Глава XXXV. (2/2)

— Они бы не доехали живыми, а мы одну даже не похоронили, а были вынуждены сбросить прямо в воду, — нахмурился Тадэус.

— Знаешь, меня это волнует меньше всего! — все же высказался Лазарий и ударил коня шпорами, вырвавшись чуть вперед.

— Он какой-то озлобленный, — заметил вор, быстро заняв освободившееся место по правую руку Тадэуса. Широко улыбнувшись и шмыгнув носом, вор выдохнул густое облако пара. Тадэус лишь протянул руку к парню и насильно поднял ему шарф до самых бровей. — Падре!

— Езжай тихо, — только и ответил мужчина и молча уставился на фигуру Лазария перед собой.

До трактира путь был все же неблизкий. Тадэус никогда не отлучался от столицы так далеко и, естественно, о такой зиме знал лишь из текстов. Однако никакие писания, на каком бы алфавите они ни были написаны, не смогли бы передать суровую природу Севера. Когда они, наконец, добрались до трактира, мужчина не чувствовал ни рук, ни ног. Сам трактир находился в здании постоялого двора, хозяин которого очень обрадовался столичным гостям. Такое оживление здесь бывало лишь ближе к весне, когда погода позволяла причалу встречать купеческие корабли и рыбацкие судна. С наступлением весны Север оживал, но сейчас все эти земли были в глубокой зимней спячке.

Несмотря на захудалый вид помещения, никто не отказался от горячих напитков и еды. Хозяин постоялого двора пусть и пытался подать самые чистые плошки, но вкус мясной похлебки он улучшить все равно не смог.

— В этом году зима еще не так сурова, — высказался трактирщик и плеснул под прилавком рыжеволосому парню в чай крепкую настойку. Инис подмигнул мужику и незаметно передал ему несколько медяков.

— Земная еда, — вздохнул он и втянул аромат похлебки. Его уже тошнило от пищи на корабле, да и он никогда не питался изысками, чтобы кривить морду. Тадэус подозрительно глянул на разбойника и прищурился. Инис весело подул на свой чай и сделал хороший глоток действительно согревающего напитка, — ух! А зима… я себе все, что мог, отморозил еще в пути, а ты, мужик, говоришь, что это еще цветочки?! Не хотелось бы мне встретить тут настоящую зиму, тут и так чертов морозильник!

— Ну, сынок, а чего же ты хотел? Эти земли всегда были такими! Но ничего, вот будет весна, увидишь, как тут все оживет! Тут и рыбаки, и торговцы! Красота! У меня, бывает, комнат на всех не хватает!

— Да что тут делать? — не поверил Зуар. — В карты не сыграть, на девок не поглазеть!

— Кхм-кхм, — как бы невзначай прокашлялся Инквизитор, который сидел за столом вместе с принцем. Азарис лишь загоготал, продолжив спор с мужиком. Он-то повидал куда более оживленные и интересные места.

— А здесь со скуки, небось, вешаются! — закончил плут. — Если не помирают от болячки какой, естественно!

Разбойник продолжал чесать языком, и трактирщик уже в благодарность за живую беседу подливал ему в чай настойку совершенно бесплатно. Все остальные не поддерживали столь оживленную речь: девушки сидели молча, в ужасе представляя еще три часа пути в холодной карете. Лазарий тоже молчал, молча запихивая в себя полупустую ложку, всем видом показывая, что не настроен на беседу. Вилмар, нахмурившись, глядел то на мага, которому последнюю неделю плавания было очень плохо, и он все еще отходил от морской болезни (коя срубила его к концу пути!), то на Тадэуса, который вообще не прикоснулся к своему обеду. Все были подавлены и радости особой, что они доплыли живыми, никто не испытал.

— Отец, вероятно, будет очень удивлен, когда получит письмо о нашем прибытии, — тихо высказал Вилмар свою мысль.

— Благодаря Богу, который оберегал нас весь путь, — кивнул Тадэус и поймал недовольный взгляд Лазария, который был вынужден мерзнуть на носу корабля долгие часы, чтобы магией расчистить путь от льдин. Тадэус принципиально не признавал силу других богов, считая, что все это лишь проделки дьявола: сегодня эта сила помогла, а завтра заберет больше, чем предоставила. Пожав плечами, мужчина вновь перевел взгляд на Зуара, который уже во всю показывал карточные фокусы трактирщику. «Ни стыда, ни совести», — вздохнул Инквизитор и окунул ложку в остывшую похлебку.

В Северный замок они прибыли под вечер, когда уже небо блекло, освобождая путь долгой ночи. Наместник (Биргер) радостно их встретил, познакомил со своим старшим сыном Магнусом. У него было двое сыновей, но младший на зиму всегда покидал Северные земли с купцами. Вилмар этому обстоятельству даже не удивился.

— Замок очень старый, мой Господин, но мы обустроили три лучшие спальни для Вас и Ваших друзей, остальных мы расположим на нижнем этаже для слуг.

— Прекрасно, — кивнул наследник, прохаживаясь вместе со стариком по пустующему дворцу. Слуг было в разы меньше, чем он привык видеть (или же все прятались в теплых комнатах), стражи тоже. Постов было немного, да и, как понял Вилмар, охранять особо и нечего. Многие покои пустовали или были заброшены, а все самое ценное хранилось, конечно же, в спальне самого Биргера. Наместник был очень стар, еле ходил, но все равно показал принцу его спальню, расхваливая эти покои.

