Часть 14 (1/2)

Простонав, Аня уронила голову на сложенные поверх учебника руки. Сказочная магия, о которой она так грезила, читая книги, оказалась испытанием сродни физике. Или и вовсе химии — последнюю Аня прекратила понимать вскоре после появления прилагательного «органическая» рядом с ней. И теперь магия стремилась к чему-то подобному: смысл каждого абзаца укладывался после десятка перечитываний, не иначе. Ладно, возможно она несколько преувеличивала, но тем не менее!

— Не время сдаваться, Аня, — пробормотала она в желтоватые страницы. — Чёрта с два меня сломит какая-то книжка! — воскликнула, резко распрямившись, и стукнула по учебнику кулаками. — Так-с, что там дальше?

Аня вновь попыталась сосредоточиться на смысле текста, который улавливать становилось с каждым часом сложнее. Не то чтобы учебник и вправду был написан настолько непонятно, как она описывала, просто… Просто тяжело отринуть семнадцать лет в другом мире за каких-то два с небольшим месяца. Смириться с новым укладом, правилами и даже законами мироздания. Слушая рассказы о богах от Сиона, она воспринимала их не иначе как знакомые с детства мифы Древних Греции и Рима — как сказки, не имеющие ничего общего с реальностью. И даже зная о существовании в этом мире магии, видя её своими глазами, используя, Аня продолжала смотреть взглядом человека из иного мира. Через призму физики и химии, через устоявшиеся привычки и понятия. Даже с магией внутри она всё ещё оставалась простой отличницей Аней из небольшой питерской квартиры.

Но как же круто всё поменялось.

— Исходя из всего ранее перечисленного, для освоения магии первостепенно необходимо признать следующее… — Аня перевернула страницу. — Магия не принадлежит мне… Стоп. Что? — Она перечитала предложение снова и озадаченно моргнула. — Что значит не принадлежит?

Нет, что это значит, она, конечно, понимала, но вот осознать, что именно имел ввиду автор, не выходило. Она только-только пробудила свою магию, научилась придавать ей форму — простую, но Аня всё равно гордилась собой и своим первым стоящим достижением в этом мире, — как ей говорят отказаться от этого.

Аня скользнула взглядом ниже, и брови поползли вверх от удивления — тем же мелким острым почерком, что и послание в начале каждой книги — она проверила их все из любопытства — между абзацами написано: «Раздражает, не так ли? Стоило открыть красоту скрытых в себе сил, как какая-то книга говорит отречься от них. Глупость какая-то. Впрочем, ещё слишком рано об этом говорить. Анна, да…»

Остаток текста закрывало какое-то странное пятно — чёрное с красноватым оттенком, как чернила, которыми написана заметка, и слишком симметричное для кляксы. Аня склонилась к странице, надеясь разглядеть хоть что-то под ним, но ничего не вышло. Зато ей начало казаться, что пятно состояло из множества крошечных символов.

— Да что же это такое? — проворчала она и, ни на что не надеясь, попыталась стереть кляксу. Стоило пальцам коснуться её, как их обдало едва ощутимым жаром, а в воздух взвилась зелёная вспышка. Аня отшатнулась от стола и шокировано уставилась на проступающий перед глазами текст:

«Так-то лучше. Не знаю, как ты, а я предпочёл бы не портить зрение, пытаясь разобрать чьи-то каракули в книге. Так на чём я остановился? Ах да, предлагаю добавить ещё один пункт в план твоего обучения. Ты умная девочка, так что должна уже догадаться какой…»

Текст замер, и Аня живо представила, как его автор выдерживает театральную паузу, давая ей время ответить. Почему-то её мозг упрямо читал эти послания голосом человека из снов. Быть может он, попросту первым пришёл на ум, когда понадобилось «озвучить» незнакомца, а может дело в похожей манере общения — пусть Аня и не знала, как выглядит человек из снов, но отчётливо помнила его немного раздражающий способ доносить мысли.

Аня мотнула головой и вернула внимание к магическому тексту:

«Тебе нужно забыть свой мир. Звучит ужасно, я знаю. И я не прошу тебя на самом деле отрекаться от места, в котором ты провела большую часть жизни. Лишь предлагаю сделать подмену понятий. Почему бы не сыграть в игру? Я предлагаю термин, а ты ищешь аналог в своём мире. Но прежде — вернись к началу раздела».

