Пятнадцатое декабря. Пятница (2/2)
Уф, ну наконец-то! Чтоб Гарри ещё хоть раз взял в рот малиновый леденец — да ни за какие коврижки!
«Понравилась песенка? — глумливо поинтересовалась записка с заданием. — Сегодня вечером в пабе, во время Ваших традиционных посиделок с друзьями Вам предстоит удивить и порадовать их песней в Вашем исполнении и по Вашему выбору. Удачи! Мы верим в Ваш талант!».
Справившись с первоначальным шоком и трезво поразмыслив за чашкой утреннего кофе, Гарри пришёл к выводу, что у этого задания, каким бы нелепым и пугающим оно ни было, имеется один неоспоримый плюс: благодаря паническим мыслям о предстоящем выступлении в пабе «Красные Колпаки» перед толпой народу, он больше не волнуется о том, как встретит его сегодня разобиженная отказом Парвати. Возможно, сегодняшний вечерний позор вкупе со вчерашними «Зудящими» и «Летучемышиными» позволит ей наконец-то почувствовать себя достаточно отмщённой.
Гарри с опаской пощупал места вчерашних укусов — самые глубокие из следов от острых зубок всё ещё украшали лицо. Он невольно вздрогнул, вспомнив, как его зачарованный «Веритасерумом» язык, безо всякого участия мозга, выдал вытянувшей губки в ожидании поцелуя коллеге: «Послушай, эмм… Парвати… дело в том, что я не могу пойти с тобой на Министерский Бал. Я… э-э-э… мне кое-кто нравится из наших, и я… ну, в общем, понимаешь, это — Малфой… Если я осмелюсь, то приглашу его, прости, ладно? Я не хотел тебя оби…», — ну, собственно, все последующие слова Гарри растерял, отбиваясь от стаи разъярённых крылатых созданий и шипя из-за вскакивающих на заднице чирьев.
*****
К большой удаче Гарри, когда он появился на своём рабочем месте — Аврорат гудел, как растревоженное гнездо грюмошмелей, и ни разгневанной Парвати, ни всё ещё дующемуся Малфою не было до него никакого дела.
— Слыхал, приятель, невыразимцы скоро смогут вытащить тех девчонок из снежных шаров и вернуть им нормальный размер! — сообщил Рон, воодушевлённо размахивая хот-догом. — Молодчина наш Хорёк, сварил-таки антидот к «Уменьшающему». Ещё пару дней настояться — и готово. Вряд ли кто-нибудь справился бы так же хорошо. Прикинь, если бы вдруг руки-ноги у бедолаг выросли неравномерно! Лежать бы им в Мунго ещё не меньше месяца, а так, глядишь, встретят Рождество дома, с родными.
— Угу, супер, — согласился Гарри. Уши при упоминании Малфоя запылали, точно кто-то засунул в них парочку огненных саламандр.
— Да не то слово! Если б не наш Малфой! В общем, дружище, ты только не злись, но я взял на себя смелость снова пригласить его с нами в «Красные Колпаки» сегодня вечером. Ты ведь не против, нет?
— Я… умгх… — только и смог выдавить Гарри, представив, как взлетят в издевательском изумлении светлые брови, стоит ему спеть первую строчку… Ага, вот только Малфоя и не хватало сегодня вечером в «Красных Колпаках» среди рыдающих от хохота слушателей.
*****
Паб был набит под завязку. Гарри даже показалось, что хозяин использовал Чары Расширения, чтобы поставить ещё пару-тройку дополнительных столиков, за которыми смогли бы разместиться все желающие послушать новую модную молодёжную группу «Loving Lethifolds»**. В середине зала было освобождено место для танцев. Гарри покрылся холодным потом: назавтра каждый бродячий книззл в Магической Британии будет знать, что его вокальные способности ещё плачевнее, чем способности к зельеварению.
— Потанцуем, Поттер?
Гарри с сомнением уставился на свой кубок: не подмешали ли близнецы чего-нибудь в его огневиски? (Уж больно хитрая рожа была у Фреда, когда тот пару минут назад поинтересовался, хватит ли у Гарри смелости выполнить задание календаря!). Ведь не может же Малфой на самом деле…
— Ну так что, Поттер? Гарри… снова откажешь мне? Оставишь стоять с протянутой рукой, как на первом…
— Нет-нет, конечно, я пойду! — Гарри вскочил так стремительно, что, зацепившись за ножку столика, едва не рухнул на пол, но Малфой, хвала Мерлину, ухватил его за плечо, а затем… святые гиппогрифы! — притянул в объятия и закружил в медленном танце под до неприличия чувственные рулады тощего солиста «Loving Lethifolds».
— Мерлиновы подштанники, Поттер, — выдохнул Малфой ему в ухо, так и не выпустив из объятий после окончания песни. — Я, конечно, помнил ещё со школы, что танцор из тебя, прямо скажем, никудышний. Но чтобы настолько?! Теперь-то я понимаю, почему Патил не захотела идти с тобой на бал.
— Э-э-э… это… это она так сказала? — опешил Гарри.
— А это не так? — мурлыкнул Малфой, мазнув губами по уху.
— Вообще-то… вообще-то я сам. Я… ай, да гори оно всё Адским Пламенем! Я сказал ей, что мне нравится кое-кто другой, и… ты пойдёшь со мной на Министерский Рождественский Бал, Драко Малфой?
— Оу, — объятия стали крепче, глаза напротив — темнее, а губы опасно ближе. — Боюсь, мне придётся, Поттер. Во имя спасения репутации Британского Аврората. Полагаю, лишь на моём фоне твои неуклюжие попытки имитировать бальные танцы не будут выглядеть столь вопиющей катастрофой.
*****
В этот замечательный во всех отношениях пятничный вечер Гарри Джеймс Поттер, к своему глубокому изумлению, понял, что выйти на сцену битком набитого людьми паба и распевать: «Ты украл мою волшебную палочку, но ты не получишь моё сердце», гораздо проще, если ты поёшь эту дурацкую песню, глядя лишь на одного-единственного человека в зале.
— Ну, строго говоря, это не я похитил твою волшебную палочку, Поттер, — проворчал этот самый «единственный», когда Гарри, сопровождаемый бурными овациями изрядно подвыпившей публики, пошатываясь, вернулся за свой столик. — Вообще-то, как раз ты был тем, кто вероломно похитил мою. Так что, я вынужден с сожалением констатировать: текст этой песни не соответствует действительности.
— Согласен, — Гарри нежно обнял своего самого главного слушателя, самого придирчивого критика, — эта песня — полная брехня. На самом деле тебе ничего не стоит заполучить моё сердце в полное и безраздельное пользование, Мистер Волшебник.