Часть 18 (2/2)

— А ты кого, Уэнс?

— Мм, Сталина, — говорит она спокойно

— Я не буду комментировать твой ответ

— Да, будь так любезен. Следующий вопрос.

— Вы бы хотели прославиться? Если да, то в какой области? Ну, тут очевидно, я в живописи.

— В литературе. Но если не получится, то стану патологом

— Звучит как план, Аддамс. Итак, следующий вопрос: вы репетируете перед зеркалом, прежде чем сделать важный звонок? Если да, то почему?

— Никогда не репетирую. Это не имеет смысла, — отвечает Уэнсдей

— Репетировал. Однажды. Когда собирался звонить тебе, — сдерживает улыбку Ксавье

— Это неожиданно

— Дальше Аарон предлагает описать идеальный день

— Хм. Я просыпаюсь от криков Паксли, он попал в капкан у кровати. Затем я привожу себя в порядок, и спускаюсь в свою лабораторию. Там я провожу эксперименты, а затем фиксирую результаты. Дальше у меня час книги, после полчаса я размышляю о бренности жизни и бессмысленности бытия. Отвечаю на письма, не без отвращения общаюсь с семьей, читаю, ужинаю стейком с кровью. Перед сном я принимаю ледяную ванну, ем ежевику и кофейные зерна в шоколаде 99,9% какао, ставлю термостат на 15 градусов, очередной капкан для Паксли и укладываюсь спать. Это все.

— Что-то мне подсказывает, ты описала свой самый обычный день

— Раньше они были идеальными. Сейчас в них вмешалась социальная жизнь со своими бесконечными протоколами, а также обстоятельства непреодолимой силы

— Это какие?

— Ты

— Эээм, Я?!

— Не желаю отвечать на вопросы из междометий и местоимений.

— Если бы вы могли прожить до 90 лет и в последние 60 лет сохранить либо разум, либо тело 30-летнего, что бы ты выбрал? Определенно, мозг, — говорит Ксавье

— Я верю в бесконечную силу человеческого разума. Так что да, я тоже выберу мозг

— У тебя есть тайное предчувствие того, как ты умрешь? — спрашивает Торп

— Интригующий вопрос

— Даже не сомневался

— Я полагала, что встречу объятья смерти с тем, что другие называют радостью. Но последние события показали: умирать не так уж и весело. Сейчас я думаю, что когда придет мой час, я буду готова

— Я не думаю о смерти. Просто потому, что я был мертв миллиарды лет до своего рождения и буду мертв после того, как мое сердце перестанет биться. Наша жизнь — это миг. И я не хочу тратить его на размышления о смерти

— Интересная мысль

— 8-й вопрос: назови три черты, которые, по-твоему, есть и у тебя, и у твоего партнера

— И что же у нас общего?

— Мне кажется больше, чем кажется

— Например?

— Мы оба играем на музыкальных инструментах, стреляем из лука и не любим вечеринки

— Годится. Мы оба медиумы, нас нервируют Хайды, а еще, очевидно, нас тянет друг к другу

— Тянет?

— Физиология. Или я ошибаюсь?

— Н-нет, не ошибаешься. Просто я подумал… назвать это как-то по-другому

— Как ни назови, факт есть факт. В твоем обществе мне нравится больше, чем в чьем либо другом

— Это приятно слышать, Уэнсдей. Мне тоже с тобой очень хорошо

Повисла пауза.

— Читай следующий вопрос, Торп

— За что ты испытываешь наибольшую благодарность?

— За пенициллин и письменность

— Ты бесподобна, — смеется Ксавье, а затем добавляет: я благодарен за дни, когда я счастлив. Какую роль любовь и нежность играют в твоей жизни?

— Оу, — отвечает Аддамс

Торп начинает смеяться и со снисхождением смотрит на Уэнсдей

— А если я откажусь отвечать, какое будет наказание?

— Аддамс, это не «правда или действие», — не унимается Ксавье и продолжает смеяться

— Жаль. Лучше бы она. Ладно… Раньше я думала, что все это для слабаков, но и любовь и нежность сильно выводит из зоны комфорта. Думать не только о себе довольно утомительно, но порой приятно

— Честно говоря, я не знаю, как ответить на этот вопрос. Я просто испытываю чувства, а не анализирую их

— И как ты понимаешь, что чувствуешь?

— Я просто знаю

— Хм…

— Если бы ты мог проснуться завтра, обладая каким-то умением или способностью, чтобы это было?

— Эта вот твоя суперспособность

— Какая еще суперспособноть?

