Глава 11. Не бойся (1/2)

— Ты чего пялишься, — Кайгаку с утра пораньше был явно не в духе: невыспавшийся, с побитым усталостью лицом. Даже не остывший завтрак и свежезаваренный чай нисколько не приподнял его настроения. Ядовито-зеленые глаза метали молнии, и попадала под разряды в первую очередь Кайо, на свой страх и риск решившая разделить с ним утреннюю скромную трапезу.

Куваджима-сан ушел куда-то еще на рассвете, а Зеницу все еще был прописан постельный режим. Бредить он, конечно, стал меньше, но выглядел все еще страшно. Впрочем, он и рад был лишний раз не вылезать из постели.

— Извини, я задумалась, — Кайо опустила глаза в тарелку, покрывшись румянцем от стыда. Действительно, так в наглую засматриваться на людей было некрасиво. А засматриваться на взвинченных раздраженных людей еще и опасно. Но Кайо ничего не могла с собой поделать: то, что она увидела вчера, не давало ей покоя. Кайгаку было всего шестнадцать, а у него уже появились седые волосы. Кайо не верила, что это могло быть просто-напросто из-за охоты — из-за стресса, страха. Здесь наверняка должна была быть другая причина, а потому перестать об этом думать и обеспокоенно заглядываться на Кайгаку исподтишка она не могла.

— Да тебе и думать нечем, — между тем хмуро огрызнулся Кайгаку, заканчивая с завтраком. Кайо это язвительное замечание смиренно пропустила мимо ушей: так разговора у них совсем не выйдет.

— Знаешь, я… Спросить все хотела, — от смелости она даже подавилась воздухом, закашлялась. — А на твоих заданиях тебе бывает страшно? Вообще… страшно быть охотником? Тяжело?

Кайгаку нахмурился. За проведенное время вдали от дома, он уже успел забыть, какой Кайо была раздражающей прилипалой.

— Зачем тебе это?

— Я переживаю за тебя, — честно ответила Кайо, ловя на себе тяжелый взгляд зеленых глаз. Кайгаку смотрел на нее пристально, не моргая, будто пытаясь прочитать ее мысли; пытаясь понять, зачем вообще она это спрашивала: просто потрепаться захотелось? Любопытство?

— Думаешь, мне страшно? Думаешь, я с работой своей не справляюсь? За своего сопливого кретина лучше переживай. Ему будет страшно. И сдохнет он страшной убогой смертью.

— Не говори так, пожалуйста, — Кайо сжала ткань своего кимоно. В последнее время вокруг нее витало слишком много разговоров о смерти. Тот же Зеницу говорил об этом не умолкая. Кайо не понимала, что происходило вокруг, но чувствовала: сгущались тучи. Тучи, которые она в упор не видела.

Кайгаку поднялся из-за стола. В глазах его плескалась нескрываемая злоба.

— Я сам решу, что и как мне говорить. Не тебе мне указывать. Твое дело за домом следить, обстирывать тут всех, да в грядках своих ковыряться. Открывать рот не по делу от тебя тут никто не требует. Так что помалкивай и не лезь с тупыми вопросами. Бесишь.

Кайо тоже поднялась будто по приказу. Глаза от обиды мгновенно стали влажными. Все-таки она действительно была непроходимой дурой, раз надеялась, что с Кайгаку ей получится спокойно поговорить без оскорблений и ругательств.

Кайо тоже уже начинала бесить саму себя: и правда, какого черта она лезла? Чтобы на нее снова накричали, унизили, поставили на место? Всего за месяц, пока Кайгаку не было рядом, она, как ни странно, успела отвыкнуть от подобного. Кайо, подавив позорный всхлип, подняла глаза на Кайгаку. Тот тоже смотрел на нее не отрываясь, видимо, даже удивленный, что она все еще не разревелась и куда-нибудь не убежала от него подальше.

Совсем страх потеряла.

— Почему ты такой злой? Что я тебе сделала? — в каждом вопросе так и кричало плохо скрываемое отчаяние. Кайо и правда не понимала, почему Кайгаку ненавидит ее; почему всегда пытается задеть как можно больнее. Чем она такое заслужила?

— Меня от тебя тошнит, — медленно, вкрадчиво отчеканил каждое слово Кайгаку, даже не надеясь, что до Кайо дойдет. — Ни черта не знаешь, а лезешь. Бесполезная тупая дура.

