Экстра 2. «Да подавитесь вы своим домкратом!» – или почему так важно разговаривать друг с другом. (1/2)
– Привет, ты как? – Сэм подсел ко мне за стол в столовой.
– Всё в норме, – уткнувшись в тарелку, попытался дистанцироваться от парня.
Вопрос альфы не был дежурным, выглядел я в последнее время неважно. Очень уставал, помогая в лазарете. Прошла неделя с момента нападения на лагерь.
Поэтому работы у меня и докторов было хоть отбавляй. Отдыха не видел ни днём, ни ночью. Добравшись глубоко заполночь к себе в комнату, я падал на кровать от усталости. Но стоило закрыть глаза, появлялись картины страшных ран, откусаных пальцев, разодранной до кости плоти…
Из наших пациентов выживут не все, это было ясно как белый день. Уже сейчас я отмечал значительное ухудшение состояния у нескольких альф. Должно быть, развивалась раневая инфекция.
Доктор Томпсон и ассистент давали им какие-то экспериментальные препараты. Возможно, созданные в лаборатории медкабинета антибиотики. Однако особого успеха они не достигли.
Оказывается это очень страшно – наблюдать, как на твоих глазах медленно угасает человек. Смерть имеет ужасный запах. И я, кажется, уже начинаю его ощущать в лазарете…
– Если нужна какая-либо помощь, дай знать. Всегда помогу, чем смогу. У меня тоже сейчас клиентов практически нет, – Сэм немого намёка не понял, продолжая разговор.
И чего он пристал то? Не скажу, что этот альфа был мне неприятен как человек, скорее даже наоборот. После того недоразумения, когда Сэмвелл пришёл извиняться, а я на него направил незаряженный пистолет, мы вполне неплохо нашли общий язык. На следующий же день мне стало совестно и стыдно за своё поведение.
И решив извиниться теперь уже сам, я навестил Скотта в салоне. Там то и выяснилось, что парень он отличный: весёлый, отходчивый, легко идёт на контакт, и вместе нам клёво проводить время. Однако после увиденного не так давно, я чувствовал себя рядом с ним неловко!
И надо же мне было тогда пойти к Сэмвеллу на ночь глядя, порадовать новостью! До сих пор как наяву если воспоминанаю об этом, перед глазами встаёт картина слившихся в страстном порыве тел. При этом бледная кожа Сэма так красиво гармонировала со смуглой Матео, что хоть сейчас за кисть берись!
Не скажу, что об интиме я совсем уж ничего не знаю. Мелвин просвещал меня о половом контакте, о строении половых органах и тому подобном. Пару раз удавалось украдкой почитать его любовные романы. Однако там так тупо и смешно всё описывалось.
«Он вставил свой клинок в ножны любви омеги», – не бред ли? Как будто если читатель такой книги прочтёт слово «член» или «пенис», у него непременно вытекут глаза.
Увиденное же тогда в салоне не шло ни в какое сравнение с теми книжками. Вот где была страсть…и любовь. Иначе не скажешь, ведь Сэм так горячо отдавался Матео. А тот в свою очередь так же жадно его брал. И почему эта парочка не удосужилась закрыть дверь?! Хотя, возможно запора на двери салона и не было вовсе. Но мне то от этого не легче!
Раньше подрастающий организм нет-нет да и ощущал какое-то непонятное томление. С наступлением пубертата изредка случались мокрые сны. Однако никогда ещё я не испытывал влечение к кому-то конкретному. Но после того случая всё изменилось.
Теперь моим тайным и постыдным желанием было оказаться там не в роли невольного свидетеля. Мне хотелось оказаться зажатым между их красивыми телами, чтобы руки этих альф скользили не только по коже друг друга, но и по мне, чтобы…
«Стоп, стоп, стоп, Ал! Прекращай поток этих мыслей!» – спасибо тебе, дорогая совесть. Ты никогда меня не подводила.
Закончив с трапезой, я отнёс посуду в помывочную и быстро ретировался. Сэм ещё что-то пытался вслед сказать, однако я сделал вид, будто не слышу. И без того лицо пылало после горячих воспоминаний.
Дни тянулись за днями, неотличимые один от другого. Моё стандартное расписание включало в себя ранний подъём, утренние процедуры в лазарете, завтрак, помощь докторам, ужин, вечерние манипуляции с больными и сон от случая к случаю.
