Глава 11. (1/2)

Невзирая на внешнюю роскошь и красоту, этот замок почти всегда пустовал и изнутри казался совсем безжизненным и мрачным. Это место, каждый его уголок в эту ночь буквально пропитались чернотой и безотрадностью, но всем кто посетил его это пришлось по вкусу. Ведь гости были схожие, в основном пожиратели смерти, приближённые Лорда и те кто хотел бы ему служить. Замок семьи Криссов стал частым местом для их встреч.

Комната Виктора не сильно отличалась от остальных в замке. Она довольно просторная, но в ней была расставлена лишь необходимая владельцу мебель. Её ничего не украшало и помещение вполне можно было бы счесть за гостевую, ведь хозяин комнаты в последнее время появлялся там крайне редко, лишь по особым случаям, как в эту ночь, например.

На часах перевалило за полночь, в комнате воцарился сумрак, тусклый ночной свет проникал сквозь большие окна и расползался по деревянному полу. Их ритуал давно завершился, замок опустел, и не осталось ни единого следа от того, что пару часов назад в нём были Тёмный Лорд и его слуги.

Генри и Патрик ждали Виктора в его комнате, пока тот общался с семьёй. Хокстеттер остановился напротив большого окна в пол и рассматривал ночные виды за ним. В поле зрения попадал лишь густой чёрный лес, что окружил весь замок, словно скрывая его от нежеланных гостей, и узкая петля дороги к воротам. Ничего нового и интересного, никаких изменений с его первого появления там.

Слизеринец сохранял поражающее самообладание, не спрашивал лишнего и был полностью углублён в собственные мысли, которыми он никогда не торопился делиться. Парни давно приняли это, ведь Патрик и так открылся достаточно сильно, для человека который всегда себе на уме, а большего они и не требовали.

Генри расположился на кровати и мог наблюдать только подтянутый профиль Хокстеттера, половину лица обрамлённого тёмными волосами, скрытный прищур изумрудных глаз и уголок задумчивой улыбки.

В мыслях он подловил себя на том, что этот вид всегда завораживает. Как и весь парень, но он никогда не признавался о подобном вслух, потому что сдержан на эмоции и чувства, и у этих двоих немая договоренность: подобное держать при себе.

— Ты же в порядке? — тишину разрезал ровный голос Патрика, который немного скосил глаза на Генри, оторвавшегося от его рассматривания и теперь устремившего взгляд на оголённое предплечье.

Его беспокойство было вполне обоснованным. Хокстеттер и сам через это проходил и хорошо помнит последствия. Он также в далёком прошлом участвовал в ритуале, чтобы получить свою метку, которая теперь виднелась на левом боку чуть ниже последнего ребра и напоминала ему о том, что он принадлежит к роду знатных тёмных волшебников. Это было обычаем в его семье и ритуал проходили все беспрекословно.

— В полном, — хоть самочувствие и было не из лучших, из-за того что метка поглощала его силы и магию, он предпочёл это скрыть ведь знал на что идёт и готов был перетерпеть.

— Что дальше будешь делать?

— Всё будет как прежде, — говоря это он старался убедить и самого себя, хотя и осознавал, что привычный уклад его жизни может слишком круто поменяться. — Только теперь я в любой момент могу получать указания от Грея или же от Лорда, — Генри выставил руки за спиной, опираясь на них и концентрируя всё внимание на брюнете.

— Но я не это имел ввиду, — Патрик чуть повернул голову к Бауэрсу, одарив того сильно озадаченным взглядом. — Что ты дальше будешь делать с нашим Стэном? — брюнет заметил замешательство на лице слизеринца, а быстрого ответа, как он и ожидал, не последовало, поэтому он вновь развернулся к окну, всматриваясь в сгущающуюся темноту и продолжая.

— Жаль что он сегодня не с нами.

Это место хоть и было по-своему отвратительным, оно хранило в себе какие-то особенные воспоминания для троих слизеринцев. Именно в этом замке, в этой комнате они ещё будучи подростками, связанными чувством симпатии, уединялись втроём, подальше от взрослых, чтобы остаться наедине и обсудить что-то личное. Им всегда была приятна компания друг друга и чужды дела взрослых, в которые они тогда ещё были мало посвящены. Именно там их союз зарождался и крепчал. Там они впервые зашли дальше сдержанных юношеских поцелуев, попробовали нечто большее и сокровенное.

— Тебе не кажется, что Стэн никогда не захочет быть здесь, среди этих людей? — вопрос Бауэрса заставил Патрика вновь метнуть на него взгляд, встречаясь с его ответным, тёмным и нестерпимо тяжёлым, перед которым Хокстеттер запросто мог выстоять, просто потому что привык.

— Он всё равно увидит твой рисунок на предплечье и узнает многое. И лучше, если узнает от тебя.

— Я поговорю с ним, а вот всё остальное должно быть осознанно с его стороны. Он должен понимать, на что идёт, и только если он сам захочет узнать больше, я обязательно расскажу.

Генри на самом деле считал, что юноша должен в полной мере осознавать, с кем он вступает в связь. Чтобы из-за этого он делал всё охотно и доверчиво, не сомневаясь в своих желаниях и поступках. Иногда то что младший слишком долго оставался в неведении раздражало даже его. Но он ждал, терпеливо и разумно, боясь своим напором пошатнуть их связь. Ведь этот мальчик в их жизни стал тем самым недостающим кусочком пазла, для того чтобы всё стало на свои места и было относительно спокойно, чтобы где-то за грудной клеткой зарождались новые, взаимные чувства, чтобы у них в жизни появилось хоть немного светлого и они могли почувствовать себя живыми.

— Не хочешь рассказать, что у тебя с тем парнем? — брюнет задал вопрос, интересовавший его уже почти сутки, замечая как в окно забарабанила мелкая изморозь, смесь снега с дождём.

— Обычное соперничество, наверное?

— Тогда зачем ему понадобился Стэн? Может, причина глубже? — она определённо была, как думал брюнет, и он собирался узнать всё раньше, чем что-либо могло бы произойти.

Генри чуть запрокинул голову назад, рассматривая тёмный потолок и погружаясь в воспоминания из прошлого. С Элмером он был знаком с самого детства, так уж вышло, что родители были близкими друзьями и надеялись на то, что их сыновья тоже найдут общий язык.

Однако он не понравился слизеринцу сразу, и эта неприязнь постепенно росла, с каждым годом и с каждым новым поступком этого несносного мальчишки. Между ними была шуточная детская вражда, которая перерастала в настоящее соперничество, а в итоге привела к взаимной ненависти. Чуть позже, будучи подростками, они вместе проходили курсы тёмной магии у лучших учителей. Каждый знал, к чему их готовят и что ждёт их в будущем. Бауэрс справлялся со всем старательно, уже тогда показывая свою готовность, за что получал похвалу не только от отца, но и от всех его приближённых, которые следили за тем каким растёт его сын. Мысль превзойти Элмера была так заманчива, что вскоре она полностью завладела им. Даже теперь, Генри был одним из приспешников Тёмного Лорда, правой рукой Грея, а он всего лишь шестёркой. Слизеринец усмехнулся своим мыслям, возвращая взгляд на Хокстеттера.

— Оставь его. Парень всё ещё не перерос то время когда мы соперничали.

До ушей донёсся нарастающий звук шагов по лестнице и оба обратили внимание на дверь, которая в следующее мгновение открылась, являя им хозяина комнаты. Блондин также быстро закрыл её и прислонился спиной к деревянной поверхности, внутренне радуясь тому что наконец-то избежал назидательных бесед с родителями.

Без сомнений, главной роскошью в замке семьи Криссов был их сын. Оба парня весь вечер глаз с него не спускали, ведь по такому случаю он выглядел особенно хорошо. Тёмно-зелёная рубашка была расстёгнута на три верхние пуговицы и притягательно оголяла бледную кожу ключиц, волосы причёсаны, лицо как всегда прямое и невозмутимое, а взгляды проницательно-соблазнительные, которыми он обменивался с парнями весь вечер.

— Не очень гостеприимно с твоей стороны, оставлять нас так надолго, — Патрик развернулся корпусом к блондину, скользнув по нему притворно-укоризненным взглядом.

— Задержали немного, — объяснил Виктор, переводя взгляд с него на Бауэрса. — Отец до последнего настаивал на том, что я должен последовать примеру Генри, — Крисс протяжно вздохнул, показывая как ему надоела эта тема и медленно покрутил головой, разминая шею, затекшую от напряжения и долгого нахождения в одной позе.

— Вы ведь сможете сделать это в любой момент.

Бауэрс первым из их троицы решился, но на их вступлении никогда не настаивал.

— Или не делать. Ты ведь знаешь, что я не поддерживаю Грея, Лорда, и даже твоего отца, — не стерпев, резко вставил Хокстеттер, помрачнев во взгляде. — Я всегда и везде последую за тобой, но этот раз станет большим исключением, Генри.

Хокстеттер всегда надменно относился к пожирателям и скептически рассматривал их перспективы. Он не намерен был кому-либо подчиняться, это не было в духе его семьи и в особенности его самого. Всё было не просто так и этому поспособствовали события произошедшие в прошлом, из-за чего Бауэрс относился к его решению с пониманием.

