Шестнадцатое декабря. Суббота (2/2)
Скупал в лавочках под открытым небом ёлочные шарики-снитчи, нетающие свечи, горящие всеми цветами радуги, стеклянные фигурки магических животных. К удивлению Гарри, приобрёл даже модную в этом сезоне вязаную шапочку — точную копию тех, что на четвёртом курсе вязала для домовиков Гермиона. По какой-то неведомой, фантастической причине, даже эта чудовищная, напоминающая мохнатый мочевой пузырь шапочка, смотрелась на Малфое просто сногсшибательно!
С энтузиазмом, удивительным для такого всего из себя чистокровного принца, пробовал всё, что предлагали торговцы уличной едой: блинчики, имбирные пряники, жареные каштаны, сосиски с капустой… А уж сколько этот сладкоежка слопал карамельных яблок и выдул глинтвейна — даже в Дадличку столько не влезло бы!
«Странно, что при таких-то аппетитах этот засранец остаётся настолько тощ… стройным», — Гарри украдкой бросил полный затаённой нежности взгляд на испачканные горячим шоколадом губы своего ненасытного спутника. Нежность не очень-то получилось утаить — она щедро сочилась у Гарри изо всех пор, словно патока из пирога.
— Вкусно? — Гарри поднёс было палец к разрумянившемуся от мороза лицу Малфоя, чтобы стереть озорную шоколадную капельку, застывшую в уголке губ, но… в последний момент отдёрнул ладонь и, несколько раз сжав и разжав пальцы, хрипло проблеял: — Эмм… что-то руки замёрзли. Надо бы мне тоже горяченького какао купить.
— Угу, купи, Поттер, конефно, — с набитым блинчиком ртом прочавкал Малфой. — И блинчики воф эфи попробуй, ф черникой — не повалееф! Профто превосходные.
*****
А ещё Драко затащил Гарри в один из тех пёстрых шатров рядом с каруселями-единорогами, где волшебники и волшебницы делились с гостями ярмарки секретами своего ремесла. К великой досаде Гарри, их с Малфоем угораздило попасть на мастер-класс по вязанию рождественских свитеров. Там они под руководством бабушки-колдуньи (такой древней, что она, вероятно, застала в живых саму Хельгу Хаффлпафф!) учились управляться с зачарованными спицами. (И как только у Молли это выходит так ловко и без малейших видимых усилий? Она ведь даже готовить и слушать колдорадио одновременно с вязанием умудряется!).
Промучившись добрых два часа и припомнив про себя все известные ругательства, Гарри покинул шатёр фрау Штрикнадель** вспотевшим, обмотанным разноцветной пряжей и с твёрдым намерением больше никогда в жизни не надевать на себя ничего вязаного. Драко же гордо вышагивал рядом, расстегнув зимнюю мантию, чтобы всем и каждому был хорошо виден его элегантный свитер слизеринских цветов. На груди у этого вязальщика-выпендрёжника свивалась и развивалась крошечная, искусно вышитая серебряная змейка в зелёном гномовском колпачке с помпоном, которая шипела на Парселтанге: «Весёлого Рождества!», если нажмёшь на помпончик. (Не то чтобы у Гарри чесались руки понажимать!).
*****
Когда на Косую Аллею опустились ранние зимние сумерки — повсюду: над прилавками, шатрами, столиками ярмарочных закусочных зажглись парящие прямо в воздухе гирлянды. Засияли голубым, лиловым и розовым рога карусельных единорогов. Ледяные фигуры, над которыми весь день, не покладая палочек, трудились маги-скульпторы — участники ежегодного конкурса, тоже засветились изнутри, превратившись в гигантские причудливые уличные фонари. Гарри проголосовал за ледяного феникса — изумительного, точно живого (вот-вот взмахнёт крыльями и взлетит!), переливающегося всеми оттенками пламени.
— А ты кому отдал свой голос? — поинтересовался он у хитро ухмыляющегося Драко.
— Тебе, Поттер, кому же ещё? — засранец кивнул в сторону жутковатого ледяного тролля в очках, больше напоминающих два колеса от телеги, и с молнией через весь лоб. В лапище тролль сжимал крылатый ледяной мячик размером с хороший квоффл и пялился на этот крылатый квоффл в полнейшем недоумении, словно понятия не имел, как сия сверкающая шарообразная глыба попала к нему в руки. — Вот увидишь, именно эта «потрясающая» скульптура и выиграет Гран-при. Ты ведь всегда побеждаешь, Шрамоголовый, не так ли?
К великой досаде Гарри, Малфой оказался прав. Мерлин, этот невыносимый придурок потешался над ледяным троллем-Поттером, а заодно и над Поттером из плоти и крови до самого конца вечера!
*****
Но, ложась этой ночью в постель, улыбаясь, точно шарахнутый Веселящим Заклятием, Гарри Поттер сказал сам себе, что сегодня был один из самых счастливых дней в его жизни, потому что…
Потому что, наконец вдоволь насмеявшись, Драко Малфой обернулся к нему, осторожно взял за руки, ме-едленно приблизил к лицу удивлённо замершего, ничего не понимающего Гарри своё лицо… В серых глазах — смешливые искорки, в уголках губ — крошечные трещинки от того, что весь день ел и пил на морозе, щёки разрумянились, словно сладкие карамельные яблоки… И… поцеловал.