Глава 25. Не оступайся (1/2)
— Ты опоздал… На три минуты… Луна уже успела взойти.
Кайгаку застыл на освещенной пустой поляне. В зеленых глазах вспыхнули паника, страх: все-таки он с этой девкой забылся, замешкался.
И сейчас он непременно за это поплатится.
— Извините, Кокушибо-сама, я… — Кайгаку упал на колени, склонил голову. Учитель все не спешил удостаивать его своим взглядом, присутствием — трех пар глаз так нигде и не было видно, но Кайгаку чувствовал: он был совсем рядом. Еще мгновение, и катана Первой Луны точно пронзит его дрожащую грудину. И Кайгаку снова вспомнит, что такое боль.
Адская, настоящая, демоническая — ни с чем не сравнимая. Даже с подзатыльниками полоумного деда.
— Я не просил тебя извиняться… Я просил тебя не опаздывать.
Лицо Кайгаку резко обожгло, на землю липкими комьями покапала его кожа вместе с кровью и зубами вперемешку. Но Кайгаку даже не подумал закричать, завыть, запросить о пощаде. Эта пытка все равно прекратится только тогда, когда его учитель посчитает нужным.
Кайгаку все равно не услышат, ему, напротив, сделают только больнее.
— Я просил тебя не забываться. Ты — мой ученик, я на тебя рассчитываю. Господин на тебя рассчитывает. Я не собираюсь напоминать тебе об этом каждый день.
— Этого больше не повторится… — процедил Кайгаку, сплевывая сгустки крови. В голове все еще звенело, кожа на лице не спешила восстанавливаться — видимо, учитель применил какую-то особенную технику. Видимо, ему очень уж нравилось смотреть на страдания своего ученика. Или нравилось лишний раз поучать его жизни.
Кайгаку не нравилось ни то, ни другое, но он не смел об этом даже подумать.
Учитель ждал от него беспрекословного повиновения и не давал ему даже права на ошибку. Потому что все высшее демоническое общество рассчитывало на Кайгаку и видело в нем потенциал — только эта мысль позволяла ему все еще держаться.
И не признаваться даже самому себе, что потенциала в нем было не так много, сколько из него хотели выкачать.
— Тебе нужно найти копию книги Господина, она находится в одной из скрытых деревень охотников. C этим ты уже можешь справиться. У тебя два дня.
Кайгаку поднял голову, учитель наконец показался перед ним, плывущей величавой походкой подошёл опасно близко. Лицо наконец перестало разваливаться, но Кайгаку и не подумал расслабляться. Кокушибо-сама снова решил испытать и его способности, и его нервы на прочность. Кайгаку был не против вступать во всякие случайные стычки с охотниками, но вот лезть к ним прямо в улей осознанно по своей воле он пока не торопился.
Кайгаку пока еще хотел пожить.
Он, даже будучи охотником, понятия не имел, сколько секретных деревень водилось под Организацией, но он прекрасно знал, что каждая из них кишела какими-нибудь особо буйными смертниками. А в некоторые из них даже заглядывали Столпы. Вот уж с кем Кайгаку точно не хотел бы пересечься. Ну, разве что в компании своего учителя. Да и то он сомневался, что Кокушибо-сама будет его прикрывать — скорее, наоборот сам кинет его на клинок Столпа.
— Если вы считаете, что я справлюсь, я…
— А как считаешь ты?..
Кайгаку прикусил язык, в глазах потемнело от предвкушения новой пытки: он совсем не знал, как правильно нужно было ответить на этот вопрос. От трех горящих пар глаз невозможно было скрыть ни ложь, ни сомнения, ни страх.
— Я считаю, что не имею права разочаровать вас и Господина. Вы бы не дали мне задание, которое я был бы не способен выполнить.
Посреди поляны застыла мертвая звенящая тишина. Полная луна, казалось, засветила еще ярче. Кокушибо-сама наконец-то был доволен хотя бы одним ответом своего несмышленого ученика.
— Можешь идти… Дорогу ты уже знаешь.
Кайгаку наконец поднялся на ноги, посмотрел учителю прямо в глаза. Леденящая оторопь снова прошлась по телу.
Кайгаку ничего не хотел знать, никуда не хотел идти. Но выбора у него как всегда не было. Учитель больше не собирался тратить на него свое бесценное время — Кайгаку в одно мгновение снова остался один, окутанный зловещей тишиной и ночным мраком.
Под ребрами снова загудела тревога, Кайгаку невольно коснулся уже зажившей щеки. Наверное, он легче примет смерть от своры охотников в их же штабе, чем от разочарованной Первой Высшей луны.
