Приглашение на кофе-брейк (1/2)

За окном раздавался гул проезжающих машин, который, казалось, подчеркивал всю абсурдность ситуации. Внутри холла царила тишина, нарушаемая лишь шорохом бумаги и тихими вздохами. Каждый понимал, что этот день станет поворотным моментом, и в воздухе витала неясная угроза, как предвестник грозы.

Мария, чувствуя на себе взгляды, такие хищные и одновременно потерянные, с легкой улыбкой посмотрела на Тихомирова, словно подчеркивая его неуверенность. Архипова была готова к любым поворотам событий, и её уверенность только усиливала напряжение в комнате. Все присутствующие осознавали, что привычный порядок в министерстве может быть разрушен, и каждый из них должен будет занять свою позицию в этой новой игре.

— Мы все очень, очень рады Вас видеть, — Тихомиров начал безудержно трясти руку девушки, словно пытался выразить свою радость от знакомства. Мария Андреевна напряженно заулыбалась, её улыбка напоминала маску, которую она натянула на лицо, стараясь хоть как-то скрасить ситуацию.

Однако это не помогало: со стороны выглядело так, будто Тихомиров пытался провести какой-то странный ритуал приветствия, а Маша была его жертвой. В этот момент позади мужчины послышался кашель, который прозвучал так, будто кто-то пытался разбудить зависшего министра. Это был явный намек, что пора бы переместиться в кабинет, чтобы не смущать всех остальных работников, которые с недоумением наблюдали за этой сценой, словно за представлением в театре абсурда.

Наконец-то мужчина очнулся и, отпуская руку Марии, которая практически онемела от такого рукопожатия, провел жестом в сторону двери. Прозвучала тихое «Прошу», и Архипова вместе с министром направились в кабинет.

***Как только дверь закрылась, Тихомиров начал говорить с неким сожалением в голосе, его лицо выражало искреннее беспокойство:

— Прошу прощение за мою секретаршу, мы за такое всегда делаем выговоры и… — начал он, его слова терялись в воздухе, неуверенные и сбивчивые, как попытка оправдать неоправдаемое. Он нервно теребил край своего идеально отглаженного пиджака, взгляд его бегал по лицу Марии, затем опускался на блестящий паркет, словно ища там поддержки в своих неловких попытках извиниться. Воздух в кабинете сгустился от неловкости, словно невидимая плёнка напряжения опутала всех присутствующих.

— Не стоит, — спокойно прервала его блондинка, её голос, напротив, звучал уверенно и даже немного игриво. Мария улыбнулась, тонкая линия улыбки придавала её лицу не только красоту, но и определенную хищную изящность. Она играла в эту игру, и играла мастерски. — Мы с ней достаточно мило побеседовали. Даже сказала бы — приятно. Не каждый день меня путают с молодой и неопытной практиканткой. — В её глазах сверкнула искорка задора, живая и непокорная, она явно наслаждалась ситуацией, чувствуя себя на своей территории. Её уверенность была заразительна, словно легкий ветер, рассеивающий неловкость.

— Да, но вы совершенно не похожи на… — опять начал мужчина, но его тут же перебил голос позади, полный сарказма и лёгкой насмешки.

— Не продолжай лучше, — проговорила Ксения с легкой хрипотцой в голосе, которая добавляла её словам особой значимости. Она спокойно наблюдала за развертывающейся сценой. Понимание того, что Тихомиров запутался в своих же словах, теплилось в её глазах. — Я понимаю, ты сейчас хочешь сделать комплимент, но продолжив фразу, что ты назовешь нашу гостью старой. — Её слова были направлены не только на Тихомирова, но и на Марию, с легкой иронией и скрытым вызовом.

