II Оно умрёт как шум печальный (1/2)

По праву преемственности господин Тобирама Сенджу, младший брат нынешнего государя, готовился к восхождению на престол. Коноха жила в предвкушении нового наследника, тут и там разносились сплетни и разговоры об уже успевшем зарекомендовать себя как блистательного воина младшем наследнике престола. Тобирама и по молодости не отличался мягким нравом, супротив своему брату — добросердечному и щедрому государю, — юноша симпатизировал методу правления Мадары. Юный господин Тобирама с детства увлекался войной, будучи воспитанником двух альф, взявших его на попечение, он сохранил в себе качества обоих родителей. Тобирама — доблестный и храбрый воин, но не лишен честолюбия и жестокости. Наследник не чурался использовать любые методы для достижения победы, для него цель оправдывает средства. Тобирама много раз подвергался покушениям на свою жизнь, и это отпечаталось на его психике. Кто именно из патриархов дворянских кланов желал его смерти — царская чета не знала, но выросшие в эпоху феодальной раздробленности, подозревали всех. Кланам не нравился Хаширама как правитель. Даже отвоевав границы и продемонстрировав кланам своё могущество, демонстративно убедив их прекратить пересуды — патриархов не устраивало столь мягкое правление. Каждый из них имел своё видение развития страны, и так было всегда. Тем более, когда Сенджу объединил города и отвоевал границы, и сам же портит это.

В течение года, когда юному Данзо должно было исполниться девять лет, волнения и некоторая суматоха проступали в городе прозрачными вспышками. Будучи ещё ребёнком, он всецело не понимал, к чему вели эти волнения, но чувствовал их отголоски, сам не ведая как. Быть может, его дедушка Изаму, будучи честолюбивым последователем милитаристского ведения политики, как и все прочие, желал воссесть на престол и превратить страну Огня в грозное и могущественное государство, и принёс в своё имение эти волнения. Война с Кумой только началась, Тобирама вот-вот воссядет на престол, патриархи чувствовали шаткость нынешней политической ситуации и наблюдали. Тобирама ещё юн, чтобы вытянуть страну из той пучины, в которую ввергнул Хаширама из-за своего тщедушия, а юных правителей всегда ждала одна участь — их подавляли более зрелые и опытные игроки.

Изаму свыкся с дружбой внука и юного наследника Учих, с пылкостью обучая двоих детей развивать свою физическую силу и техники укрощения стихий. Семья Кагами не знала куда пропадал их сын эти десять месяцев, мальчик удачно убегал в те моменты, когда матушка оставляла его одного для отдыха. Иногда, шаловливый Кагами сбегал к Данзо ночью, и они вместе играли в комнате в солдатиков, иногда Данзо навещал Кагами. Они вместе лежали на крыше в тёплую летнюю погоду и смотрели на звёзды. У них было так много секретов от своих родителей, и они чувствовали из-за этого особенное волнение — они секретные товарищи, их скрепляет нечто большее, чем простое товарищество. Тем не менее, эти секретные тренировки Кагами не могли долго оставаться незамеченными его родителями. Правда всегда всплывает наружу, вот и сегодня, не обнаружив Кагами дома, придя с работы, его отец не на шутку заволновался. Матушка подняла всё имение на уши. Обыскали каждый угол и пока искали, предполагали самые худшие события. Пока не услышали смех своего ребёнка за стеной.

— Иза-а-а-а-му! — громкий и грозный голос коллежского советника потряс стены. Кагами вздрогнул, когда его услышал и спрятался за спиной Данзо. Патриарх заинтересованно поднял голову, он не испугался, только хмыкнул. В первые он видит этого альфу столь злым. Ичиро вышел на шум и взгляд его холодный напомнил советнику о приличиях.

— Коллежский советник. Узнал все-таки, — ухмыльнулся Изаму. — Господин Наоки, добрый вечер.

Наоки спрятал феромон, прежде, чем подойти к Изаму и выпустил его только тогда, когда патриарх незаметно ему кивнул. Этот мужчина высокий, с чёрными глазами и волосами, одежда его изящная, пошитая по форме, он всегда носил камзол и отглаженные хакама. Чин свой не прятал, как и патриарх Шимур, гремел шпагой на поясе и опоясывался алым дворянским кушаком. Учихи всегда представали в свете в самом прелестном из своих нарядов.

— Вот уж добрый! — воскликнул он и махнул ладонью. — Значится, всё это время сын мой к вам сбегал, а ты ни сном не духом! Чего это ты молчал об этом? — и повернулся к сыну, грозно нахмурившись. — Кагами, ты что опять учудил? Всё неймётся тебе. Матушка вся извелась, а ты знаешь нашу маму, она на мне живого места не оставит, чуть что ей не по нраву.

Кагами виновато надул губы и понурил голову, взгляд его отца смягчился. Он огляделся прежде, чем продолжить — мальчик перед ним, кто заслонил сына своим телом был узнан как наследник клана Шимур. Это заинтересовало Наоки и обрадовало, но он старался не подавать виду. У Кагами не было друзей, и отец его тосковал из-за этого, видел в том свою вину, но сын его добросердечный никогда на это не жаловался. Если бы Кагами сказал об этом заранее ему бы никто не препятствовал в этих дружеских встречах. Матушка быть может ворчала сперва, но осталась бы рада такому подарку судьбы. Данзо ощетинился, выпрямился, желая казаться больше и нахмурился, глядя на коллежского советника.

— Он мой друг! — восклицает он и явнее закрывает мальчика своим телом. — Мы будем с ним вместе навсегда-навсегда! Я буду с Кагайкой жить!

— Да! — храбро вострубил Кагами и крепко обнял друга. — А я с Даночкой!

Наоки улыбнулся, и заметив эту улыбку, Ичиро заинтересованно обращается к сыну:

— …хочешь выйти за него? — в замешательстве щурится он.

— А что, Ичиро, не по нраву тебе мой сын? — ехидничает советник.

— Почему же, по нраву, — мрачно откликается Шимура. — Главное, чтобы полами сошлись.