— Здесь была комната моего младшего сына, но когда я узнал, что Вы навестите нас, приказал все переделать для Вас. Она просторная, весной из окон прекрасный вид! Для Господина Лазария приготовлена целая башня, там тоже есть камин, зимой в соседней комнате есть ванна, так как слуги топят снег, которым засыпает небольшую террасу… Для Его Преосвященства уготована спальня ближе к алтарю. Разумеется, тоже с камином. Большие покои, конечно же…

— Башня? — усмехнулся принц. — Почему башня?

— Он же маг, — с запинкой ответил Биргер, — маги любят быть наедине с собой… Когда я был молод, я имел честь познакомиться с Вашей матушкой, тогда еще она не была замужем. Она любила уединение. Да и, как я знаю, маги могут что-то делать ночами. Чтобы не беспокоить его и расположить с удобством, я приготовил для него лучшую башню. К тому же когда-то там была спальня моей супруги.

— Думаю, ему понравится, — кивнул Вилмар, даже не пожелав узнать о судьбе жены наместника. — Господин Биргер, я бы хотел отправить завтра письмо в столицу.

— Боюсь, это невозможно, — нахмурился старик.

— Это еще почему?

— Корабли зимой почти не ходят, ближайший корабль с торговцами должен быть через пару месяцев.

— Прискорбно, — вздохнул принц, — хорошо, что мы отправили письмо в одном из портов по пути сюда.

— Это верно, Ваше Величество!

Небольшая экскурсия закончилась ужином. Естественно, Биргер приказал подать лучшее, что хранилось в его запасах, но даже так ужин был невероятно скромен. Пока принц и седой наместник вели «увлеченную» беседу о запасах Северного замка и его расположении на границах, а сын старого хозяина замка, молодой, но совершенно непривлекательный юноша, пытался любезничать с одной из милых графинь, Лазарий пытался запивать свою злость горьким чаем. После случая на корабле маг поклялся больше не злоупотреблять бальзамом и настойками, однако по прибытии в замок отказался даже от вина.

Ларра чувствовал себя ужасно мерзко и злился в первую очередь на себя, но по человеческой привычке пытался найти виновных вокруг. Маг жутко жалел о том происшествии на корабле: нельзя было давать повод Вилмару, вводить его в заблуждение, соглашаться на близость. Лазарий считал, что поступил скверно и повел себя неподобающе. Было стыдно перед всеми разом, включая себя самого. А после разговора с Первосвященником маг и вовсе решил, что опускать его с Вилмаром и так непростые отношения до похотливой низости будет огромной ошибкой. Вилмар же принял жест колдуна за полное согласие. И после еще не раз наведывался к бледному парню в каюту за продолжением. Лазарию (как бы это глупо ни было) приходилось брать на себя роль актера в театре, который яро изображал морскую болезнь и общую подавленность духа. Это было уже второе действо, за которое было предательски стыдно. После маг пытался посоветоваться на этот счет с Тадэусом, но Падре был слишком занят своим рыжим «самородком».

Предстоящий разговор с принцем его пугал, но надо было что-то делать, как-то решать этот повисший в воздухе вопрос. Однако Ларра никак не мог найти в себе сил для разговора. И это была уже третья причина для стыда и всепожирающей злости.

Ужин все не заканчивался, хотя особыми изысками и не отличался. Напротив, Северный замок оказался слишком бедным и не по праву обделенным в королевском содержании, о чем не уставал напоминать старый наместник, заботясь в первую очередь вовсе не о себе. Старику недолго осталось жить, а вот его сыну придется перенять на себя бремя отца. Не сказать, что мужчина был этому против, иных перспектив у него все равно не имелось. Однако за ужином он все пытался привлечь внимание одной из графинь совершенно плоскими шутками. Когда же ужин, наконец, закончился, ни у кого не осталось желания дольше задерживаться. Спальня принца была уже готова, так же как и спальни его свиты. Что странно, все спальни находились в абсолютно разных частях замка, а Лазарию вообще была предоставлена комната в одной из башен. Весьма символично, ведь в главном дворце он тоже жил в башне.

Попрощавшись с наместником, его сыном и дамами, которые быстрее пожелали скрыться в своих комнатах от холода, что гулял по замку, Вилмар вымученно взглянул на Тадэуса.

— Я думал, что это не закончится.

— Но этому месту действительно не помешал бы ремонт, — согласился Инквизитор, осмотрев залу, — я напишу об этом Королю. Думаю, нас отправили сюда, чтобы поправить положение этого замка в том числе.

— Конечно, — благосклонно кивнул принц. Каждый тут наверняка знал, что это плавание было неудавшейся казнью.

— На этом я покину Вас, — отозвался Тадэус, — я просил не трогать мои вещи. Мне нужно их разобрать самому. Прошу меня извинить, доброй ночи.

Вилмар кивнул, проводив взглядом фигуру Тадэуса, котрый, кажется, тоже бежал от сквозняков. Черт! В этом замке нужно было ходить в теплых одеждах даже внутри! Принц немного поежился, а потом перевел взгляд на молчаливого Лазария.

— Как ты себя чувствуешь? — искренне поинтересовался парень.

— Неважно. Я тоже пойду к себе, хорошо?

— Лазарий, — тяжело вздохнул блондин, — нам нужно поговорить. Давай я провожу тебя.

— Я… — маг изначально хотел отказаться от такого «щедрого» предложения, но потом все же решил, что разговор все равно должен состояться рано или поздно. Поэтому помолчав, кивнул, — Да, пожалуй… Если тебя не затруднит.

