Глава 6 (1/2)

Сгорбившись и закрыв лицо руками, Гарри скорчился в кресле для посетителей в кабинете директора. Он был один, если не считать тихо курлыкавшего на своей жердочке феникса Фоукса.

***

После произошедшего в Министерстве Дамблдор привел Поттера прямо сюда.

Гарри попытался вырваться. Сперва он хотел убедиться, что с его друзьями, пострадавшими в схватке с Пожирателями смерти, все в относительном порядке, но пальцы директора сжали его плечо, а потом Дамблдор подтолкнул Гарри к лестнице, ведущей в его покои.

Гарри повиновался. У него не осталось сил сопротивляться. События сегодняшнего вечера – сначала трагическая гибель Сириуса у него на глазах, а затем нападение Волдеморта, едва не стоившее ему жизни, – словно выжгли его изнутри. Гарри казалось, что его душа почернела и съежилась, превратившись в пепелище.

Он не чувствовал ничего: ни счастья от того, что удалось чудом выжить в Министерстве, ни радости от того, что теперь ему и Дамблдору наконец поверят. А самое ужасное, он не чувствовал горя из-за утраты единственного близкого человека. Мало того, он ощущал облегчение. Подслушанный разговор между Люпином и Блэком вот уже около года не давал ему спокойно спать. Зная характер Сириуса, Гарри по-настоящему боялся, что тот провернет какую-нибудь аферу с введением его в род Блэков и магической помолвкой. Поттер не настолько хорошо ориентировался в магическом мире, чтобы понимать: заключить помолвку без его собственного согласия или согласия законного опекуна, коим уже более четырнадцати лет являлся дядя Вернон, практически невозможно.

Он прекрасно осознавал, что потерял Сириуса навсегда, но не ощущал даже отголосков той боли, которая накрыла его с головой, когда Хвост убил Седрика. Это было страшно и неправильно. Гарри испугался, что после того, как его телом и разумом почти завладел Волдеморт, он и сам стал бездушным чудовищем, навеки лишившимся способности любить.

Но... если это действительно было так, как же он сумел вновь победить красноглазого ублюдка? Ведь именно мысли о Северусе, о человеке, которого Гарри любил всем своим существом, помешали Волдеморту расправиться с ним. Именно его имя шептал Гарри, когда волны боли, насылаемые на него Темным Лордом, чуть не свели его с ума. Именно его голос Гарри слышал в ответ, его руки прижимали Гарри к груди, пытаясь защитить от всех напастей в мире.

А потом, возвратившись с Дамблдором в Хогвартс, он поймал взгляд стоявшего на лестнице настоящего, не выдуманного им Снейпа. Холодный, непроницаемый взгляд абсолютно равнодушного к Гарри человека. И это вернуло Поттера на грешную землю. Развеяло все иллюзии. Он мог сколько угодно любить Северуса Снейпа, но взамен получил бы в лучшем случае презрение. Эта мысль резанула по сердцу, и Гарри едва не упал, задохнувшись от боли. Дамблдор заметил, что он еле держится на ногах, и покрепче приобнял за плечи, принуждая двигаться вместе с ним наверх, прочь от застывшего на нижних ступенях Снейпа.

***

Директор отсутствовал около часа, а может быть, целую вечность.

Для Гарри время словно остановилось. Меньше всего сейчас ему хотелось находиться в этой красивой комнате с высокими окнами, через которые лился предутренний свет. Поттеру теперь гораздо больше подошло бы подземелье с его холодным мрачным сумраком и, главное, его хозяином. Тем самым, кому и дела не было до Гарри с его нелепой любовью.

Дверь распахнулась, и в кабинет устало вошел Дамблдор. Он тяжело опустился в кресло и с невыразимой грустью посмотрел поверх очков-половинок на Гарри.

– Я только что из больничного крыла, – нарушил гнетущую тишину директор. – Твоим друзьям не угрожает опасность. Они скоро поправятся.

– Вы не собираетесь упрекать меня за то, что это я безответственно потащил их за собой в Министерство? – глухо спросил Поттер, не решаясь взглянуть в голубые глаза старого волшебника.

– Нет. Уверен, ты действовал по зову своего сердца, а твои друзья, конечно же, не могли бросить тебя.

Снова повисла пауза. Гарри ощущал, что с каждой минутой ему становится все хуже. Внутри него разрастался сгусток боли, готовый в любую секунду прорваться наружу. За час, проведенный им в одиночестве, он уже успел обвинить себя как в смерти Сириуса, так и в том, что непостижимым образом почти не горевал по нему.

– Я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь, – внезапно сказал Дамблдор. – Сириус был для тебя гораздо больше, чем просто крестный...

Его слова попали точно в цель. Гарри поднял голову, и Альбусу вдруг стало не по себе от выражения плохо сдерживаемой ярости, исказившей его лицо.

