Глава ХLII. (1/2)

Пиратский корабль бороздил открытый океан уже третью неделю подряд. Феррос приказал держать путь строго к бронзовому континенту. Нет, Король пиратов не решил навестить родной дом, просто именно в это время года в Бронзу доставляли различные товары из Золота. У берегов Золота перехватывать торговые суда было форменным самоубийством, а вот в водах бронзового государства у разбойников был весьма неплохой шанс поживиться. Конечно, дорога была не близкая но, по мнению Тамерлана в конечном итоге это бы окупилось сполна.

И вот, бороздя бескрайние водные просторы, Феррос решил развлечься игрой в кости, а в качестве «зрителей» на нижней палубе собралась почти вся команда. Все, кроме Тибиля и еще парочки людей, которые были заняты делом.

— Ну, что? Кто еще хочет сыграть? — широко улыбнулся Тамерлан и сгреб четыре кубика в кружку. Картограф, который в кой-то веке все же решил сыграть в азартные игры, тяжело вздохнул и поднялся со стула, освободив место для следующего игрока. Конечно, он проиграл, это было даже не удивительно, но, несмотря на это у мужчины все равно подпортилось настроение.

— Ну, не расстраивайся, милый, — промурлыкала Роксана, взяв мужчину под руку, — в другой раз повезет.

— Ну? Или все струсили? — продолжал настаивать на продолжении игры Ферр. Асмиль, который все это время следил за игрой издалека (парень вместе с Зирой расположились на бочках у стены), с силой потянулся и помахал рукой, привлекая внимание.

— Давай я! А-то сколько ж тебе можно сегодня выигрывать? — усмехнулся темноволосый пират и прошагал к столу. Тамерлан широко ощерился и указал рулевому на место за столом.

— На что играем? — поинтересовался брюнет, усевшись напротив Короля пиратов. — На деньги?

— На деньги скучно, — негромко рассмеялся Ферр и облизнул пересохшие губы.

— А на что весело? — хитро прищурился Асмиль. Поймав взор серых глаз, Тамерлан улыбнулся ещё шире. Эти «гляделки» длились всего пару секунд, но капитану хватило и этого короткого промежутка времени, чтобы понять, что именно затеял Дон.

— Как насчёт… желания? — чуть поразмыслив, наконец изрёк Феррос.

— На желание? — удивился молодой пират и вскинул тёмные брови.

— Именно, — заключил капитан и потянул угол рта.

— Что ж, думаю, это действительно будет весело, — развязано оскалился Дон, подмигнув мужчине.

— Три кона, — предупредил Король пиратов, закинув кости в стакан. Феррос совсем не боялся проигрыша, по его расчётам он бы получил свой «приз» совершенно при любом раскладе в игре.

Первая партия была выиграна капитаном, что ещё больше подняло его и так прекрасное настроение. У Тамерлана выпало десять, а у рулевого кубики показали всего четыре очка.

— Хах, а ты обещал, что я начну проигрывать! Что, сегодня даже морские черти на моей стороне? — веселился Ферр. Асмиль подался чуть вперёд и, азартно оскалившись, заглянул Тамерлану в глаза:

— Ещё не вечер, мой капитан…

Дон быстро перехватил стакан с кубиками из рук Короля и принялся трясти его, перемешивая.

— Еще пошепчи чего, вдруг накликаешь удачу! — захохотал мужчина, наблюдая за стараниями Асмиля. Рулевой лишь усмехнулся и, безразлично пожав плечами, шепнул что-то в стакан, от чего наблюдающие гулко загоготали. Но на удивление Ферроса Асмиль оказался чертовски прав: в этом кону он выкинул двенадцать.

— Ну? Что ты теперь скажешь? — расплылся в улыбке парень и облизнул губы, азартно закусив нижнюю, когда самодовольный и уверенный в своей удаче Король вновь выбросил кости, но те, изменив курс, показали всего два очка. Асмиль рассмеялся. — Ого-ого! Дубль выбросил? Да толку то?

— Я просто тебе поддался, — бросил Тамерлан, сдвинув брови. Рулевой иронично кивнул пару раз и снова бросил кости, в этот раз задержав их в стакане всего на мгновение. Кубики вновь показали двенадцать, и Асмиль, сначала не поверив своей удаче, аж встал над столом.

— У тебя всего двенадцать очков? — выгнул он брови.

— Сам знаю, — нахмурился капитан и бросил кости, набрав в общей сложности всего семь очков за последние два кона.

— Ну, Ваше Величество, кажется, я выиграл, — усмехнувшись проговорил Дон, взяв двумя пальцами один из кубиков. Тамерлан тихо хохотнул и развел руки.

— Все мы люди, а фортуна имеет привычку очень быстро находить себе новых любимчиков. Так… каково ваше желание, господин Дон Асмиль? — с наигранной важностью поинтересовался капитан. Дон, до этого перекатывающий кубик по пальцам, перевёл серый взор на Ферра: рулевой прекрасно знал, какое именно желание от него ожидал его любовник. Пирату всего-навсего нужно было придумать причину, чтобы оказаться в капитанской каюте. Но, несмотря на это, Асмиль произнёс совсем не то, на что рассчитывал Тамерлан.

— Хочу бутыль твоего самого лучшего вина. Я про те самые бутыли, что ты откладываешь на «особый случай», — с улыбкой изрёк брюнет и ощерился ещё больше, когда увидел слегка растерянный вид капитана.