Мария наклонила голову в бок, закладывая за спину мужчины. За Евгением стояла Нечаева, которая была совершено не заинтересована в их беседе и искала что-то в телефоне. Эта ситуация выглядела в глазах Архиповой будто Ксении все это… Безразлично? Как же так! Игна предупреждала, что замминистра сложный в понимании человек, но Маша ждала совсем другой реакции. Наверное такой же как и у Тихомирова, который словно святился от радости. Конечно не все люди так позитивно реагировали на общество генерал-лейтенанта: кто-то лицемерил, кто-то наоборот с наездом общался с ней, но чтобы так… Девушка не смогла оставить это без внимания. Мысль о том, что ей стоит попробовать подражать поведению «Сони-зайчонка», — терпеть, мило улыбаться и потакать, — показалась Марии абсурдной. Однако у генерал-лейтенанта есть свои, более интересные методы воздействия на людей, чтобы привлечь их внимание.

— Знаете, — произнесла Мария, её голос, словно мягкий, но прочный шёлк, прервал тягучую тишину, наполненную неловкостью и невысказанными мыслями. —Я всегда считала, что в каждой ситуации можно найти что-то положительное. Например, ваше чувство юмора, Евгений. Оно действительно освежает атмосферу. — Её слова были пронизаны тонкой иронией, которая не оскорбляла, а скорее интриговала. Она намеренно выделила его имя, придавая своим словам некую дополнительную значимость.

Тихомиров, слегка смущенный нежданным комплиментом, ответил робкой улыбкой. Его щеки приобрели легкий румянец, и он невольно поправил галстук, выдавая свое недоумение. Ксения, наконец, оторвалась от экрана своего смартфона, где, по всей видимости, изучала что-то важное, и посмотрела на Марию с явным интересом. Её внимательный взгляд был пронзительным и оценивающим, словно она пыталась проникнуть в самую глубину души гостьи.

— Вы умеете находить общий язык с людьми, особенно с такими как он, — заметила Ксения, в глазах читалась искорка любопытства. Она внимательно изучала Марию, как опытный хирург изучает сложный случай, пытаясь понять, насколько та действительно уверена в своих словах. Насколько это была искренность, а насколько — тонко спланированная игра. — Это мудро, но иногда стоит быть настойчивее в своих высказываниях.

— Вы, как я полагаю, тот самый незаменимый первый заместитель, — проговорила Мария, специально выделяя слово «незаменимый», чтобы еще больше подстегнуть интерес Ксении и добавить пикантности в их беседу. Её тон был интригующим, а улыбка — чуть насмешливой, не лишенной скрытого вызова. — А по поводу моей настойчивости можете не беспокоиться, она может вызвать у Вас даже зависимость, как от кофе, например.

В её глазах сверкнул озорной блеск, и она не скрывала своего удовольствия от развертывающейся игры. Воздух сгустился от невысказанных намёков и взаимного притяжения, превращаясь в напряженную, но увлекательную атмосферу не просто рабочей беседы, а тонкого психологического поединка. Ксения приподняла бровь, изящный жест, подчеркивающий её превосходство. Тонкая линия усмешки тронула уголки губ, придавая лицу выражение ироничного спокойствия. Она вышла из-за спины Тихомирова, движение было плавным и грациозным, словно движение хищницы, подбирающейся к жертве. Наклонившись чуть ближе к Марии, она создала интимную атмосферу, словно собираясь раскрыть заговорщицкий секрет:

— Это тот кофе, который с привкусом «не отстану, пока не добьюсь своего». — уколола Нечаева, приподнимая бровь еще выше, её взгляд был пронзительным и острым, как бритва. — Это, конечно, не всем по вкусу, но, возможно, у Вас есть свои поклонники. — В её голосе скрывалась уверенность в своей правоте, в своей непоколебимой позиции.

— О, у меня их достаточно, — с легкой, но уверенной улыбкой протянула Архипова. — Особенно среди тех, кто ценит упорство. Но, как Вы заметили, иногда стоит быть настойчивее. Например, в Вашем случае — с чувством юмора. Я бы посоветовала Вам немного поработать над ним. — Её слова были направлены не столько на критику, сколько тонкий намёк на возможность дальнейшего развития их взаимоотношений.

