Глава 11: Королевское прибытие (1/2)

***

Винтерфелл

Наконец, его наследники были представлены, все церемонии завершены, а соболезнования высказаны.

— Отведи меня в крипту, Нед. Хочу отдать дань уважения.

— Мы ехали с рассвета, любовь моя. Дети устали, им холодно и не помешает отдохнуть и подкрепиться. Мертвые могут подождать. — Серсея сказала это довольно спокойно, но Роберт понял, что она раздражена.

Он посмотрел на нее, затем многозначительно на ее брата, и, к счастью, Цареубийца отвел королеву в сторону. Нед, благослови его боги, взял факел и повел его ко входу в крипту. Кейтилин привлекла внимание Серсеи, предлагая им пройти в приготовленные для них покои.

Годы, похоже, сильно потрепали его друга: Роберт заметил на лице Старка глубокие морщины, черные круги под глазами, а в обычно ухоженной бороде поблескивала седина. По немного свободной одежде было заметно, что лорд Винтерфелла похудел в последнее время. И стал еще более мрачным и неразговорчивым, если такое вообще было возможно. Роберт понял, что потеря сына сильно ударила по другу.

И все же, Нед шагал уверенно и сильно, его спина была прямой, и он без труда открыл толстую дверь из железноствола, ведущую во мрак родовой усыпальницы. Король подал знак Селми, чтобы тот остался у двери. Старый рыцарь бросил на него неодобрительный взгляд, но он знал, что лучше не спорить.

— Я уж думал, что мы никогда не доберемся до тебя, — пожаловался Роберт, спускаясь по узким каменным ступеням. — Мне даже пришлось сесть на корабль, иначе ты мог бы увидеть меня только в следующем году!

— От Королевской Гавани до Винтерфелла всего около семнадцати сотен миль по дороге, — спокойно ответил Нед. — Ты бы добрался сюда максимум за четыре луны.

— Ба, королевская процессия ползет как черепаха, хотя мы и избавились от того кошмара, который моя женушка называла своей каретой. — Он фыркнул и положил руку на гранитную стену, чтобы удержать равновесие, продолжая путь все глубже в темноту. — Дождь и снег не помогали. Снег, Нед!

— Летние снега — обычное дело в это время года, — уголок губ друга дернулся намеке на улыбку. — Надеюсь, они не доставили тебе особых хлопот. Обычно снег тает с первыми лучами солнца.

По мере того, как они преодолевали все больше ступеней, становилось лишь холоднее. Только мягкое мерцание фонаря отгоняло кромешную тьму.

— Иные пусть заберут эти летние снега, — ругался Роберт, и из его рта вырывались облачка пара. — Во что это место превращается зимой? Я содрогаюсь при мысли об этом.

— Зимы у нас суровые, — тихо признал Нед, но затем его голос стал жестким. — Но Старки выстоят. Мы всегда так делали.

— Ты должен отправиться на юг, — увещевал Роберт. — Почувствовать вкус лета, пока оно не ушло. Сбросишь, наконец, свои толстые меха и почувствуешь на своей коже жаркий поцелуй солнца, попробуешь летнюю щедрость: дыни, персики, сливы, такие спелые и сладкие, не похожие ни на что, что ты пробовал раньше! Повсюду цветы, рынки ломятся от еды, летние вина так дешевы и так хороши, что можно опьянеть, просто вдыхая аромат. Все вокруг толстые, пьяные и богатые! — Роберт похлопал себя по животу и от души рассмеялся, но его друг оставался безрадостным, как ледяная глыба.

— Зима близко, — сказал Нед, и король вздрогнул от того, насколько зловеще это прозвучало. Он почувствовал, что друг не в настроении, поэтому пока решил оставить тему юга.

Нед никогда не любил праздного веселья, но почти семнадцать лет в качестве лорда Винтерфелла, казалось, высосали из него те крохи радости, что еще оставались. Они продолжали спуск в молчании, и к тому времени, когда Нед привел его на один из глубоких этажей, Роберт Баратеон задыхался. «Зачем Старкам понадобилось так глубоко зарываться в эту тьму?!» Тени плясали на стенах, пока они шли мимо бесконечных рядов каменных ниш, в которых каменные изваяния давно ушедших лордов Винтерфелла и Королей Зимы восседали на своих гранитных тронах. Они были мрачными, с суровыми и грозными лицами, у их ног лежали каменные лютоволки. А на их коленях — мечи, проржавевшие или рассыпавшиеся в пыль за сотни и тысячи лет.