— Может хватит? — Виктор на миг посерьёзнел, ведь понимал, что подобные разговоры могут длиться долго. Он всегда скучал по времени, которое они проводили втроём в этой комнате. И теперь, тратить его на споры и порядком надоевшие разговоры о пожирателях, ему не хотелось. — Я уже от родителей этого достаточно наслушался, а ещё вы тут начинаете.

Бауэрс продолжительно засмотрелся на блондина, застывшего около двери, чуть склонил голову набок и провёл ладонью по своему бедру, в приглашающем жесте, призывно похлопав по нему пальцами.

— Как скажешь, малыш.

Крисс давно изучил Генри, чтобы понимать его с малейшего действия и взгляда, поэтому не заставил долго ждать, послушно подходя к нему и присаживаясь на бедро, тот час же ощущая крепкую ладонь у себя на талии и устраивая одну ладонь на плече слизеринца.

— Хочешь поговорить о чем-то другом? — спросил Бауэрс, взглядом непроизвольно изучая уже давно полюбившиеся, плавные и мягкие черты его лица. Генри потянулся к нему губами, наградив светловолосый висок лёгким поцелуем.

Слизеринец, несмотря на мелкие протесты Виктора, всегда чувствовал своё преобладание над ним. Его хотелось оберегать, ублажать и любить. Генри мог проявлять к нему какие-то действия, которые никогда не позволял себе с Патриком. Он испытывал к ним немного разные чувства, но несмотря на это, любил обоих одинаково сильно.

— Хочу. Например о том, как сильно я скучал по времени которое мы проводили тут втроём, — ответил Виктор, коротко улыбнувшись. Он правда наслаждался подобными моментами, хотел чтобы их было больше и вскоре они разделили их ещё и с Урисом.

— Я тоже очень скучал.

— Не хорошо получится, если Стэнли проснётся и не увидит никого рядом с собой, — тактично напомнил им Патрик, неотрывно наблюдая за тем как светловолосый легко водит подушечками пальцев по плечу слизеринца, а носом утыкается куда-то в изгиб шеи, желая получить ответное внимание.

Крисс всегда был необычайно жадным до его внимания, желая как можно дольше ощущать парня рядом и не вылезать из крепких рук, как только появлялась такая возможность.

— Но до рассвета ещё далеко, — голос Генри прозвучал тягуче и обволакивающе, глаза притягательно блеснули в лунном свете, пока руками он незамысловато исследовал ярко выраженную талию парня сидящего на нём и в упор смотрел на Хокстеттера, на лице которого читалась такая же заинтересованность в продолжении. — И неизвестно, насколько сильно ты перестарался с усыпляющим заклинанием. А ты мог.

— Как я понимаю, ты весь вечер хотел получить наше внимание? — довольным тоном спросил Хокстеттер и подступил чуть ближе, обращаясь к блондину.

— Я хотел этого весь вечер, и даже больше, Рик, — расплываясь в блаженной улыбке, Виктор обхватил шею сидящего под ним слизеринца второй рукой и оставил на её изгибе несколько смазанных поцелуев.

Из-за последних событий им крайне редко доводилось оставаться втроём в каком-нибудь уединённом месте. Но каждый в полной мере понимал как порой хочется прочувствовать ту самую необходимую близость. И в этот вечер это желание вновь напомнило о себе. Оно проявлялось в долгих взглядах, подаренных друг другу и наполненных сокровенными желаниями, в случайных касаниях, скрытых от посторонних любопытных глаз и в ощущении общего приятного томления где-то внутри.

Виктору иногда становилось не комфортно под задумчивым взглядом отца, когда тот смотрел на него и кого-то из парней, словно догадываясь о чём-то. Но стоило ему закрыть дверь и оказаться с ними наедине, Крисс благополучно отбрасывал эти мысли.

Генри ощутил лёгкое возбуждение, которое отдалось приятным покалыванием в паху, когда блондин медленно начал водить своими тонкими, изящными пальцами по члену парня через плотную ткань, задевая короткими ногтями ширинку. Виктор чувствовал пристальный и выжидающий взгляд в спину от Патрика. Именно от него его пробрало волной мурашек по всему телу и побудило к действиям. Он зарылся пальцами в тёмно-русые волосы Генри, притянул за затылок ближе и накрыл своими горячими и влажными губами его, нетерпеливо сплетаясь с ним языками и блаженно прикрывая глаза, ощутив ладонь на своей ягодице, которая поглаживала медленно, дразня и пробуждая нарастающие желания ещё сильнее.

— Так покажи, насколько сильно ты хотел, — нехотя оторвавшись от губ, низким голосом проговорил Генри и выдохнул в тесное пространство между губами.

Пальцами свободной руки парень подцепил подбородок Крисса и начал медленно поглаживать его подушечкой большого пальца, плавно скользнув вверх, проходясь по контуру губ и ощущая их упругость.

Уголки губ светловолосого чуть потянулись вверх и он вновь приблизился, сталкиваясь с губами парня в коротких поцелуях. Виктор плавно скользнул языком по нижней губе, чуть прикусывая её и оттягивая вниз, в это время пальцами активно пытаясь разобраться с ремнём и молнией. Бауэрс улыбнулся сквозь поцелуй такой нетерпеливости и медленно начал расстёгивать пуговицы на рубашке парня, прикасаясь к тёплой коже под ней.

Вдоволь насладившись видом, Патрик подошёл и остановился напротив парней, чуть наклонившись к Виктору. Брюнет начал осыпать поцелуями кожу оголившегося из-за съехавшей рубашки плеча, руками проходясь по очертаниям тела блондина, ощущая как в собственных штанах становится тесно. Теряя контроль, он оставил несколько болезненных укусов на шее светловолосого, после которых обязательно останутся заметные следы, и сразу зацеловал каждый сантиметр белоснежной кожи. Проведя носом по шее, поднимаясь выше и чувствуя как бьётся учащённый пульс парня, Хокстеттер оставил несколько влажных поцелуев за ухом, шумно выдыхая.

А парень находящийся между ними с Генри утопал в ощущениях, от того как это всё происходило гармонично и правильно. Не хватало лишь ещё одного маленького человека, но он уверен, что они скоро это исправят.

Крисс с характерным звуком оторвался от губ Генри и соскользнул с его бедра вниз, коснувшись коленями прохладного пола и устроившись между разведёнными ногами. Виктор потянул штаны парня вместе с бельём, посматривая на того из-под густых ресниц, взглядом полным покорности и обожания, заставляя испытывать наслаждение ещё и от подобного зрительного контакта.

От Виктора невозможно было ни на секунду оторвать взгляд. Его не до конца расстёгнутая рубашка сползла до локтей, позволяя любоваться открытыми плечами, идеальными изгибами и подтянутым торсом. Он всегда чувствовал себя каким-то уязвимым и зависимым от столь властных взглядов, переполненных массой эмоций, среди которых проскальзывали нескрываемая похоть и желание.

Блондин взял в кольцо пальцев член у основания, несколько раз скользнув по нему ладонью, плавно прокручивая тонкое запястье, затем приблизился и влажным языком прошёлся вокруг головки, обильно смачивая слюной и медленно переходя на ствол, по переплетениям вен, заставляя волну жара сконцентрироваться в области паха. Умело насадившись ртом на возбуждённую плоть, Виктор принял уже знакомый размер и привычно приподнял нёбо, позволяя ему скользнуть глубже, ровно до того момента пока он не упёрся в заднюю стенку горла. Блондин плотно сомкнул губы и начал делать поступательные движения головой, а парень возвышающийся над ним напрягся, издав первый удовлетворённый выдох, после которого Виктор на мгновение застыл, поднимая глаза на парня, ведь лучше чем кто либо знал, как именно доставить ему удовольствие и начал набирать темп.

Крисс на мгновение отстранился, глотнув необходимого воздуха, пересекаясь взглядами с Бауэрсом и вскоре замечая, как тот протягивает руку и кладёт ему на затылок, делает несколько поглаживающих движений грубыми подушечками пальцев, а затем слегка оттягивает светлые волосы и снова вгоняет возбуждённый член в призывно приоткрывшиеся губы. Виктор не сопротивлялся, позволяя грубо иметь себя глубоко в глотку, ведь его подобное заводило не меньше, о чём говорило его собственное возбуждение, которое плотно скручивалось внизу живота и отдавалось в члене лёгкой пульсацией.

Генри блаженно запрокинул голову назад и сглотнул, пару раз толкаясь в чужой тесный и горячий рот особенно резко. Он крайне редко был щедрым на размеренность или ласку. Ему нравилось действовать грубо, довольствуясь невероятным коктейлем чувств в котором смешана чужая боль и запредельное наслаждение.

Сомкнув глаза, одновременно от удовольствия и от того как плоть парня болезненно задевает чувствительные стенки горла, Виктор ощутил пальцы Патрика у себя на макушке, которые легонько поглаживали её и перебирали светлые пряди, создавая яркий контраст ощущений и заставляя расслабиться ещё больше. Получать мимолётную ласку от такого человека как Хокстеттер было чем-то немыслимым и Виктор точно знал, что он единственный которому выпадает подобное. Ещё маленькому Стэну, конечно же, но он пока что испытал только малую долю того, на что способен Патрик.

