Девятнадцатое декабря. Вторник (1/2)
— Это что ещё за шуточки? — Гарри недоумённо уставился на чёрствый сухарь, об который только что чуть не сломал зуб. — Новый кулинарный шедевр от старины Хагрида? Кусок настоящего рождественского полена, который забыли трансфигурировать в торт?
Записка с заданием, однако, несколько прояснила дело:
«Рождество — время добрых дел. Время подумать о тех, кому сейчас приходится несладко. С помощью этого сухаря, который Вы получили сегодня вместо конфеты или пирожного, мы хотели напомнить Вам о детях, переживающих трудные дни. Вместо того, чтобы играть в снежки или печь печенья со своими близкими, некоторые маленькие ведьмы и волшебники вынуждены лежать в госпитале святого Мунго. Нам известно, что Вы регулярно делаете внушительные денежные пожертвования, но что насчёт Вашего свободного времени и душевного тепла? Посетите сегодня после работы детское отделение Мунго, подарите немного радости маленьким пациентам!».
— Ох! — Гарри нахмурился. — Вот бедняги. Интересно, а чем их развлекать-то? В квиддич или снежки с больными не поиграешь, рисовать и журавликов складывать, как Драко, я не умею… Драко, что ли, позвать с собой? Вот только… вряд ли треклятый календарь засчитает мне задание, если заниматься с детишками будет Малфой… — Тут взгляд Гарри упал на книгу со сказками, которую он вчера весь вечер добросовестно читал Хедвиг Второй и своему «внутреннему ребёнку». — О, точно! Почему бы не взять с собой эту книгу? Почитаю ребятне. Вот, сказку о Щелкунчике и Мышином Короле, например. Она достаточно зловещая. В конце концов, кто из мелких не любит слушать страшные истории, верно?
— Угу! — подтвердила совушка.
— И этого Щелкунчика тоже с собой возьму, — Гарри аккуратно снял с еловой ветки жутковатую игрушку. — Давай-ка, приятель, полезай в сумку. Сегодня вечером мы с тобой идём в Мунго — развлекать детишек.
*****
— Дружище, ты не поверишь! — Рон накинулся на Гарри с новостями, не успел тот переступить порог их рабочего кабинета. — Сегодня с утра пораньше шеф вызвал меня — девчонок наконец удалось извлечь из шариков, представляешь? А всё благодаря малфоевскому зелью: молодец он у нас, всё-таки, что ни говори… Так вот, я, как ты знаешь, должен был допросить пострадавших… Симпатичные девчонки, кстати, приятель. Ну, моя Гермиона-то, понятное дело, в сто раз красивее любой из них, а вот ты мог бы присмотреть себе кого-нибудь, ну, для бала! Он ведь уже, как-никак, в пятницу…
— Давай ближе к делу, Рон, — перебил Гарри, внутренне посмеиваясь и представляя себе обалдевшую физиономию друга, когда тот увидит, с кем он пришёл на бал. — Насчёт бала не волнуйся, я уже пригласил кое-кого…
— Ух ты, серьёзно? Ну ты даёшь, друг. В тихом омуте гриндилоу водятся! И кто она? Неужели та милашка из «Группы Аннулирования Случайного Волшебства»? Как её там — Сара? Сандра? Или… ох, сиськи Морганы, только не говори, что это та знойная красотка из «Бюро Исследования Драконов» — Джессика Ланг!
— В пятницу увидишь, — ухмыльнулся Гарри, едва заметно вздрогнув при слове «дракон». — Так что там с девчонками из шаров?
— Ах да, девчонки из шаров, конечно. Ну так вот, послушай, какая удивительная история с этими шарами…
История и правда оказалась крайне любопытной. Спасённые девчонки, все, как одна, переписывались при помощи парных дневников с неким очаровательным незнакомцем, который при личной встрече не вызвал у красоток ничего, кроме омерзения: уж так он был неказист, нелеп и безобразен. Молодой человек, получив отказ (порою сопровождавшийся испуганным визгом или издевательским смехом девицы), проглатывал обиду и, в качестве прощального подарка и благодарности за приятно проведённое за перепиской время, презентовал своей несостоявшейся пассии милый, абсолютно безобидный с виду снежный шарик.
Внутри шарика находился уже хорошо знакомый Гарри, безупречно прекрасный Ледяной Принц. Ни одна из пострадавших девиц не смогла устоять перед неземной красотой этого юного чаровника. Все они, едва взглянув на Ледяного Принца, пожелали, во что бы то ни стало, очутиться рядом с ним. И их желание исполнялось. Стоило девушке признаться кукольному принцу в вечной любви и прикоснуться к снежному шару, щедро обработанному «Уменьшающим Зельем» — как несчастная мгновенно и сама становилась маленькой, точно куколка, после чего чары безжалостно затягивали её внутрь.
— Вряд ли, конечно, этот псих хотел их смерти, — Рон задумчиво почесал нос, окончив свой леденящий кровь рассказ. — Ведь шарик-то оставался лежать на столике в кафе или пабе (ну, где они там встречались), и кто-нибудь обязательно замечал странный шар с живыми куклами внутри и приносил его в Аврорат.
— Чушь какая-то, — растерянно протянул Гарри. — Абсолютно бессмысленное преступление. А может… может, этот чудик просто хотел таким своеобразным способом наказать девушек за то, что они посмеялись над его внешно… Точно! Прямо как принцесса Пирлипат!* Она вот тоже жестоко посмеялась над Щелкунчиком и...
— Пирлипат? Что ещё за Пирлипат? Что-то я не помню никого с таким именем… По какому делу она проходила? А Щелкунчик — это, должно быть, бандитская кличка?