Последний всё реже меня посещал. Сказывалось сильное эмоциональное напряжение. Кажется, я не был готов психологически к тому, через что приходилось проходить сейчас… Прошла ещё неделя, в течении которой умерло трое. За последующие две недели ещё пять человек ушли от нас.
Кто-то умирал спокойно, словно заснув. Кто-то метался в агонии и кричал от боли как раненый зверь. Как-то я подошёл к такому пациенту, сменить повязку на культе: альфе пришлось по колено ампутировать ногу. Человек не мог лежать спокойно, его мучила лихорадка и одолевал болезненный бред.
– Ники, это ты? – я уже заканчивал с перевязкой, когда руку схватили пальцы альфы. – Ники, братик мой, как ты вырос…
Мужчина посмотрел на меня болезненным взглядом. Однако на лице его расцвела улыбка.
В следующую же ночь этого альфы не стало. Я сидел рядом, держа его за руку. А он не переставал видеть во мне своего, очевидно, уже покойного брата-омегу. От этого гримаса боли на измученном лице хоть иногда, но сменялась улыбкой. На утро ко мне подошёл доктор Вилсон:
– Алрой, ты всю ночь пробыл в лазарете? Так нельзя! Иначе и сам скоро на больничной койке окажешься. Сегодня даю тебе выходной, – заметив, что я собираюсь протестовать, Адам Вилсон резко добавил,– возражения не принимаются! Сейчас же отдыхать!
Я поплёлся сдавать халат и перчатки Мелвину, спорить с ассистентом дока, когда он так решительно настроен, бесполезно. Мел ожидаемо заметил моё разбитое состояние. В родных глазах отразился испуг.
– Бог мой, сынок, выглядишь ужасно! Так, я доку такую головомойку устрою! Эксплуататор несчастный…
– Пап, угомонись, – да, я изредка называл так Мелвина, когда того нужно было быстро привести в чувства.
Иначе эта эмоционально – взрывоопасная бомба может и впрямь лишить лагерь одного из докторов.
– Во-первых, никто меня не заставлял, эту ночь в лазарете я провел по собственной воле, – обняв Мелвина за плечи, я запечатлел на правой щеке отчима поцелуй. – Во-вторых, Вилсон уже выпнул меня отдыхать.
Второй поцелуй достался левой щеке Мела.
– Мой маленький, ласковый котёнок, – отчим обхватил ладонями моё лицо, притянув к себе и тоже чмокнул в лоб.
Мне нравилось вот так просто миловаться с родителем, никогда это не вызывало стыда или неловкости. Да и почему должно быть чем-то постыдным проявление чувств к самому близкому и родному человеку?
Однако Мелвину нужно было работать, поэтому, пожелав отчиму хорошего дня, я направился к себе в комнату. Выйдя из медкабинета, невольно наткнулся взглядом на альф, несущих носилки с телом умершего ночью. Рука, которая не так давно сжимала мои пальцы, безжизненно болталась в воздухе…
К горлу подступил тошнотворный комок. Значит, сегодня без завтрака. В последнее время я часто пропускал приёмы пищи, так что ничего страшного не произойдёт и сейчас.
На складе, прежде чем пойти отдыхать, заглянул к Ричарду. Омега мучился от токсикоза. Поэтому единственное, что он мог утром употребить – кислый ягодный отвар. Вот и сидел он сейчас, цедив напиток мелкими глотками.
Раньше я с лёгкостью мог вывалить Ричу все свои переживания, страхи и прочее. Ведь этот омега успел стать мне достаточно близким человеком. Наверное, это и называется дружбой?
Но сейчас Рич в положении и нервничать ему нельзя. Да и не хотелось мне отягощать и без того нелёгкие будни будущего папочки своими жалобами и нытьём. Поэтому рядом с Ричардом я всегда улыбался и умело держал маску беззаботности.
Проведав друга, я быстро сполоснулся и завалился в кровать. Сон не шёл. Перед глазами стояла рука того альфы, что умирая звал своего брата. Казалось, я и сейчас слышу его слова, перемежающиеся стонами боли.
Неожиданно в дверь постучали. Раздался голос Сэма:
– Ал, ты тут?
– Да, в чём дело? – я натянул одеяло до подбородка, так как спал в последнее время голышом. Было очень жарко, да и без стука ко мне никто не заходит.
– Можно войти?
Получив положительный ответ, Сэм нерешительно протиснулся в комнату.
