Глава 5 (1/2)
— О чём задумалась, сестрица? — Асмодей бесцеремонно закинул руку ей на плечо, едва не свалив с ног. — Каково испытать на себе роль учителя? Узнала, как было им, когда мы шалили?
— Шалил там только ты, — немного повернув к нему голову, возразила Андромеда. — И убери руку.
— А как же волшебное слово, сестрица, — придвинув её ближе, протянул Асмодей. — И что, если я не хочу? — забавлялся он.
Андромеда устало прикрыла глаза и тихо вздохнула. Она вымоталась, как бы ни отрицала это. Голову сдавливало стальными тисками из-за недосыпа и переутомления, и громкий, бодрый голос брата ничуть не помогал.
— В таком случае будь готов получить каблуком по голове. — Подошёл к ним Сион, сдерживая улыбку. — И учти: спасать я тебя не буду.
— Какое счастье видеть вас, о серебро империи! — отпустив Андромеду, отвесил шуточный поклон Асмодей. — Может ли жалкий смерд пасть на колени и коснуться губами кончиков ваших туфель? — паясничал он, плутовато улыбаясь.
— Асмодей, пожалуйста, хватит, — попросил Сион, помассировав переносицу. — Мне нужно поговорить с Меди, можешь нас оставить?
— Ладно, — пожал плечами Асмодей. — Любитесь, голубки!
Подмигнув Андромеде и похлопав Сиона по плечу, он не спеша пошагал к выходу с территории храма.
— Что-то случилось? — поинтересовалась она, стоило брату скрыться из поля зрения.
— Должна быть причина, чтобы поговорить со своей невестой?
— Нет, конечно.
Они шли вдоль мощёной дорожки, подсвеченной алеющими закатными лучами. Андромеда старалась не смотреть на храм, чтобы лишний раз не тревожить незажившую рану. Призраки прошлого и так мешали спать, и она не хотела, чтобы они влияли ещё и на реальность.
— Выглядишь уставшей, — вдруг нарушил молчание Сион. — Это как-то связано с герцогом? Ты, кстати, так и не рассказала, как прошёл визит домой.
— Не о чем рассказывать. Мы в очередной раз узнали, какие мы недостойные дети. Снова выслушали одни и те же угрозы, и я убедилась, что пощёчина — это больно. — Андромеда грустно усмехнулась. Она всё ещё не могла понять, что чувствовала после позавчерашнего «разговора» с отцом. Разочарование? Злость? Презрение? Обиду? Вероятно, всего понемногу.
Пелена из страха и обожания спала, обнажая реальность: неприятную, ничтожную и уродливую. Теперь она знала правду, но что с ней делать, Андромеда не понимала.
— Что он сделал?! — Возмущённое восклицание Сиона неприятно ударило по ушам. Из-за головной боли всё начинало казаться слишком резким, как когда она очнулась после перемещения. — Меди, хочешь, я попробую поговорить с отцом, чтобы он постарался его вразумить?
— Не стоит, Сион. Ты же знаешь — это сделает только хуже. — Она осторожно сжала его ладонь. Грубую, с мозолями из-за постоянных тренировок с мечом, и большую, такую, что её маленькая ладонь тонула в ней, как в огромном одеяле. В сравнении с Сионом она и сама казалась крохотной.
— Тц… Прости, Меди.
— Хватит, Сион. — Андромеда строго посмотрела на него. — Ты будущий император, не стоит извиняться из-за мелочей, на которые не способен повлиять.
Он ничего не сказал в ответ, лишь стыдливо отвёл взгляд. Похоже, снова с ней согласен.
— У меня просьба, — спустя время вновь заговорил Сион. — Могу я иногда присутствовать на твоих занятиях?
Она бы солгала, если бы сказала, что не хотела отказать. Что предательская мысль разделить Сиона и Анну, оттолкнуть их как можно дальше друг от друга, не посещала голову. Тогда бы он остался с ней. А Анна… Она бы как-то справилась.
— Конечно. К тому же ты мог бы помочь мне. Есть множество вещей, в которых ты разбираешься лучше меня. Да и мало ли, может мне придётся отлучиться.
Они остановились перед каретой Андромеды. На ней также играли алые блики, расплываясь по небесно-голубой поверхности, словно кровавые потёки.
Андромеда непроизвольно дёрнула плечами.
— Тогда до завтра? — улыбнувшись, уточнил Сион.
— До завтра.
***
Страшно, страшно, страшно…
Андромеда вскочила, затравленно дыша. Стук сердца оглушал, в горле першило. Она кричала? Страх склизкими, холодными змеями расползался в груди, вешал ярмо на шею, не давая ни вздохнуть, ни расправить плечи. Её колотило, словно от лютого мороза.
Проклятые кошмары.
Андромеда прижала дрожащие влажные ладони к лицу, надавила на веки, стараясь сбросить следы кошмара. Что ей снилось? Она не могла вспомнить. Хотя это и не нужно, вариантов всё равно немного.
— Кошмар? — раздался голос из темноты.
Андромеда вздрогнула, испуганно обернулась и замерла, натолкнувшись на сверкающий во мраке встревоженный взгляд Асмодея.
— Что ты здесь делаешь? — невольно ощетинилась она.
— Принёс ответ от лорда Николаса. Хотел положить на стол и уйти, но… — Он подошёл ближе и опустился на край кровати. — Что тебе снилось? Только не увиливай — выглядишь, словно увидела Тенезма<span class="footnote" id="fn_29937059_0"></span> во плоти.
— Я не помню. — Андромеда сжала переносицу, сосредотачиваясь. Спать хотелось неимоверно, но она знала — после кошмара больше не уснёт. Стоило прикрыть веки дольше, чем на несколько секунд, как внутри холодело от накатившей паники. Оставалось вглядываться в темноту до рассвета, а после зарываться в кипы бумаг и книг, надеясь отыскать хоть какую-то информацию.