Ксения скривила губы в усмешке, это была целая гамма эмоций: ирония и скрытое признание силы своей соперницы:

— Спасибо за совет, но, боюсь, что Ваше мнение о моем юморе не так уж важно. Я предпочитаю оставаться собой, даже если это не всегда вызывает восторг.

— О, я бы не сказала, что Вы не вызываете восторга, — с легким сарказмом произнесла Мария, её голос звучал как мелодия, полная ноток игривости. — Просто Ваш стиль общения — это как хорошее вино: требует времени, чтобы его оценить.

Ксения с интересом посмотрела на Архипову, её глаза блестели от любопытства. Она чувствовала, что между ними завязывается нечто большее, чем просто обмен любезностями. Это была игра, тонкая и опасная, и Нечаева была готовая в ней участвовать. Она не упускала возможности подколоть Марию, добавив еще один слой в их словесное поединок:

— Или как старое вино, которое уже не так популярно. Но, возможно, Вы просто не готовы к настоящему качеству, — сделала словесный выпад Нечаева.

— А может, я просто предпочитаю свежесть, — парировала Архипова, подмигнув, её уверенность лишь усиливалась. — Но не переживайте, я уверена, что Вы сможете меня удивить. Когда-нибудь.

Тихомиров, чувствительный к изменениям атмосферы, заметил, как легкий флер игривости исчез из воздуха, уступив место более плотной, напряженной атмосфере. Две сильные женщины, каждая со своим острым умом и неукротимым характером, стояли на грани открытого словесного поединка. Он чувствовал это напряжение физически, словно невидимая стена возникла между ними, пульсируя энергией невысказанных реплик и скрытых выпадов.

— Может, мне выйти? — спросил он, невольно сглатывая слюну. Он чувствовал себя лишним, не участником их игры, а лишь невольным наблюдателем. Евгений понял, что его добрые намерения остались не учтены, что попался в сеть их взаимного притяжения и не может выбраться из нее без потерь. Лучше бы оставить их наедине, подумал он, и спокойно уйти, не становиться жертвой их остроумия.

— Не утруждайте себя, Евгений Александрович, — сказала Мария, не отрывая взгляда от Ксении. Её голос был спокоен и уверен, без намека на нервозность, словно она уже предвидела реакцию Тихомирова и контролировала ситуацию. — Я думаю, мы с Ксенией Борисовной закончили. — Её слова были четкими и лаконичными, не оставляющими места для обсуждений.

Ксения, стоя с прямой спиной и скрещенными на груди руками, не могла скрыть легкую усмешку. В её глазах читалось недовольство, но она не собиралась поддаваться на провокации. Она была как натянутая струна, готовая к любому повороту событий. В этот момент её мысли, казалось, были полны сарказма и иронии, но озвучивать их она не стала, предпочтя сохранить интригу.

— Ваше обсуждение напитков, конечно, завораживает, — произнес Тихомиров, осторожно подбирая слова, пытаясь смягчить ситуацию и вернуть беседу в рабочее русло. Его голос дрожал от нервозности, но сам пытался сохранять приличный вид. — Но все-таки мы тут собрались по другому поводу. — Он кивнул на документы, лежащие на столе, как бы напоминая о главной цели их встречи.

Министр, направляясь к столу, пригласил их присесть, его жест был одновременно властным и дружелюбным. На столе лежали документы, которые содержали их инициативу, и он понимал, что это обсуждение может стать решающим для всех. Ситуация стала настолько напряженной, что любое неосторожно произнесенное слово могло стать искрой, запустившей прения с новой силой. Он заметил, как Мария, с легким движением руки, поправила свои волосы, а Ксения, в свою очередь, сделала шаг вперед, словно готовясь к следующему раунду их словесной битвы.

— Давайте сосредоточимся на том, что действительно важно, — произнес министр, стараясь вернуть внимание к делу. — У нас есть возможность изменить ситуацию, и я надеюсь, что Вы обе сможете найти общий язык.