– Выглядишь ещё хреновее, чем при нашей последней встрече.
– Ты умеешь делать комплименты, – зачесался нос, и я рефлекторно отпустил одеяло, ибо был правшой. А левая рука в этот момент служила страховкой. придерживая одеяло на поясе.
Поэтому в следующее мгновение моя голая грудь предстала перед неподготовленным взором Сэма. Было даже немного забавно наблюдать, как глаза альфы округляются. А вместе с глазами ещё и рот открылся, принимая форму буквы «о». Ну а что, я же видел его голышом. И не только его…
– Эм, я хотел сказать… – Сэмвелл пытался вернуть себе самообладание. Однако пока не преуспел в этом.
Решив «добить» альфу контрольным в голову, я как бы невзначай вытащил из под одеяла голую ногу, свесив её с кровати и демонстрируя во всей красе до самого бедра.
– Я-я-я хотел предложить тебе…прийти на стрижку, а то волосы над глазами очень длинные. М-м-мешают, наверное, – сказав наконец-то то, что хотел, Сэм быстро ретировался из комнаты.
И чего он так руки сложил в области паха? Я не собирался его бить. Странный какой-то он сегодня.
Удивительно, но после визита Сэмвелла, я быстро смог заснуть. Меня словно перезагрузили, настолько исцеляюще подействовало пусть и не долгое общение с Сэмом. Этот парень был воплощением простодушия граничащего с наивностью. И даже окружающих мог «заразить», меня так уж точно.
Проспал я практически весь день. Проснувшись, глянул на механические наручные часы: до ужина оставалось больше получаса. Успею заскочить в салон. Подстричься действительно не помешало бы. Раньше это всегда делал Мелвин. Однако умений у него было маловато, и после стрижек отчима я чаще всего напоминал своей причёской старую обувную щётку. Поэтому сам Мел предпочёл волосы отращивать.
Накинув первое, что вывалилось из шкафа, я вышел из комнаты. Дневная жара немного спала. На лагерь опустилась вечерняя прохлада. По телу, прикрытому лишь майкой-борцовкой и удлинёнными шортами, побежали мурашки.
Чтобы согреться, я сразу взял быстрый темп и вскоре дошёл до салона. И всё бы ничего, но дверь снова была открыта… У меня возникло дежавю, поэтому, замедлив шаг, я нерешительно замер перед входом.
«А вдруг они там опять это делают?» – шальная мысль проскользнула так быстро, что я не успел её остановить.
Неожиданно до слуха долетел голос Матео. Он явно был внутри, но почему альфа так зол? Прислушавшись, я смог различить сказанное:
– Мне блядь не нравится, что он крутится постоянно около тебя! И смотрит так слащаво! Нутром чувствую, эта сука имеет на тебя виды, Сэм.
– Не понимаю, о чём речь, Мати. Ты преувеличиваешь, – Сэмвелл отвечал спокойно, словно и не его альфа только что чуть ли не ядом плевался от ревности.
– Ещё раз эта личность покажется в поле твоей досягаемости, я лично переломаю эти маленькие ручонки…
И тут меня словно оглушило. Да они же обо мне говорят! «Сука», «маленькие ручонки» – явно описание омеги. И так как к Ричарду Матео ревновать бы точно не стал, Мелвин ни с кем из альф лагеря дело иметь отказывается вовсе, остаюсь только я …
Стало от чего-то очень больно и обидно. Понимаю, Матео не хочет, чтобы кто-то сближался с его возлюбленным. Ну так я ведь стараюсь держать дистанцию!
Неужели даже просто поговорить с Сэмом нельзя? Зачем Матео про меня так?! Выходит, всё это время альфа считал меня навязчивым прилипалой? Или выставляет всё в таком свете для Сэма?
Да наплевать, не хочу быть камнем преткновения в отношениях этой парочки. Развернувшись, я быстрым шагом удалился. В столовой уже начинал собираться народ. Надо было рубашку накинуть, не пришлось бы сейчас попадать под обстрел жадных глаз.
Стоило перед носом оказаться тарелке с едой, как снова накатила дурнота. Оглядевшись я понял, что остальные едят с удовольствием, и лишь для меня запах еды был неприятен.
Я и сам не мог понять, откуда вдруг возникло такое отвращение? Словно передо мной стояла тарелка с землёй к примеру, а не с кашей. Пересилить себя и съесть хоть ложку не получилось. Но и выбрасывать пишу, что доставалась обитателям лагеря большим трудом, рука бы не поднялась.
