Часть 1. Глава 3. Не знаю, где окажусь (1/2)
7
Нервно постукивая пальцами по рулю, Рэймонд пролистывал в телефоне ленту новостей в надежде найти хоть что-то интересное. Ничего, кроме надвигающейся эпидемии очередной современной «чумы». После того, как около двух лет назад половина города уже переболела какой-то странной формой простуды, от которого массово погибали старики и дети, жители ещё довольно долго предпочитали ходить на улицах в масках, а некоторые компании хорошенько заработали на производстве карманных и удобных респираторов. Многие, в противовес, успели обанкротиться от того, что целых восемь месяцев люди сидели дома, боясь выйти на улицу и подцепить неизвестный вирус, от которого не было лечения. И только выдохнули, успели забыть обо всём этом, как в новостях появились сообщения о новой форме этого вируса. Рэймонд не особо вникал, как только заметил, что лечение, в итоге придуманное в прошлый раз, подходило так же и для обычной простуды, поэтому не интересовался тем, что случится теперь. Пролистав уйму новостей о вирусе, Рэймонд открыл вкладку с финансами на биржах, но те стабильно стояли на тех же цифрах, что и день назад, и этот раздел он тоже быстро пропустил. Отбросив бесполезный телефон на соседнее сиденье, Рэймонд потянулся, зевнул и раздражённо откинулся на спинку. Пробка, разросшаяся на дороге из-за частых ДТП, точно так же, как и эти цифры, стояла на месте и не двигалась уже целый час.
Рэймонд проснулся днём, а, добравшись до кухни, обнаружил, что закончился кофе. И сразу разозлился: теперь головная боль не пройдёт остаток дня. Если после пробуждения он не закинется этим наркотикозаменимым средством, она будет преследовать, пока не выпить таблетку. Вышколенная педантичность не давала хоть чему-то закончиться в доме. Будь это кофе, зубная паста, шампунь или что-либо ещё. Что угодно. Поэтому, хмуро глядя на пустую пластиковую банку, Рэймонд решил, что хотя бы на неделю стоит прекратить принимать таблетки. Пусть ценою головной боли. Появившиеся провалы в памяти и внезапная рассеянность этого не стоили.
А сейчас стоял в пробке так долго, что ему успел позвонить Харди: спросил, не сдох ли он. Для сарказма у Рэймонда не хватило настроения, поэтому он сбросил звонок и в ответ отправил фотографию забитой дороги.
Виной ежедневного скопления машин стало не только неумение людей вовремя уступить дорогу. Грандиозное безостановочное строительство блокировало дороги и линии наземного метро. Возводя Вавилон уже больше тысячи лет, люди разделили его на несколько уровней, соответствующих высотам, на которых те находились за счёт крутой горной местности. Чем выше поднимались дороги, тем комфортнее становилась атмосфера, чище воздух и облагороженней виды. Большинство строительных работ велись на верхних уровнях. Начиная от третьего, почти весь Вавилон заполоняли небоскрёбы и дома с зеркальными и прозрачными поверхностями, окружённые архитектурными постройками, готическими зданиями, парками и аллеями. Если бы не бесконечные дожди и серое небо, город бы ярко сверкал на солнце, но большую часть времени оставался погружён в монохромное уныние. В современном Вавилоне уровни разделяли огромные мосты. А под теми, что делили Вавилон на восточную и западную части, плескалась широкая буйная река Вéрдже.
На центральном и самом загруженном водителями мосту между западным и восточным районом Рэйшиха Рэймонд и застрял. В окне виднелись очертания Башни — архитектурного музея, который возводили ещё в то время, когда Рэймонд был ребёнком. Строительство шло несколько сотен лет и не заканчивалось, добавляя зданию этажи и всё больше приближая к небесам.
Цыкнув, Рэймонд надавил на педаль. Позволив машине проехать полтора фута<span class="footnote" id="fn_32520308_0"></span>, снова остановился.