Вид обнимающихся мальчиков трепетно отозвался в сердце Учихи, улыбку широкую свою он больше не прятал. Он забыл о злости и всецело предался ликованию и восторгу, как же чудесно, что у Кагами появился такой преданный и храбрый друг!

— Ах, главное это любовь, а пол дело десятое, — с придыханием воскликнул Наоки. — Как прекрасна юная пора невинных страстей! Кагами, радость дней моих мрачных, если таков твой выбор, то как я, смертный, смею отнимать у тебя это счастье, данное тебе Господом Богом?

Ичиро презрительно закатывает глаза — любовные придыхания коллежского советника, вот именно из-за этого его и выперли из клана. А вот Изаму даже восхитился такому благодушию, столь чувственный и романтичный человек в самом деле мог бросить всё, ради любви — даже отказать собственному барону. Наоки потрепал сына по голове и Кагами хрюкнул от смеха, конфликт решился быстро и пяти минут не прошло. Ичиро поражен столь тщедушному поведению. Позволить сыну управлять его решениями, — неприемлемо, тем более для патриарха. Где же это знаменитое тщеславие и гордыня Учих, о которых все говорят?

— Папа, мы хотим потанцевать, — улыбнулся Кагами. — Позови маму.

Сколько лет Азуми жила уже в имении Шимур, ни разу не видела коллежского советника и его жену вблизи. Она узнала в подошедшей женщине — Юку, её давнюю знакомую из соседских крепостных. Они вместе играли когда-то и слонялись по городу неприкаянными, а теперь, они две благородных жены наследников великих кланов. Приятная встреча, жаль ей не позволено проявлять чувства. Увидев их любовное друг к другу обращение, Азуми тихо и нежно выдохнула. Теперь она понимает от чего Кагами такой добрый и чистый душой мальчик, ведь с такими любящими родителями нельзя не покориться добродетели.

Омеги, по правилам, отвечали за музыку — Юка играла на гитаре, Азуми на баяне, их задорные и веселые мелодии сами пускали детей в пляс. Кагами похвастался элегантными движениями, каким его научила матушка — танцем с алыми атласными лентами и Данзо восхищенно наблюдал за ним. Кагами хрупкий и нежный, движения его плавные и лёгкие, он так и плыл по воздуху, как душистые лепестки пионов, доносившихся с лугов летним ветром. Изящный, красивый Кагами, как же Данзо горд, что у него есть такой друг. Однако вечер только заходился заливными мелодиями и громким смехом. Хмельные патриархи загорланили песни, танцевали отбивая землю ногами, и наследники повторяли их движения, танцуя как надобно, — изучали страстный традиционный танец страны Огня. Ичиро не присоединился к ним, а только убедился в том, что Изаму ещё не скоро зайдёт в имение. Он спешно прячется внутри и найдя своего брата, раздражённо вздыхает.

— Кайоши, — мрачно отозвался он. — Ты назначил визит Сарутоби? Или ты опять разочаруешь меня своей бесполезностью?

Младший брат нахмурился, отвлекся от книги и взглянул на него. Как его не увидит, Ичиро вечно на нём срывается. Будто это он виноват в том, что отец их презирает, а не потому что тот посмел изнасиловать сосватанную омегу.

— Назначил, — дерзко выцедил Кайоши. — Они придут на этой неделе. Только мы всё равно не можем сватать его, пока у Данзо не пошла кровь.

— Ему скоро девять, рано или поздно пойдёт, а к той поре мы будем готовы, — сощурился брат. — Юный наследник Сарутоби высшее звено. Он может вызвать в сыне течку, тогда и кровь наконец пойдёт. Если они подружатся, то сын на смотринах выберет его.

— Чем тебе юный наследник Учих не нравится? — хмурится Кайоши.

— Пол его нам не ведан. Слишком он красив для альфы, рисковать нам нельзя. Отец желает сына поставить Патриархом и нам стоит торопиться, иначе этот поганый старик нам окончательно жизнь сломает.

***

Сарутоби и Шимуры поддерживали отношения на уровне товарищества, порой они встречались на совете города, порой тренировались вместе или вызывались в отряды друг к другу из-за взаимного уважения к силе их кланов. Шимуры держали подобные отношения и с Учихами — военные генералы часто ставили их вместе из-за потрясающей боевой совместимости воздуха и огня. Ичиро и Кайоши редко виделись с Патриархом Сарутоби, но знали о нём ровно столько, сколько нужно — он слаб на азартные игры и Изаму много лет держит его на коротком поводке из-за значительной суммы долга. Его прямой наследник, старший сын, воин грозный, но человек мягкотелый, как и его отец. Кайоши пригласил их как гостей, с явным намёком на знакомство своих юных наследников. Ещё он упомянул, что Изаму готов дать ещё один шанс отыграться. Патриарх Сарутоби противостоять не мог. Пришли они знакомиться небольшой группой, Патриарх ввалился в имение первым громко вострубив о своём присутствии и следом за ним, неловко шёл сын, держа за руку мальчика и двух омег, матерей юного наследника. Ичиро пытался выгнать Данзо им на встречу и когда это не помогло, заставил Азуми. Юный Шимура вышел с явным недовольством, надув губы и нахмурив брови, даже сгорбился и скрестил руки на груди — как бы матушка не просила его принять подобающий дворянину вид. Данзо в этот раз даже её не послушался. Отцы вечно говорят о его скорой свадьбе с юным наследником, постоянно причитают как бы их подружить, заставляют Данзо с ним познакомиться — как же это надоело! Отцы решились даже пригласить его к ним домой, лишь бы лишить Данзо всякого выбора. Не будет с ним знакомиться, и дружить и играть не будет, он его обидит, тот заплачет, и они уйдут отсюда. Никогда не вернутся, потому что Данзо их выгонит. Он будущий патриарх клана Шимур и его воля тоже станет законом для всех остальных — когда это случится, он уже будет готов всеми командовать. Пора отточить свои командирские умения.