Слова Евгения повисли в воздухе, и он почувствовал, как запал обеих начал ослабевать, но не исчез окончательно. В этот момент он осознавал, что их взаимодействие — это не просто рабочий процесс, а настоящая игра, в которой каждая из них стремится продемонстрировать свою силу и проницательность.

Тихомиров, сидя за столом, старался выглядеть уверенно, но его легкое потоотделение и нервные движения выдавали внутреннюю борьбу. Он знал, что его инициатива могла вызвать бурю эмоций, особенно у двух сильных женщин, которые сидели напротив него. Нечаева, сжав губы в тонкую линию, выпускала ментоловый дым и смотрела на него с недоверием, а Архипова, напротив, была сосредоточена и готова к любым поворотам. Мужской взгляд метался между Ксенией и Марией, и в нем читалось желание получить одобрение, но также и страх перед возможными последствиями. Замминистра, сидя напротив, слушала с выражением, которое трудно было расшифровать. Мария Архипова, сидя между ними, ощущала, как на неё обрушивается груз ответственности. Её уверенность, с которой она вошла в кабинет, постепенно уступала место недоумению. Идея обмена заместителями казалась ей странной, особенно когда она узнала, что её место займёт Илья. Она знала, что это может быть шансом себя проявить, но также понимала, что за этим стоит множество рисков.

Когда Тихомиров, с легким шуршанием бумаги, положил перед Марией договор о неразглашении, в комнате повисла густая тишина. Она была не просто тишиной молчания, а тишиной напряжения, словно невидимая плёнка натянулась между присутствующими, ожидая разрыва. Мария взяла документ в руки, тонкие пальцы провели по ровной поверхности бумаги, словно нащупывая не только чернила, но и весь вес ответственности, которую она должна была взять на себя. Сердце забилось быстрее, отражая вихрь мыслей, метавшихся в голове, как бешеные птицы в клетке. Это был не просто формальный шаг, это было решение, способное изменить не только её карьеру, но и всю структуру министерства, расставив новые точки в долгоиграющей игре влияния и власти. Возможности и опасения слились в сознании, создавая сложный, многогранный узор будущего.

Внезапно, резким грохотом, разрушившим хрупкую тишину, распахнулась дверь. Как второе пришествие Христа народу на пороге кабинета появляется Викентьев, тот самый, которого хотели пустить в расход без его участия в обсуждении. Его внешний вид был красноречив: расстегнутый пиджак, взъерошенные волосы, и лицо, выражающее нескрываемое негодование.

— Евгений Саныч, побойтесь Бога, как вы посмели без меня обсуждать мой перевод в другое министерство? — Вдруг его взгляд падает на незнакомку, и Илюша прерывается в недоумении, вопросительно смотря на Нечаеву и Тихомирова с не озвученной просьбой представить девушку.

— О, Илюша, — нервно улыбнулся ему министр, — а это вот… Мария Андреевна, будет скрашивать нам твоё отсутствие.

Викентьев, с недовольным выражением на лице, занял место между столом и Марией. Его голос, пропитанный явным презрением, прозвучал как приговор:

— Ещё одна баба в министерстве? Так ещё и при погонах!

Архипова, не сдерживая эмоций, метнула на него взгляд, который мог бы пробить насквозь. В её глазах читалась ярость, смешанная с недоумением.

— Ты кого тут бабой назвал? — выпалила она, её голос был полон силы, а слова прозвучали как выстрел, разрывающий неловкую тишину. Её реакция была быстрой и резкой, как удар кобры.

— Оу, да вы не баба, а мужик в юбке, —предпринял попытку отшутиться Викентьев, его лицо выражало уверенность в своей непобедимости. Но его слова лишь подлили масла в огонь.

