Четырнадцатое декабря. Четверг (1/2)
Никогда ещё Гарри не был так рад видеть с утра на спинке стула у кровати свою аврорскую форму. Он поёжился, вспоминая вчерашние эльфийские одёжки и башмаки с бубенцами. При мысли о полосатых чулочках волоски на ногах в знак протеста встали дыбом. Из дальнего угла плотно запертого шкафа, куда Гарри вчера вечером с облегчением запихнул ненавистный наряд, раздался мелодичный бубенчиковый звон, напоминая о том, что через десять дней они с шефом Робардсом, облачённые в дурацкие шмотки, отправятся развозить подарки магловским ребятишкам. В санях, запряжённых переодетыми в оленей фестралами, Мерлин спаси и помилуй.
— Rudolph the red-nosed reindeer
Had a very shiny nose…* — словно издеваясь, завёл календарь.
Красный нос оленёнка Рудольфа, нарисованного на сегодняшнем окошечке, призывно замигал. Гарри со вздохом открыл окошечко и сунул в рот шоколадный котелок. Внутри оказался смородиновый ром. Неплохо! Настроение немного улучшилось. Ну, на те короткие пару секунд, пока Гарри не прочитал записку.
«Забудьте о лжи и притворстве в преддверии Рождества. Попробуйте хотя бы в течение одного дня ни разу не солгать окружающим Вас людям — друзьям, близким, коллегам, начальству. Ну, а чтобы Вам было легче это сделать — мы любезно добавили в начинку сегодняшней конфетки три капли свежайшей «Сыворотки правды».
— Драконье дерьмо-о-о, — застонал Гарри, в красках представив, как вываливает шефу всё, что думает об их предстоящем рождественском перформансе. — Надеюсь, когда старикан уволит меня к Мордредовой матери, хотя бы Хагрид сжалится надо мной и возьмёт к себе помощником.
Неприятности начались почти сразу же. Гарри уже набрал было горсть Летучего Пороха, чтобы отправиться на работу, как вдруг камин затрещал, вспыхнул зелёным, и в языках пламени возникло доброе, улыбчивое лицо миссис Уизли.
— Гарри, дорогой, ты не забыл, что мы ждём тебя в «Нору» на Рождество? Хотела уточнить, какого цвета свитер ты хотел бы получить в подарок в этом году?
Гарри бросило в жар, когда он с ужасом услышал, как из его рта вылетает:
— Оу, Молли, как насчёт того, чтобы вообще обойтись без свитеров на это Рождество? Полагаю, тех десяти, что лежат неношенными в моём шкафу, пока вполне достаточно.
Лицо Молли в зелёных языках пламени пугающе застыло, а по спине Гарри пробежал, сменяя жар, неприятный холодок. Рот жил своей собственной жизнью, продолжая генерировать поистине ужасные откровения:
— Да, кстати, Молли, давно хотел сказать, потому что Рону, по всей видимости, неловко огорчать Вас: он терпеть не может сэндвичи с копчёной говядиной! Всегда жутко обижался, что Вы забываете об этом.**
*****
После разговора по камину с матриархом семейства Уизли Гарри больше не был уверен, что это Рождество (как, впрочем, и все последующие!) ему будет позволено встретить в «Норе». То ли ещё будет к концу дня, если его чёртов язык продолжит молоть всё, что на уме!
До своего рабочего кабинета Гарри передвигался короткими перебежками, стараясь не столкнуться ни с Луной (которая могла невзначай поинтересоваться, испытывает ли он радостное предвкушение перед ожидающей их в воскресенье дегустацией выпечки из лирного корня), ни с Сельмой Боббин, настойчиво зазывающей его в гости («Мистер Коготок так скучает по тебе, Гарри!»), ни, Мерлин упаси, с Парвати (ещё не хватало выложить ей всё, что Гарри думает по поводу предстоящего Министерского Бала!).
А вот Малфоя Гарри был бы не прочь сейчас встретить. Уж он бы высказал этому придурку, всё, что думает о его невыносимом характере, раздражающих снобских замашках, прилизанных волосах, глубоких, как омуты, серых глазах, царственной осанке, манящей своими дерзкими округлостями задн… Ох, нет, что-то Гарри понесло совсем не туда. Пожалуй, с Малфоем сегодня сталкиваться тоже не стоит.