Данзо увидел мальчика, ниже его на пол головы и сразу же почувствовал себя важным. Насмешливо приосанился, так и выпячивая разницу их роста. Мальчик шёл позади матери, осматривал двор, хлопал заинтересованно глазами так и любуясь пышным садом и прудиком около стены. Глаза у него большие и ясные, и чёрные острые линии игривыми лучами тянулись вниз от них — не то татуировки, не то подводка. Волосы его густые, взъерошены как у дикого волка, торчали петухами в разные стороны и эта смешная причёска напомнила Данзо волосы его дедушки. В клане Шимур все темноволосые, а Сарутоби все русые, как будто им назло. Данзо сейчас любая мелочь в их образе считалась как «назло». Ичиро подошёл после, крепко сжимая плечо сына, так, что тот скорчился от боли. Это намёк и Данзо его понял — он выпрямляется и расцепляет руки. Семейная пара подошла, заранее спрятав феромон, и представилась.

— Я слышал, Вы очень хотели познакомить наших сыновей, — с мягкой улыбкой напомнил наследный патриарх. — Пока наши отцы играют в карты, предлагаю отметить недавнюю победу на Калимском Заливе, — и подмигнул.

— Разумеется, — поклонился Ичиро. — Стол накрыт. Проходите.

Сказав это, отец снова сжал плечо мальчика и еле слышно пробормотал:

— Данзо. Выкажи юному наследнику Сарутоби гостеприимство. Не позорь наш клан.

Когда взрослые ушли, дети остались наедине друг с другом. Данзо моментально сгорбился и скрестил руки на груди. Мальчик посмотрел на него и улыбнулся, а Данзо в ответ нахмурился и надул губы. Этот мальчик успел ему надоесть ещё до знакомства, отцы хотят, чтобы он с ним подружился, но Данзо будет дружить только с Кагами. Отцы не заставят его дружить с этим простофилей. Он ещё такой маленький и слабый, а Данзо большой и сильный, этот мальчик ему и в подмётки не годится. И глаза у него глупые, как у малолетки, и ручки тощие, а у Данзо руки крепкие и мускулистые. Он ведь во всём его лучше!

— Меня Хирузен зовут, — пропел он тоненьким озорным голосом, — а тебя?

Данзо опять нахмурился:

— Не скажу, — и высунул язык. — Если хочешь знать, как меня зовут, то догони меня. Только ты меня не догонишь, я очень быстрый, у меня ножки длинные, а у тебя ножки короткие. Потому что я тебя старше.

— Ха-ха, ты смешной, — широко улыбнулся Хирузен. — Мы с тобой одного возраста.

Данзо хмыкнул и побежал от Сару прочь. Хирузен весьма быстро принял правила игры и подорвался с места. Они бежали вокруг поместья несколько раз, Данзо прыгал от него по забору, но тот от него не отставал. Тогда омега снова вёл его вокруг поместья, надеясь на его усталость, но мальчик бежал за ним без передышки. Это Данзо разозлило — никто не может бегать дольше него, он ведь так долго учился выносливости! Юный Шимура прыгнул на крышу поместья, на целых два этажа вверх и посмотрел вниз, с интересом наблюдая за альфой снизу. Хирузен прыгал на мысках и хмурился, будто оценивая высоту здания, был не уверен в своих силах.

— Э-эй! — недовольно восклицает он. — Я тоже туда хочу!

Данзо подбоченился и грозно усмехнулся:

— Бе! Нужно быть сильным и быстрым как я, а ты не такой, ты меня меньше и слабее!

Хирузен надул губы и ещё немного поерзав на месте, всё же прыгает на крышу. Данзо снова недовольно цокает — этот коротышка начинает его раздражать, он не отстаёт и не устаёт, и терпение мальчика скоро лопнет. Данзо злится и сбегает с крыши, пытаясь спрятаться дома, Хирузен бежит за ним. Они чуть не сшибают мать в проходе, Азуми удивлённо уворачивается. Данзо обегает обеденный стол и под умилительные взгляды семьи Сарутоби бегал вокруг него от надоедливой альфы. Ичиро внимательно за ними наблюдал, не отрывал взгляда, а Кайоши как обычно ему не помогал и говорил отцу под руку во время его карточной партии с Патриархом. Изаму заинтересованно оглядел юных наследников краем глаза, но никак это не прокомментировал. Опасно сейчас что-либо говорить, он выскажет своим сыновьям об этом позже. Заметив, что Хирузен не отстаёт, Данзо бежит в глубь дома и не думая забегает в свою комнату. Он хотел выпрыгнуть из окна, а Сару запереть внутри, но чувствует руки на своей талии. Данзо вскрикивает, Хирузен валит его на пол.

— Поймал! — восторженно кричит альфа и нависает над нерасторопной омегой. — Почему ты не хочешь со мной играть?

— Потому что у меня уже есть друг! — хмурится Данзо. — Отцы меня с тобой дружить заставляют, а я не буду ни в чем отцов слушаться. Бе! — и опять высунул язык.

— А я хочу с тобой играть, — надул Хирузен губы обиженно.

— А я не буду с тобой играть, — грозно щурится Данзо.

Данзо наконец увидел альфу вблизи — Хирузен сильно вспотел и глубоко дышал, значит ему тяжело далась эта долгая беготня. Он победоносно и спесиво улыбается, всё-таки этот мальчик ему в подмётки не годится. Горячий пот капает на лицо, от юного тела исходит жар, Данзо ухмылялся недолго, он как-то странно выдохнул и заерзал на полу. Странное ощущение. Ему внезапно стало очень смешно, изнутри поднялся неочевидный, но яркий порыв и этот порыв заставил его ёрзать и прерывисто дышать. Данзо хотел выдохнуть то, что ощущал в животе и груди, но чем глубже он дышал, тем причудливее ему становилось. Он чувствовал запах этого мальчика. Резкие пионы и фрезии, мускус так и проступал росой на их нежных лепестках — невероятно насыщенный запах. Мальчик приятно пахнет, но слишком резко. Данзо ранее не слышал подобного запаха. Кагами пахнет сладкими неуловимыми цветами, матушка пахнет вкусненьким мёдом, отцы пахнут противными табачными листьями, а дедушка горько-свежим папоротником. Однако никто из них не пах настолько резко и не заставлял его испытывать подобное.