Бледный парень поднялся из-за стола и направился из столовой к лестнице, которая напрямую вела к его покоям в башне. Принц со слабой улыбкой кивнул и последовал за магом, за ним следом поспешил и паж, но Вилмар остановил его жестом руки и приказал приготовить его спальню ко сну.

— Как пожелаете, Ваше Величество, — поклонился Паскаль и поспешил к покоям наследника. Как королевскому пажу ему предоставили покои недалеко от спальни принца, однако если спальня Вилмара хоть как-то соответствовала его статусу, то узенькая комнатка пажа была холодной и практически пустой.

По дороге, ведущей через холлы и длинную лестницу, парни не проронили ни слова. Уже у двери в свою спальню, Лазарий пропустил вперед принца и зашел следом, взмахнув рукой. Свечи сами зажглись, осветив небольшую комнату желтым светом. Камин приятно трещал поленьями.

— Ларра, я хотел… — начал принц и неловко замялся. Ему казалось, что он уже сотню раз начинал разговор с этих слов. И каждый раз Лазарий оставался глух к нему. Порой Вилмар почти отчаивался и хотел опустить руки, но ситуация на корабле вновь вселила в него надежду. Видит Бог, Вилмар смертельно устал от этой непрекращающейся гонки, и все силы Земли отгораживали его от греха, но парень слепо следовал желанию своего сердца. — Я знаю, ты очень смущен тем, что между нами случилось, но я хочу, чтобы ты знал, что я ничуть не жалею о том, что это было.

— Вил, я очень виноват перед тобой, — сжав тонкими пальцами переносицу, начал колдун. — Я ввел тебя в заблуждение своей непростительной слабостью. Я знаю, я… сам виноват? Да, скорее всего так. В нашей с тобой связи нет места для такого рода чувств. Это неприемлемо, это совсем не то… не то, что нужно…

— Что? — не понял блондин. — Что ты говоришь? Лазарий, хватит казнить себя за то, что ты чувствуешь, мы чувствуем. Откуда тебе знать, что нужно? Это происходит между нами очень давно, ты же знаешь… и то, что успело случиться, это было прекрасно, — Вил улыбнулся и шагнул к магу, но с каждым шагом навстречу Лазарию, тот делал два назад. — Ларра, перестань сбегать, прими это. Ты уже пошел на это, уже нет смысла прикрываться всякой шелухой. Ларра?

— Это было ош-ошибкой, — запнувшись, тихо проговорил светлоглазый юноша. — Этого не должно было быть…

Змееуст сделал еще один шаг назад и опустил голову. В глаза принцу Лазарий не смотрел намеренно просто потому, что чувствовал какую-то ничем неприкрытую вину перед ним.

— Нет! — Вил подошел к парню вплотную, сжав его плечи. Хотелось его встряхнуть, чтобы он очнулся, но, кажется, очнуться должен был именно принц. Ведь это он придумал себе что-то в голове. — Лазарий, не говори так, прошу тебя. Неужели тебя это так пугает? Тебе противно? Скажи мне! Что, черт возьми, в твоей голове? — блондин приподнял лицо колдуна за подбородок, чтобы заглянуть в прозрачные глаза, которые его никогда не пугали, нежели других. Мало кто мог выдержать этот прозрачный взор, но Вилмар всегда смотрел в глаза мага без страха, — ничего не изменилось, видишь? Что ты боишься испортить? Лазарий, не тебе бояться такой связи, — улыбнулся парень и ткнулся носом в щеку суеслова, — вспомни, как тебе было хорошо со мной. Ларра, ты же сводишь меня с ума, сколько можно играть в недотрогу?

— Нам… Вил, не надо, — чуть отстранился от блондина колдун. — Если мы опустим нашу… дружбу, — нашел нужное слово Ларра, — до такого уровня… нам потом будет не вернуть ее. Я не хочу занимать место твоего фаворита… — на секунду ясноглазый парень замолк, что-то обдумывая, но потом тяжело вздохнул, — я не знаю, как исправить свою ошибку. Я не хочу оскорбить тебя… я не хотел изначально этого… чтобы все так вышло.

— Не хотел? — нахмурился Вилмар. — В какой момент ты этого не хотел больше всего?! Когда целовал меня или когда задыхался от того, что я делал?!

— Я не об этом! Я не хотел оскорблять тебя! — не выдержал Лазарий.

— Так ты уже оскорбляешь меня, Ларра! Как можно?! — парень тяжело выдохнул и резко переместил руки от плеч мага к стене, хлопнув по ней ладонями. — Ты заставляешь меня унижаться каждый раз, когда я прошу тебя! Что ты возомнил о себе, черт возьми?! Ты думаешь, я буду на коленях тебя упрашивать? Ты этого добиваешься?! — Вилмар явно терял над собой контроль, потому что он уже не выносил этих отказов. После всего, что между ними уже случилось, все отговорки мага казались форменным издевательством!

— Вил! Я не хочу, чтобы ты унижался! — возразил маг. Он не хотел этого разговора, потому что боялся именно такого исхода: Вилмар, кажется, просто не в состоянии понять то, что до него пытался донести Лазарий. Разве стоит пустая страсть крепкой дружбы? — Ты думаешь, мне это доставляет удовольствие?! Да я готов самовозгореться каждый раз после! И я уж никак не хотел тебе показаться принцесской, которая играет на твоих нервах! Я не хочу видеть тебя на коленях! — суеслов на инерции перешел на тон выше.