Аня послушно перелистнула страницы. Вышло как-то само собой, по привычке, будто ей не впервой беспрекословно слушаться этого «кого-то». Автора чужеродного текста в безликой книге, слишком яркого и характерного, такого, что сквозь слова и буквы проступал человек. В сознании рисовалась тень ухмылки. Набросок. Эскиз. И не сказать точно, кому она принадлежала: мужчине или женщине, старику или подростку, тонким губам или пухлым. Просто чья-то эмоция, всплывшая в подсознании, въевшаяся в подкорку и не желающая её покидать.

Аня тряхнула головой, отгоняя наваждение. Не время погружаться в себя и воспоминания, сейчас её первостепенная задача — магия.

Аня вернула внимания зелёному тексту в воздухе — и на миг забыла, как дышать.

«Ты на нужной странице? Отлично! Знаешь, я тут подумал и решил, что стоит немного разнообразить нашу игру. Придать ей остроты, чтобы ненароком не стало слишком скучно. Я уже выделил термины, к которым тебе нужно подобрать аналогии. На всё про всё у тебя три минуты. Когда закончишь, переверни страницу, и отсчёт начнётся заново. И только попробуй не успеть или сжульничать — тебя ждёт страшная кара. Поверь, я знаю множество проклятий, действующих на расстоянии, и сомневаюсь, что ты хочешь их проверять. Что ж, удачи!»

Таймер отсчитывал секунды, неумолимо превращая отведённые Ане три минуты в полторы. Чёрт, у неё не осталось времени!

Нервно заправив волосы за ухо, она вперила взгляд в страницу. На счастье, терминов на ней оказалось немного, к тому же многие из них она успела, пусть и не полностью, но понять.

Аналогию для магии подобрать проще некуда, её придумали задолго до Ани, поместили в шутки, фокусы, кинематограф и многое другое. Физика была магией её мира, а в новом всё было в точности да наоборот. Магией объяснялись смены дня и ночи, приливы и отливы, магнитные поля, климат, да даже течение времени крылось в одном единственном слове. Божественная энергия — чем, по сути, и являлась магия — пронизывала этот мир вдоль и поперёк, поддерживая его существование, как притяжение Солнца — земную орбиту.

Следом шла аура, и Аня не смогла отделаться от мыслей о киборгах — те модифицировали своё тело электроникой, а здешние воины — магической энергией, которую со временем стали называть аурой — уж слишком её применение отличалась от того, как ей пользуются маги. Воины не создавали огонь из ничего, не телепортировались, да и в целом не меняли мир под себя, но они могли превратить тело в идеальное оружие: сильное, выносливое и практически неуязвимое. Правда Аня пока не до конца понимала, где проходила та грань, за которой ты уже не считался потенциальным пользователем ауры, а становился будущим магом, но вряд ли для неё это так уж важно.

Аня мельком взглянула на таймер — чуть больше тридцати секунд. И последний термин на странице. «Сосуд» — то, благодаря чему люди могут пользоваться аурой и магией, чаша, которую они наполняют взятой из вне энергией, чтобы после сделать её своей. О сосуде писали много: разъяснения о том, что он такое, как о нём узнали, откуда появился и прочее, растянулись на несколько страниц — Аня это прекрасно запомнила. Перед собой же она видела краткое определение, передающее лишь долю того, чем являлся сосуд на самом деле. Наверное, аналогию стоило подобрать именно к нему? Вряд ли она смогла бы уместить в одно слово весь последующий поток информации.

Аня схватилась за голову, бессмысленно пытаясь вспомнить хоть что-то подходящее. Удары сердца вторили убывающим секундам. Боже, ей нужно у…

Боже? Бо…

Аня едва не засмеялась от неожиданности пришедшей в голову ассоциации. Сосуд по своей сути напоминал бойлер, как у бабушки на даче, внутри человеческого тела. Только вместо воды — магическая энергия. Аня незамедлительно произнесла ответ вслух и одновременно с этим перевернула страницу — в паре секунд от истечения таймера. Цифры мигнули, сменяясь, и три минуты вновь начали свой бег. «С завершением первого этапа!» подстёгивало азарт, и Аня, улыбнувшись от предвкушения, вернула внимание к книге.