Роберт дрожал от холода, что пробирал до костей даже сквозь толстый плащ, но Нед, казалось, вовсе не замечал его. Сейчас, как и много раз прежде, наблюдая за Недом, король готов был поверить в то, что говорили о Старках — в их жилах течет лед.

Наконец, они остановились у трех ниш.

— Вот, — сказал Нед, зажигая от своего факела тот, что был установлен в креплении на стене.

Роберт поборол желание развернуться и выбраться на свет, вместо этого он вгляделся в темноту. Дальше статуй не было; мерцающий огонь освещал пустые ниши, за исключением одной. Король медленно подошел к маленькой усыпальнице.

— Это твой мальчик, Нед? — спросил он не без печали.

— Да, — голос друга был хриплым. — Больше всего он любил лазить и карабкаться на стены и это убило его.

После небольшой паузы Роберт порылся во внутренностях своего плаща, достал незабудки, которые велел собрать Ланселю в пути, и аккуратно положил их перед могилой, после чего повернулся к Неду, сжав его плечо в знак поддержки.

— Прими мои соболезнования.

Он склонил голову и произнес тихую молитву за мальчика Неда, после чего вернулся к троице статуй и усыпальницам за ними.

Впереди на гранитном троне восседал величественный лорд Рикард Старк, справа от него стоял Брандон, а слева — она. Лианна. Его любовь, ушедшая до срока. Всех троих забрали безумие и жадность проклятых драконов.

Роберт Баратеон опустился на колени перед статуей своей прекрасной суженой и в тысячный раз беззвучно проклял этого насильника. Но вскоре его колени выразили протест жесткости холодного камня под ним, поэтому он неловко встал и посмотрел на статую своей возлюбленной. Каменщику удалось передать сходство с Лианной, но это был лишь холодный гранит, не передававший ее огня.

— Она была прекраснее, — сказал он, глядя на каменное лицо. Ах, если бы только Лианна была жива, она была бы его законной королевой, а не эта злобная кошка, на которой он был вынужден жениться! — Семь преисподних, Нед. Неужели ты должен был похоронить ее здесь, во тьме?

— Она — Старк из Винтерфелла, — прозвучал глухой ответ. — Здесь ее место.

— Лианна должна быть где-нибудь на холме, под фруктовым деревом, с солнцем и облаками над головой и дождем, который бы омывал ее, — продолжал сетовать Роберт.

— Я был с ней, когда она умерла, — напомнил Нед. — Она хотела вернуться домой, чтобы отдохнуть вместе с Брандоном и отцом. Я приношу ей цветы. Лианна… любила цветы.

Король осторожно обнял каменное лицо и провел по нему пальцами. Увы, им не суждено было быть вместе— все из-за проклятых драконов!

— Я убиваю Рейгара каждую ночь в своих снах. Снова и снова. — Ах, как сладок был звон стали и хруст костей, когда его боевой молот поражал Последнего Дракона; слаще любой песни, слаще плодов лета. — Но этого недостаточно! Тысяча смертей все равно будет меньше, чем он заслуживает.

— Нам пора возвращаться, Ваша Светлость, — вздохнул Нед. — Ваша жена будет ждать.

— Иной ее забери, — кисло пробормотал Роберт. — И если я еще раз услышу «ваша милость», насажу твою голову на колышек.

Фонарь едва освещал дюжину ярдов впереди, а остальную часть бесконечного коридора поглотила тьма. Боги, мысль о лестнице, ведущей наверх, не давала ему покоя. Если бы Лианна видела его сейчас, она бы смеялась и плакала: Демон Трезубца, испугавшийся лестницы!

— Пойдем, — наконец решился король, Нед потушил факел на стене и они медленно двинулись в обратный путь. Здесь, среди Королей Зимы, они были одни, их не тревожили посторонние взгляды и уши. — Ты, должно быть, удивляешься, почему я проделал такой долгий путь в Винтерфелл?

