Часть 29 (1/2)

— В прошлый раз я ее чуть не сломала. Простите, — Мей опустила взгляд на удочку, которую в прошлый раз чуть не отправила на дно вместе с уловом и которую Гию уже на следующий вечер успел привести в порядок.

— Прощаю, — беззлобно отозвался Гию, подсаживаясь рядом и начиная разбирать снасти. Теперь они приходили на водопад несколько раз на неделе и почти каждый раз засиживались допоздна. То за рыбалкой, то за отвлеченным разговором, то за уютным молчанием.

Им было хорошо вдвоем. Мей делилась, как у нее прошел день, какие новые рецепты она вычитала из книг их местной библиотеки, какие отвары они успели приготовить с Хинаки для Оякаты-сама и на госпиталь. Гию же рассказывал, как проходили его тренировки с молодыми охотниками, со Столпами, по какой вообще системе проводились эти тренировки — Мей заслушивалась всем. Она все еще лишь смутно представляла, чем жила Организация охотников, а потому даже короткие разговоры с немногословным Гию проливали свет на многие ее неозвученные вопросы.

— Шинобу сказала: ей нравится, что мы с тобой общаемся, — внезапно бросил Гию, при этом подозрительно сморгнув.

— Почему? — Мей в ответ кинула на Гию недоуменный взгляд: здесь точно был какой-то подвох, это же Шинобу-сан. Хоть Мей больше и не получала от нее неожиданных визитов, все же Шинобу-сан постоянно старалась напоминать о себе — через девочек из поместья Бабочки, которые каждый день прибегали к Мей за новыми мазями, отварами. Они то передавали записки от имени Шинобу-сан, то задавали Мей вопросы о самочувствии и о том, не проснулось ли в ней желание все-таки поболтать по душам. Мей пока оставалось лишь передавать сухие отрицательные ответы и тихо радоваться, что Шинобу-сан не заявлялась к ней сама и, кажется, пока совсем не планировала проведения нового допроса с ее старым списком вопросов. Мей все еще была к этому не готова и все еще не видела в этом никакого смысла и «научной пользы».

— Потому что… — Гию надолго замолк, задумался. Он довольно часто ловил себя на мысли, что совсем не понимал Шинобу. Не понимал, когда она говорила что-то серьезно, а когда просто хотела пошутить, поддеть. Шинобу откровенно напрягала. Хотя, может, проблема была именно в нем: это он напрягался по поводу и без. — Она считает, что к тебе нужен особый подход. А мне нужен кто-то, кто не будет меня ненавидеть.

— Ненавидеть? Вас, что, правда ненавидят, Гию-сан?.. За что? — в голосе Мей так и сквозило удивление, смешанное с искренним неверием. Гию притягивал к себе, с ним было хорошо и спокойно, несмотря на его закрытость. Неужели он мог вызывать в ком-то ненависть? У Мей это никак не хотелось укладываться в голове. Страшный абсурд.

— Не знаю, — между тем честно ответил Гию. — Мне кажется, это шутка. У Шинобу странное чувство юмора. Я его не понимаю.

Повисла тишина. Мей сжала в руках удочку — снова сосредоточилась. Если уж сам Гию-сан не понимал Шинобу-сан, то ей и подавно ее не понять. Мей знала ее чуть больше месяца, Гию-сан же — несколько лет.

— Странная шутка, — наконец задумчиво отозвалась Мей и снова погрузилась в беспокойное отслеживание их общего будущего ужина, который пока все лениво плавал совсем рядом с поплавком, все никак не собираясь вестись на наживку.

— Шинадзугава тоже снова спрашивал о тебе, — ни с того ни с сего снова прервал молчание Гию. Мей на это только пожала плечами, даже не подумала нервно вздрогнуть — с подобным нездоровым интересом к своей персоне она уже очень даже успела смириться. Она не знала, что должно было произойти, чтобы Санеми-сан внезапно взял и потерял к ней маниакальный интерес.

С этим просто нужно было смириться. Как с ежедневными записочками Шинобу-сан.

— Я сказал ему, что мы просто ловим рыбу. Кажется, он меня не понял, — вздохнул Гию, переведя взгляд на покачивающийся поплавок. Наверное, он уже давно должен был привыкнуть к тому, что с Шинадзугавой они никогда не найдут общий язык: они будто не слышали и не собирались слушать друг друга. Гию уже устал гадать, почему все выходило именно так. Скорее всего, дело было в нем. Не получалось у него сходиться с людьми. Разве что лишь изредка в его жизнь пробивались проблески-исключения.