Губы Кайо предательски задрожали. Ей нечего было на это ответить: она действительно была тупой бесполезной дурой, раз до сих пор так и не смогла достучаться до Кайгаку. С ним было что-то не так, он был не в себе.

Но откровенничать он явно ни с кем не собирался. Особенно с ней — недалекой прокаженной.

Кайо быстро прошмыгнула мимо Кайгаку и скрылась за дверью, оставив его одного. Кровь снова прилила к лицу, захотелось опуститься на пол и расплакаться прямо посреди коридора: от бессилия, от обиды. От страха.

Кайгаку и правда теперь пугал ее не на шутку.

Кайо очень хотелось помочь, очень хотелось узнать, чем вообще она могла помочь, но она знала, что Кайгаку уже по умолчанию обрубит все ее попытки поговорить. Кайгаку со всем справится сам. Ужасный характер.

Кайо и не заметила, как ноги сами привели ее в сад. Она обессиленно опустилась под дерево. Солнце уже начинало припекать, а в тени можно было хоть немного перевести дух.

Кайо снова вспомнила о демонах. Снова вспомнила о своих же глупых безумных сомнениях: а что, если все это действительно правда? Что если Кайгаку и правда сейчас охотится на каких-то демонических монстров, каждый день рискуя своей жизнью? От таких-то ужасов любой поседеет, сойдет с ума. Даже бесстрашный Кайгаку.

Кайо тряхнула головой. В сознании то и дело начали вспыхивать обрывки из разговоров с Зеницу, который все лепетал о демонах и скорой своей же кончине. Кайо рассеянно потерла виски: нет-нет-нет, бред. Она просто очень испугалась за Кайгаку, а сейчас пытается найти любое складное-не складное оправдание его страшной агрессии.

Кайо вечно искала Кайгаку какие-то оправдания. Ну не могла она просто признать, что он действительно был таким — озлобленным, грубым, жестоким. Нет, такие по доброй воле других людей спасать не идут.

А Кайгаку ведь именно этим и занимался. Он не просто так дни и ночи посвящал тренировкам, учился сражаться, а сейчас на охоте рисковал жизнью — он защищал тех, кто не мог сам постоять за себя. Кайгаку защищал таких, как она.

Кайо прикрыла глаза. Слезы дорожками потекли по щекам. Каждую клеточку тела снова охватил тупой страх.

Может, Кайгаку тоже было страшно. Может, Кайгаку тоже нуждался в защите. Вот только помочь ему было некому.

Кайо нервно дернулась, ей снова стало противно от самой себя. Все, что она сейчас могла сделать — это просто попрятаться и повсхлипывать в саду. Отвратительно. Неудивительно, что Кайгаку к ней так относился. Другого отношения она и не заслуживала.

— Ты чего это тут сидишь? Все дела уже переделала? Ни на час вас оставить нельзя, все присмотр нужен. Ну, что мне, прутом тебя отходить, чтоб ты за дело принялась, а? Совсем от рук ведь отобьетесь.

Кайо вздрогнула, распахнула глаза. В паре шагов от нее стоял только что вернувшийся Куваджима-сан с мешком наперевес. Кайо вдруг стало ужасно стыдно, что он застал ее такую жалкую разбитую. Но Куваджима-сан будто совсем и не обратил внимание на ее заплаканность — что он вообще понимал в девичьих нервах?

— Простите, Куваджима-сан, я сейчас, я… — Кайо запнулась, сжалась. Она хотела было встать, но тело как назло пригвоздило к земле. Ей сейчас было совсем не до хозяйских дел, как бы Куваджима-сан ее ни запугивал. — А можно… Можно спросить у вас кое-что? Очень важное.

— Что? — будничный, слегка нетерпеливый тон Куваджимы-сана ни на толику не изменился — он действительно будто и не замечал, что Кайо едва ли не потряхивало.

— Я не хочу быть дурой, Куваджима-сан, — честно выпалила Кайо, набрав в легкие побольше воздуха вперемешку с решимостью. — Пожалуйста, расскажите мне о демонах. Только правду, пожалуйста. Я уже взрослая, я во все поверю, если это правда.

Куваджима-сан нахмурился. Он хоть и не страдал особой проницательностью, но догадывался, чего это девчонку так кольнуло. Небось, с Кайгаку поцапалась, опять он чего лишнего наговорил.