Сбивчиво и тяжело дыша, Генри выпрямился, чтобы в следующую секунду чуть податься вперёд и взяться рубашку Патрика, притягивая к себе и целуя, жадно и настойчиво, ощущая скольжение горячих языков друг о друга. Патрик продолжил свои движения на светлой макушке, отвечая парню на поцелуй, но вскоре отстранился, выравниваясь и с безмерным восторгом смотря на Виктора сверху вниз.

— Ты только посмотри, как он старается.

Виктор почувствовал как рука Генри соскользнула с затылка и выпустил плоть из рта, языком собирая с покрасневших губ остатки слюны и естественной смазки. Опираясь ладонями на колени Бауэрса, он ловко поднялся и развернулся к Патрику, впиваясь в губы требовательным поцелуем, ощущая острую потребность в этом и желая уделить внимание и ему. Брюнет ответил чувственно, словно соскучился по этим губам и не ощущал их уже долгое время, но на деле же прошло лишь несколько часов. Прикрыв глаза, они выстроили собственный ритм поцелуя, который обоим до жути нравился, заставляя внутренности сжиматься от каждого юркого движения языками.

Хокстеттер помог ему расправиться с оставшимися пуговицами, после чего дорогая зелёная рубашка полетела к его ногам, а он приступил к штанам блондина. Под тихие смешки Виктора он долго себе под нос возмущался о том что те слишком узкие и чертовски раздражают в такие моменты. Брюнет наконец стянул их вниз и мягкими поглаживаниями прошёлся по его пояснице, проскользнул пальцами под резинку белья, задевая тёплую кожу ледяными кольцами и вызывая у парня лёгкую дрожь.

Избавившись от всей одежды, он легонько подтолкнул его к Бауэрсу, который уже отполз к изголовью кровати в ожидании парней. Патрик не торопясь снимал с себя одежду и не отводил глаз от соблазнительного вида, который открылся ему, когда Виктор забрался на кровать, приблизился к Генри и чуть прогнулся в спине, втягивая того в развязный и влажный поцелуй. Хокстеттер вновь уловил себя на мысли, что обожает эти моменты и их двоих растянувшихся на кровати, сосредоточенных только на своих ощущениях и ни о чём больше не думающих, кроме как доставить удовольствие друг другу.

Виктор наслаждался ощущениями пока язык Бауэрса жадно исследовал его рот, а на бёдрах он вскоре почувствовал горячие ладони Хокстеттера, который забрался на кровать и пристроился сзади, возвышаясь над ним. Он водил своими длинными, отягощёнными множеством колец пальцами по бёдрам, переходя на талию и ниже, очерчивая выступающие тазовые косточки. Увидев как блондин отстранился от губ Генри, он усилил хватку и с напором подтянул его ближе к себе, под внимательный взгляд Бауэрса.

Облокотившись на мягкую постель, Виктор чуть выгнулся в спине, когда почувствовал как пальцы Патрика сменились на губы, не менее горячие. Они прошлись по внутренней стороне бёдер, оставляя россыпи мелких поцелуев, а тёплое дыхание брюнета приятно оседало на коже. Блондин рад был, что крепко удерживается на локтях, потому что колени предательски разъехались в стороны когда он почувствовал влажный язык брюнета, который уткнулся в сжимающееся колечко мышц, дразня кончиком языка и делая парочку круговых движений. Крисс шумно выдохнул, чуть подаваясь назад, а Хокстеттер слабо улыбнулся такой реакции, замечая как чувствительные мышцы реагируют на такую ласку. Не ослабляя крепкую хватку на бёдрах, он толкнулся языком глубже, обильно смачивая узкие стенки и вылизывая их, выталкивая из парня прекрасные стоны, патокой затекающие в уши. Вначале он действовал языком нежно и осторожно, провокационно-медленно а после более уверенно и размашисто, прижимаясь к чувствительному сфинктеру ртом и наращивая темп.

Когда дразнящие действия прекратились и Патрик отстранился, ощутив пустоту Виктор позволил себе разочарованный выдох и подался назад, приятно вздрагивая от ощущения возбуждённого члена, прижимающегося к нему сзади.

Патрик не спешил, он сводил и разводил в сторону аппетитные половинки, грубо сжимая те пальцами и дразня, несколько раз проводя кончиками пальцев по промежности, не входя ни на сантиметр, чем вызвал жалобный полустон.

— Возишься со мной, прямо как в первый раз, — насмешливо пробормотал Виктор, ощущая как кровать чуть прогибается, а Генри, находясь перед ним встаёт, упираясь коленями в кровать и оставляет на его спине лёгкие поглаживания.

— У тебя просто слишком охуенная задница, невозможно оторваться, — Патрик ухмыльнулся и надавил подушечкой большого пальца на дырочку, делая лёгкие круговые движения и провоцируя тем самым новый судорожный выдох. — Ты что такой нетерпеливый-то? Сосредоточься на ощущениях, Вик, — поднеся руку к губам, парень обильно смочил два пальца слюной и медленно провёл ими по ложбинке, замечая как легко их давлению поддаётся чувствительный сфинктер.

— Блять, Патрик, или ты сделаешь сейчас что-то или я… — он не договорил, нагло прерванный парнем, который оттянул ягодицу в сторону и резко вошёл в него двумя пальцами, испытующе медленно шевеля фалангами внутри горячих стенок.

Виктор уткнулся лбом в мягкие простыни под собой, и простонал совершенно бесстыдно, поддаваясь назад, когда чужие длинные пальцы нашли нужный угол, своими грубыми и резкими движениями выбивая искры из глаз. Дрожь прокатилась по всему телу, а вместе с ней ощущение, что двух пальцев очень быстро стало мало.

— Или ты что? Тебе не кажется, что ты сейчас не в том положении, сладкий? — проронив тихий смешок, Генри усмехнулся, пересекаясь взглядом с брюнетом и заставил парня прогнуться сильнее, пальцами грубовато пройдясь по выступающим позвонкам и пояснице Виктора, который дышал рвано и учащённо, в ожидании желаемого.

Эти двое вместе были самым настоящим безумием, которое медленно и верно может свести с ума. И Виктор был убеждён, что в такие моменты сходит, плавится под их горячими руками и поцелуями, и до потемнения в глазах желает поскорее почувствовать себя заполненным.

— Давай, ты же знаешь, как надо просить, — с лица Патрика не сходила ухмылка, он плавно достал пальцы и несколько раз шлёпнул его по ягодицам двумя ладонями, после сжимая их и замечая как на коже проявляется розоватый оттенок. Хокстеттер наслаждался тем как трепетно сокращаются мышцы, а тело под ним дрожит от предвкушения, когда он пару раз трётся возбуждённым членом между ягодиц.

Эти двое всегда довольствовались чувством доминирования над парнем, который сам никогда не противился этому. Виктор всегда легко поддавался им и позволял творить с собой что вздумается, потому что они напористее и сильнее, отчего желание подчиняться появлялось само. Блондин молчал считанные секунды, которые для всех тянулись нестерпимо долго, при этом крупно вздрагивая от шлепков и дразнящих прикосновений, и наконец сдался, зная что парень просто так не отступится.

— Патрик, умоляю, убери уже свои пальцы и трахни меня наконец-то, пожалуйста, — проговорил он на одном дыхании, не в силах больше терпеть. — Я не могу больше, — слетело с его губ на выдохе.

На лице проскользнула удовлетворённая улыбка и Хокстеттер подтянул его за бёдра ближе, медленно входя в податливое тело и выбивая из светловолосого первый протяжный стон. Крисс всегда был отзывчивым, не сдерживающим и не жалеющим своего голоса, поэтому Патрику трудно было устоять перед ним.

Виктора полностью заполнило изнутри, когда член вошёл без особых усилий, а хорошо разработанные стенки растянулись, плотно обхватывая крупный ствол. Им не нужно было давать светловолосому привыкнуть, ведь тот был достаточно подготовленным уже до этого.

Совсем потерявшись в ощущениях, блондин не боялся что их могут услышать, поэтому тишину прорезал громкий стон после того как Патрик звонко шлёпнул парня по ягодице, наслаждаясь тем как от внезапного шлепка вокруг его члена сжались внутренние мышцы.

Одной рукой он придерживал парня за талию, продолжая размеренно двигаться и выбивать из него ласкающие слух стоны, а второй поглаживал и сжимал любимое тело во всех местах, до которых мог дотянуться. Виктор двинул бёдрами навстречу, призывая действовать быстрее, после чего движения стали напористее и размашистее. Патрик сместил ладони на округлые бёдра, постепенно наращивая тем и меняя угол проникновения. Наблюдая за реакцией блондина он начал двигаться грубо и резко, наполняя его полностью, доводя до состояния удовлетворённо поджавшихся пальцев ног и перехода на совершенно бесстыдные полукрики.

