Часть 3 (1/2)

Его разбудило радио, бормочущее что-то про случившееся вопреки всем прогнозам похолодание. В хорошо протопленной квартире капризы природы не ощущались, зато в щели между неплотно задвинутыми занавесками виднелся кусочек бледно-голубого — а не затянутого по обыкновению серым — неба. Снейп с хрустом потянулся, размышляя, не поваляться ли ещё немного. На праздниках он устроил себе перерыв от заказов, только в двух котлах под стазисом ждали своего часа две новые модификации противокошмарного зелья. Хотя — от этой мысли сразу стало кисло во рту — возможно, этот час никогда и не настанет: сертифицировать зелье без сколько-нибудь масштабных испытаний невозможно, а в Мунго от Снейпа и его открытия отмахнулись, как от назойливой мухи. Так что, даже если он закончит эту партию… Снейпу вовсе не хотелось портить подобными мыслями в кои веки начинавшийся по-хорошему день. Он прикрыл глаза, натянул одеяло повыше и провалился в полудремоту. Уснуть окончательно мешало сосущее чувство голода — накануне он допоздна перекидывался посланиями с таинственной З. и совершенно забыл об ужине. Ему так и не удалось ни раскрыть её личность, ни позвать её на свидание, но Снейп искренне наслаждался той ниочёмной болтовнёй, в которую вылилась их переписка. Он не мог припомнить, когда в последний раз общался так свободно — короткие разговоры о погоде с соседями не в счёт — когда кто-то интересовался тем, какой его любимый цвет (у него охра, у неё — фиолетовый) или какое мороженое он предпочитает (оба сошлись на шоколадном), и сам он радовался совпадениям или различиям. И хотя его корреспондентка по каким-то непонятным причинам опасалась покушения на свою жизнь, собеседницей она оказалась приятной и неглупой. Они даже обсудили вечернее радиошоу «Дэйли Ток», и её комментарии были даже остроумнее его собственных.

Наконец голод победил лень, и Снейп, резким движением откинув одеяло, потащился на кухню, на поиски съестного. На раскалённую шкварчавшую сковороду отправились фасоль, сосиски, половинка помидора и оставшаяся от недоеденного телеужина холодная картошка. Пока всё это грелось, румянилось и плевалось жиром в разные стороны, Снейп ещё раз перечёл последнее послание.

«И Вам спокойной ночи.

З.»

Он отложил открытку на подоконник, посмотрел в окно на обледеневшие за ночь тротуары, и, наложив стазис на сковороду и начавший было закипать чайник, отправился в ванную.

Хлипкая душевая кабина явно не была рассчитана на его рост: приходилось либо стоять, согнувшись и упираясь лбом в пластиковую стенку, либо садиться в поддон и мыться, зажимая уши коленями. Снейп так и не определился, какой способ неудобнее, и чаще прибегал к очищающим заклинаниям, чем к водным процедурам. Но сегодня ему хотелось горячей воды, скользкой мыльной пены, пара и свежести. Хотя бы в этом реальность пошла навстречу его желаниям: обжигающие струи хлестали по спине и плечам, мыло выскальзывало из рук, а на полочке обнаружился загустевший гель для душа с шоколадным запахом, купленный Снейпом, когда он только въезжал в эту квартиру. Срок годности давно вышел, но Снейп сумел его размочить, и, приняв очередную нелепую позу, с наслаждением массировал пахуче-текучей массой голову и затёкшую шею, позволяя дорожкам светло-коричневой пены стекать по спине и груди.

Полотенце он, конечно же, забыл (остались ли в запасе чистые?) и халат пришлось надевать на покрытое каплями и ещё блестящее от воды тело. Он мельком взглянул на своё отражение в запотевшем зеркале и не обнаружил ничего нового — тёмные с проседью волосы, отросшие уже до плеч, всё то же худое и одновременно обрюзгшее лицо, сутулая долговязая фигура, жёлтый выпуклый рубец на месте смертного знака и неровный участок почерневшей сморщенной кожи на шее слева — там, где остался след от укуса Нагайны. Не то чтобы он ожидал, что в его внешности что-то должно измениться только от того, что этим утром он чувствовал себя иначе, чем обычно. Он не был настолько наивен — или всё-таки был? Снейп торопливо запахнул халат и пошёл завтракать.