Оглядевшись вокруг, заметил знакомую физиономию молодого рыжего альфы, который часто крутился рядом с Мелвином. Он как раз ожидал, когда ему принесут порцию.
– Приятного аппетита, – на меня удивлённо уставилась пара зелёных глаз. Ещё бы, в столовой я отродясь не помогал.
Поспешив ретироваться, пока у альфы не возникло лишних вопросов, я покинул пределы столовой. Солнце уже наполовину скрывалось за линией горизонта. Лагерь постепенно окутывали сумерки.
Вокруг стояла тишина, нарушаемая лишь стрекотанием ночных насекомых и особо громкими возгласами ужинающих в столовой. Казалось бы, картина очень умиротворяющая. Но от чего-то у меня внутри разрасталось странное и непонятное чувство.
Я словно был чем-то сильно напуган. Но причин для страха нет! Я в безопасности, в лагере, Мелвин со мной, всё ведь хорошо…
Страх продолжал расти, забирая у меня контроль над разумом. Сердце колотилось в груди как бешеное. Я стоял на месте, не в состоянии сделать и шага. В ушах громким набатом стучал пульс. А воздух словно не мог попасть в мои лёгкие, не получалось сделать полноценный вдох. Я начал задыхаться…
– Ал! – словно из-за стены до меня доносился чей-то голос, но пелена слёз застилала глаза, и я не мог ничего разглядеть перед собой.
– Алрой, что с тобой?! – это точно голос Сэма, лишь его и успел выловить мой беснующийся в агонии разум.
Когда казалось, что вот-вот, ещё немного и я умру, уютная бессознательная пустота раскрыла передо мной свои объятия.
«Где это я?» – после пробуждения чувствовал себя ужасно разбитым, так что даже не сразу узнал помещение медкабинета. Лишь спустя минут пять бездумных разглядываний обстановки вокруг, удалось понять, где я нахожусь.
За окном небо только начинало светлеть. Значит, наступало утро. Это что же получается, я в отключке всю ночь провалялся?
Вдруг в углу, который плохо освещался светом настольной лампы, заботливо оставленной кем-то включённой, послышался шорох. Бросив туда взгляд, получилось разглядеть сидящую на стуле фигуру. Ещё через мгновение раздался бархатистый голос:
– Как себя чувствуешь? Дока позвать? – вот уж кого не ожидал увидеть сейчас, так это Матео.
Рядом с настолько красивым человеком я чувствовал некоторую неловкость. В нём было идеально всё, на мой взгляд. Не удивительно, что такой альфа смог завладеть сердцем Сэма. Но какого чёрта он забыл здесь?
– Я в норме, – голос был хриплым, когда я наконец-то решился ответить. – Ты тут как оказался?
– Не помнишь? Мы с Сэмом тебя обнаружили недалеко от столовой. Выглядел ты при этом жутко. Что стряслось, Алрой, кто-то тебя обидел? – Матео немного наклонился вперёд, и я смог разглядеть в тусклом свете выражение его лица.
В нём читалось явное беспокойство. Удивительный человек, этот Матео. Я бы только радовался, случись подобное с кем-то, к кому ревновал бы возлюбленного. Или это я настолько мерзкий?
Альфа ждал моего ответа, пришлось снова прохрипеть:
– Никто меня не обижал. Сам не знаю почему, просто вдруг как-то поплохело.
– Ясно. Мы очень испугались за тебя. Сэм себе места не находил, пришлось эту истеричку силой отправить спать. Твой отчим немногим отличался, кстати.
А вот то, что Мелвин оказался в курсе моего состояния, было плохо. Теперь весь мозг выест чайной ложечкой.
Честно признаться, я и сам испугался случившегося. Раньше такого никогда не происходило. С моим организмом очевидно творилось что-то неладное.
– Пойду, оповещу доктора Вилсона, что ты пришёл в себя.
– Спасибо, – я был искренне благодарен Матео за то, что присматривал за мной, пока я находился в бессознанке.
Неудивительно, что они с Сэмом были парой: настолько хорошие люди должны быть вместе!
– Ну что, партизан, как ты тут? Я ведь ещё утром неладное заметил! – Адам Вилсон явился быстро, видимо, сегодня он присматривал ночью за пациентами лазарета.
