Mou > Ориджиналы > Маг и я

Часть 29 (1/2)

Маг и я Wilfred 132870K

Предыдущая глава Список Следущая страница

57До конца гастролей в Измире оставались считанные недели. За отпущенное время Фэлл преподал азбуку покера. С иллюзионным уклоном, естественно. Многое оказалось знакомым и уже давно отрабатывалось в манипуляции. Но приходилось и зубрить. Чеки, флопы , коллы , рейзы холдема. Эти безумные дни Саша ложился и вставал с ними на устах. Покончив с азбукой буквенной, перешли к азбуке невербальной, шулерской. Фэлл, игравший за дилера, чуть приподнимал карту условного соперника при раздаче, показывая её «лицо». «Подсказка раздающего» состоялась, но вот вопрос: как быть с обратной связью? Не шептать же масть и старшинство карты через игральный стол? Тут шли в ход разные условные знаки. «Маяками» назывались. Эдакий «Крокодил» для шулеров. Количество вытянутых пальцев при разыгрывании — масть карты. Манера разыгрывания (поднять карту высоко над столом — туз, отвести руку чуть назад и бросить карту — валет и т.д.) — старшинство. Итог: Фэлл получал преимущество, зная сильные карты соперника. Саша внимал и удивлялся: откуда у Фэлла такие познания в шулерстве?

Как оказалось, с уходом жены Фэлл пробовал разные способы развеяться. Одним из них стали азартные игры. Фэлл был разбит, а тут нарисовался Ващаев с предложением «выйти в люди». «Люди» собирались в квартирах с цепочками на дверях, где вместо «милости просим» говорят сухое «пароль». Называлось это безобразие катранами. В каждом уважающем себя городе находилось подобное заведение, где вдали от чужих глаз можно было облегчить кошелек. Сначала Фэлл озадачился. Ващаев не слыл матерым картежником: эмоциональный, с задубевшими от переломов пальцами и поддатый примерно всегда.

Ответ нашелся быстро: Ващаев играл только роль связного. Почтенная публика ждала аттракцион «переиграй фокусника», потому выигрышная комбинация от подвыпившего Ващаева заставала всех врасплох. Прием имел только один существенный недостаток: он был одноразовым. Если в один и тот же катран регулярно заявлялся фокусник с удачливым пьяным дружком — такой номер не повторишь. Потому с последним посещенным катраном на просторах необъятной Родины пьяный покер сменился пьянством, но уже без покера.

Но то была присказка, а «присказка — не сказка, сказка будет впереди». «Удачливым пьяным дружком» теперь предлагалось стать уже Саше. Хотя на деле это было не предложение, а ультиматум. Саша пытался возразить: его чемодан трещал от выигранных в преферанс сухих пайков. Но первая же партия в банальную триньку заставила его усомниться в своих силах.

— Ремесло манипулятора и шулера — две большие разницы, — Фэлл выложил на стол три туза. — Из тебя так и прет — произвести эффект. А шулер должен сделать свое выступление неприметным. Как бы ни была отточена техника, она бесполезна, когда у тебя на лице все написано.

— Обыгранные мной жонглеры, жокеи и Богатыревы поспорили бы с вами!

— Цена ошибки слишком высока, — отрезал Фэлл. — Думаешь, в казино одни фраера сидят, а мы одни такие умники? Местные каталы вскроют тебя, как скорлупку. Нет, не будем рисковать. Действуем по обкатанной схеме. Я делаю, ты отвлекаешь.

Так Сашу понизили до пьяницы. Паяца, который должен шуметь, гримасничать и раздражать играющих за столом. Роль пьяного статиста не пришлась по душе. Но, сколько Саша ни говорил: «От спиртного я как дурной!» и «На третий год иллюзионной карьеры способен на большее, чем нализываться напоказ!» — напрасно.

— Нализаться может каждый, да, но сыграть пьяницу — единицы. Представь: Райкин, Никулин и ты. Неплохое соседство, правда? — Короткая мотивационная речь не возымела магического действия, но что Саша мог возразить?..

В итоге в их «кооперативе» сложилось своеобразное «разделение труда»: Фэлл шлифовал имевшиеся в арсенале трюки от ложной тасовки до подъема наверх, Саша цедил горчащий бренди, чтоб в момент истины не раскиснуть после первого же бокала.

Отгремело крайнее представление. Большие и маленькие жители Измира простились с сыном турецкоподанного и другими полюбившимися героями, да так, что униформа долго подметала манеж от осыпавшихся розовых лепестков. Пали мачты шапито, оставив на месте расписного шатра вытоптанный круг жухлой травы. Пройдет непосвященный и скажет, что место посадки НЛО.