После чая он не удержался и написал на открытке ни к чему не обязывающее:

«Мисс З, не утомил ли я Вас вчера? Как Вы спали ночь?

С.»

Когда послание исчезло, он ещё какое-то время сверлил взглядом столешницу.

Заниматься противокошмарным Снейп мог только тогда, когда брал себе выходной в Мунго. Для того, чтобы готовить одновременно несколько сложных зелий, ему не хватало ни котлов, ни пространства. Он и не планировал проводить серьёзные исследования в типовой квартире: изначально собирался создать снадобье исключительно для «личного пользования».

Зелье «Сна без сновидений» перестало на него действовать ещё тогда, когда он был деканом Слизерина. К тому же, оно вызвало привыкание: его постоянный приём мог обернуться ужасной бессонницей. Для того, чтобы хоть ненадолго заснуть (уж с кошмарами или нет переставало иметь значение после нескольких ночей, проведённых в беспрестанном бодрствовании) приходилось увеличивать и увеличивать дозу. Учитывая то, что некоторые компоненты ”Сна” в большой концентрации становились ядовиты, его применение давно перестало казаться Снейпу удачной идеей. Но тем не менее за отсутствием альтернативы, зелье по-прежнему было популярно в магическом сообществе.

Конечно, не было ничего страшного в том, чтобы накапать себе десять капель в плохую ночь, но тех волшебников, которые употребляли ”Сон” сверх меры — так же как и он когда-то, Снейп легко узнавал, встречая их в Мунго или в министерстве, куда он ходил отмечаться каждый месяц. Желтушный оттенок кожи, невыразительная, окаменевшая мимика — он сам прошёл через это, и возвращаться не хотелось, даже несмотря на изматывающие, превращающие сон из отдыха в мучение, кошмары.

Но и оставлять всё, как есть, Снейп не собирался. Как только ему позволили вернуться к зельеделию, он начал эксперименты с умиротворяющим бальзамом, ещё не зная, куда это его заведёт. Уж точно не ожидая, что после нескольких окончившихся провалом попыток, ему удастся создать зелье, действующее по совсем иному принципу, чем все те, с которыми ему доводилось иметь дело прежде.

Противокошмарное, вопреки тому названию, которое Снейп ему дал, не избавляло от кошмаров сразу. Его следовало принимать в течение какого-то времени — в случае Снейпа хватило месяца, но он подозревал, что дозировку нужно рассчитывать индивидуально, и в первые ночи эффект вовсе не был заметен. Сны не исчезали — они тускнели, ночь от ночи их очертания становились всё более размытыми, они переставали ранить, и постепенно перетекали в другие… Но самым удивительным — хотя, впрочем, и ожидаемым, Снейп выбирал компоненты не наугад — оказалось то, что действие противокошмарного не проходило даже тогда, когда ты переставал его принимать — ни через месяц, ни через два, ни через полгода. Правда, имелись кое-какие неприятные побочные эффекты, и как раз сейчас Снейп работал над тем, чтобы от них избавиться, не уменьшив при этом эффективности средства. Жаль только, опробовать было не на ком. Снейп очень сомневался, что Нарцисса Малфой, которой предназначался курс, будет снабжать его ежедневными отчётами о своём самочувствии. Они давно перестали общаться, и даже об этом заказе Нарцисса договорилась с ним через Берка. По всему выходило, что Снейп от этой сделки почти ничего не получает, только зря рискует лицензией.

Сейчас он стоял над двумя котлами, в каждом из которых варилось зелье одного состава, но при этом жидкость в левом котле имела молочно-белый оттенок, а в правом обрела кристальную прозрачность. Разница в рецептуре ограничивалась временем закладки ингредиентов. Сложность состояла в том, чтобы корневища царь-травы успели вывариться настолько, чтобы заключённые в них токсины больше не представляли опасности для периферической нервной системы, но при этом отвар не потерял полезные свойства. Отсчитывая вслух секунды, Снейп поочерёдно помешивал содержимое каждого из котлов.