– Сейчас хорошо себя чувствую. Извините, что доставил столько хлопот…
– О чём речь, Ал, какие хлопоты! Тебе явно было очень плохо, док впервые таким испуганным выглядел, так как не знал, чем помочь. Сам то понимаешь, что случилось? Очень похоже было на некий приступ.
Я лишь отрицательно помотал головой.
– Можно уже пойти к себе комнату? – в медкабинете было прохладно, меня начинало немного колотить. Майка и шорты практически не давали тепла.
– Держать тебя здесь насильно я не могу. Но лучше бы сейчас одному не оставаться, Алрой. Приступ может повториться.
– Я побуду с ним до утра, – Матео, зачем-то вернувшийся вместе с доктором Вилсоном неожиданно подал голос. – Просто Сэм попросил…
Альфа покрылся румянцем за пару секунд, пока я ошарашено на него пялился. Оказывается люди со смуглой кожей могут так ярко краснеть. А чего он смутился то? Во всяком случае, лучшей перспективы не было, поэтому в комнату я отправился всё ж таки вместе с Матео.
– Извини, у меня тут немного не прибрано, – настала моя очередь краснеть.
Гостей я не ждал, поэтому грязные вещи кучей лежали на стуле, носки сиротливо ютились в углу комнаты, а на постели творился полнейший кавардак.
Быстро поубирав всё, так что появилось подобие порядка, я усадил Матео на кровать. Ну не на жёстком же стуле альфе сидеть до самого утра. Сам уселся с противоположной стороны кровати, по-турецки подгибая под себя ноги.
– Тебе бы прилечь, – краснота лица Матео не спадала, переходя на уши. С ним точно всё в норме?
– Не вижу смысла, всё равно спать не буду.
– Почему?
– За день выспался. Да и в последнее время бессонница мучает, – я и сам себе не мог объяснить, по какой причине так разоткровенничался и выдал Матео то, о чём даже отчиму не рассказывал.
– Я почти не помню своего папу, но одно в памяти отложилось: в детстве, когда я заснуть не мог, он пел мне песенку. Очень помогало. Хочешь и тебе спою?
Я скептически изогнул бровь:
– Песенку? Мне?
– Ну да, давай, ложись. Вот так, – уже через мгновение я лежал на кровати, укутанный в одеяло. В то время как Матео гладил мои икры через ткань и напевал:
« За окном мигают звёзды
И тихонечко поют.
У меня спросили звезды:
« Как ребёночка зовут?
Нам отдай его скорее.
Будет вместе веселее».
Ну а я им отвечаю:
« Без него я заскучаю…»
Под тихий напев глупой детской песенки, я и сам не заметил, как заснул.
Утро началось с ощущения, что во мне сейчас просверлят дыру. Настолько колким был взгляд, направленный в мою сторону.
В лагере лишь немногие могли похвастаться таким умением. Но ещё не открыв глаза, я уже знал, что это Мелвин явился по мою душу. Несмотря на свою мягкость и утонченность, порой он мог превращаться в сущего дьявола.
– Ал, я вижу, что ты уже не спишь.
Разлепив глаза, и впрямь увидел сидящего на стуле Мелвина. Его руки были сложены на груди, а губы недовольно поджаты.
– Признавайтесь, молодой человек, как давно у тебя начались проблемы со здоровьем? А то мне тут одна рыжая сорока на хвосте принесла, что ты оказывается вчера и от еды отказался.
– Пап…
– Не прокатит. Рассказывай всё, как на духу. Иначе сдам в лапы Томпсону, пусть обследует тебя всего вдоль и поперёк.
Это уже была явная угроза. Фанатичность дока по отношению к своему делу меня реально пугала. Поэтому пришлось всё выложить отчиму: и про проблемы с сном, и про отсутствие аппетита, доходящее до отвращения к еде. По окончанию моего рассказа, у Мелвина глаза были на мокром месте. Не сдержав порыва, он уселся ко мне на кровать и крепко обнял.
– Бедный мой мальчик, сколько выпало на твою долю! В таком возрасте на свиданки бегать нужно, в кино с альфой на задний ряд, а тут этот ужас кругом… – ну вот, теперь придётся его успокаивать. А это дело не из лёгких.
Проплакавшись Мелвин резюмировал:
– Сынок, думаю, у тебя депрессия. Что совсем не удивительно, учитывая в каком постоянном стрессе ты живёшь последние три месяца.