— Как ты достал меня своими отказами! Дьявол! Неужели ты не видишь, как ты травишь меня каждый раз всем этим фарсом?! — механизм был уже запущен. Вилмар видел все лишь со своей стороны, потому что не мог понять, почему любому другому было бы за радость такое отношение со стороны принца. А Ларра, чертов колдун, постоянно играл с ним, одаривая его пряником, а уже в следующий момент наносил сильный удар розгой по самолюбию.

— И я… я вижу, — прикрыв глаза, сдавленно изрек Лазарий, — я вижу это… каждый чертов раз.

— Так тебе доставляет удовольствие мучить меня? — подловил Вилмар, и маг готов был взвыть. Парень выворачивал каждую фразу, использовал все слова Лазария против него же! Это было нечестно!

— Нет же! Вилмар, просто я не хочу более «травить» тебя. И не хотел никогда. Поэтому и прошу тебя забыть обо мне, как о фаворите. Из этого может выйти только нечто скверное, каким бы… приятным это ни казалось…

Сжав губы в бескровную полоску, Вилмар выпрямился в спине и расправил плечи, выслушав невнятное бормотание мага до конца. Его бесили эти отказы, особенно после того, что он сделал для мага! Его это унижало, ведь ублажать должны были его, а не он! Задетое самолюбие просто плевалось ядом внутри него.

— Ты просто неблагодарная скотина, Лазарий, — процедил парень, чуть не скрипнув зубами, — и если ты думаешь, что я забуду об этом, ты ошибаешься. Ты не хотел портить наши отношения? Так вот, поздравляю, ты их испортил.

В ушах зазвенело от последних слов принца, и маг сокрушенно выдохнул: «сам во всем виноват». Вилмар больше ничего не сказал, он просто развернулся и покинул чертову комнату, эту заведомо проклятую башню. «Вот и сиди в своей башне одиночества!» — пронеслась мысль, заглушив громкий хлопок двери. Это не первый раз, когда они ссорились, не первый раз, когда ссора казалась серьезной и могла затянуться на долгие месяцы, но почему-то именно сейчас для Вилмара все действия мага, сделанные в его благо, казались пустыми и ничтожными. Любая жертва Лазария меркла перед уязвленной гордыней. И почему он, собственно, вбил себе в голову, что маг будет выполнять каждое его желание? Ему казалось, что Лазарий должен сдувать с него пылинки, смотреть в его рот и ловить каждое слово, выполнять все его капризы и желания, почитать и боготворить… Этого никогда не было. Лазарий уж точно никогда и не стал бы такого делать. А Вилмар в этом нуждался. Интуитивно он чувствовал, что сможет сломить колдуна так, как ему нужно, но каждая попытка заканчивалась лишь тем, что сломлен был он сам.

***

Северный замок сам по себе был бездушно холодным, будто сооружение было сделано вовсе не из камня, а прямо изо льда. Но если верхние комнаты еще сохраняли хоть какое-то тепло, то помещения для прислуг (куда поселили всех, кроме принца и его близкого сопровождения) по уюту больше походили на промерзшие подвальные камеры.

Зуар с нескрываемым недовольством оглядел маленькую комнатку с ржавой печкой без дров, продавленной кроватью и одним небольшим шкафом и громко присвистнул. «В ночлежном доме и то приятнее…» — думал Инис, прохаживаясь по коморке. Минуты были бездарно потрачены на то, чтобы найти в этом закутке промерзшего пространства хоть какие-то плюсы, но тщетно. Комната, которую ему любезно предоставил Норд, не имела окон, от чего больше походила на темницу с повышенным уровнем комфортности. «Хотя какой к черту комфорт!» — вспыхнул про себя Инис, пнув ногой ржавую печку, и та, обиженно загремев, вдруг развалилась на части.

— Ни дров, ни печки! — тяжело вздохнул вор и бросил сумку со своими пожитками у шкафа. Сев на постель, матрас который оказался сильно промятым и отсыревшим, разбойник совсем приуныл. «Мертвецки» холодная ложа для одного, тонкое одеяло, сырая подушка — все это не шло ни в какое сравнение с тем, какая комнатка у него была в главном замке столицы. Наверняка Тадэус приложил руку к тому, как расположили помилованного вора, но в этом северном аду святой Инквизитор явно не успел замолвить словечка за вора. «Да и не должен же он каждый раз думать обо мне», — подумал Азарис, — но если он в скором времени не подумает, то я слягу с чахоткой, а то и чем хуже…»

Бывший вор (хотя, по мнению Иниса, вор бывшим быть не может) вновь тяжело вздохнул и почти поддался меланхолии, но это длилось ничтожно мало: на глаза вора попалась его же сумка. Быстро поднявшись на ноги, плут хлопнул оледеневшими ладонями и улыбнулся.

— Что же! Будем греться!

Вспомнив о своих покупках, Инис поспешил развязать узел своей сумки и пустить в свое замерзшее тело горячий источник. Другие же в замке грелись иначе — сидели ближе к горящему камину.

После того, как все вещи доставили в замок, ужин подошел к концу, и за окнами стало стремительно темнеть, Тадэус, попрощавшись с принцем, Лазарием и молодыми дамами, направился к себе. Редкие факелы и свечи плохо освещали длинные и холодные коридоры. Мужчина в этот момент почему-то подумал о Зуаре и понадеялся, что его хорошо расположили и не забыли накормить ужином. После официального приветствия наместника блондин его даже не видел.

