Глава 5. Не пугай (1/2)
Кайо чувствовала себя наивной дурочкой. Почему-то после той глупой истории со стиркой она наивно думала, что хотя бы с Зеницу ей удастся подружиться. Теперь он казался ей даже немного милым, пусть и вместе с тем все еще и страшно странным.
Кайо ошиблась. Зеницу, как и раньше, продолжил бегать от нее, лишь изредка бросая косые подозрительные взгляды. Кайо его совсем не понимала. И это уже начинало раздражать. Ей надоело чувствовать себя наивной дурочкой. Но ни Зеницу, ни Кайгаку ей другого не оставляли.
— Да ты просто страшная, — насмешливо бросил как-то Кайгаку, заметив, что Кайо чересчур уж расстроенно засмотрелась улепетывающему Зеницу вслед. Кайо тогда вздрогнула. Гаденькая усмешка Кайгаку стала еще шире. Он ее задел. Конечно, задел. — Эта сопля обычно к каждой встречной девке клеится — стоит только за порог додзе сенсея выйти. А ты, значит, даже до его уровня не дотягиваешь. Ну, — Кайгаку оценивающим пристальным взглядом окинул вздрогнувшую Кайо с ног до головы, — я не удивлен.
Кайо поджала губы. Опустила взгляд.
— Что, даже спорить не будешь? Даже не заревешь? — Кайгаку в напускном удивлении вздернул бровь.
Он будто только этого и ждал. Кайо ничего не ответила. Лишь почувствовала, как у краешек глаз уже скопилась предательская влага. Нет, она не могла позорно разреветься при нем. Не из-за такой ужасной ерунды. Кайгаку ведь правда только этого и ждал. Ему явно было скучно. Ему явно хотелось поиздеваться.
Настроение у него сегодня было паршивее некуда: сегодня он в очередной раз облажался на тренировке с первым стилем. Снова разочаровал сенсея. Кайгаку снова и снова находил себя ничтожным униженным, встречаясь с многозначительным взглядом учителя.
Нет, он никогда не сделает его единоличным преемником. Потому что Кайгаку недостоин. Достойный преемник должен в совершенстве владеть всеми стилями. Достойный преемник должен быть совершенным. Кайгаку пока был слишком ничтожным для этого статуса. Пока.
Нужно просто добавить больше тренировок. Нужно просто… не быть ничтожеством. Как Зеницу. От одного сравнения с этим плаксивым мусором Кайгаку передергивало. Кайгаку вообще не понимал, почему время от времени все равно продолжал себя с ним сравнивать. Они разные. Совсем на разных уровнях. Кайгаку до признания сенсея осталось совсем немного, а Зеницу… Кайгаку ждал, когда этот недомерок сам отвалится, решит наконец сбежать, не выдержав тренировок и работы.
Тогда жизнь Кайгаку обрела бы хоть какие-то светлые тона. Жить при сенсее остался бы только он и еще эта пришибленная — личная прислуга. Кайгаку вполне бы устраивала такая жизнь.
Но, увы, жизнь не хотела подыгрывать Кайгаку. Преемников у сенсея все еще было двое, первый стиль Кайгаку все еще не освоил, а Зеницу все еще продолжал марать своими соплями все, что попадется на глаза. Даже личная прислуга, Кайо, все чаще переставала вести себя как часть хозяйственной утвари, как немая безвольная прислуга. В жизни Кайгаку все как назло шло не по плану.
Кайгаку все чаще стал замечать, что Кайо почти все свое время пропадала в саду — неподалеку от тренировочного поля. Постоянно что-то возилась в земле с цветочками. Кайгаку знал, что сенсею было плевать на цветы, а значит, делала она это все по своей придури. А в это не особо верилось.
Поначалу Кайгаку думал, что эта приставучая девчонка решила просто приходить сюда, чтобы лишний раз поглазеть на него да помешать его тренировкам; снова, может, даже навязаться с тупыми вопросами. Но нет. Кайо лишь изредка кидала взгляд на поле, где оттачивал свои техники Кайгаку. Все остальное время она была занята уходом за заросшими и уже успевшими одичать цветами. Кайо хотела разбить здесь свой собственный садик — даже Куваджима-сан успел дать ей на это добро.
Но Кайгаку даже не задумался о том, что Кайо могла заниматься этой ерундой по своей воле. Она, что, и так мало в земле ковырялась? Нет, цветочки были явно предлогом, чтобы снова прилипнуть к нему. К Кайгаку же все липли — все, кому не лень.
Кайо не была исключением.
Кайгаку же не был слепым: он прекрасно видел, как она бросала на него взгляды, думая, что ее все так же никто не замечает. А Кайгаку замечал. Замечал и раздражался.
Но еще больше Кайгаку раздражало только то, что такие же тупые косые взгляды Кайо бросала и на Зеницу, стоило ему появиться где-то в поле ее зрения. Кайгаку уже не в первый раз замечал ее убогие попытки разговорить этого сопливого нытика — бесполезно, Зеницу даже в этом был непрошибаем. Кайгаку сам себе никогда бы не признался, но в глубине души ему даже немного нравилось смотреть на эти унижения. Чем больше он на это смотрел, тем сильнее убеждался: у этой идиотки совсем не было гордости. Жалкая. Кайо в глазах Кайгаку была жалкой: с ней не хотело водиться даже такое ничтожество как Зеницу. А это о многом говорило.