– Почему сразу депрессия? Может, это авитаминоз какой-нибудь…
– Я знаю, о чём говорю, Ал, – Мелвин невесомо гладил меня по волосам. Едва взглянув ему в глаза, я понял, что отчим и вправду не сомневается в поставленном «диагнозе».
Его же подтвердил и доктор Томпсон:
– Все симптомы на лицо, – Мелвин притащил меня в медкабинет после завтрака, во время которого тщательно следил, ем ли я. Хорошо, что сегодня не было такого приступа дурноты.
– Но должен признаться, от психиатрии я далёк. И тот приступ вчерашний не совсем вписывается в картину болезни.
– Могу предположить, что это была паническая атака, – Адам Вилсон, всё это время работавший за микроскопом, неожиданно оторвался от своего занятия.
– С чего ты это взял?
– У моего бывшего молодого человека случалось нечто похожее. Психотерапевт ставил такой диагноз, – док ничего не ответил, однако вид имел крайне недовольный.
Я уже был осведомлён о их особой связи с ассистентом. Случайно застукал однажды в лаборатории. Ещё помню как меня это шокировало: у нас полный лазарет больных, а они тут зажимаются!
– Если это так, то помочь чем-то я не в силах, извините. Могу только посоветовать меньше нервничать. А ещё где-то на складах, кажется, имелся небольшой запас сухих трав с успокаивающим эффектом.
– Я думаю, что его нужно от работы в лазарете отстранять. Насмотревшись на такие ужасы, кто угодно заболеет! – Мелвин переживал за меня, однако это было уже слишком. Я собирался было возмутиться, как вступился доктор Вилсон:
– Это было бы неправильно. Алрою нравится этим заниматься. Лишив его сейчас любимого дела, состояние парня мы не улучшим. Скорее совсем наоборот, от безделья он погрузится в депрессию ещё больше. А что-то мне подсказывает, мыть тарелки или драить в общаге пол он не пойдёт. Да и человеку, который интересуется медициной, травмы пациентов вовсе не кажутся каким-то ужасом.
– Однако, Алрой, с тебя снимается часть обязанностей. Теперь будешь заниматься только не тяжёлыми пациентами и Ричардом. И не забывай следить за питанием и режимом сна! – док сурово глянул на меня поверх очков. Под этим взглядом так и тянуло встать по стойке смирно и отрапортовать: «Есть, сэр!»
С тех пор мои дни потянулись в более размеренном темпе. Но от этого не переставали быть однообразными.
Я честно старался ложиться пораньше. Но каждый раз крутился в кровати до глубокой ночи, а порой и до самого утра. С приёмами пищи было ничуть не лучше. И пусть теперь у меня в ежедневном графике появилось время на обед, втолкнуть в себя что-то удавалось с большим трудом. Ещё и Мелвин постоянно интересовался у работников столовой, ел я или нет. Хорошо хоть вместе со мной на обед не ходил.
Тогда в голову пришла одна хитрость: я сказал, что кушать в столовой под пристальным вниманием альф мне некомфортно. После чего мою порцию стали складывать в контейнеры, которые я таскал к себе в комнату. Честно, каждый раз пытался съесть хоть немного. Я понимал, чем грозит моему организму дефицит питания. Но сделать ничего не с этим не мог.
Вот и сегодня мой ужин проходил в комнате в гордом одиночестве. Получилось влить в себя несколько ложек супа. Остальное я каждый раз сливал в канализацию, перестраховываясь от проверок Мелвина.
Я как раз спустил в унитаз порцию тушёных овощей и выходил из санузла с контейнером в руках, когда в комнату зашёл Сэм:
– Прости, Ал, я стучал! Но никто не отвечал, испугался, вдруг у тебя опять этот приступ… А это что?
Альфа указал на пустой контейнер в моих руках. Что сказать? Посуда грязная, поэтому сбрехать, будто бы я её там мыл не получится. Скащать, что выбрасывал недоеденное, тоже не прокатит: остатки пищи сдавали в столовую обратно, их вроде бы, пускали на удобрение.
Вот и стоял я как истукан, бестолково открывая и закрывая рот. Сэм первым нарушил тишину. Альфа подошёл ко мне, вытаскивая из рук контейнер с ложкой. Оказывается, всё это время я так сильно их сжимал.
– Что же с тобой творится, Алрой? – Сэм обхватил ладонями моё лицо, так всегда любил делать Мелвин. Однако чувства, возникшие у меня от этого прикосновения, кардинально отличались…
– Мы все за тебя переживаем. От того омеги, что тогда держал меня на мушке и сыпал ругательствами, осталась лишь тень. Ал, пожалуйста, вернись! – я увидел в глазах Сэма слёзы. – Понимаю, что после спокойной жизни в бункере, ты всего за три месяца прошёл через настоящий ад. Тут у любого бы начались проблемы. Но не оставайся с этим один на один…
Сам не могу сказать, что сподвигло меня так поступить в тот момент. Просто сердце переполнилось таким чувством благодарности и любви к альфе напротив, что я не смог не выразить это. Наклонившись вперёд, поцеловал склонившегося надо мной Сэма в губы. Быстрое, невесомое касание словно разряд тока пустило по телу.
Сэмвелл ошарашено смотрел на меня. Однако, вопреки моим худшим ожиданиям, после этого последовал не разбор полётов. Сэм не ушёл из моей комнаты и даже не спросил: «Что ты делаешь?!»
Альфа наклонился ко мне ещё ближе и теперь уже сам коснулся моих губ. Его феромон с нотками мяты и каких-то горьких трав резко усилился.
Поцелуй становился все более жадным. Внизу живота появилось странное ощущение тяжести и тепла. Я со смущением отметил, что стал мокрым между ягодиц. Руки альфы опустились на талию, притягивая меня к горячему, твёрдом торсу Сэма. Кончик юркого языка проник в мой рот. От этой чувственный ласки я не смог сдержать стона.
– Сэми, у вас тут всё в порядке… – на пороге комнаты застыл ошеломлённый Матео.
Чёрт, дверь то за собой Сэмвелл не закрыл! Альфы смотрели друг на друга в абсолютном молчании. Сбросив с талии руки Скотта, я принялся сбивчиво оправдываться перед Матео:
– Я всё объясню! Это не то, что ты подумал! – фраза прозвучала в точности так, как писали авторы любимых Мелвином романов. В жизни бы не подумал, что буду нести такой бред. Однако, что-то нужно было срочно сказать!
Надо взять вину на себя. Нельзя чтобы из-за меня они поссорились или расстались! Не хочу быть тем, что разрушит эти отношения.
– Это я сделал. Всё не так, Матео, ты не правильно понял, всё не так… – я не сразу понял, что охватывающее меня чувство страха, очень похоже на ощущение, что возникло в начале первого приступа.
В такой ситуации неудивительно нервничать. Поэтому новый приступ я заметил слишком поздно, когда воздух уже с трудом поступал в лёгкие.
На глазах выступили слёзы, а я и слова больше сказать не смог, только открывал рот, как выброшенная на сушу рыба. На лицах альф растерянность тут же сменилась изумлением, а после – испугом.
– Ал, что случилось?! – Матео подбежал к нам и, схватив за плечи, развернул меня к себе лицом.
– У него приступ, нужно бежать за доком, – Сэм собирался рвануть к выходу, когда Матео схватил его за руку, останавливая.
– Это бесполезно, док ничем помочь не сможет. Нужно как-то успокоить его. Давай-ка присядем, родной, – подхватив меня на руки, альфа пошёл к кровати.
Усадив на неё моё полубессознательное тело, Матео устроился рядом. С другой стороны вскоре пристроился Сэм. Удивительно, но вдыхая смешанные феромонов этих двоих, мне становилось чуточку легче.
– Ал, тебе нужно дышать вместе со мной. Просто повторяй каждый мой вдох и выдох, – Матео держал меня за плечи и демонстрировал, как я должен делать глубокий вдох и медленный выдох.
Я зацепился сознанием за этот факт и пытался повторять за альфой. Получилось далеко не сразу. Но всё же, спустя продолжительное время, я пришёл в себя. Даже в обморок не бахнулся в этот раз. Глубокий взгляд карих глаз напротив словно пленил меня. Поэтому и после того, как приступ закончился, я продолжал смотреть на Матео.
– Прости. Мне нельзя было целовать твоего возлюбленного. Ты такой хороший человек, а я поступил с тобой по-свински, – глаза защипало. Непрошеные слёзы снова были готовы пролиться из глаз.
– Не прощу, – слова, произнесённые глубоким бархатистым баритоном, больно резанули по сердцу.