— Ты пахнешь! М-м, — поджимает недовольно Данзо губы. — Очень сильно пахнешь!

— Правда? — Хирузен понюхал свою руку, — ничего не чувствую. Ты меня дуришь, — и хмурится.

Данзо зажимает нос и морщится. Голова закружилась. Очень странное чувство в животе, ему смешно и щекотно, всё чешется, из-за этого волнительного зуда ему сталось жарко. Более всего чесались его шея и пах, и ему не хочется это терпеть. Данзо не понимает этого, ведь никогда подобного не ощущал. Он ещё немного ёрзает и наконец не выдерживая этот несносный зуд, толкает Хирузена от себя и резко восседает на нём. Юный альфа испугался и сглотнул — его новый друг выглядит жутко, глаза у него светятся золотом, щёки зардели, он так и горел жаром и смотрел с неким загадочным замыслом. Данзо наклоняется и трётся пахом о выставленную ногу альфы, всё поднимает бёдра вверх, будто хочет ими достать до потолка и ластится головой по дрожащей груди. Хочет тереться только загривком, трётся им о шею Хирузена, о его плечи и руки. Громко мурлычет и тихо порыкивает. От этого только жарче стало, но слишком уж всё чешется. На теле выступила влага, Данзо сильно вспотел и из-за этого зуд только усилился. Мальчик под ним смотрит испуганно, его новый знакомый смешно пахнет и это щекочет ему нос. Хирузен тоже чувствует себя странно, в нём что-то шевелится, и он в ужасе подумал, будто это червячки, ведь ему тоже щекотно и жарко под животиком. Ему бы хотелось, чтобы Данзо тёрся в другом месте, но в каком он не понимает. Его рука тянется к его спине, Хирузен ею не контролирует, и оглаживает лопатки, омега на это мурчит. Клыки зачесались, он хочет их почесать о него, укусить за шею и уже открыл рот, как его прерывает торопливый удар двери.

— Даночка, ты что делаешь? — испуганно пролепетала матушка, резко закрывая дверь за собой. Она подлетает к сыну и обеспокоенно осматривает, Данзо увидев её захныкал.

— Не зна-а-аю, ма-ама. Тело всё чешется и жарко очень, хочу почесать. М-м-м, — скулит он, — очень всё чешется, надоело мне! Ненавижу это!

— Ой! — громко вздыхает Хирузен и содрогается.

Он что-то почувствовал, что-то яркое и приятное, но не понял, что это. Он опасался, что обмочился, ведь чувствовал влагу на бедре, а это очень плохо и постыдно, папа разозлится. Щекотное чувство прошло и теперь у него тянет живот. Азуми поджала губы глядя на них. Она обеспокоилась долгим отсутствием юных наследников, ведь осведомлена о поле Хирузена, а также знала, что у сына скоро будет течка. Только не ожидала, что она наступит так скоро. Запах от детей исходит яркий, но невесомый, их феромон только-только пробудился и поэтому ещё не полностью вырабатывается через потовые железы, но даже так его можно почувствовать. Азуми глубоко вздыхает и нервно потирает ладони.

— Уже? Из-за его феромона? — удивлённо пробормотала она. — Даночка, ты пустил сок. Это твоя первая течка и сейчас зарождается твой феромон, — она нервно прочистила горло и забормотала. — Я думала будет позже… Дед должен знать. Тебя надо спрятать от отцов.

— Ой, штанишки чем-то испачкал, — следом за другом скулит Хирузен. — Мама будет недовольна.

— Дети идём со мной скорее, пока вас взрослые не увидели. Вам нельзя таким заниматься, вас же не сосватали.

Азуми крепко схватила детей за руки и спешно отвела в ванную, плотно закрыв дверь. Пока детей не сосватали метить друг друга, тереться и «играть» им нельзя, иначе будет скандал. Патриархов могут обвинить в жульничестве и подкупе, а потом и вовсе отказаться от смотрин и венчания. Это всегда позор для кланов. Азуми обязана этого не допустить. Матушка садится на коленки и внимательно осматривает детей, они в ответ так же заинтересованно смотрят. Укусов и царапин на них нет, это хорошо, Азуми успела до того, как они бы «заигрались». Проявление феромона бывает разным, но часто вызывает сексуальную фиксацию. Альфа в первый гон может не только впасть в безумие, но и ещё напасть на омегу, которая пробудила в нём гон. Данзо ещё маленький для такого, к тому же дворянин, ему обязано сохранять девственность до шестнадцати. Такие игры у детей нормальны, Азуми, будучи крепостной, много раз их наблюдала и слышала о них, но так как её выбрали женой клана Шимур, родители не разрешали ей так играть. Разумеется, дети только познают своё тело, тело противоположных полов, их запахи и форму их гениталий. Скоро они научатся распознавать пол по феромону, выражать феромоном настроение и социальные сигналы, метить партнёров и много-много чего ещё.

— Ты не вошёл в детородные лета, фаза пока не наладилась. Ты часто будешь такое испытывать, — поясняет она сыну, а потом поворачивается к Хирузену. — А ты Сару-чан, молчи о том, что сейчас произошло, иначе родители тебя накажут.

— Хорошо, тётя Азуми, — пролепетал альфа; он ещё немного поерзал и наконец оттянул резинку хакама и посмотрел внутрь. — А что это такое? На сопли похоже. Я снизу чем-то чихнул.

Рано. Неужели это из-за феромона её сына? Азуми поджала губы и дёрнула мальчика за край хакама.

— Это семя, пока пустое, — поясняет она, а потом торопливо стягивает с мальчика штаны. — Тебе надобно смыть запах моего сына, не то родители учуют. Иди скорее умойся, я дам тебе новые штанишки. Данзо полезай в ванну тоже, — сын нахмурился и закачал головой, Азуми силком тащит его в воду, не снимая одежды. — Скорее. Феромон надобно отмыть, пока родители не спохватились.