— Наверное, он подумал, что вы меня решили поймать на крючок, — полусерьезным тоном предположила Мей и не сдержала улыбки. Гию улыбнулся в ответ. Абсурдная глупость, но Гию бы нисколько не удивился, если бы Шинадзугаве в голову залетело и забилось именно это. Санеми не мог допустить, что Гию общался с Мей просто так, здесь обязательно должны были быть подводные камни. Гию с этим спорить предусмотрительно не стал. Пусть Шинадзугава думает, что у Гию Томиоки «все под контролем». Пусть думает что угодно: лишь бы и дальше он не тревожил Мей.

— У тебя клюет, — заметил Гию. Мей встрепенулась и потянула удочку на себя. Сегодня они точно снова наловят на несколько обедов и ужинов, снабдят уловом даже столовую штаба. Здорово.

— Гию-сан, вы же завтра придете сюда снова? Мне вас ждать? — с явной надеждой в голосе вдруг спросила Мей, заглянув в синие глаза. Гию как всегда не поторопился с ответом.

— Я, наверное, задержусь. Тренировка.

— Понимаю. Аманэ-сама сказала, что ничего страшного, если я буду приходить сюда одна.

— Я тоже так думаю. Здесь хорошо и одному.

— С вами тоже, Гию-сан… Хорошо, — Мей опустила взгляд на воду. Она была благодарна Гию-сану. Их вечерние посиделки слишком благотворно на нее влияли. Ночные кошмары ее больше почти не мучали. Теперь каждую ночь ей снился водопад, река — река в ее родной деревне.

Мей знала, что больше она никогда не вернется туда, не вернется домой. Но, наверное, впервые за последнее время эта мысль совсем перестала омрачать ее. Она уже дома. Она нашла свой новый дом.

— Нам пора? — Мей подняла глаза к небу. Солнце уже давно зашло, а они с Гию-саном все не собирались возвращаться. Мей тоже все чаще и чаще хотелось оставаться здесь как можно дольше.

Гию тем временем кивнул, вылавливая что-то больно похожее на окуня. Тоже пойдет.

— Я обещала научить вас тушить мабуну с дайконом, помните?

Снова от Гию-сана она получила только согласный кивок. Он давно не приглашал к себе кого бы то ни было домой, но сейчас был особый случай. Мей хотела поделиться с ним рецептом мабуны, который передала ей еще бабушка. Гию любил не только ловить рыбу, но и готовить ее, а значит, упустить шанс выведать новый рецепт он просто не мог. Да и провести еще один совместный свободный вечер вместе с Мей он был совсем не против.

Мей нравилась Гию. С ней ему было хорошо, спокойно. Тихо. Он совсем не видел в ней пресловутой опасности, угрозы; совсем не разделял желания Шинобу сдать ее на опыты; совсем не разделял желания Санеми выбить из нее известные только ему признания. Гию хотел бы, чтобы Мей оставили в покое, наверное, больше самой Мей. Если это каким-то чудом произойдет, от него отстанут тоже.

Гию принимал Мей и хотел бы, чтобы и остальные со временем приняли ее. Или как минимум перестали бы коситься на Мей так, словно она сама Прародитель.

— А я обещал приготовить тебе лосось с редисом. На следующей неделе.

***

На следующий день Гию и правда задержался: тренировка с новичками у него обычно заканчивалась затемно. Мей пошла к водопаду без него, зная, что Гию-сан все равно обязательно подойдет: через полчаса, через час — она дождется. Пока же у нее было время прийти в себя после очередного суматошного дня: готовить травяные лекарства и на поместье Бабочки, и на семью Убуяшики все-таки было непросто — утомляюще даже для Мей, с детства привыкшей с утра до ночи возиться с подобными делами.

Мей, дойдя до места и спрятавшись в уже знакомых зарослях, опустилась на землю. Наверное, со стороны леса не было видно даже ее светловолосой макушки. В голове между тем с новой силой зазвенело журчание воды — девушка прикрыла глаза, улыбнулась. Все тело гудело от усталости, нужно было очень постараться не заснуть здесь до прихода Гию-сана.

Мей не знала, сколько прошло времени, прежде чем наступили сумерки. Наверное, не больше получаса. Солнце с каждым днем теперь садилось все раньше. Но Мей за это больше не особо переживала: она больше не боялась темноты. Мей обняла себя руками, в сладкой дремоте прикрыв глаза. Нет, все-таки она не сдержится: заснет прямо у клокочущего водопада. Гию-сан все равно скоро должен подойти. Разбудит.

