Bandaids and kisses (2/2)

Еще одна ложь.

— Я скатился по склону в кусты.

Ложь, ложь, ложь.

Ты хмыкнула, — Дурные возле Стоунхенджа? Я же говорила тебе держаться оттуда подальше. Эти статуи неустойчивы, а ты еще не настолько силен, чтобы выдержать их вес, если одна из них упадет на тебя.

— Прости, мама, — пробормотал Акаил и втянул голову, словно это помогло бы ему избавиться от стыда, который вызвали в нем твои слова.

Ты снова растаяла от искренности его слов, и тебя охватило чувство уверенности. Возможно, ты не имеешь ни малейшего представления о том, как воспитывать ребенка, ведь раньше тебе не доводилось этим заниматься, но, должно быть, ты делаешь что-то правильно, раз он способен осознать свои ошибки и проявить раскаяние. Но это было не то раскаяние, о котором ты думаешь.

— Все в порядке, мой милый. И ты так хорошо справился с тем, чтобы не дергаться ради меня. Ты был очень храбрым, — воркуя, ты поцеловал сначала заживающие порезы на его лбу, а затем перешел к порезам у глаз.

Но он не был храбрым. Если бы он был таким храбрым, как ты утверждаешь, он бы сказал тебе, что раны нанесли не колючки кустов, растущих у Стоунхенджа, а все еще развивающиеся когти старших юнцов, которые насмехались над тобой. Акаил очень, очень старался не обращать внимания на их поддразнивания и провокационные колкости, но когда один из них — самый высокий из всех — заговорил о том, как он рад, что его мать — уважаемая самка племени, а не какая-то чужая, низкая зверушка, которая греет гнездо главы клана и, возможно, радует любого другого самца на стороне, маленький Акаил увидел только красное.

Он набросился на старшего юношу и вгрызся ему в шею, пока его когти наносили столько повреждений, на сколько были способны. Но из-за его меньшего размера и хрупкой силы это преимущество было обращено против него в следующую секунду, когда он почувствовал, что его лицо расцарапано, а спина ударилась о землю, когда его оттолкнул старший мальчик.

К счастью, прежде чем ситуация могла обостриться еще больше, к маленькой группе приблизились два Кровавых Яутжа, и Акаил воспользовался возможностью быстро встать и поспешить в логово старейшин, где, как он знал, находилась его мать.

Это было не в первый раз и, вероятно, не в последний, но он пообещал себе всегда защищать тебя от всего, что может сокрушить твое прекрасное сердце и добрую душу, которая показывала ему безусловную любовь с того момента, как он открыл глаза, чтобы впервые в жизни взглянуть на свою мать. Все было размыто и расфокусировано, но он помнил твою улыбку. Эту улыбку.

— Мама? — спросил Акаил, наблюдая за тем, как ты собираешь вещи в «Медикомп».

— Мм? — ты гулко хмыкнула и опустилась на один из стульев, стоящих вокруг стола прямо перед ним.

Мгновенно Акаил потянулся к твоим блестящим волосам и начал возиться с ними, ощущая, какие они мягкие и шелковистые. Когда он был маленьким, то часто играл с ними, мурлыча при этом. Он еще не умел говорить, но его милой болтовни в сочетании с широко раскрытыми глазами было достаточно напомнить тебе о том, насколько он сын своего отца. Оба были очарованы, может быть, даже слегка одержимы твоими человеческими чертами.

Акаил хмыкнул, — Почему ты не похожа на меня?

— Хм? — ты удивленно вскинула брови, услышав его внезапный вопрос.

— Почему ты так выглядишь? Почему не похож на меня или папу? — он продвинулся дальше и закрутил прядь твоих волос вокруг своего указательного пальца.

— Мой сладкий, — заворковав, ты приподняла его за талию и усадила к себе на колени, его ноги свисали с каждой стороны твоих бедер. Он обхватил тебя руками и уткнулся лицом в твою грудь, ближе к горлу, — Ты помнишь сказки на ночь, которые я иногда рассказываю тебе?