Азуми усердно отмыла их от запаха и натерла душистыми маслами. Детям она наказала об этом не говорить, но сказать будто они играли и упали в пруд. Хирузен побежал к маме, Данзо хотел пойти за ним, но матушка отвела его за руку в комнату патриарха и приказала ждать здесь, пока она не вернётся. Данзо немного занервничал, ему показалась реакция матушки подозрительной, будто то, что они с Хирузеном делали — плохо и так делать не положено. Он сам не понял, что это было, но чувства у него странные, даже от воспоминаний об этом. Мальчик очень смешно и сильно пахнет, этот запах не похож ни на что ранее им услышанное, и Данзо не знает какие чувства он испытывает от него — будто он хотел снова его понюхать и не хотел. Будто он хотел снова обтереться о него загривком и не хотел. Чесотка была невыносимой, но более его пугала пульсация внутри, под животиком. В комнату заходит дедушка с мрачным видом, матушка следует за ним и запирает за собой дверь. Изаму садится рядом с внуком и испытующе вглядывается в её лицо.

— Достопочтенный Патриарх, это случилось. Первая течка из-за юного наследника Сарутоби. И… — Азуми волнительно вздохнула, — первый сок юного наследника тоже произошел из-за нашего сына.

Изаму нахмурился и почесал бороду. Внезапная инициатива сыновей кажется теперь более оскорбительной и наглой, чем ранее.

— Это плохо. Очень, — он вздыхает и взмахивает ладонью. — Что же, вестимо. Значит, наследник Сарутоби могущественный эпсилон. Занятно, мужья твои поди об этом знали. У наследника рано проявился феромон и на днях будет гон.

Дедушка объяснил Данзо что такое высшее, среднее и слабое звено. Могущественный эпсилон действительно может вызвать течку омеги раньше положенного срока. Данзо среднее звено, поэтому его тело отреагировало на феромон Хирузена, который из-за своего высшего звена проявил половое созревание рано. Только Изаму обеспокоило именно то, что Хирузен испытал из-за Данзо. Плохо это потому, что сексуальная фиксация проявляется из-за первого феромона услышанного в самый первый цикл. На ближайшие года, пока происходит половое развитие, омегу или альфу будет тянуть к первому услышанному феромону. Это значит, юный наследник Сарутоби будет интересоваться его внуком, как и внук будет интересоваться им. В планы Изаму это не входило. Будущий патриарх их клана омега, Изаму понимал, что поставлено на карту и какой высокий риск у подобного решения, но отступать он не намерен. Общение Данзо с Хирузеном это первое препятствие на пути величия его внука, на пути не посрамления их клана. Дедушка имеет над внуком непосильную власть, и он вновь воспользуется ей, чтобы Данзо не сломал свою жизнь из-за очередного эпсилона, которые встретятся на его пути ещё ни раз и поэтому так важно именно сейчас закрепить страх внука перед ними. Напомнить о дне, когда он возненавидел своих отцов.

— Данзо, — тяжёло насел Изаму. — Тебе нельзя дружить с этим мальчиком. От его запаха тебе всегда будет плохо, и ты будешь так потеть и чесаться. И когда тебе станет плохо, взрослые будут тебя обижать. Даже если ты этого не хочешь.

— Сару-чан тоже? — взволнованно лопочет Данзо.

— Сару-чан захочет тебя обидеть больше них всех, — строго сощурился дедушка. — Если будешь его нюхать весь вспотеешь, будешь чесаться. И когда это произойдет, он тебя обидит.

Азуми вновь молчит, не смея противостоять патриарху. Её сыну страшно, и она это видит, в очередной раз видит, как Изаму ломает её сыну жизнь и вновь бессильна перед этим. Патриарх жесток к своему внуку, прививает ему ужас перед альфами, чтобы Данзо никогда по своему желанию не вступил с ними в отношения. Азуми чувствует свою вину, ведь она позволила сыну увидеть гон его отцов и это ужасающее зрелище сломило мальчика. Данзо каждый раз смотрел на неё с отчаянием в глазах, когда видел, как отцы к ней подходили или как она, пропадала и возвращалась потом усталой и помятой. Она слышала его плач, но не смела успокаивать, ведь не знала, что сказать, стыд и вина мучили её. Этот ужас, какой её сын испытал может вылечить только любовь, но Изаму закрепляет его ужас, вбивает его глубже, в самые недра души, чтобы Данзо никогда не познал любви. Чтобы боялся её, отметал как опасность, чтобы никогда не излечил свою рану. Она видит, как лицо внука омрачилось — ему страшно и тревожно, и сухой, жёсткий голос дедушки усиливает его страх. После случившегося Данзо хотел подружиться с Хирузеном, но услышав наказы дедушки резко перехотел. Более того, он моментально его возненавидел. Азуми поджала губы, она бессильна перед патриархом и перед его отцами, бессильна перед традициями. Эти альфы выкручивают Данзо в разные стороны, разрывают на части, морочат ему голову и лишают выбора. Не дают его сделать, — ни Азуми, ни Данзо. Она хотела отдать сына замуж за самого прелестного и могущественного жениха города, хотела ему счастья и семейного умиротворения, чтобы он познал радость, какую его мать так и не познала. Неужели, Данзо и правда будет счастлив на посту патриарха? Неужели, он будет счастлив скрывать свой пол? Не познать любви, радости от воспитания детей, лишить себя доверия и безвинных жизненных мелочей? Азуми крепко сжимает ткань платья и скорбно наклоняет голову. Данзо слушает дедушку, а не её. Всё бессмысленно.

Изаму наказал Азуми натереть сына душистыми маслами, чтобы перебить запах его феромона. Дед попытается уверить его отцов в слабом звене Данзо и тогда они наконец от него отстанут. Матушка исполнила его волю. Она отпустила сына только тогда, когда удостоверилась в полном отсутствии запаха. Отцы не должны догадаться, масла очень похожи на её феромон.

