Глава 15. Без Гермионы (1/2)

Гермиона вновь и вновь перечитывала записку, найденную между страниц книги, которую Дамблдор оставил ей в наследство. Она сама не знала, почему не рассказала мальчишкам об этом клочке пергамента. Просто почему-то строчка показалась ей важной и слишком личной, не предназначавшейся, наверное, даже ей.

Дамблдор просто забыл ее там — как хотелось бы, чтобы это оправдание оказалось правдой. Но Грейнджер понимала, что пытается себя обмануть.

Она старалась отыскать в словах скрытый смысл, найти какой-то шифр. Даже попробовала отыскать зашифрованное сообщение в книге — все без толку. Никаких шифров — ни примитивных магловских, ни эффектных магических.

Просто «все — не то».

Да, она частично убедилась в этом, когда прочла книгу о Дамблдоре и Гриндевальде — на идеально светлом сияющем образе Альбуса распустились серые замысловатые узоры. А еще невольно вспомнила об этой записке, когда Рон ушел, бросив их с Гарри одних в лесу, и ее розовые очки разбились стеклами внутрь. Тогда Гермиона впервые поняла, что она и сама «не то», потому что «та» Гермиона никогда не испытала бы те злость и обиду, что вросли в ее суть и преследовали долгое-долгое время. И тогда, когда Драко Малфой не выдал, что узнал их, однобокий образ противного слизеринца поблек. И потом на протяжении всего пути, шаг за шагом она вспоминала эту незамысловатую строчку и поражалась тому, как она вписывается в происходящее.

Может, это и было целью Дамблдора — если все же предположить, что записка оказалась в книге не случайно? Он намекал, что все могут оказаться не теми, кем кажутся? Или, может быть, что всё — не то...

И насколько большие рамки у этого определения? Могло ли оказаться так, что и Волдеморт — не тот, в отчаянии рассуждала Гермиона. Могло ли это значить, что светлой и темной магии тоже нет? Как и нет абсолютного добра и зла…

Грейнджер нервно усмехнулась, убирая в карман магловских джинсов кусочек пергамента, уже ставший ее талисманом и призмой, сквозь которую она смотрела на мир.

Вот-вот должна была начаться последняя битва, из которой Гермиона не надеялась выбраться живой.

И пусть она не могла объяснить мальчишкам свои чувства, она мягко намекала им, что не стоит быть такими категоричными по отношению к окружающим.

— Гарри, — тихо шикнула она и подтолкнула Поттера вперед, к Снейпу.

Друг возмущенно фыркнул, а Снейп бросил на нее благодарный взгляд.

— Да почему я должен…

Он, напротив, отшатнулся и явно собирался убраться из хижины поскорее, но Гермиона поймала его за воротник и с несвойственной ей злобой не хуже змеи Волдеморта прошипела:

— Просто подойди, ты же видишь, он что-то хочет сказать.

Окинув ее удивленным взглядом, Поттер кивнул. Нехотя он подошел к бывшему профессору — мужчине, которого он ненавидел семь лет. Кому как не Гермионе было понимать и разделять его чувства? Но все же, но все же…

Наблюдая за ними со стороны, Гермиона прокручивала навязчивое «все — не то» в голове.

Как выяснилось немного позже, и Снейп был не тем.

-

Несмотря на то, что сражение было в самом разгаре, Грейнджер не могла не обратить внимания на взгляды, которые бросал в ее сторону Темный Лорд. Они первый раз встретились буквально лицом к лицу. До этого она могла лишь представлять его образ со слов Гарри, но ее фантазии не хватало, чтобы вообразить… такое, а Гарри не хватало слов, чтобы это описать.

Серая, почти белая кожа, обтянувшая кости тонким-тонким слоем, нечеловеческие движения и темный балахон навсегда отпечатались в ее памяти. Она как завороженная несколько секунд разглядывала его, не в силах отвести глаз. И ясно увидела, что Волдеморт знает, какой он. Более того, использует этот образ как оружие.

Грейнджер не скоро сообразила, что от сражения отвлекали Волдеморта отнюдь не речи Поттера. Он завис в прострации, продолжая кружить вокруг Гарри, периодически косясь на нее.

Красные радужки не могли сосредоточиться на главном недруге, словно приклеились к лицу грязнокровки.

