Эпилог (1/2)

— Уже уходите?

Санеми обернулся. Мей, прислонившись к дверному косяку, смотрела на него с легкой печалью. Сонливость у обоих как рукой сняло. Санеми вдруг почувствовал себя застанным врасплох и, что самое отвратное, неловко. В черных мутных глазах заспанной Мей не проскользнуло и тени укора, она ведь знала: Санеми-сан не сбегал, Санеми-сан просто не хотел ее будить.

Забыл, наверное, что сон у нее чуткий. Забыл, что без него спокойно спать у нее совсем не получалось.

— Этих идиотов нельзя оставлять одних. Особенно этого… с кабаньей башкой. Этот кретин будто вообще никогда молоток в руках не держал.

Мей мягко улыбнулась. По напряженному перекошенному лицу Санеми было ясно: он и правда как обычно торопился. Если бы у него сейчас была хотя бы пара свободных минут, он бы уже по привычке пустился в разгоряченные бессвязные россказни о том, с какими же криворукими и бесполезными вредителями ему приходилось работать вот уже как полгода. Или даже больше — счет времени уже давно был утерян. Ругань и брань в пустоту успокаивала Санеми лучше всяких настоек Мей, которые она, тоже по привычке, заваривала ему каждый вечер.

— Я приду к вам днем, хорошо? Обед занесу, — Мей потянулась. За окном уже брезжил рассвет. Спать совсем не хотелось.

— Не надо. Я к Гию зайду — давно обещал, — буркнул Санеми, разворачиваясь и отворяя наконец дверь. Прохлада утра тут же пробила на дрожь. Мей встрепенулась. Каждый день она провожала Санеми, и каждый день она едва сдерживала себя, чтобы не попросить его остаться. Она уже не помнила, когда в последний раз у нее случались приступы, и все же когда Санеми был рядом, ей было спокойнее. Спокойнее и за него, и за себя.

Они все равно ничего не успевали — стройка на месте разбитого штаба затягивалась. К концу года они явно не успеют восстановить даже часть полностью разрушенных строений. Большей части выживших после последней битвы самим бы до конца восстановиться не помешало. Санеми в том числе.

— Тогда буду ждать к ужину, — бросила на прощание Мей. Санеми нахмурился: даже не стал просить ее не страдать тупым упрямством и не дожидаться его возвращения. Она все равно сделает по-своему: будет ждать, не ляжет спать, пока не заслышит в доме знакомые шаги.

— Ладно, — бросил Санеми, накидывая на себя сверху черный плащ: осенняя погода на сегодня обещала быть на редкость отвратной.

***

— Не знал, что ты с этой забегаловкой управишься. Я тут у тебя еще ни разу не траванулся.

— Ты это уже говорил. Спасибо, я рад, — Гию коротко улыбнулся. Ему всегда было особенно приятно, когда Санеми заглядывал к нему и по-своему нахваливал его готовку. Особенно, если сухие грубоватые комплименты относились к рыбным блюдам. Гию понадобилось не так много времени, чтобы научиться рыбачить одной рукой и снабжать едой чуть ли не весь уцелевший штаб. Гию Томиока, бывший Столп Воды, был очень даже рад найти себе новое занятие и новое призвание.

— Как там Мей? — Гию сощурился. Санеми заглотил еще кусочек лосося и чуть не подавился. Гию вообще редко спрашивал его о Мей, но каждый раз Санеми на подобные вопросы страшно раздражался.

— Как обычно, — недовольно брякнул он, не успев до конца прожевать пищу. — Все возится в госпитале с этими больными на голову. Я бы их там половину уже на стройку отправил. Разлеживаются там, привыкли, что за ними подтирают, а работа стоит.

— А меня ты к себе работать не зовешь.

