Глава 3. Милосердие (1/2)

Несмотря на свои прелести, по ночам Туссент мог становиться опасным местом, где царствуют ганзы и одинокие бандиты. В Боклере, конечно, редкость — встретить преступников, однако вероятность всё же есть. Миддал, возвращаясь с ночной прогулки по Туссенту, а точнее его бескрайним полям и виноградникам, вернулась в Боклер через ворота портового района. Она поморщилась, чувствуя стойкий рыбный запах, исходивший от небольшого рынка, закрытого на ночь. По сравнению с остальным городом портовый район выглядел довольно бедно и захудало, хотя люди, насколько Миддал знала, не особо жаловались на свое положение.

И, наверное, сама судьба вмешалась в ее жизнь, когда, проходя возле какого-то зловонного переулка, до ее слуха донеслись тихие голоса и рыдания. Рыдания явно принадлежали женщине, а вот голоса мужчинам. Миддал резко остановилась, чувствуя, как напрягается каждая клетка в теле. Она знала, что там происходила, слышала стоны вперемешку с безудержными всхлипами, порой скрывавшиеся на громкий плач. Медлить было нельзя, иначе последствия могут оказаться необратимыми. Став туманом, она направилась на поиск источника, взлетев над крышами. Ее взгляд зацепился за один единственный переулок поблизости, вероятно там и совершалось жестокое надругательство над бедной женщиной.

За секунду она преодолела расстояние и незаметно пролетела вдоль стены, развоплощаясь и в то же время становясь невидимой.

— Давай, девочка, давай, — говорил высокий мужчина телосложения. Одежда на нём, как и на его преспешниках была совсем не туссентская. Пираты, подумалось Миддал. Кто ещё может напасть на девушку в порту, если не они? Ну что ж, с рук им это не сойдет… — Сделай приятное милым господам. Кральф, твой черед, — махнул он рукой мужчине, уже занимавшимся завязками на своих штанах.

Хрупкую фигурку девушки сложно было разглядеть за спинами пиратов, но Миддал успела разглядеть, как она сползает по стене, и услышать, как молит она о пощаде тоненьким голоском. Осознание того, что это даже не девушка, а девочка от силы лет пятнадцати, сердце Миддал сжалось, а внутри заклокотала страшная ярость. Она вторглась в её разум, слушая мысли несчастной. Уже отчаявшись, она молила лишь о том, чтобы всё поскорее закончилось и ее отпустили. Но разве они ее отпустят? Скорее всего нет.

Ногти на руках вампирши сменились ужасающими когтями. Никто из мужчин не уйдет живым. Их смерть будет мучительной.

Оставаясь невидимой, она зашла за спины пиратов. Тот, что уже собирался потянуться к девочке оказался первой жертвой. Когти пронзили его грудную клетку насквозь, а глотка в следующую секунду оказалась разорвана. Испугавшись, остальные отпрянули от товарища, не понимая, что происходит. Похватавшись за дубинки и клинки, они приготовились сражаться. Но каковы были их шансы выстоять против разъярённой высшей вампирши?

Их окутал смертоносный пурпурный туман, ослепляя и дезориентируя в пространстве. Лишь пару взмахов руками и трое мужчин поочерёдно повалились наземь, истекая кровью из полученных страшных ран. Миддал переломала им кости, вскрыла грудные клетки, покусала за глотки, распорола животы. Она сделала всё, чтобы заставить их страдать. Никто из них не выживет. Промучившись пару часов, может и меньше, они наконец истекут кровью и сдохнут, избавив свет от самих себя, настоящих выродков.

Девочка вжалась в стену, поджимая колени к груди. Ее била крупная дрожь. Она закрыла глаза еще после того, как увидела мертвого мужчину у своих ног с растерзанной шеей, которого буквально несколько секунд назад пронзили чьи-то длинные когти. Она не хотела видеть, что случилось с остальными. Чувства отомщенности не было, тело наполняли лишь бешенный страх, отчаяние и доля смирения со своей судьбой. Сейчас она умрёт, умрёт…

Но ничего не случилось. Звуки разрывающейся плоти утихли, крики тоже. Остались только болезненные тоны и булькающие звуки, ей казалось, будто она слышит, как кровь вытекает из их тел. Убрав руки от лица, замызганного кровью первого умертвленного пирата, она вздрогнула и замерла, перестав дышать. Над ней возвышалась женщина.