В комнате Инквизитора уже был растоплен камин, и горело несколько свечей. Пришлось зажечь еще с десяток, чтобы вся комната залилась теплым светом, отчего и сама комната казалась более уютной. Вещи так и остались в сундуках, и мужчине пришлось самому разложить их по местам, ведь здесь им предстояло пробыть до весны или даже до лета. Когда с большей частью было покончено, Тадэус принялся уже за себя. Обязательная ночная молитва и благодарность Богу за то, что они доплыли до Севера живыми.

Переодевшись в ночную одежду, Тадэус подтянул к себе одну из книг и оглядел свою комнату: длинный дубовый стол, резной шкаф, в котором уже хранились его вещи, старое зеркало в красивой замысловатой раме, стеллаж, куда он завтра сложит свои книги и документы; у окна стояла пара кресел и чайный столик, хотя в том месте сквозило так, что ни у кого не возникло бы желания выпить там чаю; широкая постель с четырьмя перьевыми подушками и таким же количеством одеял. Эти покои были очень старыми, но все же смогли сохранить свое ветхое величие. И пусть при дворе у мужчины были покои куда больше, Тадэус не привык жаловаться. В конце концов, он здесь не отдыхает.

Все же отставив книгу, мужчина взял щетку для волос и быстро забрался на постель, накрыв тяжелыми одеялами ноги. В этот момент в дверь негромко постучали, и полуночный гость, так и не дождавшись ответа, со скрипом приоткрыл дверцу.

— Ваше Преосвященство, Вы тут? — послышался хрипловатый голос разбойника. Инис быстро просунул голову в проем и широко оскалился.

— Инис? — удивленно выдохнул Инквизитор и опустил руку со щеткой на покрывало.

— Небось, не ждали, — хохотнул рыжий, толкнув боком дверь (потому что руки плута были заняты двумя бутылями из темного стекла), чтобы та отворилась еще шире. Зуар сделал пару шагов вперед и замер с бутылками в руках: он только сейчас обратил внимание на вид Инквизитора. Распущенные волосы мужчины ему уже приходилось видеть, но не в момент их расчесывания. — Ого, — вырвалось у рыжего парня, и он рефлекторно облизнул пересохшие горькие губы. Янтарные зеркальца с интересом оглядели белые пряди и ошарашенное лицо молодого мужчины. Хохотнув, Зуар склонил голову набок: суровый Тадэус сейчас выглядел очень мило, и с какого-нибудь ракурса, который смог бы скрыть его широкие плечи и воинственный профиль, его можно было перепутать с женщиной. Но чтобы перепутать такого высоченного мужика с бабой нужно было куда больше, чем две бутылки.

— Что ты здесь делаешь? — все же спросил синеглазый с заметным напряжением в голосе. Осмотрев разбойника, в руках которого было две тары и явно не с водой и не молоком, Тадэус задержал взгляд на его мешке с пожитками. — Ты не должен просто так являться сюда, особенно в такой час!

Мужчина почти соскочил с постели и тут же поежился от пронизывающего сквозняка, который залетал в комнату через открытую дверь. Зуар в это время осматривал комнату и на все нарекания Инквизитора ответил лишь то, что его волновало больше всего:

— Ну, ни черта себе хоромы! Да, я смотрю, Вы тут, батенька, с жиру беситесь, а у нас посередь комнатки одна кровать, да и та набита мокрым сеном! — с иронией пожаловался вор, продолжив с интересом рассматривать комнату и ее обитателя. Тадэус к этому моменту уже переместился к парню и встал в свою назидательную позу: сурово скрестив руки на груди, мужчина с нарастающим недовольством смотрел на вора. Но при всей своей угрюмости вид Инквизитора в белом «платьице» и распушившимися от щетки волосами был слишком одомашненным и не имел должное воздействия на Зуара.

— Закрой дверь, тепло выпускаешь, — коротко попросил он, и Азарис пнул ногой дверь, что та плотно влетела в проем.

— Выпьем? — весело предложил он, стукнув бутылью рома бутыль сладкого вина, и улыбнулся.

— Чего?.. Тебе мозги отморозило?

— А почему бы нет? И, если ты так боишься, то будь уверен, меня никто не видел! Ни одна душа! Мы с тобой пережили одно из самых опасных путешествий в нашей жизни. Чем не повод выпить? — настаивал желтоглазый бес.

— Пьяница везде повод найдет, — тяжело выдохнул Инквизитор, прижав ладонь к виску. Головная боль на ночь была обеспечена не столько бутылками, сколько тем, кто их принес.

— Фе, как грубо! Почему сразу пьяница? Пьяницы пьют в одиночку! А я прошу Вас, о, чудеснейший, составить мне компанию, — изрек шут, подмигнув Дэусу. Хозяин комнаты был явно недоволен появлением разбойника, но Инис даже не думал возвращаться в тот «подвал», что именовался этажом для прислуг.

— Я говорил тебе, что не пью, — вскинул бровь мужчина, — и тебя точно никто не видел, ты уверен?.. Я полагаю, — мужчина подошел ближе к парню и легонько дернул за мешок с вещами, — ты возвращаться в свою спальню не хочешь?

— Никто, — с улыбкой выдохнул Зуар. — колдун и принц ушли из залы, остальные тоже попрятались по комнатам. И лишь я, не убоявшись холода, решил наведаться к тебе, — играя словами, отозвался вор, а затем кивнул, — ты что, не слышал моего душетрепещущего рассказа о мокром сене? Как там спать? Пусть хоть сено заменят! Тогда, может, и вернусь в этот склеп!