— Бутыль вина? — переспросил Ферр, не совсем поняв шутки Асмиля. Только вот, кажется, это была вовсе не шутка. Злопамятный рулевой решил отыграться за прошлые обиды именно сегодня. Тамерлан слабо усмехнулся и чуть наклонился вперед: Асмиль всегда славился своим «южным» темпераментом (все же парень был родом из жарких городов Золота), поэтому Феррос уже привык к тому, что любовник редко упускал возможность показать свой характер.

— Именно, — с улыбкой подмигнул брюнет, — самого лучшего и желательно красного.

— Ну, пойдем, сам выберешь, — щедрости Короля сегодня не было предела.

Асмиль усмехнулся и бросил кубик, который до этого крутил в руках, на стол — выпала тройка.

— Ну, — легко выдохнул Дон, — это же моё желание? Я хочу чтобы Вы сами выбрали для меня бутыль. Я Вам всецело доверяю, мой капитан.

— Хорошо, — согласился Тамерлан, облизнув губы, — пойдем, я выберу для тебя, что покрепче.

— Хах, боюсь я и так тут задержался с Вами, — рассудительно начал рулевой, — мне уже давно пора к штурвалу. А то, не дай Бог, налетим ещё на риф! Поэтому я был бы очень признателен если бы Вы принесли мне мой приз прямо к штурвалу.

— Асмиль! — нахмурился Тамерлан и поднялся на ноги. — Пойдем, за штурвалом есть кому приглядеть.

— Вы уж простите меня, Ваше Величество, но последний раз, когда я доверил штурвал кому-то кроме меня, это закончилось кораблекрушением. Так что… — Дон тоже поднялся на ноги и повёл плечами, — значит, я зайду за своим вином в следующий раз.

Брюнет обезоруживающе оскалился и, совершенно не страшась гнева капитана, заглянул мужчине в глаза. — Ну, что? Можешь начинать искать «свободную дырку», — прошептал Асмиль, наклонившись к Тамерлану так, чтобы рулевого смог расслышать только он. У Короля даже слов не нашлось сначала для ответа. Мужчина вперился взглядом в парня, но после легко шепнул ему в ответ:

— Обиделся, что ли? Какая тонкая у тебя душевная организация…

На замечание Тамерлана брюнет лишь криво ощерился, а затем встал ровно.

— Спасибо за игру, Ваше Величество! Ну, пожалуй, мне пора, — уже во весь голос изрек морской черт и, коротко поклонившись, направился в сторону лестницы, которая вела на второй ярус.

— Асмиль! — воскликнул мужчина, но рулевой уже скрылся из виду. Команда, поймав яростный взор капитана, тут же занялась своими делами, а зеленоглазый мужчина недовольно присел на бочку.

— Феррос, — раздался мягкий голос Пастыря, который только спустился вниз. Тамерлан ничего не ответил, взбешенный неповиновением Дона, и ушел в свои мысли. — Феррос, что с тобой?

— Ничего, — отмахнулся кузен и вновь встал на ноги, — пойдем, Тибиль, у меня есть одна просьба…

— О, конечно! — воодушевился тот и быстро последовал в капитанскую каюту. Пока Тамерлан рассматривал бутыли с выпивкой, Пастырь молча стоял у стола и разглядывал карты.

— Тамерлан, — осторожно начал кузен.

— Чего?

— Мы скоро будем там… — Пастырь выдержал небольшую паузу, явно обдумывая свои последующие слова, — ты никогда не думал о возвращении?

— Чего?.. — опешил сбежавший наследник. — Я не для того столько лет драил мачту и прислуживал, чтобы теперь бросить то, чего добился! Ты в своем уме?!

Ей Богу, Тибиль выбрал не самое подходящее время для разговора. И как бы он ни пытался быть мягким, уже разозленный Король воспринимал все в штыки.

— Дома тебе бы не пришлось этого делать! Тамерлан, страну хотят вверить в руки язычника… тебе настолько наплевать на свой Дом?!

— Это, — мужчина взмахнул рукой и яростно взглянул на кузена, — мой дом! Этот корабль! Я свой выбор сделал давно и никогда в нем не раскаивался! А ты, м? Что за неженка из тебя выросла, не пойму?! Я слишком оберегал тебя, а теперь ты сел мне на шею! — казалось, мужчину прорвало, он просто не мог остановить поток громких речей. — Хватит тыкать меня носом в прошлое! Я ненавидел свое положение там! Моя свобода мне дороже земли, которая мне полагалась!

— Не кричи так! — возмутился Тибиль, уже пожалев о своем неосторожном вопросе. Его мечта вернуться в родные края была столь недосягаемой, что на душе порой было до удушения тоскливо.

— А ты, если так хочешь, можешь вернуться! Уверен, тебя признают! — продолжал капитан и, выбрав бутылку всучил ее в руки кузену.

— Тамерлан, хватит! Зачем мне это? — Пастырь глянул на бутыль и нахмурился, еле сдерживая горечь в глазах. Толкнув младшего к двери, капитан распахнул ее и выпроводил Пастыря на палубу.

— Если так недоволен, какого черта вообще увязался за мной?! Без тебя мне было бы легче! И не криви мне губы тут, я с радостью вышвырну тебя за борт у Бронзы, такие неженки на борту мне не нужны! Одна головная боль от тебя, — Тибиль, право, не находил слов, он в ступоре стоял у двери в каюту, крепко прижав к себе бутылку с вином.

