Часть 2. Снова здорóво. (2/2)

Яшка чуть не подавился воздухом второй раз. Сколопендра???

— Блин, Белуга, завязывай. Это не сколопендра, а Шершень. Шершняга, мой барабанщик. У нас группа, помнишь, я писал? — Роза встал на защиту, и это приятно, но что эта мадама вообще делает здесь и откуда в ней столько наглости? — И, вообще-то, это его хата…

— А, серьезно? — хмыкнула Валя. Она шагнула в сторону, чтобы хорошо видеть «барабанщика», и сделала язвительный реверанс, глядя прямо на него. — Пардон. Но, честно говоря, чё-то он не похож на барабанщика вообще.

Эту колкость и беспардонность Роза предпочел пропустить мимо ушей.

— А ты вообще тут как, блин? Я тебя сто лет не видел, рассказывай, нахрен, чё как, — перевел тему он, ловко избежав разборок. Кинул на Яшу взгляд, мол, пойми ты, какие тут дела творятся, а сам приготовил свои лакомые ушки к подробностям жизни настоящей rock star. Однако ему предстояло подождать, пока девушка закурит. Шершанский нахмурился. Серьезно? Она так засыплет пеплом всю их квартирку, потом хрен выветришь запах табака вообще. Да и столько курить за раз…

— Клык сторчался, — заявила в лоб Валя, развалившись на кресле и глядя куда-то между окном и потолком. Шершанский предположил, что на карниз, и тоже внимательно уставился туда, чтобы понять, чего же там такого интересного. Только бы не смотреть на это чудо света, которое вылезло непойми откуда.

— Ч-чего? Как? — кажется, о нём Робот был наслышан много, а вот Шершанский, который тоже присел рядом с ним, вообще понятия не имел, кто он такой.

— Для тех, кто в танке, — Белуга залезла в карман, убирая туда зажигалку. Сигарета снова оказалась зажата в зубах. — Клык, он же Леон Шате, мой дружбан, бывший, а также второй создатель «Судьбоносных пираний». Первый я. Так вот, а теперь к насущному. Два года назад у нас сформировался, наконец, нормальный состав группы. Пришли басист, клавишница, барабанщица и еще одна девчонка, которая другие инструменты вывозила. Мне заманалось лабать на чём попало, так что я, наконец, вернулась к своей малышке, — она любовно погладила чехол с гитарой. — И вот с таким, блин, звездным составом мы гоняли по Америке. Леончик тщательно скрывал, что он, вообще-то, русский, так что это было скорее моей фишкой. Девчонки точили зуб на нашу пару, хотели в койку к лидеру группы, чтобы славы больше, денег. Да и вообще Леон ничё такой был. Только я им давно не соперница была. Мы расстались уже на тот момент, когда они появились.

Девушка сделала паузу, чтобы сделать одну особо крупную затяжку. Шершанский напрягся. Сейчас пойдет разговор о чём-то не очень приятном.

— Леон никогда ангелком не был. Мы еще только встречаться начали, а он уже нюхал. До группы, до славы. Просто нюхал и всё. Мы поэтому с ним расстались по большей части. Ну, еще потому, что я его с какой-то шалавой застукала в гримерке, но это другая история, — отмахнулась Валька, опуская сигарету в пресловутую бутылку и сплетая пальцы в замок на животе. — А в самом начале этого года он начал вообще борзеть. Устраивал сумасшедшие кокаиновые вечеринки, не репетиции опаздывал, пропадал так, что мы с девчонками его по всему городу искали. Группа начала терпеть убытки из-за его зависимости.

Шершанский напрягся. Он узнал в этой истории себя и посмотрел на Розу, но тот никак не реагировал. То ли из вежливости, то ли правда отпустил старое. В любом случае, Шершняга был ему благодарен.

— И вот с неделю назад он опять пропал с радаров. Я пошла к нему на квартиру, ключи-то у меня есть. И нашла его на полу со шприцом в вене. Не знаю, что за дрянь он в себя вколол, но она убила его меньше, чем за час. Когда я приехала, он уже был мертв. Часа три так точно. Врачи только руками развели, мол, этого стоило ожидать. Когда пробы крови брали, были удивлены, как он вообще ходил с таким количеством наркотика в крови. Там наркотика в принципе было больше, чем чего-либо еще. А девочки, как только узнали, сразу разбежались кто куда. Еще и баблишко с собой последнее утащили и цацки. Вот такая вот у нас дрим тим.

Валько замолчала. Она уставилась на свои берцы, будто обдумывая свой собственный рассказ. В комнате воцарилась тишина. Валя не говорила ничего, Роза не хотел прерывать ее мысли, Яшка хотел, но не знал как. Так и сидели. Молчали, думали, взвешивали.

— Ну, а к папане ты ходила? — неожиданно подал голос Робот, поднимая взгляд на подругу. Яша тоже оживился. Ему даже интересно стало, как выглядит отец этой странной девушки. Кто он такой и как вообще относится к жизни своей дочери?

— Не успела еще. Да и не знаю, стоит ли. Мы не очень хорошо расстались, ты знаешь. И не общались всё это время. Он не писал, потому что я адреса не дала. Я не писала, потому что видеть его не хотела. И не приезжала по этой же причине. Ты на меня не в обиде?

— Да нет, блин, какая обида, Валько, ты че? — Роза машет рукой. Он и не думал обижаться, только рад был за подругу. Уехала в Америку, все дела. Как и мечтала. Конечно, будь у него деньги, он бы тоже махнул. И собирался, пока с Яшкой не сконнектился. — А к папке ты сгоняй все-таки. Он у тебя один.

— И я у него одна, — со вздохом согласилась Белуга.

— Не совсем, вообще-то, блин, — неуверенно начал Роза. — Но ты сама лучше сходи, договор? Тебе нужно, нахрен, своими глазенками красивишными всё увидеть. А потом к нам приходи, слабаем что-нибудь эдакое. Мы с Шершнягой тебе концертик дадим.

— Это мы вам с дядей Кешей концерт дадим, музыкантишки, — поднимаясь с места, Валя потянулась. — Розка, можно я сумку у тебя кину, — тот факт, что квартира Яшкина, она напрочь игнорировала. — Я к папке сгоняю, а там посмотрим. Или с ним договорюсь, и мы к нему перетащим, или буду хату искать. Я тут, походу, надолго.

— Уговор, сестра.

Белуга пропала из квартиры также быстро, как и появилась. Яша даже осознать ничего не успел.

— Дядя Кеша? Это ч-че, этот инжнеришк, кторый под н-нами?

— Ага. Прикинь, блин, она у него пирожки хавала, блин, когда малюткой-белугой была. Ваще улёт, да? Блин, вот город… — но позитивный настрой резко сменяется на очень серьезное выражение, и он поворачивается к Шершанскому, цепляясь пальцами за его ладонь. — Шершень, ты только не загоняйся из-за её слов, ю ноу? Белуха резкая малыха, но чёткая. Она щас тебя узнает получше, в деле посмотрит, будете вообще кореша. Только вы осторожно, а то я, блин, ревновать начну.

— Какие кореша, б-блин, Розк, — Яша отмахнулся. — Я ей н-не п-понравлся… А еще, б-блин, насчет квартиры…

Шершень замялся, не зная, как сказать, чтобы не прозвучало сопливо, ванильно или, хуже того, глупо.

¬– Она н-наша, Розк.

— Конечно наша, Шершень, ты че, блин.

— Н-нет, в смысле, — Яша замялся. — Н-не моя. Н-наша с тбой.

Роза завис на секунду, а потом рассмеялся, притягивая Шершанского к себе и крепко обнимая.