Куваджима не хотел и не должен был посвящать Кайо в их дела — незачем. В отличие от него, Кайгаку и Зеницу, у нее было право жить и дальше спокойной, самой обычной жизнью. Кайо в их жестоком мире демонов места не было. Оно и к лучшему.

Вот только Куваджима понимал и еще одну немаловажную вещь: жить в их страшное время в неведении — опасная блажь. Опаснее даже самой охоты на демонов.

— Ты и без меня знаешь, кто такие демоны, не маленькая уже девочка. Когда-то вас всех ими пугали, — нехотя бросил Куваджима-сан, постукивая тростью по земле. — Демоны принесли слишком много горя нашему роду. Всю свою жизнь я посвятил охоте на них. А сейчас это дело продолжат мои преемники. Это все, что я могу тебе сказать. Больше тебе об этом знать и не положено, и не допытывайся.

Кайо вытерла слезы. В голове стоял белый шум. Она и не ждала от Куваджимы-сана долгих рассказов о своем боевом прошлом. Наверное, все, что связано с демонами, с охотой на них, было одной большой страшной тайной — никто ведь из обычных людей о них не знал, верно? По крайней мере Кайо, живя когда-то в своей деревне, таких не встречала.

— Я боюсь, Куваджима-сан, — прошептала она, подгибая колени к груди. Куваджима-сан выдохнул.

— В моем доме ты в безопасности, — заверил он, отчеканив каждое слово. — Сюда демоны никогда не доберутся. Меньше думай об этом, крепче будешь спать.

Кайо лишь покачала головой.

— Я не за себя боюсь, — она опустила глаза. — Мне страшно за Зеницу с Кайгаку. Они… Они ведь могут погибнуть. Я боюсь за них, Куваджима-сан. Демоны — это же… Чудовища.

— Не нужно бояться, — просто ответил Куваджима. — Кайгаку и Зеницу — мои лучшие ученики.

— А разве у вас были другие?.. — Кайо в непонимании подняла голову. Она ни разу не слышала ни от Куваджимы-сана, ни от Кайгаку, ни от Зеницу о ком-то, кто еще мог бы тут жить и обучаться охоте на демонов.

— Другие не выжили.

Кайо, оглушенная шелестом листвы, не нашлась, что ответить. Снова послышался стук трости — Куваджима развернулся в сторону дома.

— Давай не рассиживайся здесь — еще обед варить.

Кайо не сразу поднялась с земли. Ноги были ватными, а голова страшно гудела. На удивление, Кайо было не сложно принять, что в ее мире, где-то рядом бродили всякие кровожадные монстры. Эти все ужасы были где-то вне ее самой обыденной скучной жизни. Единственное, что до нее долетало — лишь немые отголоски в ругани Кайгаку и причитаниях Зеницу. Кайо, как бы ни старалась, никогда не смогла бы понять, что чувствовали Кайгаку и Зеницу. Они-то, в отличие от нее, уже сталкивались с этим ужасом лицом к лицу. И столкнутся еще не раз.

Кайо снова обняла себя руками.

Кайгаку с Зеницу было ничем не помочь. Борьба с демонами — их долг, предназначение. На то они и преемники Куваджимы-сана. Кайо не должна за них переживать, бояться — она должна в них просто верить. Верить в то, что они действительно были лучшими учениками Куваджимы-сана.

Единственными выжившими. Пока что.

Кайо невольно затрясло. А что, если однажды Кайгаку больше не вернется, погибнет? А что, если Зеницу тоже через пару месяцев так же пропадет, уйдет за ним следом? Нет, с этими тревожными мыслями Кайо так просто смириться не могла. Невозможно.

Этот страх неизвестности сожрет ее заживо. Рано или поздно.

***

Весь день прошел для Кайо как в тумане: она что-то делала, что-то даже отвечала невпопад тому же Зеницу, который уже начал приходить в себя и даже немного соображать. Кайо старалась отвлечься домашними делами, но у нее ни черта не получалось.

Кайгаку должен был уйти завтра утром. Снова неизвестно куда, неизвестно насколько. Снова не прощаясь.

Ужин прошел в гробовом молчании. Кайгаку даже с Куваджимой-саном не обмолвился ни словом. Это Кайо больше всего напрягло и даже напугало. Что-то было не так. Кайгаку будто намеренно даже старался не пересекаться взглядом с учителем — будто его за общим столом и вовсе не было.

Кайо в этот вечер тоже хотелось провалиться сквозь землю. Желательно с концами.