— Не говори так, прошу. Я пошел за тобой, потому что люблю тебя!

— На кой-черт мне сдалась твоя любовь?! — плюнул Тамерлан. — От нее проблем больше, чем толка! Оставь меня в покое со своими проповедями! Ты даже не настоящий Пастырь, если уж на то пошло! Не строй из себя святого! Займись делом! Отнеси эту чертову бутыль Асмилю, чтоб он подавился этим вином проклятым!

И дверь захлопнулась. Все, кто стал свидетелем такой громкой ссоры, тихо вернулись к своим делам. Тибиль так и стоял у двери в каюту брата и не мог переварить все эти слова в свой адрес.

— Эй, ну, не переживай, — возникла Зира рядом, приобняв Тибиля за плечи, — проигрался в кости, вот и собачится. Он с горяча, ты же знаешь…

— Ммм, — сдерживая слезы обиды и презрения к собственной никчемности, Пастырь кивнул, — мне нужно передать это Дону…

— Давай, я передам, — предложила женщина, ободряюще потормошив плечо мужчины.

— Я сам, — шмыгнул носом тот и поплелся к штурвалу.

Асмиль, наблюдавший за всей этой картиной, невольно нахмурился. В глубине души он был рад, что подпортил настроение Ферросу. Конечно, Дон понимал, что капитан вряд ли изменит своё отношение к нему после случившегося (по мнению Короля он и так относился к рулевому с небывалым уважением и «любовью»), но зато теперь стало намного легче переносить воспоминания о несправедливости любовника и его порой наплевательское отношение. С другой стороны, Асмиль даже смог почувствовать укол вины: все шишки и злость Тамерлана достались ни в чем неповинному Падре. Ведь парень ничего плохого не сделал, напротив, он просто пытался успокоить брата.

Тяжело вздохнув, Дон перевёл серый взор на штурвал, а затем вновь посмотрел на расстроенного Тибиля. Тот поднялся к штурвалу и безмолвно протянул бутылку вина сероглазому. Асмиль почему-то ее не брал, а с какой-то жалостью смотрел на него.

— Тебя что, медуза ужалила, двигаться не можешь? Бери или выкину за борт.

Дон тихо усмехнулся и вроде потянул руку к бутылке вина, но вместо того, чтобы взять бутыль схватил Тибиля за рукав и подтащил к себе.

— Ты же видишь, у меня руки заняты, — ощерившись протянул рулевой, сделав вид, будто одной рукой он совершенно не в состоянии управиться со штурвалом. — Ты должен мне немного помочь, — легко выдохнул брюнет и, сделав шаг назад, протиснул несчастного Падре между собой и рулем. Быстро перехватив руку Тибиля, Дон уложил ее на колесо, а затем выхватил из второй злосчастную бутылку вина. — Эй! А ну придерживай! А то к чертям разобьемся или собьемся с курса, — оскалившись, настоятельно изрек Асмиль, когда растерянный всем этим Пастырь попытался отстраниться от штурвала.

— Может, это к лучшему, — бесстрастно ответил зеленоглазый, но тем не менее крепко ухватился за штурвал. — Держи сам, я не хочу… мне, кажется, глаза от ветра режет, — соврал Пастырь, потому что не мог сдержать в себе обиду на брата, а показывать свою раздражающую всех и каждого слабость Асмилю он хотел в самую последнюю очередь.

— Прекращай эти заунывные нотки, — тихо усмехнувшись, проговорил брюнет. — Не ты первый, не ты последний, на кого в горячке срывается капитан. Он еще с тобой очень даже ласков… все-таки любимый брат… А ты бы слышал, как он остальным выговаривает! После сразу за борт хочется! Так что… не переживай, — попытался хоть как-то подбодрить Дон. — А насчет ветра, так с многими с непривычки. Бывает стоишь тут, особенно в непогоду, и буквально весь в соплях и слезах! Так сильно ветер в лицо дует! Стоишь и думаешь: ну, порцию морской водицы и промозглого сивера (ветер) в глаза я уже получил, лишь бы рыбина в морду не «прилетела», — соврал Асмиль, чтобы поддержать, кажется, совсем раскисшего от скандала Тибиля. Поджав губы, тот как можно тише шмыгнул носом и утер мокрые щеки плечами. Он молчал, хотя наружу рвались слова, что ему не нужна жалость, но вместо этого Пастырь вдруг откинулся на грудь рулевого и расслабился.

— Если скажешь что-нибудь, прокляну, — буркнул Тибиль и глубоко вдохнул, прикрыв глаза. Асмиль же (который скорее ожидал от Падре гневной тирады, нежели подобного проявления «нежности») на подобное смог лишь неуверенно улыбнуться и коротко кивнуть. Брюнет так и продолжил неподвижно стоять, всматриваясь в горизонт и держа в руке злополучную бутыль вина.

Тибиль тоже не уходил, ему хотелось по-человечески получить ласку и заботу. Да, он был слаб для такой разбойничьей жизни, но никто, наверное, не догадывался, как он нуждался в банальной нежности. Ему было тяжело скрывать ее в себе, еще тяжелее было не получать ее ни от кого на протяжении стольких лет. Вокруг было все фальшивое, продажное и грязное. Только в коротких объятиях Тамерлана он видел чистоту и искренность, но как же этого было мало…

— Я жалок, да?..