Битва кипела. Гермиона, отвлекшись на Лорда, чуть не пропустила удар, который попытался нанести Долохов. И заметила, как в ее сторону дернулся Волдеморт — то ли помочь Долохову убить ее, то ли… Эта абсурдная мысль прострелила ее сознание мимолетно, выпадая в крохотный осадок, но ей вдруг захотелось думать, что он скорее хотел ее защитить.

Несмотря на отсутствие у Лорда бровей, она заметила, что тот хмурится.

Это ей не нравилось. Совсем не нравилось. Это настораживало и пугало. Мысль о том, что сам Волдеморт думал о ней в положительном ключе, казалась смехотворной. Что более реально — он хотел насолить Гарри, ранив его подругу. Но умирать сейчас, когда они почти победили, больше не входило в ее планы.

Взгляд ее скользнул к Малфоям, жавшимся у стены, к Молли, сражающейся с Беллатрисой, к безжизненному телу Долохова, лежащему практически у ее ног.

И она остановилась, словно застряла в липкой преграде, как была — с поднятой в боевом хвате палочкой. Ее накрыло чувство дежавю, словно она уже проживала это раньше. По эмоциям, отразившимся на лице Волдеморта, она поняла, что он переживает то же самое, возможно, он понял это раньше нее.

Больше никто не выделялся. Ни Макгонагалл, пытающаяся оттащить раненых, ни Джинни, неверяще смотрящая на то, как ее мать уверенно оттесняет Беллатрису, ни Невилл, зажимающий рану в боку, привалившись к стене, — никто.

Общая суматоха, казалось, проходила мимо Гермионы и Лорда. И даже эта мелочь, которая объединила их, была существенной. Гермиона возненавидела ее всем сердцем, мечтая вытравить чувство этой общности из себя. Невольно погрузившись в свои мысли, Грейнджер не заметила, как время замедлилось, превратившись для остальных в тягучую эфемерную субстанцию. Зеленый луч, приближающийся к Беллатрисе, завис в сантиметрах от тела.

Лорд, которого тоже эта временна́я остановка не коснулась, приложил пальцы к вискам, жмурясь. Где-то на краю сознания вертелась мысль, что сейчас, вот в этот момент он вытолкнет Лестрейндж из-под удара… Но Волдеморт, незаметной вспышкой преодолев разделяющее их расстояние, уставился немигающим взглядом в лицо Гермионы, приподняв ее подбородок вверх. Словно во сне она просто не могла пошевелиться, лишь мысли бесконечно скользили в голове. А, может, временной поток влиял на ее тело, а не на сознание.

Ей не хватило сил, чтобы как следует ужаснуться близости. Не находилось ни капли омерзения, которого должно было быть целое море, от того, что он коснулся ее.

Он смотрел в ее глаза, а она — смотрела в его. Карие и красные радужки скрестились в безмолвной битве.

— Гермиона Грейнджер, — прошипел он еле слышно с непонятной интонацией.

Не злой, но и не доброй. С какими-то интимными нотками, значение которых она, казалось бы, понимала. Должна понимать.

Будто со стороны она наблюдала, как время трещит, искрит и ускоряет ход. Как Лорд, склонившись, прижимается тонкими сухими губами к ее, прокусывает нижнюю до крови. А потом его тело той же незаметной вспышкой, словно разрез во времени, выдернуло обратно к Гарри.

Поттер взмахнул палочкой на порядок позже Лорда: запястье того уже давно парило, сплетая сложные чары. Вокруг него сгущалась и концентрировалась магия, мощные потоки которой пугали и завораживали одновременно. Гермиона не узнавала это заклинание. И по нахмурившимся лицам старших товарищей она поняла: они не узнают тоже.

Мощнейший всплеск от столкнувшихся в воздухе зеленого и красного лучей заставил стены сотрястись.

Ноги Гермионы подогнулись. Было ощущение, что она все еще балансирует на грани сна, периодически выпадая из реальности.

Но она не упустила из виду момент, когда красный луч почти дошел до палочки Лорда. И в тот короткий миг Волдеморт шевельнул запястьем, направляя потоки магии на нее. Его лицо было повернуто в ее сторону.

— Я найду тебя, — прочла она по его едва шевельнувшимся губам.

А потом они оба обратились в черный пепел, растворяясь в воздухе.

* * *

— Поттер, — неприязненно прошипел Снейп, выходя из рядов стеллажей. Он бегло оглядел помещение и, не обнаружив Гермиону, сосредоточил взгляд на Джеймсе, который вольготно развалился на кресле для посетителей. — Какого хрена ты тут делаешь? — спросил он, отбрасывая книгу на полку и продвигаясь к стойке. — И где твои… дружки?