— Угу, — кивнул Тадэус и нагнулся, чтобы присмотреться к бутылкам, но затем лишь поднял лицо разбойника за подбородок и лизнул разрез его губ, от чего парень даже оцепенел, — начал-то ты в одиночку, вижу…

— Ну!.. — вырвалось у него, и он бессознательно облизнул губы и скованно улыбнулся. — Я для храбрости!

На мгновение душу вора сковали весьма острые мысли от незамысловатых действий Инквизитора, но он быстро оттаял.

— Храбрость не нужна тем, у кого ума с горошину, — вздохнул Тадэус и убрал свою руку от лица парня.

— Ты коридоры те видал? Пока до Ваших покоев доберешься от страху можно раз десять уделаться! — нашел себе оправдание плут. — И зря Вы про горошину, Падре, я считаю, что там ума с грецкий орех! — разразился смехом Азарис и тяжело выдохнул, — и-и-и я помню, что ты говорил, что не пьешь! Но ты хоть пробовал? — продолжал настаивать Инис.

Оглядев парня снова, Тадэус тяжело вздохнул: прогнать его он мог, но не хотел. Поежившись от того, что по полу сильно дуло, а он стоял на холодном полу босым, мужчина поспешил вернуться под одеяло.

— Я не стану пить это пойло, — сказал он последнее и вернулся к расчесыванию волос, — если хочешь остаться, ложись спать.

— Как-то у Вас печально с идеями, как скоротать вечерок… — как бы между делом сообщил плут, но от своего так и не отступился. Зуар неторопливо прошел до кресел, положил на одно из них свою сумку и, посмотрев поочередно на бутыли, выбрал ту, что была побольше. — Пойло, хех! А ты хоть раз в жизни хороший ром-то пробовал? — поставив темно-зеленую бутылку на чайный столик, обернулся через плечо Инис.

— Откуда у тебя хороший ром? — без интереса хмыкнул Тадэус. Наконец, закончив с волосами, он поднял взгляд на бутылку и вздохнул. — Пристрастие к алкоголю — грех, Азарис.

— Купил, — беззаботно повел плечами тот и двинулся в сторону постели. Зуара совершенно не устраивала мысль напиваться сегодня одному, тем более, если это можно было сделать в компании. Правда, эта «компания» совершенно не хотела поддаваться уговорам, поэтому приходилось вкладывать в свою речь как можно больше убедительного шарма.

— Пристрастие у меня есть только к Вам, Ваше Преосвященство… А выпивка, это так! Временное увлечение, — пропел плут, усевшись на край кровати подле Тадэуса.

— И когда ты успел купить? И, главное, где? — допытывал Тадэус, пока Инис прибегал ко всем инструментам, чтобы склонить Инквизитора к небольшому отступлению от заповедей. — Я не хочу это пробовать и тебе тоже не разрешаю. Ты явился сюда, чтобы налакаться? Я не поленюсь и вышвырну тебя за дверь, а там можешь пить до тех пор, пока мокрое сено мягкой периной не покажется.

— Это ж как надраться-то надо… — чуть ушел от темы Инис, представив картину, где он спит где-то на улице в кучке грязного сена. — Где? — вернулся к разговору вор, — помнишь, мы останавливались в порту? Ты еще не пожелал спускаться на берег… Так там и купил. И я пришел сюда не для того, чтобы напиваться, а для того, чтобы весело провести с тобой время и просто… немного побыть рядом, — посмотрев на бутыль у себя в руке, повел плечами Зуар. На этих словах Тадэус все же смягчился и даже улыбнулся.

— Нам не обязательно пить, чтобы побыть вместе.

— И я всего лишь предлагаю тебе попробовать. Просто ты долгое время жил с папенькой у Храма. Теперь здесь нет ни того, ни другого… и ты можешь хоть немного расслабиться! Потом ведь вернешься во дворец — снова надо будет думать, как бы выглядеть и вести себя так, чтобы все довольны были, — Азарис тихо усмехнулся и колко добавил, — все, кроме тебя…

— С чего ты взял, что я чем-то недоволен? Инис, есть много вещей, которые могут меня порадовать или развеселить.

— По твоему вечно угрюмому лицу и уставшим глазам… — проговорил Азарис, вспомнив, как Дэус порой уставал на службе в замке. — Развеселить его могут многие вещи… Например? Пение хора? — саркастично ощерился рыжий разбойник. — Перевод рукописей, наверное! Или нет! Постой! Чтение сакральных писаний! Очень занимательное и веселое чтиво!

— Вот же тебе приспичило выпить… — заключил мужчина, — может, мы займемся чем-нибудь другим? Например, твоим воспитанием? — Тадэус улыбнулся и провел кончиками пальцев по теплой одежде вора. — Тебе не жарко?..

— Если бы мне приспичило выпить, я бы уже выпил, — закатил глаза разбойник.

— Ну, ты же начал, разве нет? — подловил мужчина.

— Я хочу уютно посидеть с тобой с бокалом рома или вина! — изрек Зуар, кивнув в сторону второй бутылки. — Жарко! — парень раздраженно выдохнул и поднялся с постели, попутно стаскивая с себя утепленную накидку. Откинув ее в сторону письменного стола, вор вновь обернулся на Инквизитора, — как будто я тебе предлагаю яду на брудершафт! Правильно говорят: «Que sí, Dios nos libre de la estricta justos»*, — с явной досадой поморщился Инис.