— Не удивлен, что найду тебя здесь.

Вмиг замер даже шумный буйный водопад.

Накатившую, быстро растекшуюся по телу сонливость как рукой сняло. Мей распахнула глаза. В неверии мотнула головой. Этот голос… Вкрадчивый голос будто пробился, вынырнул прямо из глубин ее кошмаров — из ее кошмарного прошлого. Нет-нет-нет, она и правда просто устала: сегодня вечером придется принять отвар посильнее. Мей не хотела встречаться с Аказой даже во сне.

Не хотела слышать его голос.

Слышать шаги…

Мей вздрогнула. В один миг в сознании все смешалось, а сердце бешено забилось: и шаги, и голос вдруг показались ей страшно реальными. Невозможно. Она просто устала. Просто снова не в себе. В следующий раз она возьмет отвар сюда с собой. И без Гию-сана больше никуда и никогда не пойдет.

Мей зажмурилась, невольно начала считать секунды: наваждение вот-вот спадет, шаги вот-вот растворятся в шуме водопада.

Все ее надуманные страхи должны вот-вот раствориться. Нужно немного подождать. Совсем чуть-чуть.

Она дождется Гию-сана, не сойдет с ума раньше времени.

— Я тоже не рад тебя видеть, Мей.

Шаги стихли вместе с сердцебиением Мей.

Девичье тело обдало леденящей дрожью. Кто-то стоял прямо у нее над душой. Не дышал.

— Уходи, — тихо моляще прошептала она сама себе, уткнувшись носом в колени. — Уходи, пожалуйста, уходи…

Послышался шелест листвы. Шум водопада будто стал в разы громче. Одной мольбой прогнать собственное помешательство все никак не получалось.

— Я уйду, — у самого уха снова раздался хриплый голос. — Но перед этим я должен забрать тебя. Ты ведь сама этого хотела, Мей, забыла?

Мей открыла глаза. В глотке тут же застыл немой вскрик. Нет, не может быть… Это сон, кошмар, наваждение.

Это не Аказа.

Демон смотрел на нее непроницаемым горящим взглядом, губы его были поджаты. Мей до боли вжалась спиной в камень, шумно задышала. К горлу подкатила паника. И правда, это был совсем не Аказа. Монстр. Монстр, который сейчас пожирал ее самым настоящим звериным взглядом. Монстр, готовый в любую секунду броситься и разорвать свою жертву.

— Вы не… Вы не… Этого не может… — Мей поперхнулась собственными невысказанными словами. Она смотрела на демона будто впервые. Будто впервые при нем ее тело немело от страха.

Это не он. Это уже не они. Раньше они оба смотрели друг на друга совсем по-другому. Раньше он был запутавшимся Аказой-сама, она была бесстрашно словоохотливой Мей. Сейчас он — озверевший хищник, она — загнанная жертва.

Совсем не их роли. Неправильные. Безумные.

— М-да, а ты здесь отупела: уже слова толком выговаривать разучилась. Ты правда думала, что я просто оставлю тебя? Отпущу? Я всегда говорил тебе, что это невозможно, — с напускным разочарованием лишь заметил демон, присев прямо перед ней так, чтобы ее глаза — влажные и запуганные — оказались на одном уровне с его — пустыми и мертвыми.

— Этого не может быть, — дрогнувшим голосом пробормотала Мей и тут же ахнула, стоило демону резко схватить ее за руку и потянуть на себя.

— Может. Я здесь, в штабе. И не только я. Все здесь. Понимаешь, Мей? Слышишь?

Нет, демон не мог сейчас рассчитывать на понимание. От каждой его фразы Мей все больше теряла связь с реальностью. То, что перед ней внезапно возник сам Аказа, не могло быть правдой. То, что штаб охотников найден демонами, не могло быть правдой.

— Нет… Нет… Нет…

Воспалившееся сознание окатило новой волной страха. Образ замершего перед ней Аказы все не собирался развеиваться. Боль, вспыхнувшая в зажатом запястье — тоже. Мей снова встретилась с золотистыми глазами — поджала побелевшие губы. Аказа не собирался выпускать ее из своей хватки. Он слишком сильно в последнее время желал хотя бы коснуться ее. Снова. В последний раз.