— Как много вопросов, — протянул Джеймс, перекатывая палочку между пальцев. Северус уже было решил, что на его вопрос Поттер не ответит, но тот все же соизволил добавить: — Мы тут одни.

Снейп на мгновение замер. Что могло привести в книжный магазин Джеймса Пот…

— Ты знаешь, — сказал он.

— О том, что ты обедаешь с моей невестой? — поинтересовался Джеймс лениво, безразлично — и это не было наигранным безразличием.

Нужды отвечать у Снейпа не было. Как и оправдываться.

Пару недель назад он пересекся с Лили, и та поинтересовалась здоровьем Гермионы — Северус был уверен, что это обычный предлог, чтобы завязать беседу, но своего шанса упускать не собирался и ответил максимально развернуто, пригласив предварительно Лили пообедать. А потом они как-то незаметно для самих себя стали встречаться в одном и том же заведении каждый день. Они не мирились, нет. Но их отношения и не планировали возвращаться в стадию школьной дружбы, это было нечто… иное.

Это было до боли странно — снова общаться с ней, узнавать, как у нее дела. Слушать ее рассказы о службе. Рассказывать что-то в ответ, делиться новостями. И не упоминать в разговорах Мародеров, Гермиону и Темного Лорда.

Лили тянуло к нему так же, как и его — к ней. Это было видно невооруженным глазом. И они не сопротивлялись притяжению, но и черту не переступали. Пока.

Снейп не планировал останавливаться. Он чувствовал, что, возможно, у него появился самый настоящий шанс — впервые в жизни. И он не хотел и не собирался его упускать. Не теперь, когда Волдеморт дал добро на отношения с Лили — да, разрешение было очень своеобразным, но оно было.

К тому же из головы у Северуса не выходил сформировавшийся ранее план о том, что можно просто опоить Лили амортенцией. Он был готов и на это, лишь бы она была рядом.

— Что тебе нужно? — процедил Северус.

Стоять в нескольких футах от школьного недруга и размышлять о том, как увести его невесту, было даже немного приятно.

— Чтобы ты оставил Лили в покое.

Это он произнес уже совсем не безразличным тоном. В голосе было скрыто какое-то чувство, которое Северус непременно идентифицировал бы, если бы не сам набор слов.

— Нет.

Северус озвучил мысль, давно отраженную на лице.

Джеймс склонил голову к плечу, насмешливо глядя на него.

— Лили никогда не уйдет к тебе.

— Кто сказал, что это — моя цель?

Брови Джеймса взлетели к линии волос. Он подался вперед, сканируя собеседника взглядом и пытаясь отыскать в его лице признаки обмана.

— Действительно, — пробормотал Джеймс, поднялся на ноги и лениво потянулся, а потом направился к стойке. — Твой Хозяин не позволит тебе этого.

— Брось, Поттер, — отмахнулся Снейп и закатил глаза. — Снова твои бессмысленные обвинения…

— Расстегни пуговицу и закатай рукав, — сцепив зубы, бросил Поттер.

Он замер на возвышении по другую сторону от стойки.

Как так выходило, что каждый раз Джеймс возвышался? Это раздражало.

— Отвали, — рыкнул Северус. — Мы говорили о Лили…

— С которой ты никогда не будешь…

— Которая, как мы оба знаем, тебе не нужна, — заключил Северус.

В этом он не сомневался — Лили была для Поттера чем-то вроде завоеванного трофея. Демонстративное чересчур трепетное отношение к ней лишь подтверждало эту мысль. Только вот кроме Северуса никто будто не замечал этого.

— Как ты верно уточнил: знаем об этом только ты и я, — ехидно проговорил Поттер. — Лили — единственная, кто нужен тебе. Я — единственный, кто нужен Лили. А ты — единственный, кто нужен…

— Убирайся, — резко перебил Северус. Договаривать Поттеру не было нужды — Снейп уже увидел, что нужно в поверхностных образах его мыслей. Лучше бы не видел. Лучше бы никогда не пытался прочитать его сознание.

— Замкнутый круг, — не обратив ни малейшего внимания на него, сказал Джеймс.

— Тогда уж треугольник, — процедил Снейп. Поттер хмыкнул. — Убирайся.

— Не в этот раз, — оскалившись, сказал Джеймс. — Мы поговорим. Я знаю, что нужен твоему Хозяину. И я соглашусь на встречу с ним. Но только при одном условии.