— А зачем ты нужен там, — невозмутимо возразил Санеми. — Принеси-подай одной рукой? Все на своем месте должны быть. У тебя стрепня отличная выходит — не надо тебя к нам тащить. Ты, вон, лосося лучше налови еще. Вкусный вышел, сам попробуй.

— Я Мей на выходные на рыбалку хочу позвать. Ты же не против?

Санеми сморгнул. Единственное, что все еще ему не нравилось в Гию, так это то, что он будто вечно что-то не договаривал, юлил. Санеми такое не любил. Нет, даже не терпел. Но тугой характер Гию ему было не переломать.

— А с чего это я против должен быть?

— Ну… — Гию запнулся. — Вы ведь живете вместе.

Санеми нахмурился. Опять у Гию непонятно что плавало в голове.

— И что?

— Мне кажется, будет правильным, если я спрошу твоего разрешения провести с Мей один вечер… — Гию вдруг замолчал. Санеми теперь смотрел на него слишком угрожающе непонимающе.

— Чего?

Санеми окончательно запутался. Что именно «будет правильно»? К чему вообще тут Гию нужно было его разрешение? Санеми знал, что им редко удавалось видеться из-за того, что Мей постоянно пропадала в госпитале, а Гию — на своей кухне, но Санеми даже и подумать не мог, что Гию за все это время так быстро успеет одубеть в этой харчевне.

— Я слышал, вы обручились. Тайно, — тем временем решил добить Гию. Санеми отложил палочки в сторону. Сжал кулаки. В общей столовой почему-то стало заметно тише — даже возня на кухне будто на время прекратилась.

— Кто, — едва слышно процедил Санеми. Гию пожал плечами: зря он вообще начал этот разговор, Санеми его сейчас точно неправильно поймет. Санеми почти всегда его неправильно понимал.

— Мей и ты, — наконец все-таки выдавил из себя Гию.

— Чушь, — тут же фыркнул Санеми, чувствуя, как кровь начала приливать к лицу. — И кто этот бред тут разносит? А ну говори, я его сам обручу.

— Не знаю, — уклончиво ответил Гию. — У меня здесь разные люди собираются — почти весь штаб. Про вас много чего говорят.

— Что говорят? — Санеми не то чтобы были интересны эти сплетни, Санеми просто хотел знать, насколько окружавшие его кретины-люди окончательно тронулись умом.

— Кто-то говорит, что вы не обручились, — начал Гию. Санеми выдохнул: нет, остались все-таки адекватные. — Кто-то говорит, что Мей живет с тобой, потому что ты все еще ее подозреваешь в чем-то и силой держишь у себя. Кто-то говорит, что Мей что-то с тобой сделала — травы какие-то подмешала и голову тебе… задурила. Много чего говорят, я не вспомню всего, извини.

— Бред, — выдал свое заключение непривычно напряженный Санеми. — И с чего вы вообще все это взяли.

— Вы давно живете вместе, — аккуратно напомнил Гию. Санеми посмотрел на него как на идиота. Мей жила у него уже полтора года, неужели все эти кретины все это время думали о них какие-то свои гадости? Санеми стало противно. То, что Мей жила с ним, давно уже было для него чем-то самим собой разумеющимся. Мей давно уже стала частью его новой жизни, а потому гнать ее от себя подальше из-за грязных слухов он уж точно не собирался.

Санеми было плевать, что о нем думали и говорили другие. Не плевать ему было только на то, что все эти идиоты пятнали своими додумками и Мей. Тупые животные.

— Меньше сплетни всякие собирай тут, — рыкнул Санеми, резко поднявшись из-за столика. — И Мей не смей этой дрянью голову забивать.

Гию лишь молча кивнул, успев уже с десяток раз пожалеть, что вообще заикнулся об этой щепетильной теме. Это все было не его дело, его друзья сами должны во всем разобраться, кто они друг другу на самом деле.

Гию Томиока верил, что когда-нибудь это произойдет. И они все отметят это его свежеприготовленным раменом.