— Вздор, — просто изрек Дон. — Посмотри на окружающих тебя людей… посмотри на меня! Мне двадцать четыре, и я не умею читать! — со смехом проговорил рулевой, хоть это признание и далось пирату нелегко, — так что, не прибедняйся… И попроще «анфас» сделай! А то твои и так не маленькие глаза теперь пол лица заняли!

— Ну да… — облегченно выдохнул Тибиль, наконец вернув себе самообладание. Отпрянув от груди рулевого, он обернулся к нему, — как ты в картах-то разбираешься, не умея читать?..

Брюнет глухо хохотнул и повернул голову к Падре:

— Не поверишь! По картинкам…

— Да… — хохотнул Пастырь и чуть помотал головой.

— Я знаю элементарные знаки, такие как обозначение севера, юга, запада, востока… и у меня хорошая память. Я могу не зачитывая названия острова определить, что это именно он, по его расположению, координатам и форме. Также при разборе карт почти всегда присутствует Жакко. А уж он-то умеет читать!

— Научить тебя читать? — спросил Тибиль, впервые улыбнувшись Дону искренне. Видит Бог, он недолюбливал Асмиля, но лишь из-за ревности к брату. Сейчас, когда он был отвергнут тем, в ком нуждался больше всего, Асмиль на удивление не стал давить на него сильнее, как можно было ожидать, наоборот даже попытался успокоить.

— Было бы конечно неплохо, — как-то скомкано отозвался Дон, — но ты же потеряешь такой прекрасный повод попрекать меня этим!

Сама мысль, что рулевого будет учить читать Тибиль была нелепой: небось посмеётся над ним, да и только. Все-таки они уже не первый год поливали друг друга грязью, а вот непонятно откуда взявшаяся «нежность» возникла только что и, казалось, из ниоткуда. Правда, было кое-что, что объединяло этих совершенно разных людей: они оба тянулись к Тамерлану и оба получали лишь подобие желаемого. Тибиль хотел чего-то большего, нежели хорошее отношение и уважение от брата. А Асмиль, напротив, хотел, чтобы помимо слепой страсти и желания между ним и Ферросом было ещё что-то.

— Да… действительно. Не буду учить тебя тогда. Я уверен, ты меня не раздражаешь сейчас лишь потому, что я сам себя раздражаю в эту минуту больше.

Асмиль громко усмехнулся и с интересом вскинул тёмные брови:

— Я вот каждый раз думаю… откуда в тебе берётся столько мерзости-то? Мне иной раз кажется, что было бы неплохо таскать с собой какой-нибудь платок и верёвку! Чтобы как только ты открывал свой милый ротик, дабы вылить очередную порцию яда, я бы из этих несложных инструментов делал кляп. Раз так! Заткнул тебе рот! И глядишь — гармония… да и ты даже приятнее начинаешь казаться!

— Я не хочу казаться кому-то приятнее, — возмутился Тибиль.

— Я заметил, — со смешком согласился Дон.

— Не нравится, не нарывайся тогда. Сам виноват.

— Да кто ж нарывается, Падре? Я Вам и слова-то плохого не сказал, а Вы… совсем не по Божески, — изобразив несчастную моську, протянул рулевой и покачал головой.

— Ты достаточно делаешь, слова уже излишни, — сухо пояснил Тибиль.

— И что же я сделал сейчас такого ужасного? — парировал молодой пират.

Развернувшись лицом к рулевому, Тибиль сильнее вжался в руль, чтобы увеличить расстояние между ними.

— То, чем ты занимаешься с моим кузеном, недопустимо. Ты в Аду гореть за это будешь, и он тоже!

— Э-э, не угробь нас! — поморщился морской чёрт, вновь сократив расстояние между ними, и перехватил руль. — Все ж кораблик не игрушечный, — наклонившись к Падре, усмехнулся рулевой, а затем с улыбкой добавил, — и насчёт Ада… ты не беспокойся! Ты гореть вместе с нами будешь, почти в обнимку.

— Я рядом буду, — согласился Пастырь, — углей подкидывать под твой котел. Пока ты чернишь Ферроса, ты никогда не будешь счастлив. Ему нужна чистая душа в женском теле, а не обрывок дьявола в мужском.

— Ох, как поэтично! — саркастично протянул Асмиль. — Да, возможно, ему и правда не нужен обрывок дьявола. Но вот беда, ему и чистый шмоток ангелочка не нужен! А насчёт «женского тела», ты уж не переживай! Твой братец ни одного женского тела в порту не пропускает! И даже такой дьявол, как я, порой от его «прыти» в недоумении.

Скривив губы, Тибиль резко дернулся в сторону и все же отстранился и от штурвала, и от рулевого. То недолгое взаимопонимание, которое хрупко выстроилось между ними, в момент осыпалось в прах.

— Это омерзительно, я не желаю об этом слушать! Грязные, неотесанные, к тому же неграмотные бродяги вроде тебя только множат чернь! И если Феррос такой же, то за его душу хотя бы я молюсь, за твою никто молиться не станет! Ты портишь его, наши отношения с ним! Он с тобой лишь потому, что твой друг Нокс ему не дался и сбежал на тот свет от этой грязи! А ты в этом живешь и этим дышишь! Вся твоя родина — притон ереси!

— Как и твоя, — перестав улыбаться, глухо изрёк Дон. — А теперь пошел прочь. В следующий раз я буду умнее и даже не подумаю протянуть тебе руку помощи.

Асмиль с грохотом поставил бутыль на пол, хоть на самом деле ее безумно хотелось кинуть в Пастыря, который успел в своём высказывание не только припомнить все грехи рулевого, но и смерть близкого друга, и вновь взял в руки штурвал.