Брюнет наклонился, нависая над ним и упираясь ладонями в кровать, а Виктор спиной ощутил его горячую, тяжело вздымающуюся грудную клетку. Парень оставил смазанный поцелуй на лопатке, на выступающих позвонках, плавно скользя губами выше и прикусывая чувствительную кожу на изгибе шеи.

Перед Генри открывалась просто невероятная картина, и оба парня знали, как заводит подобное. Бауэрс, взявшись за подбородок парня, приподнял его голову и Виктор, не прекращая выдыхать на каждый толчок, сразу понял чего от него хотят, ослабевшими пальцами взялся за его член и плотно обхватил губами, заглатывая глубоко, расслабляя горло и набирая уже привычный для него темп и подстраиваясь под темп толчков брюнета.

У Патрика выдержка рассыпалась в прах, когда блондин вильнув бёдрами, сильно выгнулся в спине, самостоятельно насаживаясь на его возбуждение особенно глубоко и плотно сжимая его вокруг себя, отстранился от члена Бауэрса и удовлетворённо простонал.

Хокстеттер перехватил его рукой поперёк груди, резко поднимая и продолжая входить до упора, под немигающий взгляд парня напротив и тихое шипение Виктора, который зажмурился, потому что темп был слишком быстрый и резкий. Утопая в этом удовольствии, срываясь на высокие стоны и шире расставляя ноги, он ощущал как член брюнета пульсирует внутри него.

Единственное на что у него хватило сил — позволить Хокстеттеру втянуть его в горячий и неудобный поцелуй, ощущая необходимую разрядку и кончая.

Виктор принял всё до последней капли, так невероятно и жадно сжимаясь вокруг него, а брюнет застыл, не торопясь выходить из размякшего тела, тяжело дыша и упираясь лбом в чужое плечо.

Перед Бауэрсом Вик выглядел потрясающе. Идеально уложенные волосы расстрепались, пухлые губы приоткрылись, выпуская наружу сладкий стон, а ресницы мелко задрожали, чуть прикрывая глаза.

— Теперь развернись, детка, — проговорил Генри тоном, не требующим ослушания, и занял сидячее положение, откидываясь на множество мягких подушек у изголовья кровати и немного разводя ноги.

Парень стоящий сзади Крисса расплылся в довольной улыбке, покидая расслабленное после оргазма тело и позволяя блондину развернуться спиной.

Бауэрс притянул его за бёдра на себя, резко насаживая на возбужденный орган и получая очередной рваный стон, ведь в такой позе парень ощущал его ещё сильнее. Блондин откинулся на него спиной, прижимаясь к крепкой горячей груди и задвигал рукой на собственном члене.

Генри целовал плечи и шею, обязательно добавляя к языку зубы, кусаясь до ярко-алых пятен и нашёптывая ему в ухо беспрерывным потоком фразы о том, какой он хороший мальчик и как восхитительно их принимает, прекрасно зная, как Виктор любит похвалу.

Русоволосый тесно прижимался сзади, одной рукой очерчивая его выступающие рёбра, а второй гладил внутреннюю поверхность бёдер, пока Виктор активно двигался на нём, плотно державшись и не давая выйти, делая плавные круговые движения. Он чуть повернул голову, поймав желанные губы и втянув в лёгкий и ленивый поцелуй, в такт его толчкам рукой делая рваные движения на собственном члене. Заметив старания светловолосого, Генри перехватил за запястье его руку, прервав процесс и переплёл их пальцы, второй своей ладонью скользнув по его члену.

— Тебе помочь, малыш?

Виктор на тот момент уже был не против всех этих прозвищ и прочего, ведь ему было настолько хорошо, и он был в состоянии лишь слабо качнуть головой. Бауэрс накрыл головку большим пальцем, пару раз проведя по ней, затем широкой ладонью накрыл член, грубо двигая вниз и вверх, помогая получить желанную разрядку. Движения его ладони рваные, быстрые и ритмичные собственным толчкам. И совсем скоро русоволосый наблюдал за тем как тело в его руках обмякает, а с члена срываются полупрозрачные белёсые капли, пачкающие его пальцы.

Генри сделал ещё несколько глубоких толчков, кончая следом и заполняя парня, доводя и себя и его до иступленного оргазма. Он заворожённо наблюдал за тем как ниточки белого скатываются по бёдрам, когда светловолосый встаёт с него и тянется за поцелуем к Патрику, оказываясь в кольце его рук и вскоре ощущая горячие губы и лёгкие поглаживающие движения по бёдрам уже от Генри, привычно прижавшегося сзади.

Несколько долгих минут ушло на тишину, нарушаемую звуками загнанного дыхания и лёгких поцелуев. Атмосфера в комнате плавно перетекала из горячей и возбуждённой в обволакивающую и ленивую.

***

Билл сидел в гостиной Гриффиндора за общим столом. Когда он его занял, тот был ещё пуст, а солнце едва начинало подниматься над горизонтом. Позже к нему присоединился Джордж, и Билл не думал, что ближе к полудню все свободные места будут заняты другими учениками.

Утро на самом деле было свободным — уроков было всего два, так что среди учеников виднелась заметная облегчённость. Многие спешно доделывали домашние задания, перед сдачей, ведь откладывали до последнего, напрочь забывая о матче, и как он сдорово отвлекал учащихся от занятий. Билл не был исключением.

С одной стороны до их стола доносилось тепло от потрескивающего камина, а слева плечо морозила холодная стена. Юноша уже так долго пытался выписать те ингредиенты, которые нельзя добавлять в зелья, и что может из этого получится, вычитывая информацию в книгах, которые дал Грей. От напряжённой работы начало рябить в глазах. Несколько дней назад он получил свою работу назад с плохой оценкой и договорился исправить её. Хотя Грей уверял его, что это придёт с опытом, но оценка «Слабо» не удовлетворяла собственное чувство самооценки.

Устав, Билл отложил перо и уложил голову поверх тетради, смотря на написанные размашистым почерком строки. Вдруг его колено что-то скромно толкнуло. Он сразу догадался, кто это, и, не отрывая головы от рук, мягко взглянул на брата. А блондин с игривой усмешкой повторил действие. Видя, что Билл не реагирует, мальчик отзеркалил позу того, намеренно приближаясь к его лицу.

Билл всматривался в тёмные пятнышки на светло-карих радужках Джорджа, замечая, как зрачки расширились, когда он в ответ так же игриво провёл коленом по мальчишескому. Искорки улыбки заиграли в глазах у Джо, но Билл, осознав, что сидят они не одни и уже привлекают косые взгляды своим поведением, аккуратно коснулся мизинцем кисти Джорджа, проведя по ней подушечкой пальца, отстранился. Дабы отвлечь подозрения учеников, как казалось юноше, он потянулся, распрямляя напряжённые конечности, чувствуя мгновенное облегчение.

Сквозь прикрытые глаза Денбро увидел фигуру, стремительно спускающуюся с лестницы. Едва успев, он притормозил Каспбрака, схватив того за край торчащей рубахи.

— А ты к-куда это так рано? — его вопрос был искренне удивлённым, ведь Каспбрак не упустил бы возможности выспаться, в это на редкость свободное утро.

— История магии, — Эдди взглядом указал на книгу в руке и намекнул на время, постукивая указательным пальцем по запястью. — У тебя тоже урок через час, так что не пропусти.

— Уже? — Билл покосился на брата, который кивнул в подтвержение слов Эдди.

Он настолько погрузился в выполнение задания, что не заметил, как пролетело время. Тут мальчик вспомнил мысль, давно витавшую у него в голове.

— Вообще, я хот-тел предложить вместе пос-сидеть… Знаешь, мы давно этого не делали.

— Да, было бы отлично. А Стэн будет?

— Мне б-бы его найти… Но я займусь этим, п-после того, как за-закончу, — ладонью похлопав по книге зельеварения он продолжил: — Если что, в-встретимся в его гостиной, около семи?

Гриффиндорец улыбнулся, радуясь перспективе хорошо провести вечер. Ведь им действительно давно нужно было собраться вместе. С последней их встречи прошло удивительно много времени, и столько всего успело произойти. Эдди торопливо ушёл, стараясь успеть на Историю Магии, а Билл ускорил работу над конспектом.

***

После вчерашнего разговора, когда Ричи охрипшим голосом велел ему идти одному на игру, а сам после довольно быстро удаляясь в сторону замка, Эдди остался на месте, не решаясь пойти. Да, он знал, что его друзья тоже туда собирались, но что-то внутри не давало ему это сделать. Сцена с Ричи заела в его голове как сломанный проигрыватель, и расслабленно насладиться игрой он бы просто не смог, постоянно ощущая чувство вины.

Недолго попетляв по подземным коридорам, немного надеясь, что Ричи может вернуться, хотя этого так и не произошло, он наткнулся на профессора Грея. И в который раз не сдержал язык за зубами и, подойдя к мужчине, выкрикнул:

— Он ведь только что вернулся с задания, и вы отправляете его на новое?

Юноша с упрёком в глазах смотрел на профессора. В такие моменты его страх уходил далеко на задний план. И, если забегать вперёд, очень странно, что он так и не получил никакого наказания за своё поведение.

— Спокойнее, не хочешь же, чтобы все ученики в Хогвартсе узнали про твоего дорогого Ричи?

Эдди громко сглотнул, немного убавил пыл, но продолжил стоять стеной перед Греем, хотя скорее заборчиком, ведь с трудом доставал тому до плеч. Однако маг отвёл его в сторону, спокойно и даже мягко ответил на вопрос, предвидя, что тот у мальчишки появился.

— У нас сегодня особенный вечер, Эдс, и он должен присутствовать на нём. Иначе никак.

— И что там будет происходить? — вот так наивно Эдди понадеялся, что Грей тут же введёт его в курс дела.

— Эдди, малыш, это секрет. — мужчина улыбнулся так ласково, словно объяснял всё пятилетнему ребёнку. — Но Тозиеру потребуется время после этого вечера, так что потерпи без него где-то недельку. — Роберт похлопал юношу по плечу и быстро удалился, как будто что-то внезапно заинтересовало того позади мальчика.

Воображение уже тогда начало рисовать жуткие картинки. По сравнению с тем заданием, Эдди не мог представить менее жуткий вечер. Ричи в тот день он не увидел. Когда он пришёл вечером в подземелья, юноша без проблем отыскал нужную дверь, но, пару раз постучал в неё несколько раз, он не услышал ответа и никаких звуков изнутри. Погружённый в мысли, он не замечал даже того, как слизеринцы радовались и махали зелёными флажками, возвращаясь с поля, а гриффиндорцы, непривычно для себя тихие, шли рядом. Эдди так слился с картиной происходящего, что никто не узнавал у него причины такой отчуждённости.

Задание Ричарда странным образом сроднило их. Эдди несомненно стал ближе к слизеринцу, словно несказанно, но перед ним открылась его бóльшая часть, ту, которую тот редко показывал. Эдди с уважением относился к этому, понимая как трудно бывает выразить словами то, что происходит внутри.

Он просто понимал его.

Мистер Бинс вновь полурока рассказывал о том, как важно знать Историю Магии и что они очень неуважительно относятся к своим предкам. Задал читать практически пол книги, а Эдди попросил задержаться. Тот с тоской проводил взглядом уходящих из класса учеников, зная, что его ждёт выговор из-за низких оценок. Бинс указал на, словно специально, благополучно забытую в спальне конспектную тетрадь. И предупредил, что если он сдаст экзамен ниже среднего, его придётся отстранить от урока.

Каспбрак удручённо вздохнул, и принял дополнительные листки, парящие в воздухе, после чего, нагруженный учебниками, с трудом спустился по лестнице, почти ничего не видя перед собой.

***

— Ты можешь отработать на нём заклинания в полной мере. Он хорошо ими владеет, в особенности защитными, так что не жалей его.

После этих слов Виктора, Стэнли с решимостью в глазах направил палочку на слизеринца, стоявшего на достаточном расстоянии от него, ближе к другому концу выручай комнаты. Мальчик заметил на лице Патрика ленивую ухмылку, предназначенную блондину, который отошёл от Уриса на безопасное расстояние.

— Точно готов, Патрик?

Юноша хотел ещё раз убедиться, ведь они никогда ранее не тренировались на чём-то кроме специальных манекенов, что уж говорить друг о друге. И несмотря на то что слизеринец был гораздо сильнее и опытнее его самого, случайно нанести вред ему не хотелось.

— Хорошо что ты в себе уверен. Но и в моих способностях не сомневайся, — Хокстеттер усмехнулся, подтянул рукава чёрного свитера до локтей и решительно взмахнул палочкой, выставляя её вперёд и готовясь блокировать удары.

Генри остановился ближе к стене, рядом с Виктором, сложив руки на груди и приготовившись наблюдать за предстоящей дуэлью. Урис сразу заметил, каким уставшим он выглядит, и как очевидно не выспавшийся, заторможено моргает, пытаясь всё это как-то скрыть за фальшивой улыбкой.

На деле же, несколько ночей проведённых почти без сна и метка отнимающая силы давали о себе знать именно так и игнорировать усталость накопившуюся за несколько суток становилось почти невозможно.

— Покажи всё, чему ты научился, и смелее.

Стэн постарался не зацикливаться на посторонних мыслях и сосредоточиться на противнике, чтобы впечатлить парней своими способностями. Юноша начал чувствовать прилив решимости и порыв показать, что их старания не прошли мимо него и он многое усвоил.

— Вердимилиус, — мальчик направил палочку на Патрика и из неё с треском вырвался зелёный энергетический разряд, стремящийся к брюнету.

— Дефенсио, — твёрдо произнёс слизеринец, которого мгновенно накрыл защитный зелёный барьер, о который благополучно разбилось заклинание.

— Остолбеней.

В ход пошли стандартные заклинания, чтобы проверить насколько слизеринец способен их предотвратить.

— Протего.

Урис начал подступать ближе к парню, не опуская палочку и атакуя слизеринца последовательными ударами вызванными заклинанием «Иктус», которые предотвращали защитные чары брюнета.

— Редукто!

— Рефлекто, — Патрик выставил зеркальный щит, а юноша вовремя сориентировавшись, успел отбить своё же заклинание, устремившееся прямиком в него.

Во время их столкновений они сосредоточились друг на друге, даже забыв о том, что за малейшим движением следят двое зрителей, обсуждая некоторые моменты. Также не обращали внимание на то, как сокращается расстояние между ними, постоянно блокируя удары и нанося новые.

Оказавшись в достаточной близости к Хокстеттеру, мальчик уловил секундное отвлечение старшего и нанёс заклинание, сбивающее с ног.

— Импедимента.

Брюнет не ожидал и резко потерял равновесие, но избежал падения, благополучно приземлившись на одно колено. Стэнли воспользовавшись моментом собирался применить экспелиармус, но тот был слишком изворотливым и успел нанести удар раньше.

— Депульсо.

Из палочки вылетел белый луч и ударная волна, которые оттолкнули мальчика от слизеринца, и тот в нескольких шагах от него повалился на пол, недовольно просипев и скорчив гримасу боли, чем тут же взволновал наблюдающего за поединком Виктора.

Стэнли чуть запрокинул голову назад, вздохнул и молча укорил себя за то что ошибся на таком простом моменте, быстро возвращая сосредоточенный взгляд на противника.

— Ох черт, Стэнни, ты цел? — Патрик не ожидал, что младший пропустит лёгкий и вполне предсказуемый удар, виновато осмотрел сидящего Уриса и спешно поднялся с колена.

— Я в порядке, а ты не отвлекайся, — юноша ловко встал, оттолкнувшись ладонью от пола и игнорируя лёгкое покалывание в области грудной клетки, вновь нацелил палочку на свой объект.

— Каллерто.

Это повергло в изумление не только Патрика, но и парней наблюдающих за ними, ведь такому они его не учили, и теперь наблюдали за тем как из волшебной палочки под действием мощного заклинания вылетел сначала один огненный шар, а за ним ещё два последующих.

— Иволио, — непосредственно перед парнем возник магический щит, отразивший все атаки.

— Конфринго!

— Протего.

В комнате накалялась атмосфера, становилось по настоящему жарко. Пространство вокруг них разрезали огненные всполохи и языки пламени устремлялись от одного парня к другому. В такие моменты Хокстеттер особенно тщательно контролировал малейшие движения и действия юного волшебника, чтобы того не задело.

— Я смотрю тебе понравились такого рода заклинания. Будь осторожен, огонёчек, — слизеринец приподнял уголок губ, довольствуясь старательными попытками младшего и думая о том, как он неотразим во время их дуэли.

Стэнли привык к тому, что у Хокстеттера в запасе были сотни подобных прозвищ для него, но каждое отдавалось приятным теплом в груди и он вновь позволил мыслям уйти в другое русло, а лёгкой улыбке скользнуть по губам от одного лишь «огонёчек».

Урис не удивился тому, как искусно парень избегал подобных заклинаний, ведь всегда знал, что ему подвластен огонь. Пуффендуец часто наблюдал за тем что он вытворяет с пламенем и был уверен, что подобного он нигде не увидит больше. И теперь, он смотрел на него, замирая от вида собранного старшего и его переполненных мастерством действий.

Способности мальчика поразили Хокстеттера, но то, что произошло дальше и вовсе вывело из колеи и заставило восхищённо приоткрыть рот, но не растеряться для дальнейших действий. После сказанного младшим заклинания, языки пламени устремились к слизеринцу намереваясь оплести его с разных сторон, а в глазах Уриса на мгновение проскользнуло волнение.

— Девастатио, — пламя благополучно прошло мимо брюнета, а после было погашено тушащим заклинанием.

Стэнли решил пустить в ход основные заклинания, чувствуя близкое поражение, но никак не желая его принимать. Однако заметив что после многих попыток старший совершенно не сдается, он зажал палочку между пальцами и поднял ладони вверх, в останавливающем жесте.

— Не могу больше.