— Ложись спать, сестрица. — Рука с длинными музыкальными пальцами легла ей на голову. — Будет плохо, если ты свалишься в обморок от усталости.
— Тебе легко говорить, — устало ответила Андромеда, опустив взгляд на сцепленные в замок руки. Они всё ещё мелко подрагивали. — Я не упаду, Асмодей. Ты же знаешь.
Его ладони вдруг оказались на плечах, и он резко повалил её на подушки, нависнув сверху. Синие, как у неё, глаза угрожающе пылали.
— Я помню, что ты у нас алмазная леди. Я знаю, что ты куда сильнее и твёрже меня, но помни, сестрица, что даже алмаз — самый крепкий материал — можно расколоть, если приложить достаточно усилий, — серьёзно произнёс он, хмуря брови. — И не смотри на меня так — ты же знаешь, что я говорю правду.
Андромеда лишь досадливо поджала губы, сдаваясь. Спорить с братом глупо и бессмысленно, когда он прав абсолютно во всём. И пусть в груди скалилась гордость, она не собиралась доказывать что-либо, когда правда не на её стороне.
— Как знал, что она мне понадобится, — вернув привычную беззаботность голосу, улыбнулся Асмодей и, похлопав её по щеке — и что это значило? — встал с кровати.
Его шаги гулко звучали в тишине.
Андромеда думала, что он уйдёт, приготовилась услышать, как открывается дверь и снова остаться один на один с кошмарами. В горле пересохло.
Зашуршали какие-то бумаги. Андромеда приподнялась на локтях и посмотрела на источник шума — Асмодей спешно собирал документы в неровную стопку, наверное, случайно столкнул их, пока брал что-то на столе.
— Сложи аккуратно, а не как обычно, — строго скомандовала она, получив в ответ угрюмый взгляд. — Я не шучу, Асмодей.
Он пробубнил под нос, что-то смутно похожее на: «Никакой благодарности», — и стал выравнивать покосившуюся стопку.
Андромеда улыбнулась кончиками губ от такого привычного действия: Асмодей часто делал неинтересные ему вещи абы как, а она после заставляла его переделывать, не имея ни сил, ни желания сваливать на себя ещё и его работу.
— Всё! — воскликнул он и резко обернулся, так, что взлохмаченные волосы упали на глаза. — А теперь спать, сестрица. Не зря же я её взял с собой, — добавил, вертя в руках флейту.
«Боюсь представить, что было бы, напейся этот идиот и начни дудеть на своей дудке».
Как же долго она хотела снова услышать игру брата, чарующие мелодии, что он создавал, полные эмоций и чувств, жизни. Казалось, Асмодею подвластны любые инструменты: струнные, клавишные, смычковые, духовые. Всё, чем можно создавать музыку, становилось его продолжением, вторым «я».
Андромеда почти ненавидела отца за то, что он душил талант брата. Впрочем, самую большую рану Асмодею нанёс не отец, а она, и теперь у неё нет права бросить его снова.
— Хватит смотреть на меня так, словно я заявил, что собираюсь стать герцогом, — шутливо возмутился Асмодей, садясь возле неё. — Вот теперь точно спать. Ложись, сестрица. — Он склонил её голову себе на плечо. — Спи и помни: ни один кошмар не потревожит тебя, пока я рядом. Так что закрывай глаза, моя алмазная леди.
Андромеда послушно смежила веки, расслабляясь. Был ли смысл противиться, когда от усталости хотелось напиться до беспамятства, чтобы наконец отдохнуть?
К умиротворяющему дыханию Асмодея под ухом добавились первые ноты знакомой с детства мелодии — старой колыбельной, которую пели каждому ребёнку герцогства. Простые стихи, простая мелодия, но в них заключался Север. Холодный и неприступный, но в то же время живой и яркий благодаря его жителям.
Маленькой принцессе белой страны
Снился сон, снился сон,
Где среди льдов прорастал цветок,
Прорастал цветок.
Чистая, убаюкивающая мелодия кружила вокруг, окутывала Андромеду, оберегала, словно самый прочный щит. В памяти рождались родные четверостишья и полный тепла голос матери — воспоминания с тех времён, когда детство было счастливым и беспечным, обычным. Когда самым большим страхом было не успеть проснуться раньше няни, чтобы напугать её, или не суметь решить пример из учебника.
Юной принцессе ледяной страны
Снился сон, снился сон,
Где среди льдов распустился цветок,
Распустился цветок.
Флейта в руках Асмодея, словно магический артефакт невероятной мощи — очаровывала, расслабляла, вела за собой в мир грёз. В старой колыбельной он прятал самые великие чары, ключи от людских сердец. А мелодия всё лилась, и сон спокойный, безмятежный всё ближе подбирался к Андромеде.
Прекрасной принцессе далёкой страны
Снился сон, снился сон,
Где среди льдов распускались цветы,
Распускались цветы.
В полудрёме Андромеда видела поляну синих, как небо, цветов, чувствовала колыхающий их ветер и лёгкий, как перина, аромат. Небольшой уголок, скрытый от кошмаров, её крохотное царство Оксидия. Как же спокойно…
Великой царице могучей страны
Снился сон, снился сон,
Где на бесконечном поле цветов
Снег всё шёл, снег всё шёл.
Мелодия постепенно стихла. Зашуршали простыни, и Андромеда ощутила, как осторожно Асмодей отодвигался, чтобы встать. Сон не глубокий, каждый шорох слышался как никогда отчётливо, но она не хотела прерывать его и позволять кошмарам вновь наполнить её до краёв.
Лба коснулись влажные губы. В воздухе завис трепетный шёпот: