Часть 5. Вся наша жизнь – кабаре. (1/2)

Ей выдали телефон. Новый, совсем другой. Примерно такой же, по которому разговаривал Артём, только компактнее. Её даже пообещали устроить на работу по её «специальности». Но сначала Вале предстояла полная смена имиджа.

В двенадцать часов она приехала к Стрельникову после непродолжительного телефонного разговора. За ней послали машину, так что, едва проснувшись, она прыгнула в уже другую «Волгу» и примерно через пятнадцать минут сидела в кресле напротив Гриши.

— Собственно, зачем мы тебя вызвали, я уже озвучил по телефону. Я присмотрел тебе хорошее местечко. У нас есть заведение, где очень часто ошивается мой брательник. Выпивка, карты. Смекаешь?

Лицо Вали моментально исказилось какой-то гримасой отвращения. Причём отвращения со смесью понимания. Кажется, она вспомнила свои не самые лучшие годы в Америке.

— Нет-нет, там всё прилично. Будет тебе сцена, будет музыка, будет охрана. Нужно только петь. Это, конечно, немного не твой стиль, но ничего. Надо же с чего-то начинать даже таким звёздам, как ты. А сейчас пройди-ка в ту комнату. Мои ребята привезли из-за бугра импортной одежды как раз для тебя, примерь.

Спрашивать, как за одну ночь здесь оказалось столько американской одежды, Валя тоже не стала. Вообще она была очень умной девочкой, быстро схватывала на лету, так что и тенденцию не задавать лишних вопросов ухватила быстро.

Образы, конечно, были эпатажными и весьма нехарактерными ей. Были блестящие платья с меховыми накидками, были утончённые платья, были брючные костюмы, всевозможные юбки, топы, обувь. Среди всего этого безумия и буйства красок Валька нашла один пакет, который, в общем-то, выделялся только тем, что был самым обычным. Внутри лежала чёрная форма. Обычная футболка, обычная водолазка и брюки. А ещё ствол, в футляре, с лицензией на её имя. Увесистый такой, с патронами, с обоймой.

— Вы с ума сошли там? — она вышла к бандитникам, держа пистолет в руках. — Нахрена он мне?

— Малышка, глупый вопрос, — Гриша усмехнулся. — Мой братец ходит с винтовкой наперевес, защищаться ты от него как будешь? Нет, мы, конечно, очень надеемся, что тебе не придётся, но сама понимаешь…

— Я стрелять не умею, какая оборона? — Белуга положила пистолет на стол. — Как вы мне прикажете вообще с ним обращаться?

— Как говорят американцы: кто стрелять не умеет, того в банде всему обучат. У нас в подвале есть что-то вроде тира. Сколотили на скорую руку, знаешь. Можешь потренироваться там, а мои ребята помогут освоить.

— Да не говорят так американцы, — Валя нехотя забрала оружие. Отлично, теперь ещё и стрелять учиться. — Чтоб ты знал, я рассчитывала повести время с семьёй и друзьями.

–Милочка, чтобы с семьёй и друзьями время провести, надо их сначала от дяди Захара защитить. А потом сколько тебе влезет.

***

Бар «Креветка» выделялся во всём городе как внешним видом, так и своим содержанием. Удивительно, что он был гораздо живописнее, чем катамарановский дом культуры.

— Нет, что это я, — Валя затушила очередную сигарету. — Это же Россия, точняк. Пить или не пить.

Внутри было красиво, хоть и накурено. Мягкий свет ламп ласково касался многочисленных столиков, задевал барную стройку и красиво ложился на сцену. Большую, просторную, правда заставленную сейчас каким-то хламом.

У барной стойки ошивался официант, который тщательно натирал все горизонтальные поверхности. На девушку, кажется, никто внимания не обращал.

Было утро, так что бар пустовал, исправляя последствия бурной ночи. Только, почему-то, исправлял один лишь бедолага официант.

— Pardon, –обратилась она к худощавому официанту, поправляя кожанку на плечах. — Я по поводу работы, где я могу найти администратора или типа того?

Паренёк обернулся, моргая как-то глуповато, так что Валя не сразу поняла даже, распознал ли он её речь.

— Чё? — неожиданно высоким голосом начал он. — А, по поводу кхаботы. Д-да, у нас тут этой кхаботы з-завались. В-вон Гхуша ходит, её спкхаси.

Из его речи она поняла только «этой» и «ходит», так что пришлось импровизировать на ходу. В конце зала наш

лась строгая на вид высокая женщина, которая хмуро глядела в какие-то бумажки из-за толстых очков. Грузная, тучная, подходить было боязно, А то вдруг своим эго раздавит ещё до начала разговора.

— Доброе утро, — Вале пришлось включить хорошую девочку на всё сто (насколько это вообще возможно было в её рокерском прикиде), — мне сказали к вам подойти. Я по поводу работы.

— Че подходить-то? — женщина не была особо заинтересована в разговоре, так что даже не посмотрела на Сапогову, предпочитая диалогу перебирание бумажек. — Побрякушки с себя сняла, подсобка там. Тряпку в руки и бегом Женьке помогать. Потом пойдёшь посуду мыть и полы в туалете.

Валя осталась стоять с открытым ртом. Стрельников, вообще-то, пообещал ей вокалисткой подрабатывать, а не поломойкой.

— Простите, я от Стрельникова, меня зову…

— Ой, — лицо женщины как-то просветлело, приняло довольное выражение, и она лихо схватила Белугу за локоть, — Валенька, это вы? А мы вас позже ждали. Ну, пойдёмте, я вам покажу вашу гримёрку. Меня Аграфеной Ивановной зовут, можешь ко мне обращаться по всём вопросам.

Женщина с небывалой скоростью увлекала Валю за собой, так что та удивлялась, откуда в этой барже берётся такая скорость. И откуда в людях осталось столько лицемерства.

***

Кажется, это она уже пережила, и вот опять. Первое выступление уже сегодня, уже вечером. При полном зале. Кажется, новости по Катамарановску разносятся быстрее некуда. Никаких объявлений не надо. Посмотреть на землячку, которая прославилась в самой Америке хотелось многим. Забавно, думалось Вале, ведь эти люди понятия не имеют, кто она такая и что за музыку исполняет. Более того, ей придётся петь в совершенно другом жанре. Это нихрена не рок. А рок — это её стиль жизни.

Она чувствовала себя до жути странно, когда напяливала это ужасно блестящее платье, когда прикладывала к голове перья и надевала жемчужные ожерелья. Как кукла. Нет, и в роке существовали свои законы, правила, свой особенный стиль. Но этот стиль, этот язык был ей ближе. На нём говорили многие её друзья, знакомые, близкие. И говорить на другом языке было уже как-то непривычно.

Валя пудрит лицо, шею, декольте, заканчивает макияж и в последний раз оглядывает себя в зеркало. Да, теперь она самая настоящая Валентина.

— Блядство, — выплёвывает она и смотрит на заманчиво выглядывающую из-за журнала пачку сигарет. Нет, курить нельзя. Если хриплый голос для рокерши норма, то для… А кто она вообще теперь?

Это не так важно, когда она выходит на сцену. Зал встречает радостно, конечно, хоть что-то в этом городе происходит, Валя обхватывает микрофон, готовясь к исполнению. Сегодня она зайдёт с козырей. Диковинки, зарубежные хиты. И у неё нет ни единого сомнения, что именно петь. Звучат первые аккорды музыки, и…

— You have to understand the way I am,

Mein Herr.