Если Кайгаку не оправдает ожидания учителя, он его так просто не отпустит — заставит не раз пожалеть, что Кайгаку когда-то посмел выбрать путь демона, а не бесславную кончину в луже собственной крови.
Кайгаку уже немного жалел, Кайгаку уже понимал, что ему было немного тяжело. Очень тяжело.
Постоянно держать контроль и над дыханием, и над демонической кровью было неимоверно сложно — Кайгаку сомневался, что дальше будет легче. По крайней мере, не сейчас, не в ближайшие годы. Эти две его разрывающие нутро части все никак не могли в нем ужиться, а тренировки учителя пока не особо помогали.
Кайгаку устал. Устал отдавать последние силы на заданиях от Первой Луны, устал бегать за бывшими товарищами-охотниками, игры с ними его перестали заводить уже где-то на десятом изуродованном трупе.
Но Кайгаку не смел себе в этом признаваться. Кайгаку все еще верил, что ему нужно было просто немного подождать, освоиться, перетерпеть — принять окончательно свою новую сущность. Не без помощи учителя. Он же когда-то тоже пошел по его дорожке — тоже когда-то смешал Дыхание охотника с демонической кровью. И даже стал сильнейшим. Значит, и у Кайгаку когда-нибудь получится, значит, и он когда-нибудь сможет занять место подле Господина — второе.
Но чтобы забраться на верхушку и не сорваться по пути, Кайгаку нужно было не мешкать и не сомневаться. В последнее время делать это было все сложнее и сложнее: Кокушибо-сама давал ему задания все интереснее и интереснее.
Кайгаку фыркнул, снова сплюнул сгустки черной крови себе под ноги. Даже если учителя сейчас уже не было поблизости, он не имел права распускать сопли и жалеть себя.
Кайгаку схватился за рукоять катаны, крепко сжал ее. Учитель не отправил бы его на задание, с которым он бы не справился; учитель дорожил своим единственным учеником.
Кайгаку решил думать только об этом. И о книге, которую ему нужно было достать всеми мыслимыми и немыслимыми способами.
***
Теперь Кайо не так сильно боялась просыпаться по утрам: уже как второй день Кайгаку и не думал к ней заявляться, будто он вовсе забыл о ее существовании или же просто нашел себе занятие поинтереснее. Кайо не могло это не радовать: все-таки она пока не была уверена, что в обществе демона-Кайгаку ее нервов и самообладания надолго хватит.
Она ведь все еще не знала, чего от нее хотели, а Кайгаку и в человеческом обличии всегда было сложно угодить. Кайо не хотелось рисковать и лишний раз испытывать судьбу, поэтому пока она не могла не нарадоваться, что он решил им обоим дать передышку.
Тем более, Кайо даже в пристанище демона было чем заняться: сад у него действительно был большой и не то чтобы ухоженный — может, Кайгаку ее и притащил сюда для всяких садовых работ? Эта глупая надежда даже немного успокаивала: пока Кайо будет ковыряться в земле, она сможет отвлечься хотя бы на сорняки. И больше ни о чем не думать.
— Извините, я вас напугала там тогда.
Однажды рано утром Кайо все-таки повезло застать в своей комнате хотя бы одну живую душу — ту странную незнакомку, с которой она столкнулась еще несколько дней назад в саду. Она принесла ей на завтрак онигири с мутным зеленоватым соусом, на что Кайо невольно поморщилась: ей все еще было неловко и неудобно, что за ней тут ухаживали как за каким-то беспомощным ребенком — она и сама была в состоянии себе что-нибудь приготовить.
Если бы ей разрешили.
На извинения местной служанки Кайо только мотнула головой, прикусила язык: она все еще помнила просьбу Кайгаку лишний раз не раскрывать рот, но, кажется, девушка и сама от нее не ждала каких-либо объяснений. Наверное, ее тоже успели предупредить, что с новой гостьей разговоров не по делу заводить было нельзя.
— Если вы хотите после завтрака прогуляться по саду, я могу принести вам другую обувь. А то вы… испачкаетесь. Вчера дождь прошел.
Кайо снова мотнула головой: ей не хотелось утруждать незнакомого человека даже в таких мелочах. Тем более, Кайгаку пока не давал ей разрешения сменить одежды.
— К вечеру я приготовлю вам купальню. Господин попросил напомнить.
Кайо кивнула. Она была только рада освежить и голову, и тело. Больше девушка не проронила ни слова: она лишь оставила на столике еду, забрала пустые чаши и молча удалилась.
Кайо наконец решилась выдохнуть. Ей очень хотелось поговорить хоть с кем-то, но, видимо, Кайгаку желал, чтобы она сосредотачивала свое внимание только на нем. И докучала «тупыми» вопросами только ему.