Когда мир вокруг погружался в бездействие, а заняться было совершенно нечем, Рэймонд занимал себя раздумьями. Сейчас у него даже имелся для этого веский повод, ставивший на кон, если не его жизнь, то, как минимум, свободу. Но думать о Майкле Уайте не хотелось. Для начала необходимо найти хоть немного данных. Поэтому Рэймонд пытался занять себя отвлечёнными размышлениями и наблюдением за тем, что происходит вокруг. Выходило чертовски плохо.
Выползти из раздражающей пробки удалось спустя час, и, как дорога стала свободнее, Рэймонд моментально выжал скорость до опасной для жизни.
Место, в которое он приехал, парковку не предполагало, и пришлось остановиться на квартал дальше. Выйдя из машины, Рэймонд яростно хлопнул дверью и тут же возненавидел себя за то, что так агрессивен к своей малышке. В отличие от идиотов, устраивающих пробки, она не заслуживала подобного отношения.
Пока он ехал, успело стемнеть. Небо заволокло облаками, и Рэйших вспыхнул фонарями и цветными вывесками, заполнив улицы разнообразными яркими оттенками. Хоть не центральная улица, но и здесь сновало огромное количество спешащих куда-то людей, норовящих толкнуть плечом. С наступлением вечера этот уровень по-особенному оживал, превращаясь в собственного двойника, так не похожего на оригинал. По дорогам с гудением проезжали машины, всюду слышались смех и разговоры, на улицах стояли торговцы всякими мелочами и зазывали жителей попробовать недорогие угощения или купить украшения, посуду и сувениры.
Вздохнув, Рэймонд направился по узкой мостовой навстречу людскому потоку. Погода грозила очередным дождём, хотя лужи с прошлого дня ещё не высохли и хлюпали под ногами. Чтобы скоротать время бесконечной дороги в толпе, Рэймонд набрал Харди. Ожидая, пока прекратятся гудки, достал сигареты и прикурил на ходу.
— Ты всё ещё на месте? — спросил Рэймонд, когда на том конце раздалось приветствие.
— Уехал час назад, — на фоне голоса Харди послышались громкие звуки улицы. — У моей дочери спектакль, она не простит мне, если я снова его пропущу.
— Не знал, что ты женат. — Рэймонд остановился перед светофором и выдохнул дым.
— А почему не должен? И знаешь, как тяжко в наше время прокормить семью? На любую работу согласишься ради этого. — К шуму улицы добавился звук выстрела, и Рэймонд усмехнулся. — Но я разведён. Жена прогуливает все деньги с алиментов, приходится обеспечивать дочь без её вмешательства.
— Оформи опеку, отбери права на дочь, — предложил Рэймонд, пожав плечами.
— Не хочу. Бонни слишком любит мать, — в голосе Харди послышалось раздражение. — Какой бы шлюхой и стервой она ни была. Да и… с матерью Бонни лучше. Я же катаюсь по работе не с миролюбивыми целями.
— Да, кстати, об этом, — зажёгся зелёный свет, и Рэймонд прибавил шаг, чтобы толпа не унесла его в сторону. — Ты не говорил, что работаешь на Сэмюэла Пирса.
— А ты никогда не спрашивал. Думаешь, я работаю на него одного? Но он много платит, а ещё обеспечивает полную свободу действий. Когда я звонил вчера, ты был не в себе, но сегодня, видимо, готов к диалогу. Пирс о тебе наслышан и захотел именно тебя. Сам я не в курсе, что там за дело такое, но… видимо, нужен твой…
Рэймонда толкнули в плечо. Он обернулся и не услышал, что сказал Харди. Тихо выругался и отошёл к краю мостовой, ограниченной от дороги невысокими столбами, между которыми тянулись массивные цепи. Когда он снова приложил телефон к уху, Харди говорил уже не с ним. Услышав детский голос, Рэймонд сбросил звонок.
Заметив, что из-за толчка пепел с сигареты осыпался на воротник пиджака, он очень осторожно попытался стряхнуть его так, чтобы не запачкать ткань. Маленький шаг к дороге, по которой быстрым потоком проносились машины, отгородил от спешащей толпы. Рэйших всегда отличался невероятным столпотворением. Рэймонд зажал сигарету зубами, пытаясь найти пятно на пиджаке. Сквозь пелену городского шума до чуткого слуха донёсся высокий женский крик. Справа мелькнула тень. Выработанный годами рефлекс сработал моментально. Следом за криком раздался громкий звук просигналившей машины.