— Конечно, ради удовольствия от моей компании, — заметил Нед, и Роберт фыркнул. — Еще есть Стена. Вы должны увидеть ее, Ваша милость, пройтись по верхушке и поговорить с теми, кто на ней…

— Стена стоит уже сколько, восемь тысяч лет? Подождет еще немного, — отмахнулся он. Он и без посещения этой гигантской глыбы льда натерпелся холода более чем достаточно. — У меня есть более насущные проблемы. Сейчас трудные времена, и рядом со мной должны быть хорошие люди. Такие, как Джон Аррен, — он остановился и повернулся лицом к другу. — Такие, как ты.

— Я ваш, Ваша милость, — сказал Нед. — Всегда был.

— Я хочу, чтобы ты снова был рядом со мной, Нед, — признался Роберт. Воспоминания о том, как они вместе бегали по Орлиному Гнезду посещали его все чаще. Проклятый трон! Да если бы он знал, что значит быть королем, сбежал бы в Эссос на первом же корабле! Но нет, его приковали короной и троном, и он глупо сел на него. — Ты нужен мне в Королевской Гавани, а не здесь, на краю света! — Он тупо уставился в темноту, вспоминая бесконечную тягомотину правления. — Клянусь, сидеть на троне в тысячу раз труднее, чем завоевать его. Ты или Джон должны были занять его, а не я.

— У тебя было право, Роберт, — мягко возразил друг. — Никто бы не преклонил колени перед неопытным северянином, который следует за Старыми Богами.

— Неопытным? Без твоего плана это наши кости покоились бы на дне Рубинового брода. И плевать на претензии; победа была за нами, и мечи были у нас! — прогремел король, его голос отразился эхом от стен. — Драконы ушли, а вы поручили мне править. Законы — дело утомительное, а считать медяки — еще хуже. А люди… им нет конца. Вечно жалуются, вечно просят, и я сижу на этом проклятом железном стуле, пока мой разум не онемеет, а задница не станет сырой. Все они чего-то хотят… и как же они лгут. А все эти лорды и леди не лучше. Меня окружают льстецы и глупцы. Это может довести до безумия кого угодно, Нед. Половина из них не желает говорить мне правду, а другая половина не может ее найти. Бывают ночи, когда я жалею, что мы не проиграли на Трезубце. Ах, нет, не совсем, но…

— Я понимаю, — мягко сказал Старк.

Да, именно так. Нед был единственным, кто всегда его понимал! Брат во всем, кроме крови, а их шанс породнится забрал этот проклятый Рейегар! Роберт покачал головой, сделал несколько вдохов, чтобы успокоиться, и с улыбкой кивнул.

— Лорд Эддард Старк, нарекаю тебя Десницей короля!

Нед опустился на одно колено, и на мгновение воцарилась тишина.

— Ваша Милость, я недостоин этой чести.

Роберт усмехнулся.

— Если бы я хотел оказать тебе честь, я бы позволил тебе отказаться. Но нет, я хочу, чтобы ты управлял королевством, пока я буду пировать, пить и распутничать, чтобы поскорее сойти в могилу! — Он хлопнул себя по выпирающему животу. — Знаешь поговорку про короля и его Десницу?

— Король мечтает, а Десница строит?

— Одна рыбачка, с которой я однажды переспал, сказала лучше. Король ест, а Десница убирает дерьмо, — он разразился хохотом над собственной шуткой, но Нед, все еще тихо стоявший на коленях, не выглядел веселым; его лицо стало ледяным, как у каменных Королей Зимы, выражающих молчаливое неодобрение. Его смех быстро утих, когда он понял, что это не лучший способ вернуть друга на юг. — Черт возьми, Нед, ну хоть улыбнись! Говорят, зимой здесь так холодно, что смех человека застывает в горле и душит его до смерти. — Сейчас Роберт мог в это поверить. Здесь было лето, но было холоднее, чем в последнюю зиму в Королевской Гавани. Возможно, именно поэтому у Старков так плохо с юмором. — Приезжай на юг, я научу тебя снова смеяться, — подначил он друга. — Ты посадил меня на этот проклятый трон, теперь помоги мне удержаться на нем. Если бы Лианна была жива, мы были бы братьями, связанными кровью и привязанностью. Еще не поздно. У тебя есть дочь, а у меня — сын. Мой Джофф и твоя Арья соединят наши Дома, как когда-то могли бы мы с Лианной.

Нед побледнел еще больше, его лицо исказилось в гримасе.

— Она слишком юна, ей всего одиннадцать.