Вдруг послышался глухой стук. Звук исходил от окна. С наружной стороны стекло было закрыто железными жалюзи, а с внутренней завешано плотными шторами — чтобы уж наверняка: зельеварение не терпит дневного света. Но тем не менее, кто-то продолжал настойчиво стучать — на пятом-то этаже! Никаких сомнений — это была сова. Снейп не стал даже поворачивать голову — он находился на этапе, требующем крайней сосредоточенности.

Семь поворотов деревянной ложки по часовой в одном котле, — пауза на пять тактов, — семь помешиваний в другом, снова выждать пять тактов и повторить, каждый раз совершая на оборот меньше, пока их количество не сократится до одного. И всё это приходилось делать под настойчивый и скрежещущий «бум-бум-бум» по железу. К моменту, когда Снейп счёл возможным прерваться, с птицей, бушевавшей за окном, случилась истерика, да и сам он был как минимум раздражён.

— И кому я так срочно понадобился? — поинтересовался Снейп, распахивая окно спальни и впуская в комнату холодный колючий ветер и встрёпанного серого филина. Филин угрожающе захлопал крыльями, сбросил ему на постель мятый конверт и был таков.

Судя по печати, письмо доставили из Мунго. Не иначе, как из-за внезапного похолодания и гололёда колдомедики исчерпали запасы костероста, подумал Снейп, разрывая конверт сбоку.

Но содержимое повергло его в глубокое недоумение. Главный колдомедик Мунго Омар Абаси требовал, чтобы мистер Снейп без промедлений явился в больницу. Почему и зачем — в письме не поясняли.

— Ладно, — пробормотал Снейп. Он взял палочку, облачился в лучшую из своих мантий и аппарировал в больницу.

— В чём причина такой спешки, мистер Абаси?

— Праздники, мистер Снейп, — колдомедик сидел за монументальным столом, перебирая бумаги: что именно на них было, Снейп разглядеть не мог. По всей видимости, на документацию наложили «Заклятье чужого глаза», — планирование на будущий год нужно закончить до того, как бухгалтерия отправится в отпуска.

— Но причём здесь я, мистер Абаси? — процедил Снейп ядовито. — Я не бухгалтер и вообще не числюсь в штате больницы.

— Да-да, — рассеянно подтвердил Абаси, точно не замечая злобного тона своего визави. — Вами заинтересовались в Министерстве, мистер Снейп.

— Я регулярно прохожу регистрацию в Аврорате.

— О, с этим всё в порядке, — Абаси кивнул вполне доброжелательно, но Снейпа бесило уже то, что этот администратор от медицины вальяжно восседал в кожаном кресле и не держал в своём кабинете ни одного стула для посетителей. Не то чтобы Снейп был не в состоянии постоять, но выстроившаяся мизансцена ему решительно не нравилась. — Помните, мистер Снейп, — проговорил Абаси, — вы просили возможности воспользоваться лабораторией больницы и её научной базой? Не у меня, но мистер Берк, разумеется, мне докладывал. Даже, можно сказать, хлопотал за вас. Говорил, что ваши разработки весьма перспективны.

— Очень мило с его стороны, — пожалуй, это действительно приятно. Но вряд ли бы его вызвали в кабинет «главного» по такому поводу.

— Так вот, Министерство, — продолжил Абаси. — Считайте, что вы вытянули счастливый билет. Вы сможете пользоваться нашей лабораторией, научной базой, и вам даже будут предоставлены добровольцы для клинических испытаний, как волшебники, так и из числа простецов.

Снейп сглотнул. Это было больше, чем он мог мечтать. Ему стоило поблагодарить и Абаси, и неизвестного благодетеля в Министерстве, но почему-то с самого детства из всех слов простое «спасибо» давалось ему труднее всего.

Абаси, кажется, верно истолковал его молчание.

— Тут есть от чего потерять дар речи, мистер Снейп, — заметил он. — Хотел бы я иметь подобные условия для работы в своё время, когда был молодым специалистом… — Снейп был моложе Абаси всего на три года, но это, конечно, не имело никакого отношения к делу. — Разумеется, есть кое-какие условия. Во-первых, Вы должны оставить разработку этого вашего, как его… — Абаси уставился в лежащую перед ним бумагу. — Ах, да, противокошмарного. Вашим новым проектом будет «Эссенция памяти», это пока рабочее название. Во-вторых, Вашим научным руководителем будет Джордж Уизли. Многие мечтали бы поработать с этим выдающимся умом…