Она должна понять, что он реален. Он здесь. Он рядом.

Сейчас он убьет ее. Безболезненно быстро или мучительно медленно — зависело от нее.

— Вас не должно быть здесь, — стараясь вложить всю уверенность в слова, бросила она. Она все еще не собиралась поднимать на него глаза. Боялась, что сорвется, закричит — допустит непоправимую ошибку. Разозлит и без того обезумевшего зверя.

— Нет, это тебя не должно быть здесь. Я ошибся. И теперь я должен все исправить.

Мей дернулась, почувствовав горячее дыхание на своей шее. Аказа и не подумал отпускать ее. Не в этот раз.

— Исправить?.. Что вы…

— Ты сама хотела умереть, ты сама просила меня сделать это. Что, правда забыла?

Мей вжала голову в плечи. Клокочущее напряжение сдавило виски. Нет, все не должно было так закончиться.

— Я не хочу умирать, Аказа-сама.

Демон вздернул бровь. В его мертвых глазах лишь на миг вспыхнула одна живая эмоция: удивление. Искреннее удивление. Не это он ждал услышать от нее. От той, что совсем недавно больше всего на свете хотела, чтобы кто-нибудь наконец отправил ее исстрадавшуюся душу на тот свет. Сейчас на вытянувшемся побелевшем лице Мей не было и намека на некогда заветное желание. Сейчас Мей казалась ему как никогда ничтожной и смешной. Может, она сейчас еще начнет молить его о пощаде, звать на помощь? На что она сейчас решит пойти, чтобы попытаться сохранить свою жалкую душонку? К чему все это? Разве им обоим был нужен этот цирк?

Нет, Аказа не хотел бы запомнить Мей такой. Ничтожно слабой, совсем жалкой. Неужели среди этих отбитых она успела настолько опуститься? Успела настолько сильно зацепиться за свою убогую жизнь.

— Да ты, я смотрю, тут совсем тронулась, — без тени насмешки бросил он, продолжая всматриваться в черные глаза. Ища в них хотя бы намек на помешательство. Мей действительно тронулась. Страх, вызванный внезапной встречей с демоном, начал понемногу отступать. Аказа хочет говорить, Аказа медлит. Аказа пытается играть. Лжец. Мей и близко не демон, но ложь Аказы она слышит — ложь Аказы сейчас громче стука ее собственного сердца.

— Хотите сказать, что я сумасшедшая, раз хочу жить?..

— Ты сумасшедшая, потому что совсем недавно молила меня об обратном. Все время, что ты жила со мной, ты и не думала цепляться за жизнь. А сейчас… Скажи, что изменилось сейчас?

Мей ничего не ответила. Ей нечего было сказать. Аказа бы все равно не понял ее. Не сейчас. Сейчас ведь он пришел совсем не за ответами. Он уже успел ответить на все сам. Сам успел решить все за них обоих. Как всегда.

— Зачем вы все это говорите мне? Если вы пришли убить.

— Хочу поговорить с тобой, — просто объяснил он. — Пока есть время.

— У меня уже нет времени, Аказа-сама. Разве не так?..

— Это мне решать.

— Нет… — Мей все-таки отдернула от него руку. Сделала шаг в сторону. Нет, она не собиралась бежать, не собиралась тянуть впустую время. Это все было бессмысленно. Больше она от Аказы никуда не убежит, нигде не скроется. Это и правда конец.

Конец для них обоих.

— Это не вам решать, — на удивление не дрогнувшим голосом прошептала Мей. — Вы все решили еще тогда. Той ночью. Когда лишили меня сознания и подкинули сюда. Знаете, здесь все думали, что вы это сделали намеренно. Чтобы я каким-то образом выдала вам, демону, расположение штаба. Но ведь мы с вами знаем, что это не так. Вы решили оставить меня здесь, потому что хотели освободиться от меня. Вы не хотели убивать меня тогда, так почему вы решили убить меня сейчас?

— Ты права. Я бы не пришел сюда только затем, чтобы убить тебя. Это было бы глупо. Ты того не стоишь.

— Вы пришли убить нас всех, — с губ Мей сорвался не вопрос, а лишь обреченное утверждение. Она верила Аказе, он не солгал: раз он знает местоположение штаба, значит, знают и другие демоны. А это значит, что…

— Сегодня вы все будете мертвы. Господин здесь. Доума. Все здесь, я уже сказал тебе.