– Я понимаю…
– Не прощу, если и меня не поцелуешь тоже. Мы с Сэмом идём в комплекте, это нечестно, что ему сладкое досталось, а мне – нет.
Я не сразу понял, о чём говорит альфа. И когда смысл его слов наконец-то дошёл до моего сознания, кровь бросилась к лицу. Я нерешительно посмотрел на Сэма, тот только улыбнулся, соблазнительно прошептав:
– Рекомендую, Ал, Мати очень хорош в поцелуях.
Прислушавшись к собственным чувствам, понял, что мне хочется поцеловать и Матео! Это нормально вообще?
Заниматься самокопанием и дальше мне не позволили. Взяв моё лицо за подбородок, Матео повернул его к себе и сам поцеловал. Альфа действовал сначала нерешительно и осторожно, словно ожидая сопротивления с моей стороны.
Когда его не последовало, губы и язык Матео стали куда настойчивее и напористее. Неожиданно я ощутил, как голую шею и верхнюю часть спины тоже покрывают поцелуями. Это Сэм не стал стоять в стороне.
От двойной ласки моё тело стало само на себя не похоже. Каждое касание альф вызывало отклик сродни электрическому разряду, прошибающему всё тело.
Пока язык Матео во всю хозяйничал у меня во рту, руки альфы тоже решили начать действовать. Скользнув мне под футболку, горячие пальцы прошлись вверх по торсу и стиснули чувствительные как никогда горошины сосков. Громкий вскрик утонул в поцелуе.
Когда же Сэм, исцеловав мне всю шею и плечи, решил приласкать ещё и за ушком, случилось непоправимое. Я давно уже тёк, так что смазка наверняка успела пропитать бельё и шорты.
Но как только в одном моменте совпали поцелуй с Матео, ласка сосков его пальцами и прикосновение губ Сэма к особо чувствительному местечку, я кончил прямо в трусы даже и не коснувшись ни разу члена.
«Чёрт, чёрт кто вообще может сделать такое от одних поцелуев?!» – альфы, кажется, не догадались о случившемся. Поэтому я быстро вывернулся из их рук и ускакал в санузел, бросив на ходу:
– Мне срочно надо! – пусть лучше подумают, что мне не вовремя в туалет приспичило.
Сполоснувшись под душем, я наконец-то вернул себе способность трезво мыслить. Бешеное возбуждение наконец-то ушло.
Грязные вещи надевать обратно я естественно не стал. Поэтому вышел в одной футболке. Кто ж знал, что эти двое всё ещё в комнате? Я почему-то ожидал, что после недавнего казуса они уйдут.
– Ой, а ты и там светленький, – взгляд Сэма упулился в мой голый беззащитный пах.
А дальше последовала немая сцена: лихорадочно натягивающий труселя я и неотрывно следящие за этим, но краснеющие с каждой секундой всё сильнее альфы.
Прокашлявшись, Матео наконец-то произнёс:
– Мы с тобой пока побудем, а то вдруг приступ повторится. Можно, конечно, Мелвина позвать…
– Нет, – я прервал альфу на полуслове, – его звать точно не нужно. И, пожалуйста, не говорите никому о новом приступе. Я не хочу, чтобы папа переживал за меня ещё больше.
Это было чистой правдой. Узнай Мел, что приступ повторился, с ума сойдёт. Он после первого то переживает чуть ли не сильнее, чем я сам.
– Как скажешь. Но ты уверен, что даже доку не стоит говорить?
– Уверен. Все его рекомендации я исполняю, а большим он мне помочь всё равно не сможет.
– Кстати, – Сэм заинтересованно повернулся к Матео, – как ты догадался, чем помочь Алрою в тот момент?
– Я и не догадывался. Заходил просто в медкабинет на следующий день после первого приступа. Меня доктор Вилсон проконсультировал, чем можно помочь человеку в такой ситуации.
– Интересно получается, – на губах Сэма заиграла лисья усмешка, словно альфа услышал что-то сверх того, что Матео желал сказать.
– Хватит разговоров, Алрою спать пора, – не позволив Скотту, видимо, сболтнуть лишнего, Матео похлопал по кровати приглашающим жестом.
Я наивно полагал, что альфы подождут, пока засну, и вернутся к себе в общагу. Но как бы не так! Эта парочка умастилась у меня по бокам, благо хотя бы поверх одеяла.