***

Санеми пришел домой раньше обычного, даже не заполночь, отчего Мей сразу же, взволнованная, выбежала в коридор. Она сама только недавно вернулась из госпиталя, а потому даже не успела пока ничего собрать на ужин — Санеми обычно всегда возвращался позже.

— Что-то случилось? Вам стало плохо на работе? Я же просила вас не сильно напрягаться, — глаза Мей обеспокоенно забегали, Санеми выглядел бледно, но держался он ровно, не пошатывался, да и дыхание у него было спокойным — с ним все было в порядке.

Видимо, просто кто-то опять испортил ему настроение. На этот раз очень сильно.

— Гию — придурок, — одной лишь фразой Санеми подтвердил догадки Мей.

— Из-за чего опять вы поругались? — она знала, что Санеми довольно часто вступал в словесные перепалки со своим единственным лучшим другом, а потому она даже не думала начинать переживать из-за подобной ерунды — дело привычное.

— Из-за тебя, — честно ответил Санеми, сбросив плащ. Мей посмотрела на него в искреннем удивлении.

— А?

— Он думает, что нам нужно пожениться, — уже не так резко и уверенно выдал Санеми. Лицо Мей вытянулось еще сильнее от подобных предложений. Нет, она не ослышалась? Судя по напряженному серому лицу Санеми, он не шутил.

Точнее, Гию-сан не шутил.

— Я приготовила тушеную мабуну, как вы любите. Вы ведь голодны, правда? — Мей спустя мгновения натянутого молчания улыбнулась и прошла на кухню. Санеми застыл на пороге. Он уже давно и не раз успел убедиться, что Мей не была тупой, но сейчас в груди Санеми вспыхнуло что-то похожее на восхищение.

Какая все-таки она мудрая женщина — она даже не стала обращать внимание на этот бред, сделала вид, что просто не расслышала его. Правильно, нечего им тут трепаться о всякой дряни. Никакой брак им был не нужен — им и так хорошо жилось. Спокойно, тихо.

Вместе.

Санеми знал, Мей не видела в нем мужчину, а он не собирался примечать в ней женщину. Их связывали совсем иные, более высокие и всем непонятные отношения.

Мей долгое время была его врачом, а он — ее пациентом. Зачастую они менялись этими ролями — Мей Ооте тоже нужно было проходить свой курс терапии и закреплять его отварами.

Они уже давно жили вместе, были вместе. Как, зачем, почему — только их дело. Гию и всему штабу лезть сюда было не нужно. Санеми же к Гию со своими советами по рыбалке не лез, верно?

Совместный ужин прошел напряженней, чем обычно. Санеми пытался отвлечься на треп Мей о новых высаженных травах, сверлил суровым взглядом табуретку, на которой она рядом с ним сидела, но мыслями он снова и снова возвращался к тому самому злосчастному разговору с Гию. Неужели всем действительно было дело до того, как они с Мей жили? Почему? Возможно потому, что в их дыре не происходило ничего интересного, и все развлекали себя как могли, в том числе и идиотскими сплетнями. Эта самая вероятная догадка Санеми нисколько не устроила. Если так продолжится и дальше, Мей наверняка начнет за это переживать.

А этого Санеми хотел меньше всего.

Санеми знал все рецепты успокаивающих отваров Мей наизусть и мог уже заваривать их ей закрытыми глазами. Санеми знал, что Мей нельзя было нервничать и волноваться: ее приступы паники все еще порой будили их обоих по ночам. Санеми знал, что Мей жила сейчас с ним, не особо задумываясь о будущем. У нее, как и у него, не осталось здесь ни близких, ни родных. Мей снова нашла себя в помощи другим, в лекарском деле — больше ее ничего не интересовало.

Ей нравилось жить этой замершей жизнью. Нравилось проходить эту наконец наступившую ремиссию вместе с Санеми.

Никто из них не хотел ничего менять. Санеми надеялся на это.