Где-то в уютном обдуваемом кондиционером кабинете Харитон Захарович и турецкий импрессарио подчитывали выручку за два месяца. В зачуханном фургоне цирка-шапито Фэлл с Сашей, оба прильнув к игрушечному вентилятору, подсчитывали собранную сумму банка на двоих. Взнос для банка был собран, но ведь еще требовались суммы на обязательные ставки!

— Что ж, если попрут нахрапом — будем сбрасывать карты в пас, — инструктировал Фэлл, набросив на плечи вельветовый пиджак. — Обидно конечно, общий выигрыш несколько похудеет, но лучше синица в руке, чем журавль в небе.

Вдруг дверь в фургончик скрипнула, и все проблемы отошли на второй план. На пороге стоял Яков Валентинович.

— Добрый вечер! — сказал он непринужденно. — Дай, думаю, загляну на огонек. Повезло, еще чуть-чуть, и разминулись бы.

— Сомневаюсь, что тут дело в везении, — выдавил из себя улыбку Фэлл.

— А вы, собственно, куда при таком параде собрались? — Яков Валентинович посмотрел сначала на Фэлла, потом на Сашу, после чего сверился с наручными часами. — Что-то поздновато для обзорной по городу, вам не кажется?

В фургончике — Дзержинский, у Фэлла во внутреннем кармане пиджака — три тысячи долларов. До казино еще ехать и ехать, а от страха (или азарта?) все уже сжималось в груди. Что Дзержинский задумал?.. У него все карты на руках, или блефует? Ждет, что они сами, дурачки, во всем признаются?!

— М-мы на выступление местного нашего коллеги. Они только по вечерам дают! — Саша сделал отчаянную попытку подразнить судьбу.

— Знаю-знаю, — усмехнулся Яков Валентинович и потянулся к заднему карману джинс. Зачем? И, главное, за чем? Диктофоном для чистосердечного? Наручниками?

КГБ умело удивлять. Яков Валентинович оказался страстным поклонником Бенджамина Франклина. В протянутой государевой руке было по меньшей мере пять портретов этого деятеля США.

— Простите? — Фэлл, судя по голосу, был ошарашен не меньше.

— В ваш кооператив сотрудников госбезопасности принимают?

Фэлл и Саша переглянулись.

— С вашим чувством юмора — да! — И Фэлл аккуратно вложил пятьсот долларов в пиджак. — Ваши деньги — в надежных руках.

— Уж надеюсь. Мне нескольких детей фирмой одевать и жену в придачу.

Фэлл хотел было ударить по рукам, но Яков Валентинович предостерегающе потряс пальцем:

— Только смотрите у меня. Продуете — будете фокусы в тюремной самодеятельности показывать. Шутка.

— Первая ваша шутка была удачнее! — с потугой улыбнулся Фэлл.

Они ударили по рукам.

— Удачи выступить! — Прозвучало им вдогонку.

58Вывеска «Ататюрк» подмигивала неоновыми всполохами. Совсем как объявление «Не входить!» над дверью в рентгеновский кабинет. И пускай радиация Саше не грозила, порог казино он пересекать не спешил. Вместо этого озирался по сторонам, попеременно вытирая руки о штанины.

Гирша излечил Сашину тревогу легким щелчком по носу. Солнце усыпало его яркими веснушками.

— Не вешать нос, гардемарины! Воспринимай это как очередное представление, просто зрители еще не знают, что за него нужно платить.

Саша хмуро потер кончик носа. Ничего не ответил.

Гирша понимал Сашину тревогу. Что могло пойти не так? Да все! Начиная с того, что могли отказать в игре незнакомцам с улицы, и кончая тем, что их могли банально раскусить. Поэтому они условились, что Саша зайдет в игорный зал чуть погодя и займет наблюдательный пост за барной стойкой.

— Смотри у меня! Крепко не напивайся! Думаю, Маргарита Андреевна вряд ли бы одобрила такую заботу о ее здоровье.

О том, чем они будут платить, если проиграются в пух и прах, Гирша предпочитал не думать. От этой публики снисхождения не жди. Причем при любом раскладе. Загодя они наметили путь отхода — узкий переулочек, чтобы на почтительном удалении в два квартала уже взять такси. Так и возможный хвост засекут, и номер машины срисовать не дадут.

Гирша уже заходил, когда Саша одернул его за рукав:

— А если без шуток, маэстро… удачи вам.

