25 декабря. Разбитый шарик(драрри) (1/2)

— Ты точно останешься на Рождество в Хогвартсе? — спросил Рон. — Мама тебя всегда ждёт, наготовит много вкусного.

— Я уже всё решил, — Гарри, как зачарованный, смотрел на сверкающую гирлянду, украсившую стены в гриффиндорской гостиной. Потрескивал камин, мягко освещая всполохами лица друзей.

— Тебя Джинни будет ждать.

— Ро-он, — простонал Гарри. — Я и Джин уже выяснили всё, мы абсолютно разные и не подходим друг другу.

— Ладно, — вздохнул тот. — Я понял, что у тебя кто-то есть, но ты не говоришь.

— Когда посчитает нужным, тогда и расскажет, — мудро заметила Гермиона, держа руку на плече Рона. — Не дави на Гарри.

— Спасибо, Герми, — улыбнулся Гарри. — Да и вам без меня будет чем заняться, третий лишний ни к чему.

Гермиона зарделась, неловко поправила пушистую прядь волос, а Рон приобнял за талию.

— Ладно, как знаешь. Но если у тебя там что-то не срастётся, камин в Норе всегда открыт для тебя.

— Спасибо, ребят.

***

Гарри очень хотел, чтобы «срослось». Зажав в руке пакет с елочными шарами, оглядываясь по привычке по сторонам, — не видно ли Филча? — и, натянув капюшон мантии-невидимки на глаза, спешил по коридорам ночного Хогвартса в направлении подземелий.

Проскользнув через переливающуюся зелеными огнями гостиную Слизерина, — назвав заранее известный пароль на входе, — он остановился как вкопанный возле каменной двери одной из комнат.

Руки вспотели так, что пакет прилип к пальцам и очень громко шуршал при малейшем движении.

Сегодня Драко был особенно загадочным, приглашая в свою спальню.

На восьмой курс вернулись не все. Как слизеринцы, так и гриффиндорцы, поэтому у многих спальни были отдельными. Драко повезло, он располагался один в комнате.

Гарри до сих пор не понимал, как им удалось сблизиться настолько, что даже неловко подумать. Два заклятых врага, извечные соперники — после войны словно выдохлись.

Драко никого не задирал, не язвил и старался быть невидимкой. Гарри не выдерживал такого равнодушия и залезал к нему под кожу в попытке вывести на чистую воду его притворство. Да, он считал, что Драко что-то скрывает. И был абсолютно прав: Драко скрывал свою уязвимость и кошмары, мучающие каждую ночь.

Но однажды Драко вместо того, чтобы привычно промолчать или, как раньше, огрызнуться, просто поцеловал Гарри.

И тогда вселенная перевернулась. С ног на голову. Превращая мысли в сумбурный хаос, а сердце в трепыхающееся нечто.

И так удушливо пахло сушеным липовым цветом, пыль клубилась и оседала на стол, после того, как Драко поспешно сбрасывал блестящие кристаллы лунного камня с разогретой поверхности столешницы кабинета зельеварения, чтобы взобраться на неё и притянуть к себе оцепеневшего Гарри. Первый поцелуй — самый сладкий, самый запоминающийся. Потому что первый.

А сейчас пахло елью, сладковатой копотью запечённых кедровых шишек и сахаром. За окном Хогвартса — прохладная сатиновая вуаль, словно стелющийся по улицам утреннего Лондона туман: выглянув в окно в конце декабря, можно увидеть лишь бескрайнюю белоснежную ширь. За окном слизеринской спальни шири не увидишь, но знание того, что город накрыла уютная снежная шуба, вселяло поистине детский восторг и предвкушение чуда.

Драко его ждал, а Гарри нервничал. Он положил треклятый пакет с шарами на широкую кровать с зеленым покрывалом и неловко сказал: «Привет».

Он догадывался, что сегодня должно случиться. Это не могло откладываться надолго. Они уже давно были готовы зайти дальше, но ни один не решался сделать первый шаг. Гарри был деликатен, понимая, как Драко сложно. Тот даже строго-настрого запретил рассказывать всё Рону и Гермионе, слишком боялся их реакции. Что не примут, не поймут.

Гарри знал: и поймут, и примут. Ведь только, когда они с Драко засыпали вдвоём, их ночные демоны молчали. А это значит, они подходили друг другу как ключ и замочек.

— Ты уже нарядил ёлку, — сказал Гарри, лишь бы что-то сказать и заполнить тишину.

— Ты слишком очевиден, — фыркнул Драко.

— Я принёс ещё игрушек.

— Да. Спасибо.

Повисло напряжённое молчание. Гарри переминался с ноги на ногу, не зная, что дальше делать и говорить. Нестерпимо хотелось вытереть потные ладони о штаны, но он сдерживался.

Драко медленно подошёл к нему и провёл рукой по щеке, а затем проследовал за ухо, зачесывая прядь волос назад, которая никак не желала ложиться.

— Мне кажется, ты знаешь, что должно произойти. Мы долго не решались, но пусть сегодня будет особенный день.

— Да, я понял, давай сделаем это, — от волнения у Гарри ещё и спина взмокла. Он подумал, что наверняка Драко будет это неприятно. Лишь бы не вонять, как лошадь.

В голове живо нарисовалась картинка, как Драко снимает с него футболку, наклоняется, чтобы коснуться губами шеи, но, втянув носом воздух, брезгливо морщится и… А дальнейший позор Гарри даже представить не мог.

Перед свиданием он, конечно, основательно помылся, но всё равно переживал.

— Может, сядем? — Драко увлёк Гарри на кровать и обнял за шею, перебивая тревожные размышления.

Они сидели рядом, их коленки соприкасались, давя чашечками друг на друга, Гарри первым потянулся к Драко, чтобы поцеловать, но столкнулся с его носом и ойкнул.

Драко сделал вид, что ничего не произошло, прихватил нижнюю губу Гарри, как тот любил, и стал медленно посасывать.

Почему-то всё ощущалось не так, как прежде. Каждая трещинка на губе, каждый вздох. Каждое причмокивание разрезало тишину слизеринской спальни и заставляло Гарри смущаться.

Сегодняшним вечером всё было иначе. Поцелуи и объятия не приносили былого удовольствия, лишь смущение, хотя обычно они с Драко целовались, как дикие звери. Рвали одежду, кусались, тёрлись твёрдыми членами, только и мечтая быть ближе.

— Смазка в тумбочке, но я и заклинание выучил, — сообщил Драко.

— Я тоже принёс смазку, даже не знал, что существуют заклинания.

— В этом весь ты, Поттер, — закатил глаза Драко. — За столько лет и не выучил.

Гарри смутился. Его сексуальный опыт сводился лишь к слюнявому поцелую с Чжоу и неловкому петтингу с Джинни. А Драко и вовсе был первым парнем в его интимной жизни.

— Ладно, давай тогда попробуем смазку, а в следующий раз заклинание, — предложил Драко.