— Лучше быть мужиком в юбке, — медленно поднимаясь с место прошипела девушка, — чем бабой в штанах, — намекая своим взглядом, что он таким и является. Ксюша, сидя рядом, не могла сдержать усмешку, но быстро вернулась к серьезному выражению лица, когда Викентьев обратился к ней:

— Ксения Борисовна, — проигнорировав резкий выпад Марии, обратился Викентьев к Нечаевой, его голос звучал спокойнее, но еще более напряженно. — Я вижу в вашем шабаше пополнение?

— Di te perdant! *Да погубят тебя боги!— сквозь зубы процедила Архипова, опустила свой взгляд на стол, где покоились документы, словно искала утешение в бумагах, а возможно, и выискивая способ наказать Викентьева. Её слова были кратким, но ужасно ярким проклятием.

— Prorsus assentior tibi *Я полностью с вами согласна, — вдруг раздался одобряющий полушепот Ксюши, сопровождаемый дымом, направленным на Илью. Две женщины переглянулись, их взгляды сцепились, понимая мысли друг друга без слов. В их взглядах читалось единство, как будто они были частью какого-то тайного заговора.

— Вот, уже и заклинание прочти совместно, — подвел итог Викентьев, переводя выжидающий взгляд на Тихомирова, который, казалось, был в полном замешательстве, не зная, как реагировать на эту бурю эмоций, разразившуюся в его кабинете.

Мария, сжав кулаки под столом, ощущала, как её терпение на исходе. Она не могла поверить, что в 21 веке кто-то всё ещё использует такие устаревшие стереотипы. Её взгляд, полный решимости, метался между Викентьевым и Нечаевой, и в этот момент она почувствовала, как внутри неё закипает гнев.

Викентьев, чувствуя себя в своей стихии, продолжал провоцировать. Он расхаживал взад-вперед перед столом, как лев в клетке, его взгляд был нацелен на Марию, словно он пытался пробить её броню своими колкими словами. Илья не понимал, что его слова могут иметь серьезные последствия, а возможно, и вовсе не хотел понимать, его подстёгивал сам процесс провокации, удовольствие от чувства своей безнаказанности. Его поведение было детским и глупым, но в то же время опасным, и Мария это отлично понимала.

— Не стоит недооценивать нашу новую коллегу, — вмешался Тихомиров, стараясь вернуть разговор в более конструктивное русло. — Мария Архипова — не просто «баба», а генерал-лейтенант, и её опыт может быть весьма полезен.— Он намеренно использовал фразы Викентьева, чтобы продемонстрировать своё несогласие с его оценкой Марии.

— Опыт? — Викентьев усмехнулся, — А что, по вашему, она может предложить? Как правильно честь отдавать? -Он опустил голос, придавая своим словам не лишённый злорадства оттенок издевки

— Я бы на твоем месте не рисковала, — сказала Ксения, наконец вмешавшись в разговор. Её голос был спокойным, но в нём прослеживалась стальная твердость, уверенность в своих словах. Она наблюдала за сценой, как ловкий режиссер, выжидая нужный момент для вмешательства.— Уверенна, что у нашей гостьи есть пара козырей в кобуре.

Нечаева вмешалась не из желания защитить Архипову, хотя и это было в том числе, но скорее из профессионального любопытства и определённого азарту. Она чувствовала игру, подспудное напряжение между уверенностью Викентьева и скрытым сильным характером Марии. Фраза о «паре козырей в кобуре» была не просто метафорой, а тонким намеком на то, что столкновение будет неравным, и исход совсем не так очевиден, как казалось Илюша. Её взгляд, холодный и оценивающий, скользнул от Викентьева к Архиповой, и она уловила в её глазах не только гнева, но и уверенность в своих силах.

— Так, подписываем, Мария Андреевна? — опять влез с вопросом Тихомиров.

— Чтобы этот клинический идиот на моем месте работал? — с язвительной усмешкой заметила Архипова, сделала паузу, позволяя своим словам повиснуть в воздухе, прежде чем добавила: — С радостью, пусть ему там покажут, как правильно честь отдавать.