У Данзо закружилась голова от этого запаха, и он выходит на улицу проветриться где его моментально заметил юный Сарутоби. Он улыбнулся и подбежал к новоиспечённому другу, но Данзо пятился от него, и чем быстрее Хирузен шагал, тем быстрее Данзо от него пятился.

— Куда ты? — щурится мальчик и ускоряется. — Подожди!

Данзо не остановился, а только злобно крикнул:

— Не буду я с тобой дружить, ты воняешь!

— Я не воняю! — возмутился Хирузен

— Брыдлый-брыдлый Сарутоби, безпелюха, фу-у! — едко усмехается Данзо, и указывает на него пальцем. — На весь свет воняешь, воздух отравляешь!

У Хирузена проступили слёзы от обиды, он топнул ножкой и закричал:

— Противный ты, злюка, не буду с тобой разговаривать никогда!

Он побежал вглубь дома и что-то обиженно крикнул маме. Данзо моментально услышал яростный вопль отца:

— Что он сделал?! Данзо! Немедленно иди сюда, поганая шавка! Я выбью из тебя этот дикий нрав, будешь шелковым ходить!

Данзо нахмурился и сбежал за ограду, во двор Учих, к своему дорогому и любимому Кагами.

***

Данзо так же пришёл к Кагами на вечер следующего дня. Весь день до этого он прятался от своих отцов по комнатам, а спал он на чердаке под крышей. Даже сегодня утром он не попался им на глаза, похитил из кухни две ватрушки и мамин чай с жасмином, и позавтракал на крыше. Отцы ушли ближе к полднику, и он спустился, когда они ушли. Весь день мальчик провел вместе с дедушкой, он учил его новым воздушным техникам — набирать полные лёгкие воздуха и создавать из них «вакуумные пули». Дедушка рассказывал, что этот приём может разорвать противника изнутри, и показал это на примере, разрушив деревянную тренировочную куклу. Изаму уже удовлетворяли физические показатели Данзо, мальчик разбивал камни и деревья ударами своих ног, не уставал при длительном беге, проходил табату, и теперь готов полноценно и серьёзно осваивать искусство покорения ветра. Изаму рассказывал внуку, как с помощью направления потока воздуха, они умеют сбивать противников с ног и мешать наездникам летающих животных атаковать. Данзо слушал это с придыханием, нетерпеливо ожидая научиться этим техникам. Он так и ждал повода похвастаться перед Кагами и попробовать усилить его огонь ветром, как учил их обоих дедушка. Вместе они станут настолько сильны и не одна альфа не посмеет их обижать. Вечером, когда отцы вернулись с работы, Данзо так же бегал от их глаз и побежал в гости к своему лучшему другу. Кагами принёс ему вишню и Данзо весело ею жевал. Косточки они складывали на бумажку. Они вновь болтали без умолку, Данзо рассказал ему о Хирузене и как храбро он вчера ему противостоял, а Кагами рассказал, как отец отправил его на праздник и всем понравился его танец с лентами. Они поговорили и о том, что произошло между Хирузеном и Данзо. Друг отметил, что от мальчика теперь запах исходит куда ярче, чем раньше, и отец ему рассказывал об этом. Ему понравился запах своего лучшего друга и Данзо игриво парировал тем же — Кагами пахнет как цветущий сад.

Наевшись вишни, мальчики заигрались, хохотали и щекотали друг друга, придумывая на ходу всякие глупости. Данзо шутил, как они уйдут жить в лес, будут охотиться за лягушками и пугать ими его отцов, ведь они противные как жабы; а Кагами хотел облить главную площадь города маслом, чтобы люди падали друг на друга, и не смогли бы подняться.

Их детскую ерунду прервали соседские мальчишки. Они привлекли их внимание злостными усмешками и кривляньями. Это были выходцы клана Учих, такие же чернявые и бледные, с гербом «веера» на спине, как и все их соклановцы. На Данзо они внимания не обращали, тыкали пальцами и зубоскалили они только на Кагами, и чем дольше они это делали, тем багровее становился Данзо.

— Какие противные, — цедит он сквозь зубы. — И чего это они задираются?

Кагами пожал плечами:

— Я привык, мою семью не любят в клане. Этот Манабу вечно меня донимает.

— А почему твою семью в клане не любят?

— Папа говорил, он не принял выбор, сосватанной Бароном, омеги, — с улыбкой выдохнул он. — Сказал, вместо долга, выбрал любовь, мою маму, а она крепостной была. Прадедушка Мадара очень на него разозлился. Поэтому его Бароном следующим не сделали.

Господин Наоки один из патриархов клана Учих, наследник седьмой ветви, и как каждый патриарх имел право стать следующим бароном. Мадара к нему был неравнодушен, Наоки демонстрировал удивительные навыки дипломатии, своим очаровательным характером и приятным видом, убеждал даже самых упрямых соперников. Его жёсткая логика громила собеседников в пух и прах, Мадара выбрал Наоки одним из претендентов на своё место, но как же сильно тот его разочаровал. Будучи приверженцем консерватизма глубоко почитал традиции страны Огня и традиции своего клана. Мадара не желал менять многовековые устои, держал свой клан в строгости и чистоплотности. Наказания в их клане дело настолько обыденное, что никто не смел даже воспротивится, ведь каждый знал — воля барона закон. Мадара не убрал старинную традицию Учих «убийства младшего брата», какая позволяет старшему наследнику увеличить свою силу и открыть шаринган в раннем возрасте. Мадара так же чтил выбор омег и Наоки, совершив собственный выбор, — плюнул барону в лицо. Такое оскорбление, Мадара не стерпел. Теперь семья Наоки живёт на окраине квартала и сплетни об их кощунстве разнеслись по всему клану. Кагами часто задирали, поэтому и друзей у него не было.

— Глупость какая, — Данзо злостно фыркает. — Разве это твоя вина?

Кагами скорбно улыбается. Он не желал показывать свою обиду другу, но и терпеть ему уже невыносимо. Отцу и матери он рассказать не мог, не хотел, чтобы они переживали, а у Данзо свои проблемы и Кагами не хотел его угнетать лишний раз.