Тибиль лишь скривил губы и ушел. Он должен был радоваться, что задел Асмиля за живое, но радость почему-то была блеклой. И совесть за свое поведение заела его так, что следующие пару дней он честно пытался подойти и извиниться, но не мог, словно забывал слова или терял дар речи. Самому себе он смог признаться, что вел себя не лучше любого неотесанного бродяги, но признаться в этом Асмилю было выше его сил. Да и поговорить с рулевым не представлялось возможным: в одночасье Асмиль потерял все причины, чтобы вообще подходить к этому пирату. Оскорблять он его не хотел, а хвалить было не за что. Да и Тамерлан немного оттаял и невзначай бросил кузену «Да ладно, не злись, ты же знаешь, что я бы не выгнал тебя». А Тибиль уже не был в этом уверен, ведь его болезненная привязанность к брату была для сбежавшего наследника тяжелой ношей, от которой любой бы захотел избавиться.

***

— Я просто весьма удивлен Вашим решением, Господин Вилмар, — изрек плут, изобразив как можно больше дружелюбия на своем лице. Принц явно был настроен на нечто большее, чем приятная беседа, и от этого внутри разбойника все переворачивалось, смешивая отчетливое чувство неприязни со страхом. Золотоволосый наследник улыбнулся, а вкупе с тем, что они остались совершенно одни, от подобной улыбки Зуар почувствовал удушающую безысходность своего положения.

— Надеюсь, ты понимаешь, зачем ты здесь? — поинтересовался блондин, продолжая тянуть губы. Быть может, дворцовые дамы были бы сражены этой улыбкой, но внутри вора все съеживалось от одного только взгляда в сторону Вилмара. Рыжий разбойник натянуто оскалился в ответ и искренне выдохнул:

— Понятия не имею, господин Вилмар, — конечно, Инис врал. Тадэус явно дал понять Зуару, какую именно услугу будет требовать от него принц. Однако вору ничего не оставалось, кроме как тянуть время и надеяться на то, что он сможет как-то отговорить Серебряного наследника от этой затеи.

— Твоя задача проста. Я хочу развлечься, — ответил блондин и подошел к вору, по-приятельски обняв его за плечи, — слышал, ты в этом мастер, м?

Желтоглазый явно не разделял настроения принца и на все его действия лишь иронично приподнял брови.

— Все равно не понимаю, о чем Вы… Конечно, если Вы не о карточных играх, — парировал плут, — тогда да, играю я вполне неплохо.

— Хм? — улыбнулся Вилмар. — Это тоже неплохо, но сначала я бы хотел, чтобы ты просто со мной поел и выпил, веришь, меня уже тошнит от брюзжания всех этих господ, хочется здорового общения! Вина?

Азарис с нескрываемым удивлением и с явным недоверием оглядел принца, щедрости которого не было придела. «Не верю», — промелькнуло в голове рыжего. Однако парень с силой выдохнул, пытаясь чуть расслабиться, и с усмешкой развел руки.

— Что ж, не откажусь. Тем более раз Вы так настаиваете, — отдаваться Вилмару на трезвую голову Зуар был явно не намерен. К тому же при таком раскладе была вероятность того, что Инис смог бы споить своего оппонента до того, как они примут горизонтальное положение, и все разрешится само собой.

— Чудно! — улыбнулся Вил и пригласил молодого мужчину за стол. Только сейчас Азарис обратил внимание на то, что он если и не трескался от изобилия, то был, как минимум, щедро заставлен угощениями. Бокал принца был недавно обновлен, потому Вил налил из графина лишь вору. Протянув бокал желтоглазому, Вил слабо улыбнулся. Только сейчас Инис спохватился, ведь наливать, да и накладывать угощения по тарелкам было в его обязанностях! Но Азарис так презирал блондина за весь этот цирк, что ему вовсе не хотелось ему прислуживать! Конечно, это может иметь давление на Тадэуса, но внутри вора все восставало против этого зазнавшегося щегла.

— Прошу, не стесняйся. Ешь, пей! Я здесь помираю со скуки! Каждый день одно и то же, пусть хоть сегодня будет маленький праздник!

— Хех, я так смотрю, Ваша щедрость не знает границ… Особенно если учесть тот факт, что недавно на охоте Вы практически, — Инис сделал небольшую паузу, а затем поднял бокал и со смехом продолжил, — готовы были мне пустить стрелу в лоб! Ну, Ваше здоровье, Господин Вилмар!

Зуар сделал небольшой глоток, чтобы для начала распробовать вкус вина, а затем быстро осушил бокал, даже не поморщившись (по сравнению с тем, что разбойник пил в пригородных пабах, это был скорее компот, нежели вино).

— Ну, то было на охоте! То ли дело сейчас! — хохотнул Вил. — Если не считать твоего длинного языка, ты вполне годный собеседник. К тому же жизнь мне спас практически!

Принц улыбнулся и принялся за трапезу. Азарис постоянно подливал наследнику вина, вскоре огорчившись, что оно закончилось. Однако рыжий явно воспрял духом, когда Вил указал на комод, где было с дюжину таких графинов.

— А Вы, смотрю, готовились, — хохотнул вор.

— Бочка этого вина оказалась такой сладкой и слабой, что мне нужно выпить ее всю, чтобы опьянеть, — хмыкнул Вилмар.

