глава 17 о сумасшествии, переживании и заботе (2/2)

— Правда? — почесала щеку и неловко рассмеялась. — Просто здесь так душно, ты же знаешь — я не выношу жару.

— Угу, — улыбается, прежде чем отпустить меня. — Пошли, — как ни в чем не бывало. Я тут же схватилась за пылающие щеки. Чего это он вдруг ни с того, ни с сего?

Ину в один присест умял свой обед, так как до звонка оставались считанные минуты. Казалось, он успокоился и все смогли нормально выдохнуть.

Вот только после уроков, в клубе, он больше ожесточился, а тренера подначивали, мол молодец, продолжай в том же духе. Удивительно, но в таком состоянии он играет даже лучше обычного. Полностью сосредоточенный на игре, он не выдавал лишних эмоций, и при этом умудрился для всех остаться привычным дурашливым Инуокой. Но меня так просто не обмануть: я вижу его насквозь. Каждый раз, когда он закусывает губу. Когда нервно подёргивает ногой. Когда его руки тянутся, чтобы пригладить причёску торчком, на деле — тянет себя за волосы. Мыслями он был далеко не здесь.

За всю тренировку капитан подходил пару раз и мы любезно обменялись колкостями. Отдельное ему спасибо. Он не кидал на меня томных взглядов, не искал подходящего момента, чтобы как-то прикоснуться и никак не выделял меня. Это я его просила вести себя, как обычно, и он успешно справлялся со своей ролью. В один момент даже обидно стало, что он так хорошо может контролировать свои эмоции. С виду никого труда ему это не составило, а вот меня лично, внутри одолевала буря эмоций. От одного его вида мне хотелось расплыться в блаженной улыбке, но я успешно взяла себя в руки. Даже Мориске, который чутко чувствует любое изменение в эмоциональном фоне друзей, ничего не заподозрил. Либо слишком обеспокоен Инуокой, который, по его меркам, явно сошёл с ума.

Пока парни играли два на два, Яку подсел рядышком и толкнул в плечо.

— Вы что, поссорились? — зрит в корень. Хотя ничего такого не было.

— Нет, — вышло резко и в ответ меня наградили приподнятой бровью. Секундное замешательство сменилось тёплой улыбкой. — Правда, не ссорились, — исправила ситуацию, сменив тон. — С чего ты взял? — позволила себе полюбопытствовать, может он подскажет мне, как быть дальше.

— Обычно он всегда бахвалится перед тобой, — сложил руки на груди. И вправду, ещё ни разу не было такого, чтобы Ину за всю тренировку не потребовал моего внимания. — Кое-что не даёт мне покоя, — задумчиво стал постукивать себя по локтю. Мне бы следовало вытянуться, чтобы показать свою заинтересованность, но я непроизвольно вжала голову в плечи. — До этого дня Инуока соревновался с Торой и недавно начал со Львом, — я вся скукожилась под его пристальным взглядом, когда он обернулся с лукавой улыбкой. — А сегодня его противник, — умолк на секунду, выдерживая интригу. Наклонился ближе и прошептал: — капитан.

— А? — для меня это действительно стало шоком. Мориске рассмеялся в кулак над моим лицом. Я толкнула его в плечо, чтобы неповадно было, и нахмурилась. — Я тут не причём, — хотела отвести стрелки и выдала себя с потрохами.

— Как же, — подмигнул и я задохнулась в возмущении. — Мой выход, — кивнул на поле и убежал. Нечестно! Не оставил мне даже возможности оправдаться! Вот жеш. До чего же у нас коварный либеро!

С чего бы Инуоке соревноваться с капитаном? Он его любит и уважает, а первое время так вообще хотел ему подражать! Тецу всегда был для него кумиром, и Ину почтительно зовёт его «Куроо-сан». Может, Соу решил, что пора отбросить идолопоклонство и бросил вызов «Богу», чтобы самому им стать? Вполне в его стиле. Он хоть хороший малый и мухи не обидит, но не стоит забывать, что он ноябрьский скорпион. А у них должно быть в крови быть охочими за первенство. И за кого мне болеть тогда в этой войне?

Домой мы ехали в тишине. Солнышко утомилось за весь день и всю дорогу проспал на моем плече. Плюс мы слушали «музыку» и это подействовало на него, как снотворное. Под убаюкивающие звуки природы, я чуть сама не отрубилась. Благо я вовремя опомнилась и мы выскочили из автобуса, когда водитель уже собрался ехать дальше. Пока двери раскрывались перед нами, мы услышали о себе много гадостей. Не конфликтные по своей природе, мы махнули рукой на старика и только рассмеялись, когда оказались на свежем воздухе.

Уже возле дома мы разговорились, впервые за весь день, и остановились напротив моей квартиры, чтобы ещё поболтать. Положив руки на каменное ограждение, спасающее нас от падения, я следила за прохожими на улице, а Инуока наблюдал за небом.

Я глянула на него украдкой. После сна он выглядит помятым и немного грустным, но все же мило. Этого у него не отнять. В основном, из нас двоих, болтала только я, но было приятно, что он остался послушать мою чепуху и изредка поддерживал беседу. По нему было видно, как он смертельно устал.

— Может, расскажешь, в чем дело? — Ину высоко возвышался надо мной, как гора, но в этот момент для нас обоих, он был не больше котёночка.

— О чем ты? — якобы не понимает. Честно говоря, мне это уже все давно осточертело.

— Соу, — смотрю исподлобья, — я тебя съем, — сквозь зубы. И чего я точно не ожидала — его глаза загорелись! Поджатые губы задрожали, румянец игриво заиграл на переносице и он тут же вскинул голову.

— А, эм, — выдал что-то нечленораздельное и мне неловко стало. Я впервые в жизни на него так разозлилась и он наверняка растерялся. Я тут же умерила свой пыл.

— Прости, — меня это сильно пристыдило.

— Нет-нет, — замотал головой и руками, — все нормально! — его лицо все ещё было пунцовым, но расстроенным или обиженным не был.

Он все ещё был красным, но отчего-то казался счастливым. И эта дебильная улыбочка была тому доказательством. Казалось, после моей угрозы он готов был воспарить и запеть. Глаз задергался. Совсем сноровку потеряла.

— Спасибо, Боми, — неожиданно благодарит. Я вскинула брови и он потрепал меня по голове. — Что переживаешь за меня.

Любой другой бы наверняка рассыпался в извинениях за предоставленные неудобства. Ведь это так обременительно за кем-то носиться, как за ребёнком. И ещё тот, за кем бегают, после этого будет чувствовать себя в долгу. Вместо тысячи «прости», ему легче сказать всего одно «спасибо». И это очень ценно. Признать и принять чужую заботу мало кто может.

Больше мы к этой теме не возвращались, а в последующие дни до межшкольных, Инуока окончательно пришёл в себя.