Развернувшись, Рэймонд не сразу осознал, что держит за шиворот ребёнка. Девочка, лет семи, ошарашенно моргала, замерев в его хватке. Она почти успела перешагнуть низкую цепь, разделяющую мостовую от стремительного дорожного потока. На детском лице сияло непонимание, и при этом не было ни капли страха.
Раздался звонкий цокот каблуков, и рядом возникла женщина в длинном бежевом пальто. От её бешеного вида Рэймонд разжал невольно пальцы. Женщина схватила всё ещё наблюдающую за дорогой девочку и порывисто прижала к себе. Так крепко, словно боялась, что та снова вздумает выбежать на дорогу. Пучок светлых волос растрепался, когда она опустилась на колени рядом с дочерью и обняла её.
— Спасибо… Боже мой… спасибо…
Рэймонд уставился на её причёску, осмотрел пальто, но сразу же перевёл взгляд на противоположную сторону улицы. Туда, куда устремился неразумный ребёнок. Там светился разноцветными фонариками магазин со сладостями и притягательными витринами, как в сказке о пряничном домике.
— Вообще-то я не хотел. — Рэймонд вернулся к своему пиджаку — из-за того, как резко он перехватил девочку, пепел размазался по ткани. — Схватил её случайно. — Он ухмыльнулся, заметив удивление. — Будь на моём месте кто-то другой, сделал бы из действительно благих побуждений. Но у меня такой цели не было.
— И всё же на этом месте вы, а моя дочь жива.
Всё ещё дрожащая от шока мать гладила дочь по волосам, но у той не проявлялось ни единого признака понимания того, что произошло. Страх, сожаление, беспокойство о состоянии матери — ничего из этого. Задумчиво нахмурившись, Рэймонд открыл рот, чтобы выдать предположение, но в этот момент в кармане завибрировал телефон. Рэймонд достал его и выругался — он опаздывал на встречу, и Харди предупредил его о возможных последствиях.
Развернувшись, Рэймонд направился по намеченному пути, но женщина окликнула его. Он не отреагировал и услышал, как она поднимается, а затем бежит за ним.
— Позвольте вас отблагодарить!
— За что, за случайность? — Рэймонд хмыкнул. Он даже не обернулся, когда та поравнялась с ним, волоча за руку дочку. — Не нужно.
— Нет, нужно! — выдохнула она. Рэймонд старался идти быстро, чтобы отделаться от неё. — Это ведь…
Рэймонд резко обернулся, вынудив женщину остановиться.
— Если бы я увидел эту девочку, спешащую на тот свет, я бы не шевельнулся, — ровно проговорил он, замечая, как в ужасе расширяются глаза матери. — Рядом со мной что-то мелькнуло, и я на автомате ухватился за «это». Случайность. Незачем продолжать разговор. — На короткий миг Рэймонд задумался. — Со мной всё в порядке, а вот ей не помешает внимание.
Вновь отвернувшись, Рэймонд пошёл дальше. На этот раз за ним не последовали. Людской поток отделил его от незнакомок, и вокруг вновь загремели звуки шумного города и толпы.
Несколько улиц Рэймонд преодолел без происшествий, выкурив ещё одну сигарету, и, после очередного поворота за угол, перед глазами выросло трёхэтажное здание со светящейся ядовито красной неоновой вывеской «Inférno»<span class="footnote" id="fn_32520308_1"></span>. Вокруг на улице стояли компании, что вышли покурить на свежий воздух. Их бормотание донеслось до слуха, пока Рэймонд подходил к самому входу в клуб. Темнокожий громила в классическом костюме молча пропустил его, отступив в сторону, и Рэймонд толкнул тяжёлые металлические двери.