— Достаточно взрослая для обручения. Брак может подождать несколько лет. А теперь встань и скажи «да», черт тебя побери!

В стальных серых глазах блеснула нерешительность, и Нед тяжело вздохнул.

— Мне больно это говорить, но Арья не подходит на роль королевы. Ни сейчас, ни когда-либо еще. Моя дочь более дикая, чем Лианна и Брандон вместе взятые. Она скорее перережет горло вашему сыну, чем позволит ему прикоснуться к ней.

Роберт снова разразился хохотом: маленькая Арья не только была похожа на свою тетю, но и взяла с нее пример! Но это было вполне объяснимо. По правде говоря, если бы Джоффри не был его сыном, Роберт не желал бы его видеть рядом с дочерью друга. И где же он ошибся с этим мальчиком? Мирцелла и Томмен гораздо лучше. Король покачал головой: он не годился на роль отца, как не годился для того, чтобы править.

— Я понимаю, Нед. Ты не хочешь расставаться с еще одним ребенком так скоро, — кивнул король, довольный своим выводом. Санда, или как там ее звали, тоже не годилась. Но это не было проблемой. — Как насчет моей Мирцеллы для твоего наследника? Она хорошо воспитана, красивее своей матери и с большим умом! Лучшей женщины для твоего мальчика не найти во всех Семи Королевствах. Они ровесники и могут скоро пожениться.

Он видел Робба Старка во дворе. Мальчик выглядел наполовину Талли, наполовину Старком, но у него было тело воина, приятная улыбка и хорошие манеры. Роберт никогда не был хорошим родителем, но он хотел, чтобы его дети поступали правильно. И это была достойная пара для его дочери, если таковая вообще существует.

— Ничто не доставит мне большего удовольствия, Ваша Светлость, — с сомнением вздохнул Нед. — Все эти почести неожиданны. Могу я получить немного времени на размышление? Я должен сказать жене…

Боги, неужели его колено еще не устало?

— Да, да, скажи Кейтилин, — Роберт потянулся вниз, без труда поднял Неда на ноги и похлопал по плечу. — Только не заставляй меня ждать. Ты же знаешь, я не самый терпеливый из мужчин.

***

Появление Бенджена Старка было неожиданным, но, оглядываясь назад, он должен был предвидеть появление в Винтерфелле Первого разведчика. К счастью, они никогда не встречались лично, поэтому Черный волк не мог узнать его. Лорд Старк мог вспомнить его, но с тех пор, как тот был в Черном замке прошли годы, и Манс решил рискнуть. Даже отпустил бороду. И вот, он в Великом чертоге, по требованию одного из рыцарей продолжает играть на лютне, но взгляд его сосредоточен на высоком столе. Стражники у стен внимательно следили за ним, и это заставило бы насторожиться, если бы другие барды не были под таким же пристальным вниманием.

Король был совсем не похож на того несравненного воина, о котором слагали песни. Всего лишь толстяк, склонный к пьянству. Вот и сейчас его лицо покраснело от переизбытка вина, пока он на глазах у всех лапал служанку. Нет, Роберт Баратеон не представлял угрозы. Единственным оружием, которое он мог поднять, был кубок с вином.

Однако волки, они … тревожили. Лорд Старк за десять лет стал еще более грубым и опасным, чем Манс помнил. Сейчас он был невозмутим, но иногда украдкой поглядывал на золотоволосых королевских детишек. С чего бы? Сам Винтерфелл тоже изменился. Замок всегда был грозной крепостью, но теперь он буквально кишел настороженными стражниками. Его едва пропустили внутрь, даже с его умением петь и убалтывать. Пронести в замок кинжал и короткий меч не удалось бы, и теперь они лежали в его комнате в таверне. Абель был очень рад, что додумался оставить оружие — проверка на входе во внутренний двор становилась все строже, и даже кинжалы не допускались, если ты не был высокородным.

Но самым большим шоком стало то, что за детьми Старка по пятам ходили лютоволки! Причем, за всеми. И если слухи не врут, то у самого волчьего лорда тоже есть щенок. Гребаный лютоволк способен без труда оторвать человеку конечность. А тут сразу целая стая! Манс готов был спорить на свою лютню, что все Старки — варги. Щенки или нет, но на любого другого давно бы уже напали. Значит, Старые боги благословили Королей Зимы, несмотря на их потери.