— Нам она обоим пригодится, — Гирша кивнул и вошел в пропитанный табачным дымом полумрак бара. Большеглазая официантка не отличалась знанием английского, но со второй попытки она проводила его по мраморной лестнице на второй этаж — в игорный зал. А там… Как там у Высоцкого? «В церкви смрад и полумрак…» Только полумрак нарушали не утыканные поминальными свечками кануны, а ломберные столы. Вместо курящих ладан дьяков — попыхивающие сигарами толстосумы. Оставалось найти стол с наименее плотоядными экземплярами.

Выбор пал на компанию из четырех человек. Возглавлял ее тип бандитской наружности: его наполированная в крапинку лысина отражала свет ламп, голубоватое бельмо поглотило весь левый глаз. Но страшила не внешность. Лысый поднимал карты со стола и располагал их «окошком». Профи. Получалось, что карты скрыты от глаз посторонних, и сам он мог видеть их только под определенным углом.

Местный катала, собравший вокруг себя фраеров? Или просто опытный игрок?..

Гирша выжидал. Наблюдал за игрой. С каждый минутой утверждался в своем выборе.

Играли не холдем, а обычную классику. Начальная ставка — двадцатка. При прикупе карт дополнительный взнос не взымался. Лимита по повышению нет, но никто в упор не наглел и не перебивал ставки.

Разменяв деньги на фишки, Гирша приблизился к столу и произнес «As-salamu alaykum». Сидящие сходу оценили его владение турецким и ответили «welcome». Спросили: «Кем будешь». Представился директором многообещающей кинокартины болгаро-турецкого производства — Кириллом Цибулко. Чем не конспирация? Для них что болгарин, что русский — все на одно лицо. Даже акцент не придется подделывать.

Публика подобралась взыскательная: один — седеющий полковник, стреляющий глазами не хуже, чем табельным оружием, двое других, помимо лысого, — гражданские, но тоже не промах. Сразу посыпались вопросы.

— Заезжий гость — экая удача! Надолго ли к нам? — спросил тип академической наружности, которого Гирша заочно прозвал «доцентом».

— Проездом. Из Софии. Ищем натуру для съемок.

— … вот у себя бы в Болгарии и снимали, будто медом тут намазано, — дернул плечом лысый с бельмом.

— Я так и думал! — болтал сам по себе доцент. — Творческого человека видно издалека!

— И что скажет товарищ из, к-хм, коммунистической Болгарии, о нашем кино? — испытующе спросил полковник.

— Я считаю, что за турецким кинематографом большое будущее, — давил из себя улыбку Гирша. — И вообще. Известный фестиваль что-то засиделся в Каннах. Вот чем здешние места уступают итальянской Ривьере?!

— Ничем! — хором ответило собрание.

Гирша немного выдохнул. В таких делах мало выбросить на стол стопку фишек. Нужен подвешенный язык.

Сперва лучше не вылезать. В свою раздачу Гирша просто поддерживал ставку. Никто не набирал ничего выдающегося, даже вшивой «пары». Его король дважды был сражен старшим тузом полковника.

Фишки таяли быстрее суточных.

Лысый, как и ожидалось, смыслил в игре больше остальных. Но как исполнитель — полный ноль! Мешать колоду пробежкой? Избитый прием: запоминается верхняя и нижняя карта. Ну, конечно: вон, вверху спрятался неуклюже выведенный пиковый валет, внизу — бубновая двойка, которую лысый засветил, когда переворачивал колоду, чтобы взглянуть самому. Далее — дело техники. Лысый захватывал половину колоды и по одной карте натасовывал пять поверх вальта. Остальные карты сбрасывались на инджог. После чего низ подхватывался, и пять карт, прикрывающих вальта, уходили в колоду. Наверху — снова валет. Ну он за детей всех держит что ли?

Гирша улыбнулся в кулак. Неужели никто не видит?! Нет. Куда там.

Доцент дул щеки с напыщенной важностью. Даже очки не снял, светя всем своими картами. Полковник с волнением постукивал зеленое сукно мозолистыми пальцами, толстяк, не сказавший за игру и слова, пополнял пепельницу бычками. Троица безмолвствовала.

Фраера, как они есть.

Повредничать? Попросить подснять? Или этим только наведет на себя подозрение?.. Нет. Лучше не высовываться.

Лысый сдал карты. Ну, что, лысый, хоть не обидел? Две десятки. Попробовать собрать сет, прикупив три карты?..

Увы. При обмене карт взамен трем сброшенным пришли только две семерки и тройка. Две пары, но не сет.

Лысый бросил в банк три фишки по сотне. И ни один не спасовал! Дураки.

При вскрытии у лысого — флеш по пикам. И, какая неожиданность: пиковый валет затесался в эту выигрышную компанию!