Ты ощутила лишь вибрацию на своей коже и восприняла это как ответ, как подсказку к продолжению, — Когда я была маленькой, как ты, твоя бабушка сидела рядом с моей кроватью и рассказывала мне те же самые.

Акаил оторвал лицо от твоей груди и поднял голову, чтобы посмотреть на тебя, — Бабушка?

Я киваю, — Да. Мамина мама, — ты обхватила его маленькое личико и осыпала его поцелуями, — Эти истории из того места, где я родилась. Земля.

— А есть еще похожие на тебя?

— Да. Многие похожи на меня. Земля похожа на дом. По всей планете есть деревни, и они тоже говорят на разных языках. У них есть глава клана, которого называют майором или президентом, есть воины, но есть и обычные люди, которые работают на работе или ходят в школу.

— Что такое работа? — с любопытством спросил Акаил и склонил голову набок.

— Работа — это то, чем занимаются ооманцы, чтобы заработать на жизнь, чтобы построить свою жизнь. Здесь все немного иначе. Например, имея работу, ты можешь зарабатывать деньги и покупать еду, а здесь ты просто ходишь в лес и охотишься. Имея работу, ты также можешь построить дом, но здесь ты просто делаешь это сам, используя ресурсы, которые может предложить эта планета, — ты пояснила это с мягкой улыбкой.

— Что такое ооман?

— Это то, кем я есть, мой маленький воин. Мама — ооман, человек. Вот почему я выгляжу совсем иначе, чем ты или твой папа.

— Но почему я не похож на тебя? — спросил Акаил, и его очаровательное лицо стало еще более драгоценным, когда он нахмурился.

Ты задумчиво хмыкнула, прежде чем надеть яркую ухмылку и защекотать его бока, — Потому что я хотела кого-то уникального и необычного, и я надеялась на кого-то, кто будет таким же красивым, сильным и благородным, как твой папа. И если уж говорить о твоем папе, то он был твердо намерен иметь такого детеныша, как ты, мой сладкий.

Ми’йтиар действительно был очень решительно настроен на то, чтобы его ДНК прижилась в тебе. Но это было не единственное, что полностью доминировало над тобой.

— Я знаю, что я не такая большая, сильная и красивая, как другие матери…

— Ты более красивая!

— Что? — спросила ты, приподняв брови от его обиженного тона.

— Ты более красивая! Красивее, чем другие матери, красивее, чем другие самки! Скажи, что ты красивее! — запротестовал Акаил, тут же встав на твою защиту даже вопреки своим собственным словам.

Тебе пришлось проглотить свои эмоции во время его короткой тирады. У этого мальчика было твое сердце, такое драгоценное и чистое, и твой душевный мир, уже так развитый для его юного возраста. Ты даже не думала, что способна сотворить нечто настолько прекрасное и уникальное.

— Я более красивая, — с улыбкой повторила его слова ты, погладив его по макушке, и поцеловала в лоб один, два, три раза, — Почему бы тебе не пойти и не поискать папу, а? Держу пари, он любит учить тебя кое-чему о лидерстве.

Акаил слез с твоих коленей, щелкнув своими мандибулами, и уже выбегал из дома. Ты следовала за ним, чуть медленнее, чем его опасная скорость, и, прислонившись плечом к входной двери, весело наблюдала за ним.

Тебе была ненавистна мысль о том, что ты станешь матерью. Тебе была ненавистна мысль о том, как дети повлияют на твое здоровье и тело. Ты ненавидела мысль о том, что ради них придется отказаться от своей свободы. Тебе была противна мысль об ограничении собственной жизни, чтобы подстроиться под их. Тебе была ненавистна мысль о том, что придется отказаться от всех надежд, которые ты питала, от всех планов, которые ты строила, и от всех мечтаний, которые ты представляла, чтобы удовлетворить каждую из их потребностей.

Боже, никогда еще ты не была так счастлива, что ошибалась.