Двадцать четвёртое декабря. Воскресенье (2/2)

Гарри с некоторой опаской взорвал хлопушку. На парных коронах, оказавшихся внутри, переливались красным и зелёным одинаковые надписи:

«ДРАРРИ. Самая тошнотворно сладкая парочка Магического Мира».

*****

Гарри со страхом ждал, когда настанет время разворачивать подарки. Он от всей души надеялся, что билеты на прощальные концерты Селестины Уорбек в Лондоне, Париже, Берлине и Риме (с прилагающимися портключами и оплаченным отдыхом в лучших магических отелях вышеперечисленных стран) на две персоны смогут хоть немного смягчить вырвавшиеся под воздействием «Веритасерума» злополучные слова про свитера.

Его с любовью выбранный подарок превзошёл самые смелые ожидания: Молли пришла в неописуемый восторг и с визгом повисла на шее Артура, превратившись на глазах у аплодирующего семейства в девчонку-подростка, а затем чуть не задушила Гарри в объятиях. Тая в её ласковых материнских руках, Гарри наконец, безо всякой «Сыворотки правды», нашёл в себе силы и смелость рассказать Молли Уизли, как много она и её большая, дружная семья значат для него. И если бы Молли Уизли поставили перед выбором: никогда в жизни не услышать от Гарри Поттера этих слов или больше ни разу не услышать ни одной песни Селестины Уорбек — она без малейших колебаний выбрала бы второе.

Миссис Уизли заговорщически улыбнулась Гарри, когда тот, с трепетом развернув мягкий, шуршащий пакет, извлёк на свет шапочку с помпоном, с искусно вывязанными на ней полярными совами, и точно такой же шарф. Теперь-то Гарри точно знал, сколько труда, времени и любви вложено в этот нехитрый, сделанный своими руками подарок.

— Эй! — возмутился Рон. — А почему нам всем снова свитера, а Гарри — шапка с шарфом?! Он что — избранный?

— Ага, — кивнул Гарри, обменявшись с Молли только им двоим понятными взглядами. — Я ведь и есть Избранный — забыл?

— Не волнуйся, Уизли, — ухмыльнулся Драко, вручая Гарри свой подарок. — Не останется наш Избранный без свитера!

Что ж, Драко Малфой не зря потратил время на мастер-классе фрау Штрикнадель на рождественской ярмарке. Расправившись с ворохом обёрточной бумаги, Гарри обнаружил внутри… мягчайший, почти невесомый джемпер цвета корицы.

— Мерлин всеблагой! — ахнула Молли. — Неужели… это же пряжа из пуха викуньи — магической ламы с Анд, не так ли? Самая дорогая пряжа в мире, настоящее «Золотое Руно»?! ***

— Совершенно верно, мэм, — кивнул Драко. — Зная любовь нашего Избранного к самодельным свитерам, я своими руками связал этот скромный подарок для него.

Восторженные ахи-охи женской половины «Норы» были прерваны стуком в дверь: на пороге появился Санта-Робардс, который решил самолично заехать за своим эльфом-помощником, так что, вместо подаренного любимым чудесного свитера, Гарри пришлось срочно облачаться в дурацкую курточку, обтягивающие задницу шорты, полосатые (мантикора их проглоти!) чулки и башмаки с бубенцами.

— Мммм… — многозначительно мурлыкнул Драко на ухо Гарри, под всеобщий хохот нахлобучивая на него колпачок с помпончиком, — думаю, я был достаточно хорошим мальчиком в этом году и могу рассчитывать на особенный подарок от секси-эльфа?

— Всё, что угодно, малыш, — подмигнув, пообещал Гарри и заговорщическим шёпотом добавил: — Жди меня ровно в полночь в нашей спальне, Сладкая Попочка. Обнажённым.

*****

Развозить подарки магловским детишкам оказалось делом чрезвычайно хлопотным и даже немного опасным. Конечно, в рождественскую ночь вера маглов в чудеса возрастала до такой степени, что летящие по небу сани, запряжённые оленями, не вызывали у большинства из них абсолютно никаких вопросов, так что «Бригада стирателей памяти» в полном составе могла преспокойно наслаждаться ужином в семейном кругу. Но вот для Санты и его эльфа-помощника этот вечер отнюдь не был безмятежным и спокойным.

Гарри с шефом чуть не оглохли от визга, когда вывалились из камина прямо перед парочкой голых подростков, которые, воспользовавшись тем, что родители ушли в гости, решили вывести свои отношения на принципиально новый уровень.

Еле унесли ноги от пятилетних близнецов, задумавших, во что бы то ни стало, выяснить, «настоящая ли борода у Санты».

С трудом переспорили семилетнюю, неуловимо напоминающую маленькую Гермиону девочку, представившую твёрдые аргументы в пользу того, что эльфы Санты, дескать, не могут быть «такими большими, взрослыми и лохматыми».

А уж когда уважаемый глава Британского Аврората Гавейн Робардс застрял в дымоходе, пытаясь (во избежание утомительных споров с детьми насчёт собственной «подлинности») проникнуть в магловский дом, как самый настоящий Санта…****

— Вы — мой герой, шеф! Это было так самоотверженно с Вашей стороны — рискнуть собственным комфортом и безопасностью ради счастья магловских детей, не раздумывая ни секунды, очертя голову полезть в дымоход, — отряхивая красную шубу Робардса и вычищая заклинанием золу из его бороды, совершенно искренне восхитился Гарри. — Кажется, я никогда не упоминал, как я рад, и как горжусь тем, что именно Вы, мистер Робардс — мой отец-командир.

*****

Как бы ни вымотался Гарри, выполняя свою нелёгкую рождественскую миссию — он и помыслить не смел о том, чтобы оставить своего заждавшегося, замёрзшего в одинокой постели возлюбленного без горячего подарка. Ох, Гарри готов был нырнуть в жаркие объятия, не снимая дурацкой шапочки и полосатых чулочков! Драко, возлежащий на подушке с фиолетовыми дракончиками, дразняще ласкающий языком карамельную тросточку, заставил его избавиться от башмаков с бубенчиками, курточки и шортиков быстрее, нежели бы с этим делом справилось экстренное аврорское Заклинание Раздевания.

К боггартам карамельные тросточки! Губы Драко, кожа Драко, его в нетерпении текущий член, его самое сокровенное, только для Гарри предназначенное сладкое местечко были в сто, тысячу раз вкуснее, желаннее любого изысканного лакомства. Потому что…

— Я люблю тебя. Я всю жизнь шёл к тебе, сам не зная того. Ты — моя половинка, моё отражение, ты — Сердце моё, Драко Малфой.

И Гарри готов был повторить это пятое, самое нежное прозвище:

— не только в постели, покрывая поцелуями льнущее к нему гибкое тело,

— не только в дверях гостиной, в сотый раз за день столкнувшись под венком омелы,

— не только на кухне, готовя своему любимому завтрак после жаркой ночи…

Гарри Поттер был готов повторять снова и снова, перед всем Магическим и Магловским миром:

— Счастливого Рождества, Драко! Моя Любовь. Сердце моё.