— Эй! Ну, что ты? — улыбнулся Тадэус и тяжело вздохнул. Последних слов он не понял, но почему-то решил не переспрашивать. — Ладно, но я только попробую, и если мне не понравится, а мне не понравится, я пить не стану, идет?

— Вот те на! Его Превосходительство сжалилось! — с ироний протянул Азарис, но затем широко улыбнулся, — а я тебе другого и не предлагал! Есть… есть куда налить? А то из горла — это уж совсем по-варварски, особенно в твоем случае…

— Ммм… думаю, есть, но искать долго, — пожал плечами Тадэус, — давай так.

— Выпив «так», можно хорошенько подавиться, если ты никогда не пил до этого ром, — нахмурился разбойник и стал быстро осматривать комнату в поисках какой-либо емкости. Весело усмехнувшись, он всучил бутылку крепкого напитка Дэусу в руки и резко подскочил к своей котомке. Парень недолго шарился в ней и выудил из нее что-то позолоченное. — Только Бога ради, не спрашивай, откуда! — предвидя дальнейшие расспросы, взмолился плут, продемонстрировав взору Тадэуса небольшой золотой кубок, украшенный алыми рубинами.

— Хорошо… и все же? — нахмурился мужчина и тяжело вздохнул. — Как тебя земля носит, а?

— Ну, так это… гравитация, тыры-пыры! — совершенно не растерявшись, изрек Зуар и вновь присел на кровать к Инквизитору. — Давай-ка! — вор быстро выхватил бутылку рома из рук Тадэуса, ловко откупорил пробку зубами, сплюнул ее на пол и заполнил кубок темной жидкостью до краев. — Прошу, милейший, — оскалился Азарис и передал Дэусу напиток. — За прибытие в чертов морозильник!

Сам Инис легонько стукнул донышком бутылки по кубку (но из-за этого часть влаги все равно покапала Тадэусу на пальцы) и, приподняв ее вверх, сделал щедрый глоток прямо из горлышка. Мужчина так не спешил и первым делом принюхался к напитку: пахло резко. Пожалев о своем согласии, Тадэус все же решил попробовать, посчитав, что здесь ему за это никто слова не скажет, да и не узнает. Чуть пригубив ром, он сделал скромный глоток и поморщился: вкус был ужасно горький, но до горла дошел лишь жар.

— Инис, это редкостная гадость…

— ЭТО ГАДОСТЬ? Да Вы, я смотрю, гурман! — хрипло засмеялся Зуар. — Тогда я уж не знаю, что бы ты заявил, попробовав самую обычную брагу или горючку!

— Я бы никогда и не стал этого пробовать, — выгнул бровь синеглазый.

— Ты сразу не глотай, во рту хоть подержи… Тебе ж вкус надо распробовать, а не напиться! — легонько хлопнул по плечу мужчину бес.

— Это еще и во рту держать? — сморщился тот и всучил кубок Зуару. — Нет уж, это хуже отцовских настоек.

— Подержи во рту, а потом говори! — не сдавался вор.

— Ты вслушайся, о чем просишь, это даже звучит непотребно, — улыбнулся Тадэус, — да хватит мне в лицо кубок пихать!

— Maldición! ** Я бы тебе сказал, что непотребно держать во рту, но не буду! — гневно пробормотал Азарис. — Ладно! — нахмурил брови рыжий. — Давай так!

Парень с веснушками быстро осушил кубок наполовину: горечь и жар сразу разлились по горлу и грудине, от чего разбойник с силой поморщился и прижал кисть руки к носу.

— Зачем так много? — только и спросил Дэус, но Инис поднялся вместе с кубком и подошел к чайному столику. Поставив кубок на стол, парень открыл вторую бутылку и налил вина в ту же емкость, где уже был ром, поднял кубок и покрутил, смешав два напитка.

— На, теперь пробуй так! — вернувшись к Тадэусу, рыжий снова вручил кубок в руки Инквизитора. — Пробуй!

— Мне плохо не станет от того, что ты тут мешаешь? — поинтересовался блондин, но принял кубок. Выдохнув, Тадэус набрал полный рот этого пойла и попытался распробовать вкус, но затем лишь через силу проглотил и закашлял. От жара дыхание сперло.

— Ну как? — улыбнулся плут.

— Лучше, но все равно гадость.

— И так гадость? — удивился Азарис и забрал кубок, осушив его щедрым глотком. — Хм…

Приняв на себя роль винодела, Зуар смешивал ром и сладкое вино в разных пропорциях, заставляя Тадэуса дегустировать каждый свой «шедевр». Инквизитор делал всего по глотку, но в какой-то момент заметил, что ему стало жарко, и вкус ощущался затуплено. Казалось, язык просто онемел.

— Ин-н-ис! — вырвалось у Инквизитора, и он прилег на подушки. — А давай мы лучше почитаем? Я тут как раз книгу приготовил…

Плут от услышанного залился громогласным хохотом. Так и продолжив смеяться, Зуар тоже прилег рядом с Тадэусом. У рыжеволосого «трактирщика» у самого уже шла кругом голова. Он и не думал, что желание напоить Первосвященника закончится всеобщей попойкой.

— А давай! — хохотнул вор, — приступай! А я подхвачу!

Тадэус без слов подтянул приготовленную книгу, раскрыл ее, но не смог прочитать ни строчки. Буквы расплывались перед глазами, да и свечи уже догорали.

