Глава 10. (2/2)

Грея он тогда ещё не видел, все эти мероприятия проходили без него, это было больше развлечением для его приспешников и для того, чтобы между всеми была большая конкуренция. Зависть порождает желание быть лучшим. Это и было на руку «профессору».

Стоя на балконе, уже повзрослевший Тозиер был уверен, что Грей был прекрасно осведомлён о подрастающих будущих приспешниках — именно так он их воспринимал.

Планы повелителя молодым людям до полного вступления в культ, не разглашались, даже отец не мог ничего рассказать, так как был связанный «Непреложным обетом». Поэтому, Тозиер старший с раннего детства он заклыдвал в Ричи правильные идеи, которые отсылали к политике Грея.

Хоть Тозиер часто не соглашался с отцом, но как только тот упомянул, что его научат владеть тёмной магией, в тот миг он готов был готов сдержанно выслушать всё что угодно, чему был верен культ.

А в обмен на знания была заключена сделка включающая убийства, и Уэнтуорт заставил юношу поклясться сделать это, когда придёт время.

Он действительно хотел получить при этом знания и множество других умений, от которых не давали на обычных уроках. Странное желание зародилось в юном мальчишке, стоило прочитать одну книгу о древних ритуалах, украденную из семейной библиотеки.

Он знал, что ритуалы были причиной этих балов, и пока все были наверху, близкие приближённые Грея наблюдали за посвящением новых участников в их культ в подвале. Отец, замечая умения сына, надеялся, что однажды и его сын может пройти церемонию.

Но сейчас это всё воспринималось как тяжёлое бремя, а не как достижение. Это стало какой-то обязанностью, ношей, которую он был обязан выполнить.

Ричи злился, что Каспбрак узнал правду именно таким образом и так рано. Хотя этому поспособствовал сам Грей, непонятно зачем, но он чувствовал свою вину.

Каспбрак расстроился, стоило слизеринцу заявить о том, что он не сможет пойти на игру. Тот достаточно быстро и умело скрыл эмоции на своём лице, но Ричи заметил то, как недоверчиво его оглядел парень, словно выискивая в его лице признаки лжи, как бы спрашивая: «Ты направляешься прямо в логово Грея, да?»

Ричи засучил рукав, который свернулся в толстый ком передавивший руку, заставивший венки слегка набухнуть. Юноша всматривался в ещё белую чистую кожу на внутренней стороне руки, понимая, что ритуал для него — неизбежность.

Хоть для большинства сделать это было довольно просто, они с гордостью являлись на ритуал, но мысль о том, к чему именно это его будет обязывать, не позволяла чувствовать что-то другое, кроме обречённости.

Закрыв глаза, он увидел знакомое место из детства: металлические ворота, крепящиеся к двум каменным колонам, и большой забор из зелёной изгороди. Открыв веки, он увидел, что эти оразы стали реальностью. Весной тут было более живописно, а сейчас обстановка словно насмехалась над ним, своей мрачностью и сухие ветви на заборе словно олицетворяющие собой смерть.

***

Генри сидел на собственной постели, устремив задумчивый взгляд в пол и думал о том, что за последние пару дней на него свалилось слишком много всего. Грей с его заданиями, подозрительные люди, которых стало слишком много в школе, а также Элмер — тот самый ученик из Дурмстранга.

Но главное, и то что на тот момент беспокоило сильнее всего — обряд посвящения, который предстоял через пару часов. Бауэрс ощущал, что этой ночью станет кем-то другим, но сильно метался в собственных мыслях и желаниях, не до конца уверенный в том, что он этого хочет, и что это решение не чревато слишком ужасными последствиями.

Вместе с этим немного беспокоила рана, которая расползалась на груди, но уже давно перестала кровить, благодаря нескольким выпитым зельям. Она оставила после себя только некрасивый след, который постепенно затягивался.

Из всех его размышлений в реальность вернул звук открывшейся двери и неожиданное появление мальчика со знакомой копной кудрявых волос. Хокстеттер провёл его через подземелья на территорию зелёного факультета, а сам отправился на поиски Виктора, обещая скоро вернуться.

Стэнли скользнул взглядом по парню, сидящему на кровати в одних низко сидящих джинсах, открывающих вид на острые тазовые косточки и с губ сорвался тихий удивлённый выдох. Его мышцы перекатывались под тонкой бледной кожей, на руках виднелись переплетения выступающих вен, но внимательный взгляд задержался на том, что искажало весь вид. Мальчик недоумённо сдвинул брови к переносице, из-за чего на ней образовалась небольшая складка.

— Не смотри так.

Урис неторопливо подошёл к кровати, замирая напротив парня и одаривая того серьёзным взглядом.

— Тогда расскажешь, откуда это? — тонкие пальцы плавно и почти невесомо скользнули по коже вдоль груди, стараясь не причинить боли, а ярко-карие глаза взволнованно впились в не успевшие затянуться следы.

Генри мягко взялся за его талию, притягивая ближе и предлагая расположиться на своих бёдрах. Юноша от неожиданности упёрся коленом между его разведённых ног и присел на одно бедро, оказываясь с парнем почти лицом к лицу и обвил руками его шею.

— Этим тебе точно не стоит забивать свою хорошенькую светлую голову, — шутливо хмыкнул Бауэрс, но поймав недовольный взгляд, договорил, — возможно, задело во время игры.

— Издеваешься? Я всю игру за тобой следил, и ничего такого не было. Если ты не знал, я тоже о тебе беспокоюсь, — закипал юноша и чем больше он хотел быть серьёзным, тем сильнее губы слизеринца так и норовили растянуться в улыбке, — я же вижу, что тебе надо отдохнуть, Генри, — мальчик вздохнул, обеспокоенно всматриваясь в уставшее лицо Бауэрса.

— Рядом с тобой я всегда отдыхаю, сладость, — на губах появилась игривая улыбка и парень вовсе забыл обо всём волновавшем его до этого.

Слизеринец откинулся назад и спиной соприкоснулся с прохладными простынями, потянув при этом за собой Уриса, который упёрся ладонями в кровать, по обе стороны от его головы, нависая над парнем.

Лежать под едва ощутимой тяжестью любимого тела и блуждать руками по его изгибам оказалось настолько приятно, что Бауэрс и правда ощутил расслабление.

— Я поэтому и пришёл, останусь и прослежу за тобой, — Стэн всё же улыбнулся, хотя внутреннее волнение никуда не отступило. Слишком тяжело было бороться с подобными чувствами, ведь он на самом деле переживал за слизеринца. — Если ты не против конечно, — мальчик резко поправил себя, подумав, что это вышло без всякого стеснения.

— О, Стэнни, нет, — сбивчиво выдохнул Генри, почувствовав как обе руки кудрявого проскользнули под его спину и мальчик обнял его, осторожно прижимаясь телом и стараясь не тревожить рану. — Я хочу чтобы ты оставался рядом, как можно чаще. И делал первые шаги сам, как сейчас, например, — Бауэрс бережно погладил его ладонями по спине, устремив взгляд в потолок и подумав о том, что нет моментов более приятных и переполненных трепетом, чем эти.

— И если это возможно, совсем перестал стесняться меня? Ведь этого я хочу больше всего.

Стэнли прикрыл глаза и внимательно слушал, пока лежал на парне уткнувшись носом в его шею и вдыхал его запах, совершенно не желая отстраняться.

Бауэрс совсем чуть помедлил, а после усмехнулся и скользнул пальцами под пояс штанов мальчика, намереваясь стянуть их, сразу ощутив как младший напрягся. Пальцы слизеринца плавно скользнули ниже, поверх белья касаясь ягодиц и слегка сжимая их, из-за чего Стэнли издал томный выдох куда-то в шею и чуть сильнее вжался в неё носом, пряча смущение снова вспыхнувшее на лице. Такая реакция была свойственна только ему — не ощущавшему подобного ранее и Генри это прекрасно знал. Юноша замер, ожидая дальнейших действий и ощутил как внизу живота начало развиваться чувство тепла, незнакомое ему до этого.

Мальчик почувствовал как старший одной рукой плавно забрался под свитер, скользнув тёплыми пальцами по пояснице а второй слегка потянул его штаны вниз.

— Генри, что ты… — смущённый пуффендуец всё же поднял голову, встречаясь с улыбающимися голубыми глазами парня.

— Ты же не собираешься спать в одежде? Давай снимем это с тебя.

Бауэрсу нравилось так играть с ним. Он всегда чувствовал его застенчивость и покорность, наслаждался каждым робким движение и неловким взглядом.

Стэнли понимал, что если ему нравится подобная близость, ему пора избавляться от чувства стеснения перед каждым из своих парней. Поэтому в этот раз переборол его, плавно встал с парня, становясь перед кроватью и под пристальный взгляд слизеринца стянул с себя сначала свитер, а следом штаны, оставаясь перед Генри в белье и свободной белой футболке, которая совсем не прикрывала его бедра. Урис заметил, как взгляд Бауэрса прокатился по его худым ногам и прежде чем он вернулся на кровать, юноша услышал тихий хлопок двери.

— Хорошо отдыхаете тут без нас?

Виктор и Патрик появились неожиданно. Подходя к кровати светловолосый скользнул взглядом по фигурам парней, задержав его на младшем и приятно удивился.

Урис медленно сел на край кровати, рядом с Бауэрсом, одну ногу подложил под себя, а вторую свесил вниз.

— Давно могли бы уже присоединится, — слабо улыбнулся Генри и занял сидячее положение, создав руками опору позади себя.

Блондин подошёл к кровати и забрался на неё, подбираясь к её изголовью и откидываясь на мягкие подушки. Хокстеттер устроился рядом, растянувшись на кровати аккурат возле него и подперев одной рукой голову.

— Давай ко мне, Стэнли.

Юноша встретился взглядом с блондином, глаза которого притягательно блеснули и подполз к нему, уместившись между разведённых ног Виктора и прижавшись спиной к его груди.

Стэн устроился поудобнее, ощущая тёплое дыхание где-то в районе макушки и руки, обвившие его талию. Они впервые проводили время вот так, в такой обстановке, поэтому он посчитал что это подходящий момент, чтобы обсудить что-то личное.

— А насколько давно вы трое вместе?

Никто из них точно не мог сказать, когда это произошло. Всё начиналось с простого общения. И постепенно они начали чувствовать в друг друге уверенность и столь необходимое им понимание. За годы их необычных отношений между ними выработалась такая прочная связь, которой могли бы позавидовать многие. И каждый понимал, что они нашли друг в друге то необходимое утешение, которое никогда бы не нашли в других.

— Общаться мы начали почти с самого начала, что странно, — первым начал Патрик, — я сначала подумал, мы не сойдёмся характерами, — объяснил он, на мгновение прикрывая глаза и погружаясь в далёкие воспоминания.

— А со временем, когда я присмотрелся к Генри и Виктору, узнал какие они, я сразу понял: мы либо поубиваем друг друга, либо потрахаемся и будем вместе, — брюнет усмехнулся, секундно взглянув на Бауэрса, — думаю дальше и так понятно.

Виктор наигранно закатил глаза и одним только взглядом попросил Патрика не продолжать, а тот лишь с огоньками в глазах посматривал на двоих парней, сжимая пальцами одну из рядом лежащих маленьких подушек. Стэнли также заинтересовано смотрел на брюнета, на какое-то время даже завис от вида его длинных и изящных пальцев, обрамлённых множеством колец.

— И вы же как-то поняли, что я, ну, нравлюсь вам троим?

— У нас троих одинаковый, отличный вкус, — вкрадчиво ответил Виктор, свои ладони запустив под свободную футболку мальчика и устроив их на тёплом теле, оставил лёгкий поцелуй где-то в районе затылка и продолжил, — на самом деле это было не просто, и нам тоже многое пришлось переосмыслить.

Виктор хорошо помнил тот период, когда каждый из них боялся друг другу признаться в том, что они одинаково заинтересованы в юноше. Все трое не хотели разрушить собственные и без того непростые отношения.

Он также прекрасно помнил, как всех начали переполнять чувства к юноше и их уже не удавалось скрывать. Тогда Крисс, набравшись смелости, первый серьёзно поговорил с парнями. Он сомневался не меньше чем они, но наблюдать бесконечные споры и ссоры между двумя любимыми людьми стало тяжело и тогда он решил что пора во всём разобраться, пора признать уже это между их троицей, а следующим делом признаться Стэну.

И теперь он радовался каждому совместному времяпровождению и ему совершенно не хотелось выпускать его из своих рук, такого тёплого, сладкого, без сомнений — самого лучшего для них мальчика. Взглядом Крисс блуждал по фигуре юноши, по оголённой шее и обнажённым ногам, отмечая что его кожа светлая, идеальная, нежно-персикового оттенка и без единого изъяна. Ему это безумно нравилось, но в тоже время накатывало желание оставить на ней свой след.