Хотя сам для себя Кайгаку совсем не мог объяснить, почему Зеницу зачастую шугался Кайо так же сильно, как и его. Кайгаку никогда не понимал этого кретина. Да и не пытался никогда понять, к слову.
Кайгаку быстро надоело смотреть на жалкие потуги Кайо привлечь к себе внимание Зеницу. Этой девчонке было совсем плевать, с кем водиться: с ним или с неудачником Зеницу. Кайо хотелось прицепиться хоть к кому-то. И то, что ей было совсем без разницы, к кому именно привязываться — очень даже раздражало. Вот в отличие от Кайо у Кайгаку имелась гордость.
А еще у Кайгаку имелись паршивое настроение и непреодолимое желание кого-нибудь задеть, поддеть — тоже сделать кому-нибудь паршиво.
Кайо, кажется, по жизни не везло.
Кайгаку так и не дождался ответа на его чистой воды провокацию. Кайо, потупив взгляд, на ватных ногах поплелась домой. Еще нужно было успеть приготовить ужин. А еще успеть спрятаться у себя раньше возвращения Зеницу или Куваджимы-сана. Сегодня у Кайо больше не было настроения разговаривать с кем-либо. Ей было больно, неприятно. Обидно.
Она не сразу приступила к готовке ужина. Минут на двадцать она застыла у зеркала, вглядываясь в свое вытянутое лицо и совершенно ничем не примечательную угловатую фигуру в темном потрепанном кимоно.
Ничего особенного. В ней не было ничего особенного. Ни красоты, ни уродства. Обычная. Совсем не страшная. Но, видимо, так считала только она. До сегодняшнего дня.
Кайо тщетно пыталась разглядеть, что же в ней было такого страшного, неправильного, уродливого. Может, уши были слишком маленькими? Может, нос слишком острый — смешной? Может, мешки под глазами страшно старили? Может, может, может… Кайо не знала, не понимала. Но Кайгаку заявил ей так уверенно, так дерзко, что Кайо не могла просто так это отпустить, проигнорировать. С ней было что-то не так — наверное, Зеницу именно поэтому от нее бегал, а Кайгаку так совсем не переваривал в открытую.
Она просто их отталкивала, раздражала, пугала. Страшным внешним видом в первую очередь. Кайо еще пару раз бросила взгляд на свое растерянное отражение в зеркале. Захотелось всхлипнуть, пожалеть себя в конце концов. Но Кайо только поджала губы.
Ну и что, что она страшная? Она здесь и не для того, чтобы перед кем-то там красоваться. Ужин можно приготовить и без этого. Наверное.
Кайо метнулась на кухню. Следующие несколько дней она вела себя еще тише, неприметней. На глаза Кайгаку с Зеницу больше старалась не попадаться. Чтобы не «пугать». Чтобы лишний раз не унижаться. Хватит. Кайо чувствовала, что и так уже была на пределе — еще немного, и она все-все-все им выскажет. Им обоим. Будто они с Зеницу не противные и не страшные!..
Не страшные.
Кайо нравился Кайгаку. Нравился Зеницу. Она бы ни за что не смогла назвать их страшными. Кайгаку пугал ее не своей внешностью, а разве что своей удивительной способностью раздражаться по щелчку пальцев по поводу и без. Вот это было по-настоящему страшно. А внешность у него была самая обычная. Единственное, что цепляло Кайо в Кайгаку — глаза. Глубокие ядовито-зеленые глаза. В них будто плескались все обиды мира. Красивые глаза.
Страшные мысли. Кайо пугало, что она вообще без особого труда могла найти в Кайгаку что-то красивое. Он же над ней издевался, грубил, он же…
Он спас ее. Он пришел ей на помощь тогда, когда она больше всего в этом нуждалась. Может, у Кайгаку и был отвратительный характер, но у него точно-точно были причины, чтобы так себя вести — Кайо придумывала ему оправдания буквально на ходу. Для нее было очевидно: Кайгаку не мог быть плохим человеком. Человек, рискующий собой ради другого, не может быть плохим, верно? Кайо очень хотелось в это верить. Очень хотелось верить в Кайгаку. Он совсем не плохой и не страшный. Просто это Кайо его совсем не знает. Им просто нужно время. Время, чтобы хоть немного сблизиться.
Кайо эта мысль очень даже обнадеживала. Неудивительно, что Кайгаку сейчас с ней совсем не считался: кто она такая? Страшная глупая надоедливая девчонка — такой она виделась ядовито-зеленым глазам. Кайо очень хотелось это исправить.
Пока у нее выходило только реже раздражать его — реже мелькать перед Кайгаку. Тоже неплохо. Но Кайо хотелось большего. Она уже не думала, что они с Кайгаку когда-нибудь станут друзьями, но надеялась, что когда-нибудь он хотя бы перестанет смотреть на нее как на… Как на пустое место. Это унизительно. Больно, обидно.
Кайо уже устала гадать, как же ей добиться расположения. Может, все пустить на самотек? Если она продолжит лезть со своими вопросами, вниманием, помощью, то только окончательно всех от себя оттолкнет — и Кайгаку, и Зеницу. Кайо совсем не хотелось прожить оставшуюся жизнь в гордом одиночестве.