— Боюсь, мне и бочки не хватит, — поддержал Инис, однако к седьмому кувшину опьяняющий дурман взял свое.

— Тебе бы поучиться манерам, — настоятельно советовал Вилмар, — неровен час, когда твой колкий язык сыграет с тобой злую шутку. Это я добрый, а другие?

Зуар хитро ощерился и облокотился на стул.

— Ну, хороший собеседник и должен иметь длинный и подвешенный язык… Но, да, я работаю над своими манерами, — чуть серьезнее проговорил рыжий, но затем все равно расплылся в нахальном оскале. По мнению Иниса пока все шло вполне гладко. Вилмар не отпускал грязных намеков, да и не настаивал на чем-то неприличном. Принц даже показался Азарису очень даже неплохим парнем, и лишь мысли о том, что горе наследник вынудил нервничать и злиться Инквизитора, заставляли Иниса испытывать неприязнь к блондину.

— Да, но дерзить… — продолжал Вил, — дерзить нехорошо…

— Ох, с моей стороны это была не дерзость. Мне просто почему-то казалось, что Вы из тех людей, что легки на подъем. Но я же извинился и тем более не хотел Вас оскорбить, — парировал шут, играя вином в бокале.

— Это не имеет никакого значения, твое положение не дает тебе права фривольничать с мужами, которые намного выше тебя по чину. Не думай, что я сноб, это все этикет и только, но за его несоблюдение я имею право наказать тебя. Поставить в угол, как мальчишку, или отрубить голову за неуважение к Короне.

— Знаю… мне раньше не приходилось общаться в таком обществе, но я знаю все эти ваши этикеты-шметикеты, — хмыкнул вор, — но сейчас я тут разве для этого? Вы же сами сказали, что Вас уже тошнит от вечной лести и брюзжания, нет?

— Смотрю, за словом в карман не лезешь? — усмехнулся принц. — Снова дерзишь?

— Да разве ж это дерзость? — хохотнул вор.

— Я только Лазарию позволяю дерзить мне, — вздохнул Вилмар, а потом вспомнил их последнюю беседу и с запалом продолжил, — хотя меня это страшно бесит! Точнее я даже не позволяю, а он все равно язвит! Вот же дьявол, он порой совершенно забывает, с кем разговаривает и кому всем обязан! — казалось, злость на мага никуда не делась, но после небольшой заминки, принц тихо спросил, — но как я могу на него злиться?..

— Ваш маг… — начал Зуар, вспомнив бледное лицо колдуна, — мне на него порой даже смотреть страшно, не то чтобы что-то запрещать или говорить, — хрипло усмехнулся Инис, чуть наклонив голову, — и уж тем более злиться…

— Да? — удивился наследник и задумался. — Мне он кажется беззащитным, хотя, конечно, это далеко не так. Но я не испытываю страха перед ним, наоборот, я почти уверен, что могу его сломать, как фарфоровую куклу, понимаешь?

— Да, с виду он кажется хрупким, но именно это и пугает… знаете, ядовитые змеи и пауки тоже со стороны кажутся слабыми.

— Он ничего мне не сделает, — уверенно ответил принц, — я не вижу ни одной ситуации, где он идет против меня. Применить ко мне силу он сможет, лишь защищаясь. Но даже этого я не боюсь… иначе откуда во мне желание сломать его? — Вилмар отпил вина из бокала и взмахнул ладонью. — Я хочу приручить его, понимаешь? — начал он. — Словно ядовитую змею, которая будет спать у меня на груди и жалить любого, кто мне не нравится. Лазарий — воплощение моей силы, зеркало моей власти. Только с ним я вижу себя великим! Ты понимаешь? А он, зараза, меня жалит наравне со всеми! Я устал его приручать, ну, что за дьявол?!

— Ого, — выдохнул Инис и коротко усмехнулся. Принц, кажется, конкретно перебрал, раз решил перейти к подобным откровениям. «Хех, а кто-то конкретно влюблен, — отметил про себя плут и ощерился еще шире, — что ж ты на Дэуса то тогда наговариваешь, раз сам не лучше?..»

— Да, мой Господин. Кажется, я Вас понимаю, — хитро подмигнул Азарис и, пододвинув чужой бокал, подлил туда еще вина. — А Вы никогда не думали сказать ему об этом лично? Ну, Вашей змее! Точнее Советнику…

— Так я ему говорил! — воскликнул принц, хотя в голову почему-то ворвались обрывки совершенно иных фраз: «Видеть тебя не хочу!», «Ты меня раздражаешь», «Кому ты нужен?». — Ну, может другими фразами… — поправил себя наследник, — но разве непонятно?

— Хех, ну, знаете, — со смешком протянул Зуар, — люди склонны все усложнять. Усложнять, додумывать, надумывать… А иногда и вовсе все передернут так, что ты сам удивляешься: «неужто я и вправду такое говорил?» Поэтому порой надо говорить все открыто и предельно ясно, — с выражением проговорил вор, которого, кажется, от пары лишних бокалов вдруг потянуло на философские разговоры.

— Я говорил… должен был говорить. Я не могу вспомнить, но я точно говорил ему все прямо! — тяжело вздохнул Вил и залпом осушил бокал. — Говорил! А толк где? Он не слушает меня…

— Значит, он просто не хочет слышать, — вздохнув, развел руки Азарис, — нельзя же человека заставить испытывать к Вам то же, что Вы испытываете к нему…

— Вздор! Он по своему положению обязан повиноваться любому моему желанию! Но даже не в этом дело, потому что я уверен, что он просто боится… Уж ему ли бояться? Больше всех рискую всем я!