— Просто знать, что чувствуешь… А ты какое умение хотел бы?

— Телепортация

— Это удобно

— По очереди называй партнеру его положительные черты, — говорит Торп, — если позволишь, начну я

Уэнсдей кивнула.

— Аддамс, ты очень смелая

— Талантливый

— Умная

— Преданный

— Хладнокровная

— Заботливый

Лицо Торпа сделалось удивленным

— Сексуальная

Аддамс присоединилась к Ксавье и удивилась еще больше

— Высокий. Я люблю высоких

— Уверенная

— Скромный

— Я бы так не сказал, — смутился Ксавье

— А я бы не сказала, что я сексуальная

— Просто ты не видишь себя со стороны, — лукаво сщурился Ксавье

— А ты себя, Торп, — ответила тем же Уэнсдей

— У нас последний вопрос

— Срвывай этот пластырь

— Расскажи партнеру, что тебе нравится в нем; говори прямо, произноси вещи, которые ты не мог бы сказать случайному знакомому.

— В русскую рулетку играть куда приятнее, — сказала Уэнсдэй почти с отчаянием

— Мне нравится, когда ты распускаешь волосы

— Почему?

— Я не знаю, ты как будто сбрасываешь маску

— Мне нравится твоя наблюдательность

— Нравится твое бесстрашие

— Твоя забота

— Ты уже говорила

— Я знаю

— Никогда бы не подумал, что тебе это может нравиться

— Тогда моя следующая реплика тебя удивит еще сильнее

— Я весь внимание

— Мне нравится, когда ты… — Уэнсдей запнулась, — …когда ты прикасаешься ко мне и… не только

Ксавье провел рукой по ее щеке.

— А мне нравится, какой ты становишься в этот момент

Тень улыбки скользнула на лице Уэнсдей, глаза заблестели. Она больше не хотела говорить, только ощущать момент, смотреть как блики костра играют на лице Ксавье. Она бы с радостью опровергла теорию доктора Аарона, но каждый ответ Торпа приближал Аддамс к нему быстрее, чем она рассчитывала.

Но как показал этот уикенд, да и прошлый семестр в Невермор, все, на что она рассчитывала не было достаточно устойчивым. Но одно она поняла наверняка: тот, кто действительно заслуживает доверия, никогда не пытается его заслужить.

Ксавье просто был рядом, даже когда она подставила его, чуть не сломав ему жизнь. И Уэнсдей, пожалуй, поймала бы за него еще пару стрел. Вот как Аддамс проявляла любовь и нежность. И если бы ей пришлось выбирать свою смерть, она не задумываясь отдала жизнь за того, кто дорог.

Торп с нежностью смотрел, как блестят ее глаза и понимал, что пропал. Ее доверие, нежность, близость стоила всего, что он мог бы отдать не задумываясь, лишь бы чувствовать, как ледяные ладошки Уэнсдей скользят по его шее, лишь бы слушать как она говорит что-нибудь умное или саркастичное, приятное, разумное, возможно даже пугающее.

Да, он точно пропал — он влюбился в самое непредсказуемое и прекрасное создание на Земле. Аддамс сразило жгучее желание и кристальная ясность, в другой ситуации, она бы решила, что надышалась с реактивами в лаборатории, но сейчас единственный химический индикатор, которым она могла надышаться — это Торп.

Уэнсдей с радостью обвинила во всем алкоголь или еще что-нибудь, но, увы, ее разум чист, а сердце — открыто. И ей ничего не оставалось, как признаться самой себе. Она любит Ксавье и это совершенно ее не пугает.

— Ладно, — говорит Дивина Минато, возвращась с пирса, — теперь я ненавижу тебя чуточку меньше

— Да признай уже, что втюрилась в меня по уши

— Минато, если ты будешь последним парнем на земле, даже тогда — НЕТ

— Бла бла бла. А у вас что, ребят? Любовь?

— Ну, она меня не убила. Считаю уже прогресс, — говорит Ксавье

— Бьянка, ты уже увела у Энид парня? — кричит Торп, сидящим на крыльце горгоны

— Нет, но кажется у меня теперь новый классный друг Аякс, — отвечает ему Барклай

— Что бы это ни значило, — резюмирует Уэнсдей, а затем добавляет, — чтож, психология вновь показала свою несостоятельность как наука, поэтому я удаляюсь в свой коттедж и желаю всем доброй ночи.

Ребята остались у костра, обсуждая свои ответы, по-доброму хохоча друг над другом.