***

Страница за страницей, разворот за разворотом раздел подходил к концу. Сменилось множество терминов, исторических сводок и научных фактов. Магия сплеталась с алхимией, географией, геологией, архитектурой, механикой и многими другими науками и искусствами. Она влияла на облик вещей: меняла ландшафты, внешность магических существ и даже мышление людей. Аня узнала, что раньше магических существ было больше, а людей — меньше. Что когда-то человеку приходилось совершать великие деяния или посвящать всю свою жизнь служению богу, чтобы получить от того магию, а теперь достаточно родится с телом, обладающим сосудом.

В разделе вскользь упоминали об эльфах и духах — единственных магических существах, доживших до нынешних времён. Первые — невероятные целители и единственные в мире медиумы, вторые — воплощения природных явлений, наделённые сознанием. Магия и тех, и других могущественна и, казалось, нескончаема, она не бралась «взаймы» у мира, её не нужно было прогибать под себя заклинаниями или как-то ещё утруждаться для её использования. Для них она была самой жизнью, а её применение — дыханием. Но в то же время эльфы могли только исцелять или общаться с миром потусторонним — если бы в книге ещё говорили, что это за мир такой! — а духи были всемогущи лишь в пределах подвластных им явлений. Человеку же такие ограничения неведомы: он мог сотворить всё, на что хватило знаний, фантазии и объёма сосуда. Даже повернуть время вспять или проделать брешь между мирами. Второе Аню интересовало особенно сильно.

Последний ответ дан, оставалось лишь перевернуть страницу и закончить эту игру, но Аня тянула. Наблюдала за медленно, словно кто-то превратил время в мёд, убывающими секундами и мяла кончик страницы. Ещё немного. Оттянуть момент прощания настолько, насколько это вообще возможно. Глупо и по-детски — язвительные слова неизвестного волшебника лишь программа, Аня успела в этом убедиться, но даже эти заранее записанные строки разливались теплом в груди, вытягивая из памяти позабытые образы и оседали ностальгической улыбкой на губах.

Три, две, одна — и Аня перевернула страницу. Таймер моргнул, как перед сменой времени, и рассыпался снопом зелёных искр, а на его месте стал быстро проступать текст:

«Вот и конец. Это было продуктивно. И не так уж сложно, не так ли?..»

Аня автоматически кивнула.

«Тогда ответь на два последних вопроса. Первый: что мешало тебе сделать то же самое самой? Неужели так сложно сразу вникнуть и подобрать ассоциации?..»

Аня пристыжено опустила голову, прячась за завесой волос. Щёки запылали. Боже, кто б подумал, что её ещё и отчитают! Ну, сама виновата. И вправду же не подумала о таком варианте. Вот только… А как этот волшебник узнал? Может, она всё поняла, но просто из любопытства решила узнать продолжение той фразы? А он сразу выговор ей устроил! Хотя он же говорил, что узнает, если она сжульничает и перевернёт страницу, не выполнив условия. Так что может и вправду на такое способен?

Аня вдруг обрадовалась, что не решилась проверять, насколько правдивы были предупреждения этого волшебника. «Меньше знаешь — лучше спишь», — как говорила бабушка.

Аня снова вернула внимание словам неизвестного волшебника: «Второе: как тебе заклинание?..»

— Что?

«Знаешь, я создал его несколько лет назад, но всё не было возможности опробовать, — продолжал волшебник. — Я не преподаю, а отдавать преподавателям на пользование сырой образец не хотелось. Да и поводы для использования у них вряд ли были бы. Не с нынешней образовательной системой, но это разговор другого дня. А пока вернусь к сути: как тебе? Не только заклинание, но и магия в целом? Она невероятна, скажи же? А ведь это лишь малая её часть! Кхм, я снова забегаю наперёд. Как бы то ни было, а я надеюсь, что этот маленький урок немного помог в понимании этих заумных учебников. Главное не говори такое преподавателям из академии — они будут очень оскорблены. Это же мудрость веков!.. Что ж, и я снова отвлёкся. С тобой увлекательно «болтать», знаешь? Но, так уж и быть, до встречи, Анна».