— Ну, или, возможно, к нему просто другой подход нужен, — задумчиво добавил рыжий.

— Другой подход? И какой же подход к тебе применил Тадэус? — вдруг спросил Вил, выгнув бровь. Сердце вора неприятно ойкнуло, но Инис лишь удивленно округлил глаза и с недоумением уставился на принца.

— Как какой? Господин Тадэус к всеобщему удивлению сжалился надо мной и вместо виселицы предложил работу, правда, пожизненную… Но! Это же лучше, чем болтаться обмякшей тушкой на веревке? — с улыбкой проговорил разбойник. — Я тоже был крайне удивлен от того, что такой как Тадэус решил сжалиться и спасти шкуру такого… как я.

— Ой, брось свои уловки, — принц глубоко вдохнул и откинулся на стуле, — я знаю, насколько вы близки. Не думал, что такое возможно, ведь его за это могут казнить… — задумчиво добавил Вил и поднял взгляд к потолку.

— Что? Что за вздор? — со всей искренностью начал лгать рыжий. Азарис с нескрываемым изумлением оглядел Вилмара и сипло усмехнулся. — Кто ж Вам такую глупость ляпнул? Мне кажется, Тадэусу-то и с женщинами нельзя, а Вы уж… в омут, да сразу с головой! — тихо рассмеялся Зуар.

— Почему нельзя? Можно, он так и не принял обет безбрачия… А по поводу тебя, ты не бойся, я не стану использовать этого против него. Но для короны важно знать слабости других, сам понимаешь…

— Я ничего не знал про обет безбрачия, — продолжил отпираться вор. И если внешне Зуар выглядел вполне спокойным, то на самом деле сердце парня стучало так, что он почти не слышал собственных слов. Разбойник очень боялся за репутацию Первосвященника, а еще больше он боялся того, что Тадэуса могут казнить. — Я Вас уверяю, Вы что-то путаете. Нас с Тадэусом связывают исключительно дружеские отношения. Поэтому тому, кто Вам сказал это, можете так и передать, что он лжец, — криво оскалился плут. Парень взял бокал и долил туда остатки вина из графина. Азарис отчетливо начал ощущать, как из-за страха внутри начало мерзко холодеть, и это отвратительное чувство будто липло к позвонку изнутри. Однако вор лишь шире ощерился и одним глотком осушил бокал. Вилмар же был удивлен тому, что Азарис так отпирается от очевидного, но отчасти он понимал его страх. На его месте он бы тоже не признался в подобном. Запрет на такие отношения поставила сама Церковь, каково же Тадэусу рушить свои собственные принципы в угоду своим бесовским желаниям?

— Мне тогда себе сказать это? Потому что я сам вас видел, — взял на пушку Вил и выжидательно посмотрел на вора.

Кажется после этой фразы у рыжего парня на секунду даже потемнело в глазах. Но Зуар лишь нервно облизнул губы и чуть тише выдохнул:

— Не может быть такого…

— Думаешь? — протянул блондин и облизнул губы. — Странно, ведь Тадэуса вряд ли удастся с кем-нибудь спутать…

— И когда же Вы нас так удачно застали? — иронично изрек рыжий, еще пытаясь отрицать все, однако в голове уже роем забегали мысли, и вор попытался вспомнить тот момент, когда они с Инквизитором могли быть раскрыты. Закинув ногу на ногу и чуть откинувшись назад, Зуар старался таким способом хоть немного уйти от напряжения, что буквально сковало все его тело. От испуга ему даже вернулась ясность ума.

— На корабле еще, — пожал плечами принц, вспомнив разговор с Лазарием и чьи-то громкие стоны со стороны нижних кают. Тогда они оба подумали, что это шло из каюты Инквизитора.

Зуар хрипло хохотнул и, продолжив нервно скалиться, помассировал дрожащими пальцами виски. Отпираться больше не было смысла и теперь в голове вора крутился лишь один вопрос: «Неужели Дэус забыл закрыть дверь?» или «Я на самом деле был так неосторожен?»

— Хаа? — выдохнул Вил. — Так это правда?

Зуар поднял на блондина широко раскрытые глаза и нервозно усмехнулся.

— Нет, ну Вы просто издеваетесь… — хрипло отозвался Инис, запустив ладонь в рыжие волосы: «Вот же я идиот…»

— Ты не подумай ничего плохого, — тут же спохватился Вил и плеснул вору вина из нового графина, — я же сказал, что не буду использовать этого против вас… мне дорога преданность его семьи, да и меня можно казнить за тот же грех…

— Что? — оживился вор. Зуар поморщился и с недоверием покосился на принца, — Да Вы шутите…

— Мне ведь это не нужно, ты не думай! Что за позор я на себя навлекаю? Но я смотрю на него, на его волосы… на его руки… в его глаза… — Вилмар почти болезненно поморщился и осушил свой бокал, — тебе, наверное, тоже нелегко с Тадэусом, а представь как тяжело мне?

Вор с еще большим ошеломлением оглядел Вилмара и даже чуть отпрянул назад: алкогольное опьянение спало на раз. Внутри все перевернулось вверх дном уже четвертый раз за день.

— Так… — выдохнул Азарис и рефлекторно провел ладонями по краям стола. — Вы ведь не просто так изначально позвали меня сюда… не думаю, что Вы просто хотели выпить и скоротать вечерок. Что именно Вы хотите? — наклонившись вперед, недоверчиво прищурился разбойник.