Миддал окинула взглядом бедняжку, подмечая кровь на ее лице, синяки, проступившие на запястьях после жесткой хватки негодяев, видела ужас и непонимание в больших темных глазах. Опустившись перед ней на корточки, она неспеша протянула к девушке руку. Та дернулась, вжимаясь пуще прежнего в стену, если то еще было возможно, однако потом ее взгляд, устремленный на ладонь Миддал, сделался ничего не понимающим. Она замотала головой, бросая взор то на лицо женщины, выражавшие крайнюю степень благожелательности, то на ее руку.

— Я не причиню тебе вреда, — успокаивающе проговорила Миддал, стараясь выразить всё то сожаление, что она испытывала по отношению к произошедшему с девочкой. — Никто больше не тронет тебя. Ты в безопасности…

— В… В бе-безопасности? — заикаясь переспросила она, прижимая руки к груди, где в бешенном ритме билось сердце. Как она могла быть в безопасности? Ведь это та женщина убила пиратов? Да? Ведь она это сделала? Больше никого в переулке не было.

Девочка оторвала взгляд от красивого лица, на котором виднелись капли крови, и начала медленно поворачивать голову в сторону, где лежали хрипящие мужчины. Однако она ничего не успела увидеть. На ее щеку легла холодная рука и заставила повернуть голову обратно. От прикосновения по телу пробежала дрожь.

— Не смотри. Не надо, — покачала головой Миддал, неспеша убирая руку с горячей щеки, будто желая удостовериться, что она опять не сделает попытку повернуть голову. Она этого не сделала. Теперь девочка смотрела на Миддал, все так же широко раскрыв глаза. — Я могу позаботиться о тебе.

Девочка молчала, не зная, что отвечать. Как она могла довериться незнакомке, убийце? Да, она защитила ее, но каким образом…

Миддал понимала ход мыслей бедняжки. И понимала, что вряд ли удастся что-либо сказать, чтобы успокоить и приободрить ее. Надо было идти на крайние меры. Вторгнувшись в ее разум в очередной раз, Миддал заставила девочку погрузиться в сон. Та пыталась бороться с накатившей сонливостью, однако это было бесполезно. Тело обмякло, голова поникла. Миддал, выпрямившись, оглянулась. Надо было позаботиться еще и о своих жертвах. Она не хотела оставлять тела лежать вот так, в переулке, тем самым она перепугает весь город, поэтому необходимо было что-то придумать. Но сначала…

Подняв девочку на руки, она обратилась туманом, окутывая покалеченное тело, и устремилась вверх, собираясь отнести ее в свою квартиру. Переносить таким неординарным образом тела было ей в новинку, однако все прошло удачно. Обретя человеческую форму передм домом, она занесла девочку внутрь и поднялась к своей квартире, открывая ее. Миддал осторожно опустила девочку на кровать, отстраняясь и осматривая ее на наличие серьёзных увечий. Таковых не нашлось, однако… Морально девочке наверняка придётся очень тяжко.

Оставив ее, Миддал вернулась в переулок, собираясь заняться пиратами. Было бы неплохо найти какое-нибудь логово чудовищ, что сошло бы за отличный утилизатор. И ей очень повезло, потому что такое логово расположилось совсем поблизости. Среди виноградников. Гнездо эндриаг пришлось как раз кстати и вскоре оказалось пополнено жертвами. Миддал слышала, как смыкаются клешни чудовищ и разрывается плоть, как капает и разъедает тела кислота. Вампирша с безразличием наблюдала за тем, как приходит конец негодяям, посмевшим посягнуть на беззащитную девушку.

Вернувшись домой, Миддал стянула с себя черный кожаный жилет с золотыми узорами, испачканный в крови. А ведь он ей так нравился… Теперь придётся потратить уйму времени, чтобы отстирать его, ведь кровь совсем нелегко вывести с одежды, особенно, когда пятна уже подсохли.

Подойдя к кровати, она взглянула на мирно спящую девочку. Ее каштановые вьющиеся волосы запутались, из-за капель крови волоски прилипли к коже на лице, старое платье не первой свежести оказалось испачкано в чем-то и сильно помято. На лице, тоже грязном, царило мирное выражение, говорившее о спокойном сне. Но девушку надо было разбудить. Ее следовало обмыть, пока какая-нибудь неприятная зараза не приклеилась к ней.