Аня озадаченно моргнула несколько раз, пытаясь переварить прочитанное. Кем бы ни был человек по ту сторону заколдованного текста, он и вправду странный. И удивительно располагающий к себе своим своеобразным и знакомым стилем общения. Она была бы не против встретить его когда-нибудь. Как минимум чтобы узнать, правдивы ли его угрозы и…

— Замечательное заклинание, — улыбнувшись, прошептала Аня и закрыла книгу. Послание в миг исчезло, как карандашная линия после ластика.

Аня подхватила учебник и заметки и, бросив прощальный взгляд на закатное солнце — её комната находилась на восточной стороне, так что до завтра его она вряд ли увидит, — зашагала в общежития.

***

Ей снилось воспоминание, покрытое сероватой, будто предрассветной, дымкой. В нём Ане шесть, она уверена точно, ведь это день, когда умерли родители. До того момента, она до конца не осознавала, что значит смерть. Это было просто жуткое, от чего-то неприятное слово — взрослые никогда не говорили его с теплотой. Она бы предпочла, чтобы таким оно и оставалось как можно дольше. Но у судьбы на всё были иные планы.

Аня всё ещё помнила механический отзвук голоса какого-то незнакомого мужчины, просившего передать телефон кому-то взрослому. Помнила, как постепенно менялось лицо бабушки, лишалось красок. Как выскользнул телефон из бабушкиных ослабевших рук и звенел в ушах её крик, в котором сменяли друг друга всего три слова: «Умерли, дети мои!». Помнила дедушку, появившегося словно из ниоткуда и подхватившего бабушку в сантиметрах от пола. И вой. Раненный, нечеловеческий, страшный. И Аня плакала, сама не осознавая из-за чего, не понимая ещё смысла слов и эмоций. Тогда она ещё не знала, что значит «смерть» и все варианты этого слова. Но отчётливо в детском разуме отпечаталось иное: «Мама и папа больше не придут». И вместе с этим слёзы превратились в неконтролируемые рыдания, в истерику, которую вряд ли мог успокоить кто-то в той пропитанной горем утраты квартире.

Декорации сменились резко, словно по мановению руки, не дав Ане прийти в себя. Отделаться от слишком живых, пусть и, казалось бы, старых, туманных образов. Вместо посеревшей квартиры вокруг абсолютная белизна. Знакомое место. Её мир снов, а в нём наверняка…

— Что-то стряслось? — всё тот же голос, который она слышала во снах на протяжении многих лет, только немного моложавей, прозвенел в тишине. На голову шестилетней Ани опустилась рука в жесте неловкой, почти отцовской, заботы. И от этого что-то в груди закололо только сильнее, стало новой порцией слёз.

— Эй, ну что такое? Почему маленькая принцесса плачет? Анна? — взволнованно спрашивал человек из снов. Безликая тень в её воспоминаниях. Чёрная, полупрозрачная, с едва-едва угадывающимися очертаниями. Во сне он был человеком, которому она с лёгкостью могла посмотреть в глаза и прочесть в них эмоции, после пробуждения — становился лишь образом, чем-то без тела и имени, призраком в её подсознании.

Человек из снов притянул Аню в объятия, окутал теплотой и поддержкой, как пуховым одеялом. Тяжёлым и согревающим. Он баюкал её, сидя на бескрайнем белом полу, и шептал что-то успокаивающее. Она не помнила ни слова, но почему-то слёзы тогда постепенно прекратились.

— Почему?.. — стало первым, что она ему сказала. — Почему мама и папа бросили меня?

— Они не… — человек из снов прервался на миг, а после неуверенно спросил: — Что заставило тебя так думать? — Он снова стал гладить её по голове, ободряя.

— Просто знаю. Бабушка говорит, что они умерли. Не знаю, что это значит, но мне кажется… что мама с папой не вернутся.

Рука человека из снов в её волосах дрогнула. Он прижал Аню к груди, склонился низко-низко, почти чиркая носом ей по макушке, и как-то обречённо прошептал:

— К сожалению, мёртвые не возвращаются.