— Я его сыночка, — вздохнул он. — Мне часто говорят, что я родился от оскорбительной связи.

Данзо несогласно встал и топнул ножкой:

— И ничего не оскорбительной, ты самый-самый лучший! А они все дураки, и дети у них все уродливые и вонючие, — и усмехнулся едко. — Ха, смотри что могу.

Он достал из кармашка деревянную дудочку и закинув туда несколько вишнёвых косточек нацелил конец дудки на стоящих напротив Учих. Данзо набрал полные лёгкие воздуха и дунул в небольшое отверстие, косточки стремительно полетели в головы детей. Они заревели и разбежались кто куда и юный Шимура победоносно усмехается — какие жалкие трусы, только и могут, что толпой набрасываться, а чуть что бегут как дворовые шавки. Данзо самый сильный и никто не смеет в этом сомневаться.

— Будете знать, как дразниться, глупые выскочки, я за Кагаечку вас всех заплюю! — закричал он злостно. — Пошли отселя!

Кагами засмеялся громким гортанным смехом и схватился за живот. Какой же шалун этот Шимуровский выходец! Кагами очень приятно, улыбка не сходила с его лица, Данзо его всегда защищает и юный Учиха обещает себе тоже всегда его защищать. Когда они вместе их никто не обидит, они будут стоять друг за друга горой и навсегда останутся лучшими друзьями.

***

Когда Данзо и Кагами исполнилось девять лет, Тобирама Сенджу взошёл на престол. Его старший брат и Мадара умерли на войне. Когда Огонь отвоевал свои границы, утерянные при феодальной раздробленности Камень и Ветер отреагировали не благосклонно. Началась очередная война. Ровно половину своего правления Хаширама воевал с ними. Из-за своего мягкого, в чём-то даже пассивного правления, из-за излишней эмпатии, удивительной для эпсилона, Хаширама не хотел вновь погружать свою страну в очередной военный мрак. Все эти жёсткие решения и ответ на выпады соседей стоят за Мадарой, именно он вёл войско и отвечал за внешнюю политику. Хаширама сделал всё, чтобы его граждане не заметили этого конфликта, растрачивая государственный бюджет. Однако, в период международной напряженности, в годы, предшествовавшие событиям Второй мировой войны, будучи сильнейшими игроками мировой арены — Камень, Ветер и Огонь объединили свои усилия ради преимущества в решении внешнеполитических вопросов. Был создан союз, ставший впоследствии противовесом в этих событиях. Время было неспокойное, кланы устали от войны, патриархи дворянских домов бунтовали, и как бы Хаширама не пытался их усмирить и не предлагал дипломатические решения, каждый из них имел свой интерес и свою выгоду, а бесконечные войны им надоели. Хаширама оставил младшему брату страну, разграбленную войной, с бунтующими дворянскими кланами против прошлого Государя, а из-за мирного договора, снова участвующую в войне. Камень повздорил с Кумой из-за границ и нескончаемых диверсий. Ветер отказался, но Хаширама из-за своего мягкого нрава согласился. И на войне с Кумой он умер вслед за своим военным советником. Траур не утихал много дней, но как не странно Тобирама не отказался от помощи. Дворянские кланы не понимали его решений, но Тобирама уже продумал развитие страны на много лет вперёд. Тобирама готовился к войне ещё до вступления на трон, открыв первую военную школу в городе, не только для дворян, но и для простолюдинов. Он видел в крестьянах огромный потенциал, считал использование только дворян в войне затратно и не выгодно. Новость о военной школе многим понравилась, даже некоторые патриархи удивились столь дерзкому, но продуктивному решению. Изаму так же понравилась эта новость.

После очередного военного совета, Изаму возвратился в имение навеселе. Господин Наоки вновь навестил их со своим сыном, играл с Данзо и Кагами в войну. Он построил себе шалаш и оборонял его от маленьких шкодников. Азуми нравилось на это смотреть, и она даже позволила себе улыбаться, пока никто не видит. Когда патриарх подошёл, она вновь сталась холодной и почтительно ему наклонилась. Заметив его поднятое настроение, она с интересом наклонила голову набок. Изаму улыбнулся ей.

— Не представляешь, что объявил на сегодняшнем заседании господин Тобирама, — усмехнулся он. — Помнишь здание строили, где парк снесли? Там школу открыли.

Он вострубил на всё имение, подзывая мальчиков к себе и ребятишки весело к нему попрыгали. Наоки встал следом за ними.

— Государь Сенджу ввел новую образовательную систему, и мой внук примет в ней участие! — грохочет Изаму. — Решение Тобирамы об обучении всех слоев общества мне любо, хоть и Данзо придётся делить стол с крепостными. Открытие пройдёт завтра, вечером начнётся отбор, — он посмотрел на внука пытливо, в ожидании. — Данзо, ты готов к этому. Покажи всё что умеешь, покажи величие нашего клана, ведь именно этому я тебя обучал.

Данзо улыбнулся — он пойдёт в школу! Это так волнительно, его могут столькому обучить, и он станет ещё сильнее, самым сильным во всей стране, самым лучшим патриархом и клан его станет ещё более великим, чем был. Он смотрит на Кагами в предвкушении, и друг улыбнулся ему с огоньком в глазах.

— А можно Кагами с нами пойдёт туда? — закричал Данзо и запрыгал нетерпеливо на месте.

— Если его отец не против, — пожал плечами дедушка.

— Если таково желание сына, я не буду запрещать, — усмехнулся Наоки. — Всегда надо следовать зову сердца. Кагами полюбил твоего внука, как я могу мешать такой чистой любви? Матушка его поймёт.

Кагами громко, гортанно захохотал и набросился на друга с объятиями:

— Тогда я пойду вместе с Даночкой! Хочу-хочу!

— Добро. Я Вас обучу как себя на отборе вести. Покажите стать и силу, покажите всё, чему я вас учил. Не позорьте свои кланы.