Виктор тысячи раз в своих фантазиях расцеловывал каждый сантиметр его тела, выступающие позвонки и рёбра и он пребывал в полном восторге от того, что наконец-то свободно касался его где хотел.

— Я думаю, мы должны были быть с тобой более откровенными, — поделился Генри, сидя напротив блондина и кудрявого, скрестив ноги и подперев подбородок рукой, — тогда бы ты давно всё понял.

У Стэна невольно появилась улыбка на лице, а внутренности приятно свело от осознания того, что он начал встречаться с тремя удивительными парнями.

Стэнли был достаточно не глуп, чтобы понять эти взгляды, прикосновения и все их действия по отношению к нему. После признания он часто размышлял об этом, лежа на кровати и закрывшись от посторонних балдахином, пока в голову наплывали всевозможные представления дальнейшего развития их отношений. Юноша не знал, как они смогут разделить все ощущения на четверых, но понимал что готов.

Генри скользнул ладонью по его стопе и обхватил пальцами лодыжку, погладив её большим пальцем.

— Но ты и так достаточно наблюдательный малыш. Думаю, ты уже многое понимаешь.

Генри чуть придвинулся, чтобы наклониться и оставить лёгкий поцелуй чуть ниже коленки Стэна, который вновь покрылся мурашками, от такой незамысловатой ласки.

От того что юноша такой отзывчивый, сознание становилось туманным и хотелось продолжать наслаждаться его трепетной отдачей. Но все они понимали, что не в эту ночь, что ещё вдоволь успеют насладиться присутствием мальчика, его теплом и телом.

Бауэрс изменил позицию, оказываясь у изголовья кровати, рядом со светловолосым и опустил голову на подушку. Виктор немного сполз вниз, оказываясь в лежачем положении и всё ещё не выпуская мальчика, который оказался теперь между Генри, который опустил тёплую ладонь на обнажённое бедро юноши, и блондином, руки которого покоились на талии, а сам парень прижался со спины. Патрик так и остался лежать на том же месте, рядом с Виктором, и найдя руками палочку, взмахнул ей, погрузив комнату в темноту, чтобы в следующую секунду прижаться к Криссу и блаженно прикрыть глаза.

Но не для сна, ведь через несколько часов все они должны будут оставить их Стэнли и переместиться в другое место.

Пролежав так какое-то время, Генри подумал, что ему совершенно не хочется никуда уходить. Бауэрс в полутьме всмотрелся в лицо напротив, и убедившись, что юноша если не спит, то уже находится в полудрёме, он потянулся рукой за палочкой, в следующую секунду почувствовав как его запястье перехватили и слабо сжали пальцы кудрявого, а сам Стэнли сквозь сон что-то недовольно пробормотал. От этого действия нежелание накатило на него с ещё большей силой. Он не хотел применять заклинания, но в этом была необходимость.

Слизеринец встретился взглядом с Патриком и тот понял всё без лишних слов. Хокстеттер взял в руки свою палочку и протянув руку к мальчику, провёл ей в воздухе над ним, одними губами прошептал заклинание, после которого младший погрузился в глубокий сон.

— Проспит до утра, не сомневайся, — на губах появилась торжествующая улыбка, когда Патрик чуть приподнялся на локтях, скользнув взглядом по спящему.

— У нас мало времени, идём.

***

Все люди что там собрались практически не знали друг друга, но это не мешало им испытывать лютую неприязнь друг к другу. Они пришли туда лишь по одной причине — призвал тёмный лорд. Он считал, что посвящение любого новичка в пожиратели, это важное событие, поэтому и собирал своих слуг.

Все они собрались в поместье отца Виктора Крисса. Тот был в почёте у пожирателей и своим положением гордился, каждый раз давая им место для встреч.

— Просто не забывай о последствиях, — единственное что смог посоветовать Виктор, сидя напротив Бауэрса за столом, впившись в того тяжёлым взглядом. Парень не упомянул юношу, но Генри и без того понял, кого именно блондин имеет в виду.

Он прекрасно понимал, какую опасность влечёт за собой то, что произойдёт совсем скоро.

— Оставаясь с нами, он в любом случае столкнётся с неприятностями, — грубо отрезал Генри, пристально смотря на блондина поверх сцепленных на столе рук.

— Но ты должен будешь сказать ему, — осторожно добавил Виктор, нервно покручивая кольцо на пальце и не требуя ответа.