Слова Джеймса о том, что он снизойдет до встречи с Волдемортом заставили Северуса улыбнуться. А условие Джеймса, при котором эта встреча произойдет, заставили его и вовсе нервно рассмеяться.

— Пошел. Вон, — выдавил он, сдерживая эмоции.

— Одно твое слово…

— Вон! — воскликнул Снейп, театральным жестом указывая на дверь.

— Нет.

Северус поднял палочку, направляя ее на Джеймса.

— Нападение на мракоборца? — протянул Поттер, поднимая бровь.

— Если потребуется, — многообещающе произнес Снейп, упрямо глядя противнику в глаза.

— Так-так-так… Детишки расшалились?

Они оба отпрянули друг от друга, не заметив, как склонились над стойкой настолько, что их разделяло не больше фута. Палочка Снейпа была прижата к горлу Джеймса, буквально вдавлена в плоть, так что, когда он ее убрал, то увидел на бледной коже красную точку.

А у входа стояла Беллатриса Лестрейндж.

Снейп выругался, когда понял, что Гермиона, судя по всему, заглушила колокольчик, из-за чего появление Беллы осталось незамеченным. Это было плохо, потому что появление таких людей лучше не упускать из виду.

И верно, окинув ее взглядом, Северус обратил внимание на необычное положение ее руки, скрытой за большим количеством юбок. Он мог поклясться, что в этот момент Беллатриса мысленно подбирает какое-нибудь гадкое заклинание.

Поттер, будучи аврором, еще раньше заметил, что Белла в одном движении от атакующей позы, а палочка ее уже в боевом хвате.

— Белла, — наигранно дружелюбно протянул он, — давно не виделись.

— Не скажу, что я этому не рада, — в тон ему ответила Лестрейндж.

Она так искренне улыбнулась, что Северус невольно залюбовался ее красивым лицом. Пока не поднял взгляд к глазам, в которых улыбка совсем не отразилась. Это выглядело несколько пугающе.

— Договорим в следующий раз, — бросил Поттер Снейпу, а потом стремительным шагом покинул книжный.

Белла проводила его фигуру взглядом, а потом повернулась к Северусу. Он осознал, что до этого никогда не оставался с ней наедине. И, видит Мерлин, он не хотел бы менять положение вещей.

— Девчонка установила неплохую защиту, я рада, что смогла снять все заклинания до того, как вы принялись бы махать палочками, — заявила Беллатриса, проходя в глубь помещения и изящно плюхаясь в одно из кресел для посетителей. Северус с ответом не нашелся. — Я знала, что дело никогда не было в грязнокровке Эванс, — довольно проговорила она, будто решила загадку, которая давно ее терзала.

— О чем это ты? — спросил Снейп, заинтересовавшись.

— Брось, — отмахнулась она, — о мальчишке Поттере, конечно.

Северус сцепил зубы, отворачиваясь к стойке. Развивать эту тему он не хотел, поэтому принялся складывать бумаги, разбросанные на столе. Он малодушно надеялся, что Беллатриса просто уйдет, хотя и понимал абсурдность этой надежды. Единственное, на что он рассчитывал, что ей так же неприятно находиться рядом с ним. Они редко пересекались, но, когда это случалось, ее черты лица складывались в презрительную маску, ясно демонстрируя, как Лестрейндж относится к безродному полукровке. Это не должно было его волновать, но почему-то всегда волновало. И когда Лорд на днях объявил о том, что принимает Снейпа в Ближний круг, первым его желанием было увидеть лицо Беллатрисы.

Он почувствовал прикосновение к своему плечу и вздрогнул, оборачиваясь. Беллатриса подошла к нему вплотную.

— Что же они все в тебе находят? — спросила она, разглядывая его лицо.

— Никто…

— Эванс, Поттер — они же что-то нашли, да? — проговорила она, не заметив реплику Снейпа — сегодня всем было выгодно игнорировать его. — Сам Темный Лорд сделал тебя приближенным.

Северус нервно сглотнул. Хотел отступить, но в поясницу уже упиралась стойка.

— Белла…

— Хочу попробовать тебя, — заявила она, и Снейп ошарашенно распахнул глаза. — Понять…

Ему бы спросить, что с ним сделает Темный Лорд, когда узнает о том, что он не смог оттолкнуть Беллатрису. А еще подумать о том, что скажет на это Рудольфус. А еще бы вспомнить о Лили, которой он был одержим.