Громкая музыка<span class="footnote" id="fn_32520308_2"></span> окружила со всех сторон. Дребезжащие тяжёлые ноты, несвойственные клубам, к которым привык Рэймонд, резанули слух. Миновав узкий коридор, он вышел в главный зал. Центральную площадку разрезали цветные лучи прожекторов, дрожали в полутьме, отчего танцующая толпа казалась быстро моргающей на мониторе картинкой. Вдалеке, на сцене, возвышалась певица в откровенном кожаном наряде, с длинными чёрными и красными кудрями и вызывающим макияжем. Она держала стойку с микрофоном и приятным низким тембром растягивала слова. Рэймонд не стал вслушиваться в то, что она пела. Он засмотрелся на происходящее за её спиной: металлические клетки, в которых извивались полуобнажённые танцоры в кожаных ошейниках, подстраивая под пение соблазнительные движения и дразняще обхватывая пальцами прутья клеток. Толпу, вероятно, тоже не волновал смысл песни. Кто-то откровенно обнимал партнёра и едва не срывал с него одежду, кто-то не обращал внимания на происходящее вокруг, поглощённый опьянением, а кто-то направлялся к барным стойкам с обеих сторон зала. Бармены в обтягивающих белых рубашках с закатанными рукавами, причёсанные и лукаво улыбающиеся, стремительно обслуживали уставших клиентов.
Рэймонд заметил лестницу справа от себя. На втором этаже оказался узкий коридор. Он вывел Рэймонда на балкон, возвышающийся над главным залом. Здесь музыка звучала приглушённо. Вокруг стояли небольшие столики с алыми скатертями, разделённые друг от друга невысокими перегородками ради иллюзии интимности. Стёкла балкона открывали вид на первый этаж. Около них стоял отдельный ряд столиков, за одним из которых находились люди.
Подойдя ближе, Рэймонд остановился.
Раньше он лишь слышал о Сэмюэле Пирсе. Каждый из уровней Вавилона находился под влиянием нескольких мафиозных семей. Как правило, четыре или пять из них основывали «семейный круг». Он создавал свои законы, по которым функционировал уровень, держа его под бдительным наблюдением. Но Сэмюэл Пирс славился как мафиозный отец, под чьей властью уже много лет находился весь второй уровень. Сам Рэймонд лично знал лишь одного отца семейства. Кейран Финч возглавлял южный район Майтера. Он когда-то и рассказал ему о том, что с началом правления Сэмюэла возникали попытки появления новых семей, но каждую из них ждал провал. Те, отцы, кто возглавлял когда-то Рэйших, теперь подчинялись Пирсу, признав безоговорочным лидером.
Сэмюэл с интересом наблюдал за происходящим в зале, не обращая внимания на Рэймонда, пока тот не встал вплотную. Охрана рядом с владельцем клуба напряглась, но не предприняла никаких действий.
— Рэймонд. — Сэмюэл, наконец, отодвинулся от окна и приподнял уголок рта. — Присаживайся. — Он указал на место напротив себя.
Доберман, лежащий на полу рядом с хозяином, встрепенулся, как только Рэймонд опустился на предложенный стул. Сэмюэл успокаивающе положил ладонь ему на голову. Взгляд Рэймонда застыл на другой — правой — на несколько жалких секунд задержавшейся в воздухе. Вместо обычной руки: металлический протез с крохотными гвоздями в местах суставов и множеством тончайших проводов, просачивающихся сквозь пластины. Протез скрывался в чёрном рукаве пиджака, и оставалось гадать, насколько глубоко он уходит.
— Долго же ты заставляешь себя ждать, — на Рэймонда пристально уставились голубые глаза. Правый неестественного и слишком яркого цвета. Зрачок, в отличие от левого, не расширен от темноты и не реагировал на редкие вспышки ламп, просачивающихся сквозь стекло. Рэймонд приподнял бровь. Искусственный. Такой же протез, как и рука.
— Приличного киллера можно и подождать. — Он ухмыльнулся, закидывая ногу на ногу.
Искусственный глаз скользнул по его жесту, в то время как здоровый остался недвижимо наблюдать за лицом. От этого зрелища у Рэймонда по спине прошлись мурашки, и он повёл плечами, чтобы избавиться от неприятного ощущения.
— Согласен. — Сэмюэл расслабленно откинулся на спинку стула. Доберман улёгся обратно, потеряв интерес к происходящему. — Особенно такого хорошего, как ты, Рэймонд Рэтт.