Генри понимал, что младший вскоре узнает, ведь невозможно скрыть клеймо на предплечье, как и всё то, что будет происходить дальше. Он не знал, какой будет его реакция, возможно, Стэнли начнёт бояться, перестанет доверять, в худшем случае — отвернётся от них.

Один только Хокстеттер, сидящий рядом с Бауэрсом, чувствовал себя как никогда хорошо. Его не напрягала ни обстановка, ни люди окружившие его. Он был слишком доволен тем, что провернул минувшим вечером и ничто не смогло стереть улыбку с его лица. Брюнет заметил напряжение парня и опустил ладонь на его бедро, мазнув по нему и остановил пальцы на колене, слегка массируя то.

Генри бросил взгляд на Тозиера, тот сидел с равнодушным видом, лениво изучая собравшихся взглядом. Словно его совершенно ничего не напрягало.

Однако неволей напрягся каждый, когда в зал вошёл он. Промелькнул вдоль стола, взмахнув полами мантии, и со своей ядовитой улыбкой, замер на месте, в центре.

— Подойдите сюда, оба, — он махнул рукой в призывном жесте, а все сразу поняли, о ком речь, устремив своё внимание на двоих парней. В их взглядах читалось презрение, надменность, недоверие. Многие считали, что слизеринцы слишком юны для того, чтобы становится одними из них.

Генри со скрипом отодвинул стул и встал, направляясь к Тёмному Лорду и замирая возле него.

— Теперь я горжусь вами. Если изначально я сомневался, то теперь точно знаю — я не ошибся, — голос низкий и шипящий, разносился по всей комнате, а присутствующие жадно ловили каждое его слово.

Бауэрс прекрасно знал, как этот человек наслаждается первобытным страхом, поэтому держался стойко и уверенно. Генри почувствовал прикосновение неестественно холодных пальцев, которые обхватили его предплечье и молча наблюдал, что же будет дальше. Он спрятал все эмоции, которых было слишком много, ведь в этот момент фактически решалась его судьба.

Тёмный Лорд прикоснулся кончиком палочки к коже на предплечье, нашёптывая заклинание.

На лбу проступила испарина, а слизеринец, стиснув зубы от боли, старался сохранять как можно более спокойное выражение лица и опустил глаза, смотря на то как на его предплечье вырисовывается череп с выползающей изо рта змеёй. Эти ощущения нельзя было сравнить с чем-то конкретным, словно тысячи игл пронзают кожу, словно по ней проходятся чем-то раскалённым и её буквально разрывает огнём.

Вместе с этой болью приходило понимание, что назад пути нет, и это было начало нового, тёмного этапа его жизни.

Тут Реддл, в глазах которого так вовремя сверкнуло пламя от свечей, поманил Тозиера рукой.

И Ричи словно по какому-то заученному сценарию двинулся вперёд, замечая на себе гордый взгляд отца, и презирающие его взгляды остальных членов ордена.

Преклоняя перед лордом и повелителем колено, он предложил своё правое предплечье. А мужчина незамедлительно, крепко схватив его руку, резким движением подымая рукав вверх, так внимательно оглядел руку, словно чувствуя неистолимое желание сделать на ней печать.

Мигом взглянув на сидящего напротив их сцены довольного Грея, от тут же зажмурился, стоило острому концу палочки, впиться в кожу, а Реддлу гордо и торжественно произнести заклятие.

Перед глазами, словно пытаясь успокоить его, всплыл образ гриффиндорца. Он вспомнил, как привёл его на озеро. Тогда парень не был скуп на эмоции: можно было разглядеть и то, как он смотрел на него как на безумца, отчетливо ощущался его страх, смятение, адреналин в расширившихся зрачках, умиротворение под водой, и неимоверная радость, когда они бежали прочь из воды.

Это воспоминание помогло ему сейчас перетерпеть одну из самых болезненных процедур. Хуже, наверное, только пытки в подвалах.

Когда тёмный маг закончил, и на руке Ричи проявилась змеиная метка, она извивалась, мерзко дёргаясь, словно пыталась уместиться на худой руке, он вернулся на прежнее место. С трудом выдерживая оставшийся вечер, он заметил, что Генри пребывал в похожем состоянии.

Дальнейшие события вечера, проходили для него стремительно и словно в тумане. Печать, пожирающая его магию и истощающая эмоциональные силы, вызывала жар по всему телу, из-за которого моментами темнело в глазах. Утром он даже не смог вспомнить, как добрался до своей школьной постели.