Стэнли добрался до дивана в другом углу комнаты и обессиленно упал на него, съехав по мягкой спинке несколько вниз и чуть раздвинув ноги, на секунду прикрывая глаза и пытаясь восстановить дыхание. Он не рассчитал, что многие заклинания очень сильные и отнимут много энергии, тем более у неподготовленного волшебника вроде него. Юноша ощутил как вскоре диван рядом с ним прогнулся под весом чужого тела и открыл глаза, замечая как блондин протягивает ему бутылочку с водой.

— Ты держался очень хорошо, — в голосе Виктора слышались неподдельное восхищение и гордость, из-за чего младший вновь позволил себе лёгкую улыбку.

Урис почувствовал внезапный прилив робости, когда заметил на себе цепкие взгляды парней стоящих посреди комнаты и скорее рефлекторно чуть свёл колени, выравниваясь на диване и принимая бутылку с водой. Одни только властные взгляды от них, переполненные какими-то немыми тёмными желаниями заставляли отвести взгляд и почувствовать лёгкое покалывание в конечностях.

Их троих всегда поражало то, как он делал это всё непринужденно, вёл себя естественно, при этом вероятно и не представляя как выглядит со стороны в такие моменты и не осознавая как это действует непосредственно на них.

— Он, кстати, не сильно тебя задел? — Виктор чуть сузил глаза, обеспокоенно осматривая младшего. — Просто у кого-то совсем туман в голове, — небрежно бросил блондин, метнув рассерженный взгляд на слизеринца который приближался к ним.

— Ерунда, и сам пропустил удар, — Урис отмахнулся и начал жадно поглощая жидкость из бутылки.

— Я могу загладить свою вину утешительными поцелуями, — Патрик быстро оказался за спинами парней, остановившись с обратной стороны дивана, упираясь ладонями в его спинку и возвышаясь над младшим.

— В таком случае… — Стэнли допил, запрокинул голову назад, затылком соприкасаясь с мягкой поверхностью спинки дивана и чуть сузил глаза, встречаясь с серо-зелёными глазами слизеринца, — долго заглаживать придётся.

— Я разве против, сладенький? — брюнет забегал восторженным взглядом по уставшему лицу юноши и пальцами заботливо убрал одну кудряшку со лба. — Знаешь, ты становишься невероятным в такие моменты. Я готов подставлять себя под удары ещё долгое время, чтобы видеть это выражение лица.

У Уриса скулы свело от сдерживаемого смешка и улыбки, вызванных видом настолько восхищённого и влюблённого старшего. Он на секунду подумал, что настоящее помешательство выглядит именно так, и приятно было замечать подобное в человеке, которым он сам был сильно увлечён.

— Значит теперь мы можем перейти к изучению других заклинаний? — юноша выровнялся, посматривая на слизеринцев. Он помнил о том что они обещали ему рассказать множество интересного, относившегося к чёрной магии.

Слизеринцы недоумевали, откуда у Уриса возник такой интерес к запретному, но они были не против обучить его.

— Ты уверен что хочешь?

— Я думаю они намного интереснее. И этот ритуал, — мальчик раскрыл ладонь осматривая ещё свежий шрам. — Это ведь тоже тёмная магия?

— Да, в Хогвартсе такому не научат, — кивнул Патрик, мягко перехватывая ладонь младшего в свою руку и осторожно поглаживая большим пальцем тыльную сторону. Они теперь были связаны, и находясь рядом с ним он отчётливо ощущал магию юноши.

— Тогда откуда такие познания?

— Оо, это всё заслуги миссис Хокстеттер, — не удержался Крисс и ответил первым.

Урис заинтересовано взглянул на него, а затем развернулся к Хокстеттеру, ожидая услышать что-то интересное.

— Моя мама очень много лет преподает в Дурмстранге, специализируется на тёмной магии, поэтому я знаю много таких заклинаний.

— На самом деле его мама жутко страшный и опасный человек. Всегда восхищался.

Стэна казалось бы, вовсе не испугало то что он услышал, потому что на него бо́льшее впечатление произвело то, что Патрику так много известно. А ещё тот факт, что они тесно знакомы с родителями друг друга показался ему интересным.

— Так ты сможешь научить меня им?

— Мы все можем, правда ты должен понимать, что их опасно и запрещено использовать в пределах школы.

— Вы всегда можете показывать и объяснять всё, что он спрашивает, — в их обсуждение вмешался Генри, остановившись в нескольких метрах от них. — Что же конкретно тебя интересует? Что-то из непростительных?

Стэнли чуть задумался и кивнул, не сводя глаз с Бауэрса.

— Ты же понимаешь, что их тоже придётся на ком-то практиковать?

— Могу даже предложить, на ком, — Патрик с ползущей по губам маниакальной улыбкой уставился на Бауэрса, вспоминая одного ученика из Дурмстранга, который долгое время мелькал перед глазами, испытывая его терпение.

Смысл услышанного быстро дошёл до Уриса, он переменился во взгляде, посерьёзнел и неодобрительно сдвинул брови, проигнорировав предложение парня стоящего сзади.

— Может тогда для начала изучим в теории?

— Значит, это мы оставим на потом, — Генри позволил загадочной улыбке скользнуть по губам, но мальчик не увидел в этом отнюдь ни капли хорошего. — А в теории мы расскажем тебе всё.

— А что насчёт… — Урис напрягся, быстро перебирая в голове заклинания, о которых он читал в книгах или мельком слышал на уроках. — Например, адское пламя?

— Это неуправляемый поток огня. Он опасен для всех, даже для нападающего, поэтому если мы будем практиковать его здесь, просто можем сжечь нашу любимую выручай комнату.

— Я бы попробовал, — возразил брюнет самоуверенно, облокотившись на диван и делая вид, что тоже увлечён рассказами Генри.

— Когда нас здесь не будет, сколько угодно пробуй, Патрик.

— Я бы хотел чтобы ты обратил внимание на заклинание даркшиелд. Это очень мощный щит и ты должен постараться чтобы его создать. Он отбивает все тёмные заклинания, кроме непростительных. Однако, требует желания победить тёмного волшебника, и практики, конечно.

Стэнли слушал неотрывно, вдумываясь в каждое слово и предполагая, что из Генри вышел бы неплохой учитель по ЗоТИ, учитывая его уровень знаний и умение доносить суть. Ему даже Северус ни разу так понятно ничего не объяснял.

— Давай попробуем, — Бауэрс махнул рукой в приглашающем жесте и кудрявый быстро поднялся, прихватив с собой палочку.

— Главное, учись контролировать себя и рассчитывать силы, — слизеринец положил ладонь между лопаток мальчика и подвёл ближе к центру комнаты, останавливаясь за спиной и приготовившись практиковаться с ним в одном из важнейших заклинаний на его взгляд.

***

Профессор Снейп всегда выделялся способностью преподавать, и как только последний студент вошёл в класс, он с громким звуком закрыл дверь, попутно предупредив класс о рисках предстоящего урока. Взмахом руки он снял тёмную накидку со шкафа. И стоило тому пояснить перешёптывающимся ученикам, что в данном шкафу находится боггарт, это их только усилило.

— Я прошу вас замолчать и послушать, что поможет вам выжить при встречи с ним, — он замолчал, ловя на себе вопрошающие взгляды.

Он продолжил объяснять тему урока, делая акцент на том, насколько опасно существо, спрятанное в шкафу. Внимание учеников усилилось, когда из-под потолка опустилась белая доска с заранее написанным текстом и изображением.

— Ваши самые тайные страхи. Боггарт без промедления найдёт в вас то, от чего вы можете… оцепенеть от ужаса. Вы — его добыча, и он не будет вам поддаваться или уступать. И тут вы должны запомнить жизненно важное заклинание — «Ридикулус».

Профессор обвёл каждого своим пристальным взглядом, ощущая напряжение учеников в воздухе, довольствуясь подобным результатом. Он не был настроен уменьшать опасность существа, и объяснил, что подобное заклинание они изучают лишь в пределах школы. После кропотливого объяснения, как правильно двигать палочкой, и на какую букву делать ударение в заклинании, Снейп приступил к практической части урока:

— Вы будете выходить по одному. Существо примет облик вашего страха, а ваша задача — придумать как можно направить страх в нужное русло. Есть тот, кто готов продемонстрировать нам это первым?

Эдди, увидев, как какой-то слизеринец с шестого курса поднимает руку, несмело вздрогнул, до этого услышав, как создание может обнажить их страхи. Парнишка вспомнил то, что происходило в поезде. Если это увидят все? Лучше бы Тозиер просто стёр ему память.

На самом деле, он был без понятия о том, какие у него страхи, и очень наялся, что найдётся какой-то непримечательный.

Несмотря на то, что в классе присутствовал шестой курс, самого Ричи тут не было. Значит, всё прошло так, как и рассказывал Грей. Слова профессора Грея о том, что Ричи потребуется неделя, тревожили его. Неделя — это ведь довольно долго, и это может вызвать подозрения. И Ричи так может завалить экзамен… А хуже того, вопрос о том, что с ним происходит эту неделю?

Тем временем, тот парень уже вышел и остановился прямо напротив деревянного изделия, все с трепетом смотрели за сценой, ожидая, что может выдать этот полтергейст. Юноша довольно смело открыл дверцу шкафа и отступил на пару шагов назад, а все трепетом вытянули головы, только наверное Каспбраку было не шибко интересно. Тот держался решительно, что свойственно почти всем слизеринцам, как ни странно. Пока из темноты и вешалок с пальто, не начало вылазить нечто в чёрной шерсти, с горящими жёлтыми глазами, в тех, пугая своей темнотой, виделся квадратный зрачок. Ученики начали переговариваться и слегка отодвинулись на своих стульях, напрягаясь от жуткого создания. Существо уже зацокало своими копытами выйдя из шкафа, словно на пробу, ступая на пол.

Слизеринец решительно направил палочку впереди себя, на довольно распространённую в мифах и по миру тварь — Аусеклиса, проговаривая заклинание, повторяя заученные движения. На мгновенье, всё словно застыло и могло показаться, что заклинание не сработало, собственно, парень готов был выкрикнуть его ещё раз. Но чудовище в мохнатой шерсти внезапно для всех начало танцевать чечётку, отбивая звонкий ритм своими копытами. Далее проговорив другое заклинание, которое так же советовал профессор, загнал тварь обратно в шкаф, дабы то не нашло другой тёмный угол.

Грязно-серый сгусток магии едва виднелся в укрытом от солнца углу шкафа, хищно дожидаясь своей следующей жертвы.

Некоторые ученики подняли руки, желая попробовать свои силы, видя на примере, что это безопаснее чем предрекал Снейп. Однако, половина класса всё ещё оставалась напряжённой.

Билл и Эдди, не желали показывать свои страхи, поэтому спрятали свои руки, словно это помогло бы им не выходить на испытание. Но Снэйпа нежелание учеников никогда не останавливало. Учиться на его уроках приходилось всем одинаково — иначе придётся вычеркнуть предмет из учебного списка и лишиться возможности работать на хорошей должности. А многие в классе планировали карьеру в качестве мракоборцев.

Пока Билл размышлял над тем, чего он боится, к шкафу подошло несколько подростков, успешно справляясь со своим заданием. А у Денбро заледенели ладони от страха, что могло бы показаться из шкафа подойди он туда? Но его очередь близка.

Облик чего только не принимал боггарт: змеи, клоуны, мертвецы, болеющие родители. Он даже поглощал учеников во тьму, полностью обволакивая их. Боггарт исчезал, погружаясь внутрь ученика. Его сосед по парте, с которым произошло тоже самое поделился, что он в тот момент будто стоял на крыше высокого здания, и то вот-вот рухнуло бы, если он не превратил бы боггарт в батут.

— Каспбрак, выходите к нам! — как приговор слова обрушились на парня.

— Удачи — успел прошептать Денбро, проходящему меж рядов гриффиндорцу. Ведь задание, как он считал, было не из лёгких.

Эдди встал напротив шкафа, ожидая, когда боггарт почувствует его страх. Эдди крепче сжал палочку, дабы при случае успеть произнести заклинание.

Из шкафа, тяжело опираясь на дверцу, шагнул профессор Грей, его взгляд был холодным и пронзительным, словно пытающимся заглянуть прямо в душу. За ним из тёмного проёма начала медленно сочиться кровь, густыми алыми потоками струясь по деревянному полу.

Эдди отступил, когда кровь начала касаться его ботинок. Он замер, заметив парня в углу шкафа, с очень знакомой тёмной копной волос, а через его шею был перекинут слизеринский галстук.

— Мистер Каспбрак, помните — это всего лишь призрак, а не реальность. Сейчас вам поможет только заклинание, — напомнил Снэйп, но видя, как мальчик бездействует, профессор сам подошёл к нему. Боггарт, почуяв новый страх, превратился в чёрную рваную мантию, парящую в воздухе, в капюшоне принимающую форму головы, но мужчина быстро превратил его в рваное покрывало, сушащееся на бельевой верёвке. И никто не смог более детально рассмотреть страх профессора.

— Садитесь, — сухо бросил Северус, вновь опуская доску, дабы повторить основные правила.

Он знал, что Снейп вновь объяснял это только ему, ведь именно он не справился. Перед глазами юноши стояла та сцена со шкафом. Он был готов ко многому, просто всегда думал, что по-настоящему боится болезней и смерти, но не был готов увидеть Грея… Эдди ещё не видел, как Грей мог быть по-настоящему жесток, да и не желал, поэтому боялся того не так сильно, но то тело в углу. Волнение окутало его, мысли о том, что что-то могло пойти не так в тот вечер, не давали покоя. Больше парень не обращал внимание на урок, полностью уйдя в мысли и бушующие фантазии.

— Денбро, выходите.

Теперь наступил черёд Денбро безумно волноваться. Где-то внутри начала плескаться мысль о том, что лучше бы Эдди не напоминал ему об этом уроке.

— То, что боггарт использует ваши самые скрытные страхи, только усиливает их, поэтому вы должны понимать, что обязаны использовать заклинание как можно скорее. Что же, вперёд, Денбро! — Видимо, только для Северуса это казалось подбадриванием.

У парня было лишь единственное желание — поскорее с этим покончить, поэтому скрывая внутреннюю неуверенность, подошёл на шаг ближе, ожидая боггарта. Которого не пришлось долго ждать.

Перед ним стояла Беверли, точная её копия, до мельчайших деталей, которые он успел рассмотреть: веснушки, а так же бижутерные кольца и кулон с ключиком, всё то, что было надето на ней в последний день. Но на горле девушки начала проявляться еле заметная розовая полоска, с каждой секундой краснея и словно наливаясь кровью, разбухала. Билл замер, едва не потеряв дар речи, но резкий звук открывающейся двери заставил парня отступить назад. А богграт скрылся в шкафу.

— Мистер Снейп, разрешите Денбро забрать на минуту? — Грей стоял в проёме двери, закрывая собой то маленькое расстояние. Стоило мужчине в чёрной мантии махнуть рукой, отпуская мальчика, тут же переключаясь на класс, придумывая кого ещё позвать, замечая Бена Хенскома на последней парте.

А Билл с облегчением вздохнул, спешно покидая кабинет вслед за профессором.

— Что-то случилось, п-професор? — спросил Билл, когда они спустились по ступеням.

— Хотел сообщить, что дополнительного урока сегодня не будет так что, отдыхай.

Мальчик едва сдерживал язык, прикусывая тот зубами, дабы не сказать, что вовсе и не напрягается на уроках. Напротив, хотел сегодня прийти и разобрать конспект, да и, возможно, не только это.

Но ведь у мужчины должны быть свои дела, и это чудо, что у того вообще есть время с ним заниматься.

— Хорошо… а к-когда мне п-прийти? — спросил Билл, в голосе которого звучало разочарование.

— Не знаю, Билл, пока точно сказать не могу.

Юноша водил ладонью по перилам, заметно меняясь в лице. Ему с течением времени только больше хотелось видеться с мужчиной, но словно специально им редко когда удавалось встречаться.

— Ну… — Билл хотел что-то сказать, намекая на то, что они могли бы встретиться и так, но понимал, что этого не произойдёт. Грей, своими шагами вниз по лестнице, ясно давал понять, что спешит по своим делам, и предложение потеряло смысл. Юноша замолчал, не найдя нужных слов. — До скорого, профессор.

Развернувшись, мальчик поднялся по ступеням обратно на урок. По башне эхом раздавались быстро спускающиеся по лестнице шаги профессора.

Весь оставшийся урока Билл находился в каком-то отрешённом состоянии, не замечая ничего вокруг. Лишь покинув кабинет, он вспомнил, что вообще-то хотел поговорить со Стэном. Поэтому направился на этаж ниже, где должно было проходить занятие Уриса. Ожидая у выхода из кабинета и наблюдая за тем, как кабинет покидают ученики, вдруг понял, что Уриса там не было. Видимо, Стэнли нашёл себе занятие поинтереснее.

Поднимаясь по ступенькам на четвёртый этаж, сокращая путь к кабинету Транфигурации, он услышал знакомый смех, доносящийся с лестничной площадке выше. Быстро пробежав несколько пролётов, он действительно обнаружил Стэна, в окружении слизеринцев. Денбро отметил, как кудрявый счастливо и искренне улыбался, внимательно слушая о чём ему говорят собеседники, в то время как Патрик водил ладонью по плечу парня. Взгляд гриффиндорца невольно задержался на руке друга, крепко сжатой в руке Бауэрса, но он быстро заставил себя не глазеть.

— Привет, Стэн, — Билл нерешительно подошёл к компании, так же здороваясь и с остальными. Отведя друга в сторону, он продолжил:

— Я ненадолго, — юноша многозначительно улыбнулся, стреляя глазами как бы позади себя, где остались стоять слизеринцы, — Не буду тебя задерживать, — мягкий тон парня давал понять, что он лишь шутит.

— Не хочешь собраться сегодня со мной и Эдди?

Стэн тут же активно закивал, высказывая своё одобрение. Он оживился ещё больше, услышав, что они наконец-то соберутся все вместе.

— Тогда в семь, в в-вашей гостиной?

— Договорились. До встречи, — пуффендуец улыбнулся своей лучезарной улыбкой, вернулся к парням.