Аня понимала это. И от этого было больно. Страшно. Одиноко, в конце концов. Просто тогда она ещё не знала названия наполняющих тело чувств, а потому могла только плакать. Снова и снова. В реальности и во сне, всё по кругу. Так и наполнялись моря солёной водой.

— Не стоит отчаиваться, маленькая принцесса. — Человек из снов вдруг встал, подхватив Аню на руки. Голос его зазвучал бодро: — Пусть твоих родителей больше не будет рядом, я уверен, что они продолжают наблюдать за тобой и желать тебе счастья. Поэтому тебе нужно улыбнуться. Так, возьмись за меня покрепче. Отлично, а теперь… — Он направил руку в сторону, второй продолжая удерживать Аню, и прочертил круг кистью. У кончиков его пальцев стали собираться капли воды. Их становилось всё больше, и больше, и больше. Они сливались в единое целое, извивались, менялись, пока не превратились в огромную хищную птицу. Она расправила острые, как у ласточки, крылья и, рассыпая капли, взмыла ввысь. Аня заворожённо смотрела за её полётом, ловила радужные переливы её водных перьев и звёзды, что она оставляла за собой.

— Вау! — воскликнула Аня, вертя головой вслед за птицей.

— Красивая, да? — усмехнулся человек из снов. — Почему бы не создать ей друга? — И в следующее мгновение Аню обдало жаром. Она обернулась и заворожённо замерла — перед ней парила огненная птица. Пламя извивалось вокруг неё, бушевало на кончике красивого, пышного хвоста. Словно павлиньего.

— Жар-птица, — прошептала Аня, вспомнив картинку из книжки.

— Да… наверное, — неуверенно ответил человек из снов и поставил её на ноги. — Так что, ещё хочешь увидеть? Это твой сон, так что в нём может случится что угодно. — Он протянул руку вперёд, и на неё опустилась водная птица. — Хочешь погладить? — присел он на корточки, чтобы Аня могла достать.

Аня озадаченно моргнула и, сомневаясь, протянула руку к птице, запустила пальцы в прозрачные перья, которые оказались холодными и скользкими, как полированное стекло, а не мокрыми, как она думала.

На плечо человека из снов опустилась «жар-птица» и возмущённо вскрикнула, привлекая к себе внимание.

— А её?..

— Она не обожжёт, если ты об этом. Я же не горю.

Закусив губу, Аня коснулась головы птицы кончиками пальцев. Как и говорил человек из снов, та совершенно не жгла. Наоборот, её перья обволакивали теплом вязанного шарфа. На ощупь они, к слову, тоже были как он: мягкие, нежные, воздушные.

И после всё закрутилось-завертелось сказочным калейдоскопом. Человек из снов создавал новых удивительных существ. Не только птиц, но и неведомых зверей: больших и маленьких, хищных и нет, милых и грозных, рыб, которые могли плавать по воздуху, и даже насекомых из драгоценных камней, которые, правда, всё равно напугали Аню тогда. Но только немного!

Сменяли друг друга пейзажи, дни и ночи, небо и земля — стоило лишь пожелать. И Аня смеялась, заливисто, громко, пытаясь ухватиться за проплывающие в вышине розовые облака. На тот короткий сон стала абсолютно счастливым ребёнком.

Как и шестилетняя Аня тогда, семнадцатилетняя она мечтала, чтобы он никогда не заканчивался. Вот только у судьбы на всё всегда другие планы, так что стоило этой мысли укорениться в сознании, как кто-то Аню разбудил.

***

— Ле-леди Андромеда?! — шокировано воскликнула Аня, подрываясь на кровати. Неужели проспала?! — Простите пожалуйста! Я не хотела! — затараторила она, запоздало замечая, что мир вокруг какой-то странно сероватый, словно незавершённый. Аня перевела взгляд на окно, сквозь стёкла которого пробирались лучи едва поднявшегося над горизонтом солнца.

— Доброе утро, леди Анна, — как ни в чём не бывало поприветствовала её Андромеда, присев в реверансе. — И не стоит так переживать, время едва минуло шесть утра.