Часть 9. Кухонная романтика. Пуля. (2/2)
— Р-роз, — Яша поймал его ладонь своей, покусал губы, пытаясь вернуть себе былую уверенность, а потом посмотрел ему прямо в глаза и продолжил. — Я, к-короче, давно сказать хотел, но п-постоянно хрень какая-то… В общем… Я т-тебя люблю… Оч-чень… Не как дружбана. Ю ноу?
Лицо Розы сначала вытянулось, потом как-то расслабилось, а потом он перехватил ладонь Яши в свою и сплел их пальцы.
— Блин, Шершень, че так пугать, а? Ну я тебя тоже, типа, ю ноу? Тоже не как дружбана, андерстенд?
— Андерстенд.
И почему-то так легко стало. Будто и не было этих многолетних сомнений, переживаний, глушения чувств в черняжной дичи, нелепого расставания. Всё так до жути правильно. Яшкина ладонь в Розкиной, ужин на двоих, игристое.
— В-выпьем? За л-любовь? — Шершанский поднял бокал чуть выше, как бы салютуя им. Но Роза покачал головой. Он вдруг поднялся из-за стола, перегнулся к Яшке и коснулся его губ поцелуем, удерживая ладонь на тыльной стороне шеи. Шершансикй замер, но вскоре оживился и тоже привстал, чтобы им обоим было удобнее. Через несколько минут их поцелуй был прерван, но к ужину уже никто не вернулся. Вино и бокалы перекочевали в зал вместе с влюбленной парочкой, и уже там поцелуи не прекращались до самой ночи.
***
Дорога до дома рукавов прошла в молчании. Её вез один из ребят, но с ним Валя была не так хорошо знакома, так что вести разговор не решилась. Да и не до этого. Скоро вылазка, а вылазка дело серьезное. Если честно, было немного страшно. Она совсем дилетант, новичок полнейший в бандитных делах. Что, если она только всё испортит? Что, если Артема подведет?
М-да, позитива Вале не занимать. Она, кстати говоря, уже переоделась в черное, чтобы не тратить на это время. Наверное, два человека в черном, крутящиеся около дома, будут смотреться странно, но Сапогова не хотела об этом думать. Ей бы не напортачить нигде.
Машина тормозит на заднем дворе. Валя выходит, прикрывает за собой дверь и идет внутрь уже по знакомой дороге. В главном зале она встречает Артема, который проверяет оружие и заряд на телефоне.
— Привет, Тёмыч, — она жмёт ему руку. На её голос, кажется, выходит и Гриша. Сегодня он какой-то особенно хмурый и напряжённый.
— Привет, куколка, — ого, у него новые прозвища заготовлены. Это даже интересно. — Ну, как ты? Готова к первой серьезной миссии?
— Привет. Да, вроде того. Если к подобному вообще можно быть готовому.
— Это верно, — он еще раз взглянул сначала на сына, потом на нее, а затем вдруг стянул с лица очки. И Валя задохнулась, когда увидела, какие прекрасные у Стрельникова глаза. Тот, к счастью, был слишком занят своими переживаниями, а потому не заметил никаких изменений.
— Давайте договор. На рожон не лезем, если грозит опасность, мчим домой. Как говорят американцы, кто на рожон лезет, тот домой не приходит.
— Не говорят так американцы, Гриш, — Валя закатила глаза, но улыбка сама рвалась с губ.
— Я не шучу, синичка. Вы нам живыми нужны, а не мертвыми.
Артём с Валей кивнули, и Стрелецкий-младший ушел в машину, а Сапогова осталась с Гришей наедине. Они стояли какое-то время, молча глядя друг на друга, но Стрельников подал голос первым:
— Синичка, — он выждал небольшую паузу, будто намереваясь что-то сказать. — Ты знаешь… Артёмка тебя в обиду не даст, но и ты будь осторожнее. Тебе нужно будет попасть в квартиру моего братца. Да, будет тяжело, ты не знаешь, что именно искать, но такова наша бандитская жизнь, понимаешь? Ты юркая, сообразительная. Мы взяли фотоаппарат, отщелкаешь его квартиру, потом покажешь, что вышло. Нужно понять, что он задумал, иначе придёт конец всему Катамарановску.