– Вы ничего не знаете ни о Сириусе, ни о том, кем я являлся для него, – тихо, но очень отчетливо процедил Поттер. Он сжал кулаки, ощущая, что неведомая ему доселе сила рвется из него подобно лаве. – Умоляю, не говорите мне о нем!

– Но ты не должен держать в себе свою скорбь, – не унимался Дамблдор. – Прошу тебя, не дай ей выжечь тебя изнутри. Выпусти ее...

То, что произошло в следующее мгновение, Гарри позже вспоминал с ужасом.

Комнату озарил неестественно яркий, прямо-таки ослепительный свет, исходивший от него самого. Документы на столе Дамблдора вспыхнули, словно сухой хворост. Загадочные серебряные приборы на тонконогих столиках рассыпались в пыль.

Феникс вспорхнул со своей жердочки, пытаясь защитить хозяина от обжигающего жара, но тут же с громким вскриком превратился в кучку пепла. Сквозь марево гудящего огня Гарри видел, как шевелились губы Дамблдора, произносившего какое-то заклинание. Возможно, даже Убивающее...

***

Гарри очнулся в больничном крыле. Окна были зашторены, но и редких пробивавшихся сквозь плотные занавески лучей света хватило, чтобы он ощутил резкую боль в глазах. Он сел, свесив ноги с кровати, и тут же понял, что это – не самая правильная идея. Комната начала вращаться с такой бешеной скоростью, что Поттер зажмурился и вцепился обеими руками в одеяло, опасаясь сверзиться на пол.

– Что это, позвольте спросить, вы творите? – раздался над ухом такой ненавистный в прошлом и столь желанный теперь голос. – Немедленно лечь в постель!

– А где мадам Помфри? – прохрипел Гарри. Горло саднило и болело, точно он подхватил сильнейшую маггловскую ангину.

– Не вашего ума дело! – буркнул Снейп, помогая ему поудобнее устроиться на подушках.

– А... – тихо засмеялся Гарри, – она боится меня... Профессор Дамблдор рассказал ей о том, что произошло у него в кабинете, и они решили не рисковать, общаясь с чокнутым, а приставить ко мне тюремщика... По крайней мере до тех пор, пока не будет ясно, что за чертовщина со мной случилась. А вы... – он закашлялся, вытер рот тыльной стороной ладони и с удивлением посмотрел на кровавые разводы на ней, – как нельзя лучше подходите на эту роль.

– Прекратите молоть чушь, Поттер! – зло выплюнул Снейп. – Иначе я наложу на вас Силенцио.

– Да, и не забудьте еще связать меня. Да покрепче... Правда, боюсь, что это меня вряд ли остановит...

Кашель усиливался. Гарри давился кровью, которая заливалась теперь и в нос.

– Если ты немедленно не успокоишься, – неожиданно мягко сказал Снейп, – я не смогу тебе помочь, и ты просто умрешь.

Гарри собирался бросить в ненавистное и желанное одновременно лицо, что это было бы прямо-таки замечательно, но изменившееся выражение глаз Снейпа заставило его замолчать. Профессор сначала наложил на него Кровеостанавливающее заклинание, а затем, повыше взбив подушку, протянул Гарри густое темно-бордовое зелье, которое тот безропотно выпил.

– Не двигайтесь хотя бы десять минут, пока я не удостоверюсь, что с вами все в относительном порядке, – тем же странным тоном попросил Снейп, вновь привычно называя его на «вы». – Потом я помогу вам лечь и позволю немного поспать.

***

– Вам удалось выяснить, что это было, Северус?

– Если вы боитесь, что на Поттере лежит темное проклятие, можете не опасаться. Я проверил его всевозможными диагностическими чарами и обнаружил лишь остаточные явления сильнейшего выброса сырой магии. Теперь вы расскажете мне, что же все-таки произошло в Министерстве? Я в курсе смерти Сириуса, но мне отчего-то кажется, что на Поттера повлияло не это... Точнее, не только это.

Голоса тихо переговаривавшихся за ширмой Снейпа и Дамблдора доносились до накачанного успокоительными зельями Гарри словно сквозь плотную вату.

– Вы правы, – вздохнул директор. – Разумеется, смерть близкого человека невероятно потрясла Гарри, впрочем, как и то, что он фактически привел своих друзей в руки Пожирателей смерти. Но самой главной причиной такого состояния мальчика стало нападение на него Волдеморта.

– Что?! – воскликнул Снейп. – Я, конечно, читал в «Ежедневном пророке» то совершенно истеричное интервью, которое Фадж дал Рите Скитер, но и подумать не мог, что Темный Лорд рискнет напасть на Поттера.

– И тем не менее он сделал это, – с глубокой печалью сказал Дамблдор. – Он завладел сознанием Гарри и жестоко мучил его, требуя от меня убить мальчика, чтобы избавить его от невыносимых страданий.

Гарри почувствовал, как его трясет, точно в сильном ознобе. Он почти доподлинно снова ощутил жуткую боль, разрывавшую его тело, и до крови закусил губу, чтобы не выдать себя и не застонать.