Миддал побродив по комнате, начала соображать. Сначала следовало наполнить бадью горячей водой, а только потом будить гостью. Так Миддал и поступила. К ее неудовольствию это действо заняло куда больше времени, чем она предполагала, а все из-за того, что пришлось несколько раз летать за водой к ближнему колодцу и греть ее в большом чане на огне. На первом этаже дома располагалась кухня, которая была в распоряжении жильцов в любое время дня и ночи, поэтому именно там посреди ночи Миддал разогревала воду. Она нечаянно довела ее до кипения, поэтому пришлось ещё довольно долго ждать, пока вода немного остынет. В момент, когда она поднимала чан на третий этаж, Миддал от души порадовалась тому, что она вампир, иначе ей бы в жизни не удалось проделать то, что сделала она сегодня. Когда бадья оказалась залита, а несколько свеч зажжено, наконец настало время будить девочку.

Миддал осторожно тронула ее за плечо, но когда она не среагировала, пришлось приложить больше усилий. После того, как вампирша встряхнула девушку, та наконец распахнула глаза, причём резко, и сразу вперилась взглядом в лицо Миддал. Та почувствовала, как напряглись плечи гостьи, как участилось дыхание, поэтому отпустила ее, отстраняясь.

— Послушай, тебе надо помыться… — начала говорить Миддал, но дрожащий голос ее перебил.

— Где я?

— У меня дома, — отвечала вампирша спокойно, стоя напротив кровати на безопасном для девушки расстоянии.

— Как я… Как я здесь оказалась? — непонимающе осматривала комнату шатенка, обнимая себя руками.

— Я принесла тебя, — сказала Миддал, а потом решила пресечь все лишние вопросы. — Тебе срочно надо помыться, ты же не хочешь чем-нибудь заболеть?

Девочка испуганно посмотрела на нее, открывая рот, но не в силах что-либо сказать. Она громко сглотнула и опустила взгляд, разглядывая себя и свою одежду. Ее зубы впились в нижнюю губу, а глаза наполнились слезами, словно она только сейчас вспомнила, что с ней произошло. Миддал сделала несколько шагов и присела на край кровати, продолжая держать дистанцию, однако взгляд ее выражал сочувствие, давая девочке хрупкую надежду на то, что она и правда в безопасности рядом с этой… Женщиной. Женщиной, которая смогла убить всех тех пиратов.

— Мне очень жаль, что это произошло с тобой, но… — Миддал остановилась, не зная, как правильно подобрать слова. Ей необходимо было спросить одну вещь, однако она, несмотря на свой многолетний возраст, растерялась в такой непростой ситуации. — Мне надо спросить у тебя кое-что…

Девочка подтянула к себе колени и обняла их, утыкаясь носом, однако сразу отпрянула, чувствуя отвратительный запах, исходивший от подола. Ее дрожащие руки сжали блеклую оранжевую ткань платья. Она захотела его снять, избавиться от предмета одежды, который провонял запахами того злосчастного переулка и тех мужчин.

— Тот первый… Он… — все еще силилась подобрать слова Миддал, однако девочка и так ее поняла.

— Да, — сдавленно выговорила она и по ее щекам заструились крупные слезы. — Он сделал это…

Миддал кивнула, уже думая о том, что надо заглянуть к Регису и попросить его приготовить средство, которое не позволило бы плоду в чреве пятнадцатилетней девочки зародиться. Она испытала еще большее негодование, чем прежде и даже порадовалась, что столь жестоко расправилась с надругателями этого бедного дитя.

— Тебе надо помыться, — Миддал встала и, обойдя кровать, приблизилась к изголовью, облокотившись на которое, сидела девочка. Вампирша протянула руку, желая помочь ей подняться и та, хоть неуверенно, вложила свою потную от волнения руку в прохладную ладонь, сползая с мягкой постели. Она морщилась, ощущая боль между ног и первые шаги дались ей тяжело, однако Миддал не дала бы девочке упасть. Ее рука, несмотря на то, что почти невесомо лежала на талии, придерживая, всегда была готова подхватить слабое тело, измождённое и морально и физически. Девочка старалась не поднимать головы, ее опечаленный взгляд был все время устремлён в пол, к своим еле волочащимся стопам.