***

В гостиной, когда у большинства уже закончились уроки, было довольно много учеников, и на него тут же покосились надменные взгляды, завидев красный галстук. Каспбрак ускорил шаг, стараясь побыстрее свернуть в коридор, ведущий к спальням. Но даже этого мимолётного момента хватило, чтобы ощутить на себе всеобщее любопытство и скрытую неприязнь.

Едва он сделал пару шагов, как его плечо кто-то сжал крепкой хваткой, и уверенным движением его развернули, заставив после мальчика покачнуться, от столь резкой смены вида перед глазами. Хокстеттер предстал во всей красе, но в холодных глазах плескалась уверенность в его действиях. Лицо его было непроницаемо, и Эдди казалось, что он готов применить силу, если потребуется. Но Хокстеттер заговорил ясным и спокойным голосом, его слова звучали угрожающе и весомо:

— Не думаю, что тебе стоит это видеть, — начал Патрик. — И он думает так же. Каспбрак, вы можете встретиться позже.

Но Эдди пропустил все предупреждения Патрика, и стоило гриффиндорцу коснуться ручки двери тот быстро ушёл, не желая попадать под раздачу Тозиера, который ранее попросил, по возможности, никого к нему не впускать.

Шторы в комнате были распахнуты, словно их не трогали со вчерашнего утра. Солнце под углом проникало в комнату, скользя по пожухлому холму, освещая комнату золотистым светом. Накрывшись колючим коричневым пледом по самую голову, на кровати лежал Тозиер, начиная натягивать его сильнее, стоило гриффиндорцу продвинуться по комнате.

— Привет, — он первый нарушил тишину, его голос прозвучало мягко, почти нерешительно.

После шумного выдоха, плед был откинут на пол, открывая взлохмаченную голову Ричи.

— А ты прям с боем ворвался, — юноша криво усмехнулся. — Думаешь, я тут снова трансгрессирую?

Ричи поднялся с кровати, небрежно одёргивая рукава рубашки, которую, судя по всему, не менял со вчерашнего дня. Эдди заметил разводы крови, но решил тактично об этом промолчать и не задавать вопросов. Весь вид Ричи говорил о том, что тому плохо. Скорее, даже не физически, а морально.

— Нет, просто зашёл проверить как ты, — Каспбрак прошёлся следом, отмечая вновь помятый вид слизеринца. В голове подтвержались догадки о словах Грея. Хотя, он не мог представить полностью, что могло произойти. — Грей рассказал о каком-то вашем ужине.

— Хах, так вы заодно? — брюнет улыбнулся и налил себе какой-то жидкости из прозрачной стеклянной бутылки, сделав глоток Ричи поморщился, как будто напиток оказался неприятным на вкус. — Будете теперь вместе обсуждать, на какое новое задание меня отправить? — его глаза странно сверкнули.

Брюнета буквально передёргивало, стоило парню упомянуть эту фамилию. Раздражало то, как Каспбрак лез к нему, но знал, что не сможет запретить делать это. Ох уж этот гриффиндорский интерес.

— Нет, не думаю, что мне это нужно, — он старался продолжать говорить спокойно, продолжая следить за слизернцем.

Ричи сел у изголовья кровати, вытягивая длинные ноги вперёд. И подумав, Эдди так же направился к нему и сел рядом, копируя движения.

— Как ты?

— А как по виду? — брюнет откинул голову на спинку из толстого дерева, из-за чего раздался характерный звук, криво ухмыляясь, он выставил себя напоказ. — Давай, оценивай! По десятибальной шкале.

— Ну… на пятёрочку, — гриффиндорец чуть улыбнулся, неловко свинувшись на кровати.

— Знаешь, у него весь вечер была такая гордость в глазах. Во время ритуала. Словно я сделал что-то невероятное, — Тозиер знал, что тот понимает суть сказанного и не вдавался в подробности. — Он даже на мои школьные оценки не смотрел с такой гордостью. Но этого и стоило ожидать, верно?

Тозиер улыбался, но Эдди готов был поспорить на что угодно, тому в данный момент было не до веселья, его улыбка словно искажалась в обратную сторону от его истинных переживаний, намереваясь таким образом их скрывать. Эдди так же не хотелось веселиться, он видел гораздо больше, чем Ричи мог ожидать, и представления о его жизни и семье всё больше прояснялась.

— Почему ты здесь? — неожиданно спросил Ричи, с ноткой недоверия в голосе.

Он не верил, сомневался, что такое и правда возможно. Кто-то интересуется как он себя чувствует? Ха, конечно. От странности ситуации, в мозгу слизеринца закипало недоверие к самому Каспбраку. Правда не по вине того, а по вине не выветрившегося вчерашнего алкоголя, распитого с Бауэрсом, а так же усугубляющий ситуацию стакан в руке.

— Ты ведь знаешь, — Каспбрак напомнил, слегка прищурившись всматриваясь в лицо сбоку, удостоверяясь, что тот в здравом уме. — Я тебе сказал. Не всем от тебя что-то нужно, Тозиер.

Мальчик резко выхватил стакан из чужой руки и отпил остатки, намеренно, чтобы ничего в том не осталось. — Да и что ты можешь мне предложить?

— И то верно, — тут он и правда улыбнулся искренне, невольно заставив гриффиндорца засмотреться на это и улыбнуться в ответ.

— Грей… он не ясно объяснил как проводится ритуал.

Эдди хитрил, запомнив предыдущие слова брюнета, пытаясь разузнать об этом больше, намереваясь вникнуть во всю прошедшую церемонию. Юноша глубоко вдохнул, на секунду задерживая внутри воздух, ожидая ответа собеседника как удара.

— Ты подходишь, клянёшься в своей верности, и… кхм, принимаешь дар.

— Дар?

Шатен с интересом и недоверчивостью в глазах, не могло оказаться всё так просто, повернулся к парню, замечая, как некоторые пряди на голове Тозиера начали завиваться от пота на лбу.

Ричи молча закатил рукав рубашки, обнажая татуировку, которая чёрным узором распласталась по всему предплечью на всю его жизнь. На поражённом лице Эдди плескались эмоции, тот так и застыл с приоткрытым ртом, обхватывая его руку ладонями, словно не веря в подобное, и для убедительности коснулся её пальцем.

— Что она делает с тобой? — ему совсем немного удалось скрыть тревогу в голосе.

Удивительно метко подметил гриффиндорец. Тозиер не слабо удивился подобному мышлению юноши, словно он был где-то рядом в эти моменты, наблюдая откуда-то из толпы, а сейчас просто хотел больно надавить на воспоминания о том вечере.

Но это было не так, а это лишь простая логика парня, которая в последнее время хорошо складывала вместе все звенья событий в единую цепь. Эдди ещё раз осмотрел плавные чёрные линии змеи, как она извивалась, выпуская свой раздвоенный язык, и, опустив рукав, застегнул манжет.

— Знаешь, Рич, когда мы только встретились, я подумал, что ты ещё один зазнавшийся парень из Слизерина. Я хотел поскорее от тебя свалить. Но видимо, что-то поменяло моё мнение.

Та ночь часто вплывала в мыслях младшего и то своё ошибочное мнение, как он к нему отнёсся, сейчас ему безумно хотелось это загладить.

— Тут дело не в самом факультете, Каспбрак. Думаешь, у нас тут никто не учился со смешанной кровью или из бедной семьи. Каковы шансы, что они не были мудаками? Просто здесь в приоритете стремление и настойчивость в своих действиях, и всего. — Ричи говорил с лёгкой усталостью в голосе неочевидные вещи для Каспбрака. — Для некоторых, попасть сюда только по желанию — уже повод для заносчивости. А те, кто знали об этом заранее, особо не распространяются.

Эдди вздохнул, обдумывая сказанное Тозиером, он никогда не думал в таком ключе. Но тема была закрыта, и оба не хотели продолжать говорить о стереотипах.

— А у тебя было какое-то первое впечатление обо мне? — с интересом юноша взглядывался в лицо напротив.

— Ты выглядел как маленький помощник профессора Флитвика.

Пока Тозиер буквально покосился набок от смеха, Эдди недовольно сжал губы, и сложил руки на груди.

— Очень смешно.

— Ворчишь ты в точности как он. Ладно. — Ричи слегка приподнялся, дабы залезть рукой в карман брюк, но следом полез в другой, так как в первом было пусто, — Умеешь рассеивать дым?

— Конечно, профессор Снейп, когда я ещё был на первом курсе, не допускал на занятия без него, зная умение новичков всё сжигать, — мальчик улыбнулся, ностальгически вспоминая его первый день в кабинете зельевара.

Стоило Эдди закончить предложение, так Тозиер вытащил из смятой коробочки сигарету, быстро зажигая на ней красный огонёк, а гриффиндорец тут же схватился за палочку, развеивая сгустки блёклого дыма. Ричи с удовольствием вдыхал его в себя и выдыхал обратно.

Но не проще ли было бы, самому Тозиеру провернуть это заклинание… Не успел он подумать об этом, как его осенило:

— Они что-то сделали с твоей магией?

— Не они, а… — головой он кивнул на руку, расслабленно лежащую на плоском животе,