— Я понимаю. Затем тут и собрались, — невесело усмехнулась Валя, глядя себе под ноги. Опасность. Раньше самой большой опасностью в ее жизни были наркотики и отсутствие денег. А теперь вот как…
Но вдруг стало так тепло, что Сапогова невольно подняла голову. Гриша шагнул ей навстречу, смыкая ладони в объятиях. Наверное хотел, чтобы Валя почувствовала себя уверенней. Как бы то ни было, Сапогова обняла в ответ, прижимаясь ухом к широкой груди. Его сердце билось быстро-быстро. Боится. Валя тоже боится, но не за себя, а за то, что может больше никогда не увидеть этих прекрасных людей. Гришу, Артема, Яшу, Розу, дядю Кешу, папу, Таню, Маргошу.
— Всё с нами будет хорошо. Артём с опытом, а я… Не в таком дерьме плавала, Гриш, не утону.
— Если вы не будете выходить на связь, я пошлю за вами ребят, — возразил он. — Не стоит недооценивать Захара. Он на многое способен.
Они простояли в обнимку еще с пару минут, но потом отстранились. Время поджимало. Совсем скоро начнется выступление в «Креветке», а это значит Захар будет там. У них очень ограниченное количество времени, нужно действовать.
Дом Захара Стрельникова ничем не отличался от таких же серых и скучных панелек. На нем красовался номер двадцать семь, а у подъезда росли гладиолусы.
— Приехали, — Артем осторожно выглянул в окно. — Караулить у подъезда — не выход. Пойдем в квартиру вместе, чтобы прикрывать друг друга на месте.
— Окей. Отмычка есть?
— Обижаешь, Валь, — Артем потряс увесистой связкой и сунул в карман пистолет. — Твой ствол с тобой?
— Обижаешь, Тём, — она продемонстрировала ему пистолет, а потом оба рассмеялись. Обстановка немного разрядилась, так что теперь идти в квартиру было не так страшно. Они быстро взбежали по ступеням, нашли нужную квартиру, и Стрельников принялся подбирать нужную отмычку.
— Готово, — Артем дернул ручку, и дверь легко поддалась вперед. — Заходи быстрее.
Они прикрывают за собой дверь, адреналин бьет в кровь, и оба начинают активно искать незримое «что-то» по квартире.
— Разделимся. Ты в гостиной, прихожей и ванной, я на кухне, в кладовке и на балконе, — озвучивает план работ Артем и быстро скрывается в самой дальней комнате. Валя оглядывается. Всё как-то слишком обычно. Обычный ковер в гостиной, обычные стены, кровать, книги. Никаких планов по захвату мира, никаких очевидных наводок на то, что именно замышляет Стрельников.
— Подстава, — Валя перебирает книги, просматривает ящики, но так ничего и не находит. Только стопку писем, которые Захар из тюрьмы писал Нателле. Артем тем временем уходит обратно в коридор и залезает там в кладовку. Валя делает пару снимков, чтобы не идти к Грише с пустыми руками.
«Не может такого быть, — думала Валя, поднимая со стола тяжелую статуэтку, — или Гриша что-то недоговаривает, или что-то тут не так. Ружье висит на стене, а больше совсем ничего. Что же Захар тогда искал в их квартире? Что вообще у него на уме?»
Но тут в коридоре раздался грохот, и в гостиную ворвался Захар. Валя едва обернуться успела.
— Оп-па. Гришкина птичка прилетела ко мне с-сама. Даже делать ничего не пришлос-сь.
В его руках пистолет, и только Валя хотела потянуться к карману, где благополучно лежал ее собственный, как раздался выстрел, и пуля больно задела руку.
— Подс-стрелили птичку. С-сидела бы в с-своей золотой клеточке, радовала бы дядю Гришу, а не…
Глухой стук, но Валя не видит, что произошло. Буль шумит в ушах, застилает всё перед глазами и дергает руку. Белуга прислоняется к столу, но всё еще тяжело стоять на своих двоих.
— Валя! — голос Артема прорывается сквозь толщу какого-то слепого страха. — Валь, открой глаза, сейчас нельзя их закрывать ни в коем случае. Пойдем в машину быстрее. Нужно ехать домой, там наш брательник медик бывший, он поможет. И как дядя Захар понял…
— Я, — прикусив губу, выдавила Валя.
— Не понял, — Артем уже подхватил ее под ноги и поднял на руки, чтобы вынести из злополучной квартиры. На полу гостиной без сознания валялся Захар.