И пусть Артур Аарон не сумел заставить их влюбиться, его вопросы помогли ребятам сблизиться.

Аддамс расчесывалась после душа. С распущенными волосами она еще больше походила на Мортишу. Уэнсдей надела черную футболку до колен и уже приготовилась спать, как услышала стук в дверь. Она напряглась и взяла пистолет, медленно подошла к двери и повернула ключ. Дверь открылась.

— А, это ты. Входи

— Думаешь серийные убийцы стучат в дверь?

— Психи никогда не кажутся психами на первый взгляд

— Я пришел сказать, что, как только Энид и Йоко вернутся, мы сразу двинемся назад

— Хорошо

— И еще… хотел предложить тебе… задержаться у меня на пару дней, если ты не против

— Не против. А ты?

— Что я?

— Задержишься здесь со мной до утра?

Торп засиял

— Думал, ты не спросишь

Он бросился к ней навстречу с жадным и сильным поцелуем, обхватив руками лицо Уэнсдей. Он хотел прижать ее покрепче, но помнил про ее сломанное ребро. Маленькая белокожая фигурка вновь была в его руках и буквально таяла от теплоты его ладоней. Она сняла с себя футболку и ошарашила Ксавье отсутствием белья.

— Раздевайся, — скомандовала Аддамс и села на кровать

Ксавье двинулся к ней, освободив себя от рубашки и майки. Уэнсдей стянула резинку с головы Торпа, запустив пальцы ему в волосы. Мягкие губы Ксавье рисовали на теле Аддамс линии поцелуев, вторя прикосновениям. В этот раз все по-другому. Она смелее, а он точно знал, что это не сон, а реальность.

Чувствуя внутри его желание, она двигалась с ним в одном ритме, впиваясь ногтями ему в предплечья. Легкая боль только раззадорила Ксавье, он обвел языком ее сосок, вызвав ровный строй мурашек на теле Уэнсдей и рваный звучный вдох.

Сильные толчки и плоть, сжатая до белизны, раскрасневшаяся от острых ногтей, заставляли их двоих требовать большего, требовать разрядки. Уэнсдей отдавалась ему целиком, полностью доверяя не только тело, но и душу. Ей больше ничего не хотелось анализировать, только испытывать чувства, просто зная, ЧТО они значат.

Оргазм поразил их ударной волной. Аддамс откинула голову назад, чувствуя горячее дыхание Ксавье на своих ключицах. Утром они проснутся вместе, но а пока, приятная пустота в голове, шум в ушах и гулкий стук сердца, растворяли их в наслаждении только что, подаренном друг другу.

***

На рассвете Лост-Айденд особенно прекрасен. Ущелье, укрытое пушистым туманом и освещаемое неокрепшим солнцем наливалось бледно-розовым цветом. Тайлер впервые увидел поместье таким — трогательным, сонным, умытым в утренней росе и почувствовал себя в нем дома.

Сырой прохладный воздух кусал за шею, Галпин выдыхал легкий пар, ожидая Джекилла и остальных на крыльце главного корпуса. Генри явился первым и без халата врача в походном наряде выглядел иначе — внушительнее. Тайлер и не замечал, насколько Доктор Джекилл высокий и широкий в плечах. Большой рюкзак за спиной выглядел тяжелым из-за размера, но Джекилл похоже этого не замечал.

К Лост-Айленд вела единственная дорога, вьющаяся около 20 км от шоссе. Их маршрут пролегал через эту дорогу, 5 км от поместья, а затем вниз по реке Броше к заповеднику и кемпинг Филипсбург.

Эта местность по большей части покрыта равнинами, но время от времени на пути встречались зеленые холмы. Галпин никогда не ходил так далеко в лес, а эта вылазка вызвала в нем забытое ощущение свободы и восторга.

После месяца заточения, Тайлеру вскружил голову свежий воздух и дым трубки Доктора Джекилла.

К закату команда достигла кемпинга и распределила обязанности. Они нашли укромное место в глубине рощи, установили палатки, развели костер прямо на берегу озера.

Джекилл удивил своих учеников способностью мутировать определенной частью тела — так могли далеко не все Хайды. Своей когтистой лапой он поймал десяток рыбин на ужин. Мальчики взяли с него обещание, что он их обязательно научит так же.

Ночью ребята травили байки про чудище озера, что живет под водой и хохотали, пока не услышали плеск воды и не увидели отчетливое движение на воде. Растерявшись, они позвали Джекилла, но через секунду «нечто» скрылось.