— Нет, — бросив безуспешные попытки, Тадэус снова лег и коснулся рыжих волос Иниса. — Знаешь, Азарис, ты очень…

Но вместо продолжения парень услышал лишь тихое сопение. Разбойник чуть помолчал, прислушиваясь к ровному дыханию Дэуса, а затем перекатился на живот и взглянул в лицо спящего Первосвященника.

— Я очень… — бездумно повторил слова Тадэуса рыжий и аккуратно поправил светлые волосы мужчины. — Эх, — плут с силой выдохнул, осознав, что план хоть и был осуществлен, но прошел немного не так, как он его изначально планировал, — ну, что ж! Как обычно в конце остаемся лишь ты, да я, моя дорогая! — сипло усмехнулся Инис, обращаясь к бутылке крепленого. Парень подтащил бутыль к себе и перед тем, как осушить оставшееся вино до дна, обернулся к Инквизитору, — Gracias el destino! ***

Утро встретило Инквизитора еще до петухов. Мужчина проснулся затемно от страшной головной боли и острой жажды. Недовольно промычав, Тадэус разлепил глаза, глянув на тлеющий камин. Догорающие угли вертелись перед глазами, как и вся комната. Поднявшись на ноги, мужчина сильно поежился и поспешил накинуть на себя первое, что попалось ему под руки — теплая накидка Иниса, который в грязных сапогах и одежде спал в обнимку с пустой бутылкой.

Помассировав виски, Тадэус выпил чистой воды, которая была в чаше для умывания, а потом принялся разжигать камин. От шума проснулся и Инис, недовольно что-то протянув и зарывшись головой в ледяную подушку. Тадэус стоял у самого камина и продолжал массировать виски. Ему было плохо и, честно сказать, даже тошнило, и он просто пытался это перетерпеть.

— Если я увижу тебя с бутылкой снова, — грозно вырвалось у него, — чтобы я еще раз послушал тебя…

Вкладывая немалые усилия, разбойник все же поднял голову и с прищуром поглядел на Инквизитора.

— Это с непр… неры… твою ж налево… — рыжий парень с силой зажмурил глаза и все-таки выдохнул, — это с непривычки! Потом легче…, но не намного…

Азарис болезненно скривился и, перевалившись на спину, начал стаскивать с себя ботинки.

— Никогда в жизни больше пить эту дрянь не буду… — заключил Тадэус, сжав голову свободной рукой.

— Да, сладкий, я себе каждое утро после такой попойки это говорю и клятвенно обещаю не брать в рот ничего крепче чая… — сипло хохотнул Зуар, откинув на пол уже второй сапог. — И это… Хватит уже бурчать… Иди ложись… — хрипло проговорил Азарис, — иди к папочке, — в шутку сказал вор и укутался в одеяло. Тадэус в этот момент испытал два чувства: желание хорошенько дать затрещину и острую головную боль. Склонившись над камином и уперевшись больной головой в стену, мужчина продолжал стоять, хотя тело начинало гореть под ночной рубашкой от столь близкого огня.

— Думаю, скоро паж придет будить к завтраку, — предположил мужчина и ужаснулся от того, как, наверное, здесь пахнет. Да и пьяный вор в постели тоже не к добру. Тадэус подошел к окну и раскрыл его, от чего в комнату влетел пронизывающий ветер и сухой снег. Освежило мгновенно. — Поднимайся! Если думаешь, что я дам тебе спать целый день, ты ошибаешься! Я найду для тебя работу!

— Ну, ёба-на, Дэус… это садизм… — зарываясь в подушки, мучительно простонал рыжий. — Ты даже когда пьяный скучный, а на утро вообще сущий дьявол… — продолжал недовольно бурчать плут, — и какую ты мне здесь работу найдешь? Лепить снеговиков из замерзшей прислуги? Или мыть полы с куском льда вместо воды?

— Без выражений! — повысил голос Инквизитор, о чем тут же пожалел. — Я рад, что чувство юмора ты не пропил, поэтому, будь добр, спустись вниз и прикажи, чтобы мне приготовили ванную. Тебе, кстати, тоже не мешало бы помыться.

— Хех, это, как и талант, пропить нельзя, — заметил вор, а затем добавил, — ты думаешь, моего «приказа» кто-то послушается? И тем более… не советую сейчас лезть в горячую ванну. А то отходить будешь в два раза дольше… Давай еще поспим? А потом я лично тебе ванну приготовлю, м? — предложил Инис. Рыжий пытался любыми уловками подольше задержаться в теплой постели.

— По твоей милости мне придется это вытерпеть, — проговорил Тадэус. Все тепло из комнаты стремительно уходило через настежь открытое окно. Небо, к слову, даже не думало светлеть, от чего мужчина все же решил, что проснулся среди ночи и до утра еще очень рано. Все же закрыв окно, решив, что комната проветрилась достаточно, Тадэус дошагал до постели и, скинув накидку вора прямо на пол, забрался под одеяло. Стоило голове вновь коснуться подушки, как мужчину заволокла сонливость. — Ладно, до рассвета можно немного подремать, но потом ты сделаешь то, что я сказал.

— Да-да, - отмахнулся Инис и больше ничего не слушал. Они оба вновь уснули, но рассвет не смог разбудить ни первого, ни второго. Тадэус проснулся далеко за полдень с желанием отрубить голову себе или кому-нибудь.

* — Да убережет нас Бог от строгих праведников! (Полная пословица - Да убережет нас Бог от строгих праведников и упертых девственников)

** — Проклятье!

*** — Спасибо, судьба! (удача)