— Значит, вы решили оказать мне милость и сами пришли убить меня? Сейчас, — Мей перевела взгляд на воду — та все так же беспокойно бурлила. В глазах Аказы застыл немой вопрос.

— Убить тебя — не милость, а необходимость. Я должен…

— Кому вы должны, Аказа-сама? — во взгляде Мей вспыхнула надежда: в грубом голосе Аказы она услышала знакомое замешательство. Лишь на мгновение. Она должна была сделать то, что делала всегда: цепляться за любую ниточку — распутывать клубок его противоречий. В этом ее спасение. Ее спасение в самом Аказе.

Золотистые глаза между тем недобро сверкнули.

— Я был не прав. Ты ни черта не изменилась. Все так же впустую треплешь языком.

Мей пристально всмотрелась в бледное лицо демона. Нет, это он заговаривал ей зубы, это он намеренно тянул время. Если он пришел убить ее, он мог бы сделать это тихо, без лишних пустых предсмертных разговоров.

Но не сделал.

Аказа снова не решался. И снова он не мог себе в этом признаться. Аказа злился: на нее, на себя. Он должен свернуть ей шею: сейчас, немедленно.

Иначе будет поздно. Иначе свернут шею им обоим.

— Хорошо, вы должны убить меня, Аказа. Но а я не должна умирать. Я должна жить, Аказа-сама. Я хочу жить. Я нужна здесь, Аказа-сама. Я не хочу… умирать. Как и вы не хотите меня убивать.

Мей говорила это так уверенно, что Аказа ей почти поверил. Секундное помешательство. Мей не знала, что несла. Не знала, что с ней собирался сделать Доума. Не знала, что Аказа больше ничем ей не поможет. Господин дал ему последний шанс. Сейчас Аказа давал последний шанс Мей. Шанс не умереть — освободиться.

— С чего ты взяла, что я не хочу? — Аказа вздернул бровь. Хоть в чем-то Мей не изменяла себе: даже сейчас она пыталась залезть к нему в голову. А он ей это покорно позволял. Уже по привычке, видимо. Или потому, что сам сейчас в этом отчаянно нуждался.

— Вы сказали, что должны убить меня. Но вы не сказали, что хотите этого. Если бы вы действительно хотели, я уже была бы мертва. Разве нет?

Аказа не переменился в лице. Мей снова решала какие-то свои, понятные только ей уравнения. На самом деле все было предельно просто: они оба снова были обречены. Каждый по-своему.

— Вы можете. Вы должны. Но вы не хотите.

Мей осторожно протянула руку к демону, коснулась его сжатой ладони, совсем не боясь, что сейчас этот монстр мог в одно мгновение оторвать ей ее по предплечье, заглотить не прожевав. Паническое наваждение совсем спало: теперь она снова видела перед собой Аказу-сама. Видела того, кто до последнего не хотел ни причинять ей боль, ни отправлять на смерть.

Демон уже давно убил бы ее не раздумывая. Аказа-сама же привычно сомневался. Мешкал. Не решался. Мей это было как никогда на руку. Как никогда знакомо.

— Вы пришли, чтобы спасти меня. Вы думаете, что если убьете меня, то спасете. Вы правы, Аказа-сама. Но я не хочу спасаться.

Аказа не удержался: хмыкнул. Она точно заразилась здешним тупоумным сумасшествием.

— Доума обратит тебя и отдаст другим лунам. Ты вообще понимаешь, что тебя ждет?

Черты лица Мей на мгновение обострились, а тело нервно дрогнуло. Все она знала. Будто это могло что-то изменить.

— Люди, которых вы пришли убить, будут сражаться. Как лекарь я буду нужна им. Я не могу позволить себе так просто сдаться и принять вашу милость. Я не могу сейчас умереть. Ни от ваших рук, ни от чьих-либо еще. Пожалуйста, Аказа-сама, дайте мне самой решить свою судьбу.

Аказа помрачнел. Теперь он не сомневался: она сама не понимала, что несла и только заговаривала ему зубы.

— Твоя помощь никому не понадобится. Сегодня они все умрут.

— Тогда я хочу умереть вместе с ними.

— Ты не умрешь. Доума не даст тебе умереть.

— Значит, это моя судьба, — смиренно ответила Мей. — Не в наших силах пытаться ее изменить, Аказа-сама. У вас своя судьба, у меня своя. Не нужно больше беспокоиться за мою. Мы больше не связаны. Мы свободны, Аказа-сама. Разве вы этого не чувствуете?