотнул Мерл, не сдержавшись, и девушка от того подорвалась, живо отталкиваясь ладонью от чужих ребер, тем самым с силой пихая под них, — твою мать!

Это был юбилейный косяк, трехсотый. Узнаёт ли об этом Дэрил? Вполне вероятно. Мерл ударом был явно не доволен, так что припомнит ещё ни один раз, это стало понятно по тому, как он растирал место побоя, ненароком затрагивая и мокрое пятно, оставленное девушкой.

— Всего залила, ляля! — Теперь, когда свободный от головы кусок майки был открыт всеобщему обозрению и оттянут для пущего эффекта, мужчина имел полное право возмущаться, в шутку, конечно.

А Кэсси судорожно подмечать детали. В соседней комнате остался разбитый светильник, на кровати рядом с ней раздосадованный лежит Мерл, майка его, стыдно подумать, но и правда залита слюной, а сама она без штанов прячется в одеяле.

— Ты, кукла, не тормози давай. Либо топай отсюда, либо ложись уже. Мне вставать, чувствую, еще рано. Хотя… — Кэсси не успела ответить, край одеяла мужчина откинул и, поднявшись, поплелся под удивлённый ее взгляд прямо босиком к выходу, в коридор, — че лупишься так, маковка, мне отлить.

Доброе утро, что-ли.