— Конечно не просто так! Я же уже сказал, хочу развлечься! — высказался Вилмар. — Что ты так напрягся? Я же не могу у Тадэуса спрашивать подобное! Ревнивый какой…

— Так, — совсем растерялся рыжий. — Вилмар… Господин… Вы меня совсем запутали. Вы…

— Инис, я позвал тебя, чтобы спросить… Каково это… быть с мужчиной? — озвучил свой вопрос наследник и до Иниса, наконец, дошло, что речь шла вовсе не о Тадэусе, а о том бледном пареньке, которого уже упоминал принц; и вор тихо рассмеялся своей же глупости.

— Простите… это видимо из-за вина, — покачал головой Азарис и вновь поднял янтарные зеркальца на Вилмара. — Вы же… Вы о Лазарии, верно?

— А о ком еще? — удивился блондин. — Или ты подумал, что я говорил об Инквизиторе? При всем уважении… он совсем не в моем вкусе. Да и какой вкус должен быть, чтобы… — осекся Вил, на мгновение представив себе вечно недовольного и разъяренного повсеместной ересью мужчину, — мне ведь и Лазарий не нравится, не должен нравиться… Ведь умом я понимаю, что мне оно не надо… А на деле…

— Простите, принц, но человек или нравится, или нет, — с улыбкой произнёс Инис, а затем добавил, — и, знаете, Вы можете, конечно, не поверить мне, но я не из тех мужчин, которые заглядываются на парнишек, хоть и родом из Золота. Поэтому я могу понять Ваше смятение… Но мне проще, мои боги не против подобных шалостей.

Вилмар замолчал, обдумывая про себя, стоит ли вообще о таком распространяться. С одной стороны он понимал, что может в противовес поставить связь Тадэуса с этим вором, но с другой ему было страшно так пятнать себя и Лазария. Однако сознание, искалеченное этими невыносимыми симпатиями к магу, жаждало высказаться под натиском алкогольного опьянения. Да и он уже сказал слишком много, чего уж остальное утаивать?

— Так и его боги не против, против он сам… А я ведь все для него делаю! Он сводит меня с ума, но каждый раз, когда я слышу его отказ, мне хочется его раздавить, заставить его страдать. Я — принц! Какое право он имеет играть со мной в кнут и пряник?!

— Боги… — со сдавленным смешком выдохнул рыжий. — Вы-то принц, Господин Вилмар, но, как я уже сказал, нельзя же человека заставить испытывать к Вам то же, что Вы испытываете к нему… Тем более, может, к нему другой подход нужен? Он же все-таки маг и весьма неглупый, он не дурочка из богатенькой семьи, может и не оценить шкатулку с побрякушками, — подперев щеку кулаком, предположил Зуар. Сейчас, припомнив все «дары», что он преподносил Тадэусу, Инис с улыбкой подумал о том, что Инквизитор всегда принимал любые знаки внимания и почти всегда был доволен ими.

— В том и дело! И, к сожалению, в богатых семьях дурочек очень мало, потому, подарив такой одну шкатулку, она высосет из меня еще с десяток повышений чинов для своих дядюшек и братьев, приумножит свои земли или гардероб. Ты даже не знаешь, как дорого обходится такая «дурочка», уж поверь, у меня их три!

— Ну, Ваше Величество… тут я Вас никак понять не могу. Скажем так… я-то всегда был слегка по другую сторону баррикад. Тратить деньги на то, что можно получить почти даром… Вас же никто не заставляет брать под свое «крыло» каждую красивую графиню и одаривать ее семью землями и прочей прелестью. Достаточно одной, да и желательно не шибко жадной. А если Вас прельщает каждый раз видеть на ложе новое тело, то не легче уж приглашать в свои покои симпатичных служанок? Всяко дешевле обойдется!

— Ты не понимаешь, — усмехнулся Вилмар, — когда ты тратишься на женщину, она становится для тебя ценнее. Каждый раз я думаю, что однажды одарю одну так, что сам не смогу от нее уйти, но снова и снова они сменяют друг друга, одна за одной… Вот бы Лазария одарить, да только он в жизни не наденет того, что я ему подарю, потому что, видите ли, слишком броско! А шкатулка ему на кой-черт? Он же не женщина, к тому же совершенно бесстрастен к драгоценностям, — вздохнул парень, а потом задумчиво сжал подбородок, — думаешь, надо ему подарить что-то?

— Ну, женщина или нет, а подарки все любят, — хохотнул Азарис, подмигнув принцу, — вот и я о том же! Шкатулка-то ему точно не нужна, но, может, он обрадуется чему-то другому. И это какой-никакой знак внимания…

— Подарить то, что ему понравится, — размышлял парень, перебирая в голове варианты, — засушенные органы, всякие яды… может, книгу какую редкую?

— Ну и вкусы у Вашего… мага, — скривился вор, — но последнее звучало неплохо и вполне безобидно.

— И где ее взять в этой снежной обители? — отчаялся принц.

— Нужно доехать до ближайшей деревеньки и спросить, где тут живёт знахарка или бабка-повитуха. А уж она разного предложит, уверяю! Там и Вы в изумлении будете, и Ваш маг в придачу, — весело поделился жизненным опытом разбойник.

— Точно! Надо отправить Паскаля за книгами, пусть все скупит, — воодушевился Вилмар.