Гирша успел просадить суточных за две недели, когда вспомнил о существовании Саши. Что ж. Пожалуй, он дал достаточно форы этим фраерам. Гирша потянулся за портсигаром в кармане пиджака — условный знак. Зажег сигарету. Закурил. Не идет. Может, не увидел?..

В голове промелькнуло: случилось непоправимое. Саша нализался крепким добротным алкоголем. Можно, конечно, вытянуть в одного: вытащить из кармана «холодную» колоду или внаглую бросить перед собой портсигар и подглядывать в нем отражения карт при раздаче, а еще лучше заказать чашку кофе, но… Что полковник, что лысый не сводили с Гирши глаз. Когда станет дилером — не сведут и подавно. А ведь, как ни крути, ему придется подглядеть лица карт при тасовке, чтобы составить соперникам достаточно сильные руки и сдать себе самую сильную комбинацию. Кто-то должен отвлечь их внимание. И где этот кто-то? А тем временем полковник уже начал раздавать.

— Цибулко-бей, вы собираетесь делать ставку? — участливо спросил доцент.

Гирша и не заметил, как соседи уже подняли ставки до синих фишек. Сто долларов каждая! Гирша обреченно качнул головой, игроки вскрылись, как вдруг…

— Мэй ай сит даун плиз? — и, не дожидаясь ответа, Саша со скрипом придвинул стул и уселся за стол, поставив подтекший стакан с бренди прямо на сукно. Сказал он это голосом до того развязным, что Гирша обеспокоился: сколько тот принял на грудь?! Не переусердствовал ли, вживаясь в роль?

— Ты! — указал Саша пальцем на доцента. — Раздаешь? Отлично.

— Мальчик, у нас серьезная игра, куда тебе… — подал голос полковник, но Саша тут же заткнул его фишками, со стуком опустив в собирающийся банк первую двадцатку.

— Пани… ой, официант-ханым! — проорал Саша во все горло, хотя официантка обслуживала соседний столик. Он осушил стакан одним глотком и поднес его к губам. Все гражданские за столом покачали головами, полковник ограничился испепеляющим взглядом.

С первой же раздачи Саша разбрасывался фишками так, будто он всамделишный подпольный советский миллионер. Он делал ставку, когда мог спасовать, и тут же запивал свое поражение. Когда на втором круге Саша спустил сотню, Гирша едва сдерживался, чтобы не пнуть его под столом.

— Что за траурные лица? — не унимался Саша, опорожняя очередной стакан. — Вроде не помер никто, или вы заранее того? Да ладно, пару годиков еще протянете.

Когда полковник вернулся к излюбленному выжиганию взглядом, Саша и тут не оторопел:

— Чего смотришь? Карту разыгрывай. Только игральную, не военную. Видели мы, как вы на Кипре военные карты разыгрываете. Грязно.

Цель была достигнута. Когда кнопка дилера подходила к Гирше, Саша заставил нервно подергиваться весь игральный стол. Но, как сказал один классик, хамству, как и срокам построения коммунизма, предела нет.

— Чьей фирмы костюмчик? — спросил он, ткнув пальцем в лысого, обладателя малинового костюма.

Лысый уставился в карты, будто не слыша Сашу. А тот возьми и подойди к нему сзади, да еще и отвернул тому воротник пиджака — так, лейбл поглядеть.

«Саша, какого черта! Пьяней грамотно!» — Сожаление выжигало Гиршу изнутри, но что он мог сделать? Остальные были удивлены не меньше.

— Хм, «Версаче»! Как выиграю, куплю такой! — И Саша как ни в чем не бывало проследовал на свое место.

От подобного «панибратского» обращения лысый закипел не хуже химической грелки.

— Да что этот молокосос себе позволяет! Пусть убирается отсюда!

Но так уж сладко постукивали фишки, коими Саша бездумно поднимал ставки, такой легкой добычей он смотрелся с этим пьяным румянцем и дурацкой улыбочкой, что неумолимая жажда наживы, видимо, возобладала. Лысый прилизал несуществующие волосы и вернулся к игре.

За возникшей суетой никто даже не заметил, как кнопка дилера перекочевала к Гирше. Теперь он благодарил Сашу за этот творческий экспромт. Дошло до того, что Саша вставил фишку, как монокль, в левый глаз. Он уже откровенно дерзил:

— Ну держитесь, пойдет у меня карта, тогда всех вас раздену. А с тебя, прелесть, — кивнул он в сторону лысого, одарив его сальной улыбкой, — начну.

Главное, что теперь испепеляющий взгляд был прикован не к Гирше, так что он колдовал с колодой сколько потребуется.

Предыдущая глава Список Следущая страница