— Меня не было на смене, и он наверняка заподозрил неладное. Я пою по определенному графику, не сложно догадаться. Особенно когда пару дней назад вы около меня крутились.
Стрельников понятливо кивнул. Теперь ясно и даже в какой-то степени логично.
— Хорошо, что он меня не заметил. Я в кладовке копался.
Оказавшись в машине, Валя сразу поворачивается на бок и затыкает рану куском оторванной водолазки Артема. Рука кровоточит сильно, хорошо хоть не пробило артерию и жить будет. На заднем она почти засыпает, пока Артем мчит на всех парах домой, нарушая все возможные правила. У ворот громко сигналит, чтобы открыли, и банда уже по этому не характерному спокойному Тёме жесту понимает, что что-то пошло не так. А когда все рукава вываливают на улицу и Артем открывает заднюю дверь, всё сразу становится понятно.
— Что произошло? — первым к машине подлетает Гриша. Чувствовало его сердце, что подобное случится, но он не послушал. Стрельников поднимает Валю на руки и обращается уже к своим ребятам. — Бегом тащите аптечки и всякое такое. Тёма, ты со мной. Расскажешь, что случилось.
В себя Валя приходит многим позже, когда за окном ночь, а в доме уже все или разошлись по делам, или спят. Она приоткрывает глаза и с каким-то неимоверным усилием впивается взглядом в потолок. Ей на волосы ложится тёплая и мягкая ладонь.
— Проснулась, синичка, — голос Гриши немного приводит в себя, и Валя опускает на него глаза. Фокусирует взгляд, чтобы видеть Стрельникова лучше. А он опять без очков, улыбается еще так… Красивый, что аж жуть. — Ты не пугай нас так больше, слышишь? Артём едва обратно доехал, да и мы все чуть с ума не сошли. Ну, как чувствуешь себя, куколка?
— Нормально, — кивает Валя, приподнимаясь на локте. — Только рука ноет. Сколько времени?
— Около одиннадцати, кажется, — пожимает плечами Гриша и помогает Белуге сесть на диванчике. — Ты, может, останешься переночевать? В таком состоянии ехать куда-то еще и на ночь глядя…
— Нет, мне домой надо. Потеряют, папка переживать будет, Тане вообще волноваться нельзя, она же кормит, — остаться очень хотелось, посидеть вот так со Стрельниковым наедине, когда у него глаза блестят, как два алмаза, а рука заботливо по волосам гладит, да и сам он совсем на бандитника не похож.
— Странное у тебя крещение получилось, синичка, — делится он размышлением и перемещает руку с волос к Валькиной ладони. — И первая разведка, и первый бой, и первое ранение. Да ты везунчик.
— Ага, космический везунчик, — усмехнулась она, но Гришину ладонь осторожно своей обхватила. Тот отставать не стал, и накрыл второй ладонью. На подобное Вале ответить было нечего, так как рука еще неприятно ныла, и беспокоить ее не хотелось.
— Я сам тебя домой отвезу, — вдруг сказал он. — Я твой должник. Столько делаешь для нашего дела, хоть и не должна. Что скажешь, если я в знак извинения завтра приглашу тебя в «Бирюзу»? Вечерком, скажем, часиков в шесть?
А у самого глазищи блестят хитро, смеется, совсем не из благодарности приглашает.
— Ну-у, если только в знак извинения, — Сапогова вторит ему такой же хитрой улыбкой и кивает.
— Отлично, синичка, тогда я заеду за тобой к твоему дому и звякну. Будь добра, заряди мобилу, чтобы папку не беспокоить.
До дома они едут без приключений. Болтают, шутят, а ещё Гриша почему-то настойчиво не хочет отпускать её ладонь. Он и одной ведет неплохо, конечно, но, кажется, сегодня их отношения снова сделали шаг куда-то в незримое будущее.
— Ну до завтра, куколка, — Стрельников задерживает её ладонь в своей чуть дольше, а потом всё-таки отпускает, и Валя, не желая прерывать зрительный контакт, не может уйти. Но нужно.
— До завтра, Гриш, — она открывает дверь и выходит из машины. У подъезда останавливается, оборачивается и смотрит еще недолго, ловит на себе продолжительный провожающий взгляд, и только после этого скрывается в темноте подъезда. Сейчас придется придумывать, где она была, врать отцу и Тане, но это не важно. Важно, что сейчас она чувствует себя абсолютно счастливой.