— Слухи — преувеличение. Они склонны к обману, так как передаются из уст в уста иногда слишком впечатлительными людьми. — Краем глаза Рэймонд заметил, как охрана медленно отступает в тень, оставляя их наедине.
— Верно. Вот почему слухи нужно проверять, и, желательно, не один раз. — Сэмюэл поднял со стола бокал. — Я тоже считаю, что слухи о безжалостном киллере, который, словно маньяк без души, убивает без разбора, несколько приукрашены. Или доля правды в этом всё-таки есть?
Рэймонд смутился от его пристального взгляда, нервно дёрнув уголком губ.
— Я беру любые заказы, если речь об этом.
— А слух насчёт того, что иногда слетаешь с катушек и можешь убить даже собственного напарника?
— Будь это правдой, подобные слухи никто бы не распространял. Я не убиваю тех, с кем работаю… — Рэймонд замолчал, подбирая правильные слова. — Могу только случайно покалечить.
Сэмюэл усмехнулся.
— Мало кто способен покалечить кого-то случайно. Женщин и детей ты тоже убиваешь?
От резкой смены темы Рэймонд невольно поморщился.
— Я же сказал — любые заказы. Абсолютно.
Сэмюэл прищурился, а после удовлетворённо кивнул.
— Ответь мне, Рэймонд. — Сэмюэл пригубил бокал. — В чём причина столь слепого убийства каждого, кто подвернётся под руку?
— В том, что криминальных ублюдков слишком много, и кто-то должен их убивать. Это единственная причина.
— Но тем самым ты становишься таким же криминальным ублюдком, не думаешь? — Сэмюэл усмехнулся.
— Думаю. — Рэймонд согласно кивнул. — Но кто, если не я?
— Не можешь одолеть, возглавь? — Сэмюэл не сдержал задорной улыбки. — Почему не пошёл в полицию, чтобы ловить криминальных ублюдков, но при этом самому не становиться таким?
— Это не так интересно. Слишком много ограничений.
— Или… ты можешь работать и на тех, и на других, — заметил Сэмюэл. — Чтобы поймать… вдвое больше криминальных ублюдков.
— Не вижу поводов это отрицать, — кивнул Рэймонд.
Если криминальный босс искал о нём информацию, вряд ли кто-то мог скормить ему ложную. А о том, что Рэймонд работает на полицию, хоть и неофициально, знали многие. Вопрос оставался лишь в том, насколько много Сэмюэлу при этом удалось узнать, и чем теперь это грозит.
— И заказы любые берёшь, и с полицией не брезгуешь временами сотрудничать. Если не обычная жажда крови ведёт тебя по этому пути, то что ещё? — спросил Сэмюэл, отставив бокал обратно на стол.
— Деньги. И только деньги.
— Тебе мало ежемесячного разорения «Космической игры»?
Рэймонд растерянно приподнял брови.
— Казино принадлежит мне, — ответил Сэмюэл на немой вопрос. — Не мог не заметить, как дерзко ты играешь. Карты наверняка умеешь считать. Мне стало интересно, кто забирает мои деньги. Иначе, может, и не узнал о тебе. Твоя методика получения выигрыша невольно привлекает внимание. Ты, как бы так сказать… не бьёшься «насмерть». Умеешь отступить вовремя. Наёмники, которых волнуют «только деньги», к сожалению, не слишком хороши — ведь всегда найдётся тот, кто сможет заплатить больше. Жаль, преданность — качество, которое не покупается за деньги. Но иногда правило стоит опустить, в особенности, если товар представляет собой слишком приятную ценность.
— Мои услуги стоят очень дорого, — сказал Рэймонд, начиная понимать, куда ведёт мафиозный отец.
— Я знаю. Не первый раз пользуюсь ими. — Улыбка исказила лицо Сэмюэла так, что Рэймонд едва не сморщился от неприязни, одной лишь силой воли удержав непроницаемый вид.
— Жаль, я не в курсе…
— Я ни разу не просил Харди скрывать, от кого он получает заказ.
— Моя ошибка. Я не спрашивал. Не имею привычки узнавать, для кого, если не беру заказ лично.
Сэмюэл кивнул.