Дойдя до бадьи, стоявшей за ширмой, Миддал дотронулась до воды, проверяя достаточно ли та остыла, чтобы девочке было комфортно. Обернувшись, она увидела, как тонкие пальчики пытаются справиться с завязками платья на спине. Стояло бы здесь зеркало, все было бы в разы легче, однако женщина предусмотрительно поставила его в другой угол комнаты и вовсе развернула к стене, чтобы девочка не заметила того, что ее спасительница не отражается в поверхности.

— Могу я помочь? — спросила Миддал, нервно облизывая губы. Она впервые попала в такую ситуацию и, что удивительно, действительно заволновалась. Да и случилось это, наверное потому, что по натуре вампирша являлась эмпатом. Она ощущала исходившие от девочки переживания.

Она еле заметно кивнула головой, ее руки сразу безвольно повисли вдоль тела. Миддал неторопливо зашла за спину, не желая напрягать девочку еще больше резкими движениями, и принялась за платье. Та вздрогнула, когда одежда оказалась стянута с плеч, что побудило Миддал остановиться.

— Ты залезай в бадью, я схожу за мылом и приготовлю чистое белье, — тихо проговорила она и оставила девочку одну в комнате.

Из-за отсутствия хотя бы одного куска мыла, пришлось доставать его незаконным способом. Ночью лавочки и магазинчики не работали, поэтому пришлось заняться воровской деятельностью и проникнуть за закрытые двери. Далеко летать не хотелось, поэтому Миддал понадеялась на парфюмерный бутик, располагавшийся через пару домов. И понадеялась не зря, потому что проникнув за красивые витражные окна, она увидела многочисленные полочки, пестревшие флаконами разных цветов и ароматов. Мыло нашлось на полке, висевшей прямо над прилавком. Решив уделить минутку аромату, она выбрала то, что пахло клубникой в сочетании с ванилью и яблоком, и поспешила вернуться в квартирку.

Девочка сидела в бадье, съёжившись. Она все никак не могла расслабиться, хоть и чувствовала, что ее тело этого очень хотело. Ей казалось, будто каждая мышца болит от напряжения. Откинув голову назад, она уперлась затылком в деревянный бортик, и бездумно глядела в потолок. В голове царила гудящая тишина. Всё, что с ней случилось казалось всего лишь кошмаром, однако боль меж ног напоминала о суровой реальности произошедшего. Она чувствовала себя опустошённой, и эта пустота пугала. Прокрутив в голове те страшные события, девочка не могла перестать думать о том, как та женщина расправилась с пиратами. Она не видела их трупов, но… Она слышала. Слышала звуки, заставлявшие кровь в жилах стынуть. Женщина расправилась с ними по-звериному, в этом не было никаких сомнений. Но кем была ее спасительница? Чудовищем или благодетельницей?

Все действия женщины по отношению к ней были очень осторожны и нежны, словно она боялась напугать ее и причинить еще больше вреда. Это заставляло девочку ощущать себя в надежных руках и краем сознания понимать, что никакая опасность ей более не грозит. Кошмар закончился.

Миддал вошла в комнату нарочито громко закрывая дверь, чтобы дать понять девочке о своем возвращении. Пожалуй, никогда еще Миддал не была столь заботлива, как в эту ночь, в этот час. Ей думалось, что каждое ее действие должно быть направлено на создание благоприятной и успокаивающей атмосферы для несчастной девочки. Она была столь хрупка, столь молчалива, столь запугана. В вампирше будто пробудился материнский инстинкт, диктовавший ей, как стоит поступить.

Девочка мельком посмотрела на нее, устремляя взгляд к рукам, где Миддал держала душистое мыло. Она положила его на табуретку рядом с бадьей и отошла к сундуку, откуда достала две белык сорочки в пол с широкими рукавами. Вскоре одна из них оказалась перекинута через ширму, а вторая была наскоро разорвана, чтобы послужить полотенцем, которого у Миддал не оказалось. Отсутствие бытовых вещей в доме было легко объяснимо. Миддал вампир, она не потеет, не источает запаха и волосы ее никогда не грязнятся, только если их не испачкать в чем-нибудь, как и тело. Именно на этот случай в комнате стояла бадья.

Вернувшись к девочке, она взяла мыло и мягко улыбнулась, желая помочь дитю помыть и голову, и тело. В тот момент о стеснении речи и не шло. Несмотря на пережитое, девочка кивнула, как бы позволяя Миддал подойти и начать намыливать руки.

— Как тебя зовут, дитя? — спросила она, еле ощутимыми движениями касаясь кожи шатенки.