День поступления Данзо и Кагами был невероятно волнительным. Именно тогда он впервые увидел Мадару вживую — статного и прекрасного альфу. Пускай он и стар, но он все так же красив и величественен, как в юности, — грозный и уважаемый воин страны Огня, Данзо тоже таким станет! Он тесно сжал руку Кагами и улыбнулся ему широкой лучезарной улыбкой, Кагами ответил. Они поступили вместе, сплели свои судьбы друг с другом и теперь навсегда останутся друзьями. И стоя позади них, Изаму гордо сжимал плечи внука, глубоко тронутый его достижениями. Его внук, омега, сумеет пробиться в первую десятку на отборе — дед всегда верил в его исключительный талант. Данзо перенял его качества — его благородство, его честь и силу. Он защищает слабых и противостоит сильным, отстаивает справедливость, он трудолюбив и напорист. Данзо станет его приемником, тем кого так страстно желал Изаму столько лет, и он горд этим.

После торжественного открытия, на площади остались те, кто желал поступить в новую школу. Тобирама заранее распорядился об отборе лучших учителей и сегодня вечером они предстанут комиссией, оценивающей силу и ловкость будущих воинов. Кагами и Данзо в предвкушении ожидали этот час, прыгали и играли друг с другом, пытаясь бороться. И когда Кагами наконец повалил друга на землю (ведь тот ему поддался!), Данзо увидел знакомое лицо неподалёку, в окружении двух простолюдинов. Дурацкие взъерошенные волосы, глупый взгляд и маленький рост — это он! Тот самый мальчик!

Хирузен, увидев его раскрыл глаза от удивления, но вскоре быстро нахмурился и надул губы.

Данзо моментально подрывается с земли и громко восклицает:

— Фу! Вонючка!

— Злюка! — парирует мальчик. — Белоручка противная!

— Дикарь, безпелюха, — не унимается Данзо, — ты с простолюдинами дружишь, потому и воняешь!

Хирузен ощетинился от обиды и злости:

— Я не воняю!

Как этот противный юный наследник Сарутоби смеет поступать в эту академию? Он же такой мелкий и слабый, он не пройдёт отбор и обязательно опозорится перед всеми! Данзо будет разочарован и оскорблен, если этот недотёпа поступит вместе с ним. Только Данзо и Кагами могут здесь учиться, но не Хирузен! Кагами его успокаивает, гладит спину и кладёт на его плечи пушистую головку, и мальчик успокаивается. Главное, что это маленькое солнышко с ним, он самый лучший друг на свете, ни у кого нет такого хорошего друга как у Данзо и поэтому все ему завидуют. Даже противный Хирузен не испортит ему настроение от этого радостного дня.

В школе их учили множеству интересных предметов помимо драк и техник. Например, маленький Шимура узнал, что такое феромоновый этикет и как следует обращаться с ним при других чинах. Ещё учителя рассказывали им о гендерах. Данзо узнал гораздо больше, чем от своей матушки. Он узнал, что пара может состоять максимум из четырех человек разного пола, ведь метка ставится не более трёх раз. Она объясняла это какими-то «химизами», не позволяющими парам брать себе в связь больше партнёров. Помеченная полностью альфа или омега, не сможет использовать феромон ради привлечения или кокетства. На неё так же не подействуют феромоны остальных. Данзо теперь понял, почему матушка звала Ичиро и Кайоши — двумя его отцами. Две или три альфы в самом деле могут оплодотворить одну омегу, и рождённый ребёнок будет носить ДНК всех четырех родителей. Учитель объяснял, что моно-связи, трио-связи и квадро-связи могут быть любыми и строиться из разных гендеров. Альфа может иметь в распоряжении три омеги, но, чтобы получить единое потомство, а не разных детей от разных дельт, им нужен омикрон. Омикрон являлся «связистом», ведь мог передавать зиготы между тремя гендерами — омикронами, сигмами и дельтами. Всё благодаря увеличению клитора до четырех сантиметров, если омикрон готов к передаче яйцеклеток. Однако для здорового потомства, в связи так же обязана присутствовать дельта или сигма — ведь только они имели развитые молочные железы для кормления ребёнка. Сигма не имела матки и яйцеклеток, её нельзя оплодотворить обычным способом, но сигма имела выводковый мешок — слой полой эластичной кожи, располагающийся над брюшиной. Чтобы она могла выносить ребёнка, ей нужен был омикрон, способный через анус передать ей зиготу. Выводковый мешок сам подготовится к зарождению эмбриона — создавая в мешке «временную матку», она состояла из околоплодных вод, нервных окончаний и кровеносных сосудов. Дельта могла оплодотвориться омикроном благодаря своей способности к партеногенезу — полярное тело дельты объединяется с яйцеклеткой омикрона, но, чтобы потомство родилось не низким звеном из-за генетических заболеваний, для такой связи нужна хоть одна альфа.

Данзо даже не думал, как разнообразен и удивителен их мир. Столько разных возможностей выносить ребенка, столько разных функций у каждого гендера, а ведь он не знал, что в зрелом возрасте сможет передавать яйцеклетки своим партнёрам. Что он так важен в квадро-связях. Это его даже вдохновило. Данзо подумал, если станет патриархом и возжелает своих наследников, он бы смог выбрать себе три омеги и весело с ними жить. Он бы их никогда не обижал, он бы с ними танцевал и играл, ведь чем больше друзей, тем лучше.

После учебы Данзо и Кагами всегда гуляли вместе. Раньше их не выпускали в город и за его пределы, и теперь юные наследники исполняли желаемое, искренне наслаждаясь обществом друг друга. Данзо научил Кагами воровать яблоки на рынке, чем часто промышлял, когда ходил с матушкой за хлебом, а Кагами научил его плести фенечки и цветочные венки. Они гуляли по центральной площади, мечтали забраться на гору Наследия и купались в речке за городом. С первого дня их обучения Данзо и Хирузен начали свою наивную детскую борьбу.

— Кагами, пойдём лягушек ловить! — как-то позвал друга Данзо.

Господин Наоки, услышав это, по-доброму прыснул и поскорее спрятался в дом, чтобы не смущать своего сына. Только Кагами всё равно смутился: