15. Считай, что мы договорились (1/2)

Да, утро выдалось совсем не таким, каким рисовало его воображение в девичьих мечтах.

Не в своей тарелке — это было слишком мягко сказано. Скорее, как бабочка, попавшая в банку: вокруг роскошь, хрусталь, отблески на полированной мебели… И гнетущая тишина, нарушаемая лишь мерным тиканьем часов с позолоченным маятником.

Напротив неё, допивая кофе, сидел Витя. Стройный, подтянутый — само воплощение успешности и уверенности в себе. Внешность, которая в сочетании с репутацией ловеласа и бизнесмена, производила неизгладимое впечатление на женщин. Но Вера, казалось, оставалась к ней равнодушной. По крайней мере, старательно пыталась поддерживать это равнодушие.

— Спасибо за завтрак, было вкусно, — Пчёлкин отставил чашку, и на его губах мелькнула привычная, чуть ироничная улыбка, от которой, по слухам, теряли голову самые неприступные красотки.

Вера подняла глаза, и легкая тень скользнула по её лицу, делая его еще более трогательным. Ей было неловко смотреть на него. На Пчёлкина, который всего несколько часов назад перестал быть абстрактным мужем и превратился в вполне реального мужчину, разделившего с ней постель.

Она до сих пор не могла поверить, как так вышло. Их встреча казалась такой же невозможной, как столкновение кометы с плюшевым мишкой. И все же это случилось.

— Рада, что понравилось, — тихо ответила она, снова сосредоточив внимание на тарелке. Она машинально ковыряла вилкой остатки завтрака.

Пчёлкин встал из-за стола и направился к выходу из кухни.

— У меня сегодня несколько важных встреч, —  бросил он небрежно, уже открывая дверь. — Не знаю, во сколько вернусь.

— Хорошо, — отозвалась Вера, даже не повернувшись. Ей будет трудно привыкать к этой жизни, к тому, что что Виктор может просто исчезнуть на весь день, по своим непонятным делам, оставив ее в одиночестве в этой слишком просторной квартире.

Убедившись, что Пчёлкин покинул кухню, Вера, словно получив долгожданную свободу, поднялась из-за стола. Горло сжало спазмом, хотелось вдохнуть полной грудью, но вместо этого она принялась машинально собирать посуду.

— Нужно привыкать, — одними губами прошептала она, стараясь не думать о том, что за дверью этой сверкающей кухни начинается новая, совершенно непонятная жизнь. Жизнь, в которой хрупкой бабочке предстояло делить пространство с самоуверенным, избалованным вниманием женщин Пчёлкиным.

Закончив с посудой, Вера вытерла руки и подошла к окну. Из него открывался потрясающий вид на утренний город: дома, проспекты, всё казалось отсюда игрушечным, ненастоящим.

Раздался мелодичный звонок в дверь. Вера вздрогнула, невольно сжимая и разжимая пальцы. Кто бы это мог быть?

Она нерешительно направилась к двери. Сделав глубокий вдох и медленно выдохнув, чтобы унять волнение, Вера повернула ключ в замке.

Она нерешительно приоткрыла дверь, не ожидая увидеть на пороге мужчину средних лет в строгом костюме, с несколькими объемными сумками, сваленными у его ног.

— Здравствуйте , — пробормотала Вера, не понимая, кто это и что ему нужно.

— Добрый день, — мужчина слегка склонил голову, — Вера Леонидовна?

— Да, это я.

— Приятно, Михаил. Леонид Борисович просил передать, — мужчина кивнул на сумки. — Ваши вещи.

— Мои вещи? — Вера растерянно заморгала. — Но... откуда?

— Леонид Борисович распорядился собрать всё необходимое, — терпеливо пояснил мужчина. — И, конечно, не забыл про Виктора Павловича. Тоже велел кое-что привезти.

Вера, все ещё не придя в себя от удивления, попятилась, освобождая проход.

— Да, конечно, проходите, пожалуйста, — пролепетала она, указывая рукой в сторону спальни.

Михаил, кряхтя и охая, внес поклажу в квартиру. Вера невольно поежилась, боясь, что он уронит что-нибудь на сверкающий паркет.

В этот момент из кабинета, расположенного в глубине квартиры, вышел Пчёлкин. Судя по всему, звук открывавшейся двери заставил его прервать телефонный разговор.

— Что здесь происходит? — нахмурился он, увидев Веру и незнакомого мужчину с охапкой вещей.

— Отец распорядился, — начала было Вера, но Витя, нахмурившись, перебил ее:

— Вижу, вижу, — бросил он, окидывая Михаила оценивающим взглядом.

Вера, непроизвольно сжав полы просторной рубашки Вити, замерла на месте. Виктор поймал ее смущенный взгляд. Его глаза, словно голубые льдинки, скользнули по ее лицу, задержались на губах, а затем опустились ниже, скользя по стройным ногам, едва скрывающимся под рубашкой. Щеки Веры вспыхнули.

— Ладно, займись своими делами. Я разберусь с этим бардаком.

Вера, не смея возразить, проскользнула мимо него в гостиную. Сердце бешено колотилось, а щеки всё ещё горели.

— Это просто невозможно, — думала она, пытаясь взять себя в руки. — Нужно успокоиться.Это всего лишь мой муж.

Вера опустилась на огромный диван, обитый белоснежной кожей, — даже этот простой жест в новом интерьере казался ей каким-то неправильным, неумелым. Словно девочка, играющая в куклы в богатом, но чужом доме.

Из холла доносились приглушенные голоса: Витя давал указания Михаилу, тот что-то отвечал низким, хриплым басом. Вера невольно прислушалась.

— …Вот сюда, в гардеробную, — говорил Витя. — Только аккуратно.

— Не беспокойтесь, Виктор Павлович, все сделаю в лучшем виде, — успокаивал его Михаил.

Она попыталась отвлечься, сосредоточившись на панораме утреннего города, которая открывалась из огромных окон. Но в голове, как назойливая муха, жужжала одна и та же мысль: что она здесь делает? Как ей жить с ним, с этим чужим, непонятным человеком, который, словно по щелчку пальцев, перенес ее в свою роскошную, но такую холодную реальность?

Вдруг Вера вспомнила о книге, которую начала читать совсем недавно. Эта книга – единственное, что она успела взять с собой утром, в спешке собираясь в ресторан. Вера подошла к сумочке, висевшей на спинке стула, и достала маленький томик стихов Ахматовой:

«Он любил три вещи на свете: 

За вечерней пенье перепела,

Белых павлинов и стертые карты Америки. 

Не любил, когда плачут дети,

Не любил чая с малиной

И женской истерики…» 

Вера перечитала строки несколько раз, словно пытаясь найти в них ответ на свои вопросы. Но стихи Ахматовой, полные светлой грусти и меланхолии, сегодня казались ей чужими и непонятными.

Она отложила книгу, не в силах больше сосредоточиться на стихах. Ее взгляд упал на стопку глянцевых журналов, небрежно лежащих на кофейном столике. На обложках красовались девушки с идеальными фигурами и ослепительными улыбками — тот самый типаж, который, как Вера всегда считала, нравился таким мужчинам, как Пчёлкин.

— Что я могу ему предложить? - с горечью подумала Вера, — Ни яркой внешности, ни острых словечек, ни умения подать себя...

В этот момент в гостиную вошел Пчёлкин. Он уже успел переодеться: строгая рубашка, темные брюки — привычный образ делового человека.

— Твои вещи в спальне, — бросил он, проходя мимо. — Разберешься?

— Да, спасибо, — ответила Вера, стараясь не встречаться с ним взглядом.

Витя задержался у окна, отвернувшись к панораме города. Его плечи были напряжены, словно он нес на себе тяжелый груз.

— Слушай, — неожиданно произнес он, не поворачиваясь, — Если тебе что-то понадобится, — продолжал он, уже более спокойно, — скажи мне.

— Хорошо, — кивнула Вера. — Спасибо.

Витя еще немного постоял у окна, словно собираясь с мыслями, а затем, коротко кивнув, вышел из гостиной.

Вера осталась одна. Она чувствовала, как внутри, словно клубок, разматываются противоречивые чувства: недоумение, смущение, и — хотя Вера не хотела себе в этом признаваться — робкая надежда.

Вера решила последовать совету Пчёлкина и разобраться со своими вещами. Она вошла в спальню — огромную, залитую светом комнату.  Вещи, привезенные Михаилом, громоздились посреди комнаты, нарушая идеальный порядок.

Вера с какой-то грустью принялась распаковывать сумки. Каждая вещь была частью ее прошлого, того мира, который казался теперь таким далеким и нереальным.

Внезапно зазвонил телефон. Вера торопливо достала мобильный – звонила Алиса.

— Верка, привет! Ну как ты там? – голос Алисы буквально вибрировал от любопытства.

— Привет, — тихо ответила Вера. — Да вот, обживаюсь потихоньку.

— Обживаешься? — Алиса театрально ахнула. — Ты хотя бы представляешь, какие это апартаменты? Я бы на твоем месте от счастья пищала бы!

Вера грустно улыбнулась.

— Да, здесь красиво, — медленно проговорила она. — Но всё какое-то чужое.

Алиса понимающе вздохнула. Она знала, что Вера не стремилась к роскоши.

— Ничего, привыкнешь, — уверенно сказала Алиса. — Главное, чтобы муж любил. А остальное — дело наживное.

— Любил… — эхом отозвалась Вера.

Эта тема была слишком больной, слишком сложной, чтобы обсуждать ее даже с близкой подругой.

— Ладно, не буду тебя отвлекать, – сказала Алиса. — Обживайся. И не забывай про меня!

Попрощавшись с Алисой, Вера еще долго сидела на полу, разглядывая фотографии и перебирая свои немногочисленные вещи. Мысли путались, а в душе боролись тревога и смутные надежды.

Вера сидела на ковре цвета слоновой кости, разложенные вокруг вещи напоминали о прежней жизни. Грустная улыбка тронула ее губы, когда она наткнулась на фотографии. В памяти всплывали полузабытые моменты: вот она, еще совсем девчонка, обнимает смеющуюся маму; а вот — с выпускного, в нелепом платье…

Внезапно в спальню вошел Витя.

— Не скучаешь? — спросил он, бросив на кровать пиджак.

Вера вздрогнула от неожиданности.

— Нет-нет, что ты, — Вера поспешно поднялась с пола, отчего старые фотографии, сжатые в ее руке, рассыпались по ковру.

— Давай помогу, — Виктор наклонился и поднял с пола фотографию ее мамы.

Несколько секунд он молча рассматривал снимок, а затем протянул его Вере. — У тебя очень красивая мама.

Вера кивнула, не зная, как реагировать на этот неожиданный прилив сентиментальности со стороны Виктора.

— Мне пора ехать, — он бросил взгляд на часы. — Дела.

— Да, конечно, — пробормотала Вера, чувствуя, как учащается ее пульс.

Пчёлкин подошел ближе, оказавшись на досягаемом расстоянии. Вера невольно сделала шаг назад, упираясь спиной в туалетный столик.

— Я, наверное, поздно буду, — тихо произнес он, и Вера почувствовала исходящий от него аромат дорогого парфюма — терпкого, с нотками мускуса и сандала.

Он наклонился еще ближе, и Вера замерла, словно кролик перед удавом. Их разделяли считанные сантиметры.

— Ты... — Пчёлкин помедлил, словно подбирая слова. — Ты не скучай тут без меня, если что-то понадобится, позвони.

И, не дав Вере опомниться, он развернулся и вышел из спальни.

Вера еще несколько секунд стояла, словно парализованная, прислушиваясь к удаляющимся шагам.

Он ушел, так и не поцеловав ее на прощание. Впрочем, ожидала ли она этого поцелуя? Ответа Вера не знала.

Она проводила Витю до двери.

— Увидимся вечером, — бросил он через плечо, и Вера уловила в его голосе едва заметную теплоту.

— До вечера, - прошептала она, закрывая за ним дверь.

Захлопнув за Витей дверь, Вера осталась стоять в коридоре, пытаясь отдышаться. Сердце бешено колотилось о ребра, словно после долгого бега. Что это было? Неужели Пчёлкин и впрямь хотел ее поцеловать?

Мысль эта была настолько неожиданной, настолько невероятной, что Вера невольно рассмеялась. Сделав глубокий вдох, она вернулась в спальню. Ей нужно было отвлечься, погрузиться в привычные дела. Разбирая коробки с вещами, она старалась не думать о странном поведении Вити.

— Наверное, он просто хотел быть вежливым, — уговаривала она себя, аккуратно складывая в комод любимые книги.

Но стоило ей закрыть глаза, как перед мысленным взором снова возникал образ Пчёлкина: вот он склоняется к ней, в его глазах тлеют искорки, а губы трогает едва уловимая улыбка…

— Хватит об этом думать, — одернула себя Вера, принимаясь за разбор чемодана с одеждой.

Но мысли, словно непослушные дети, возвращались к Пчёлкину снова и снова.

***

Виктор распахнул тяжелую дверь подъезда и вдохнул морозный воздух. Утро встретило его бодрящим холодом и ослепительным блеском снега, укрывшего город за ночь. Он направился к своему авто, оставляя на тротуаре четкие следы. Сегодня по плану была встреча с «новой кровью» — перспективными, но еще не обтесанными жизнью ребятами, которые рвались в его бизнес. Ну и друзья, конечно, куда же без них. Свадьба — это отличный повод отметить, а два дня празднования — вдвойне лучше.

Однако дело было не только в этом. Пчёлкин не мог отделаться от ощущения неловкости, которое преследовало его с того момента, как он проснулся в одной постели с Верой. Мысль о том, чтобы провести с ней еще хоть один день под одной крышей, казалась невыносимой.

— Неудобно? Я, Витя Пчёлкин, неудобно себя чувствую? – усмехнулся он своим мыслям, открывая дверь машины, и заводя мотор, позволяя мощному двигателю прогреться. Нелепость ситуации грела самолюбие. Он, который всегда был душой компании, любимцем женщин и грозой конкурентов, вдруг растерял все свое самообладание перед тихой и скромной девушкой.

— Почему это так странно? — думал он, поднимая взгляд на панораму города, что сверкала в лучах предстоящего дня. Его жизнь была полна легкости, свободы и удовольствий, но Вера — она была другой. Её искренность и трогательная доброта выделялись на фоне грубой и обыденной реальности, которую он обычно воспринимал.

— Черт! — ругнулся Витя, ударив кулаком по рулю. — Просто новая игрушка, экземпляр поинтереснее, — пытался он убедить себя. Даже Кристина, с ее модельной внешностью и хитростью, меркла на фоне искренности Веры.

Как же странно видеть в ней что-то большее, чем просто очередную «куколку» для коллекции. Он вспомнил, как неуверенно она смотрела на него этой ночью, как распускалась, как цветок, нуждавшийся в солнце.

Но на десять процентов в сердце закрадывалось беспокойство. Вера, с её потерянным взглядом, ее трепетной улыбкой и мягкими руками — она могла стать более чем просто временным развлечением. Она могла стать тем, что нарушит его привычный уклад жизни.

В головe возник её образ: как она смущалась, когда приветствовала его утром, как ее щечки вспыхнули от легкого прикосновения, как она пыталась держать его взгляд и всё равно прятала глаза — всё это так сильно контрастировало с его обычным оцифрованным миром, где эмоции заменялись цифрами.

Виктор быстро выдохнул, вспоминая о запланированной встрече. С зашумевшим двигателем он вырулил на другую улицу, но мысли всё возвращались к Вере.

— Не стоит тратить на это время, — осадил он себя, проезжая мимо обветшалых многоэтажек и модных бутиков, что уже открыли свои двери для горожан.

Остановившись на светофоре, он взглянул на свои руки, на обручальное кольцо, слегка блестящее под солнечными лучами. Это был контракт, и его срок был определен на пять лет.

— Пять лет — не так уж много, — подумал он, чувствуя, как в груди сгущается нечто неопределенное. — Опасная дорожка, — промелькнуло в голове. Витя не мог позволить себе увлечься. Он не был создан для спокойной семейной жизни. Пять лет, чтобы насладиться ее нежностью, невинностью, непохожестью… А потом? А потом он вернется к своей привычной жизни, а Вера… Виктор предпочитал не задумываться о том, что будет с ней потом.

Работа, деньги, развлечения, друзья — вот его стихия. Все остальное — лишь декорации, которые время от времени стоит менять.

Витя Пчелкин, разрезая плотный воздух морозного утра, ворвался в свой офис с энергией, достойной завоевателя. На ходу, не сбавляя стремительного шага, бросил он своей секретарше Лене:

— Коньяк, в кабинет, быстро! – и скрылся за дверью с медной табличкой «Business Concept»

В просторном кабинете Пчёлкин сбросил тяжелое пальто на массивный дубовый стол, попутно скинув и груз мыслей о Вере.

— Черт, надо же было так влипнуть! — промелькнуло в голове, когда он с шумом плюхнулся в кожаное кресло.

Легкий стук в дверь прервал его размышления. Леночка, грациозно балансируя на немыслимых шпильках, вплыла в кабинет, держа в руках поднос с хрустальным графином и бокалом. Ее короткая юбка открывала взору шелковистые чулки, а блузка с глубоким вырезом так и манила заглянуть внутрь.

— Виктор Павлович, там ребята из «Восточного округа» уже прибыли. Проводить? — промурлыкала она, ставя поднос на стол.

Виктор, не отрывая от нее похотливого взгляда, кивнул, и уголок его губ приподнялся в хитрой усмешке.

— Конечно, Леночка, проводи. И скажи, чтобы поторопились. Время — деньги, а у нас сегодня большие дела.

Секретарша, вильнув бедрами и одарив его многообещающей улыбкой, вышла из кабинета. Виктор, проводив ее взглядом, налил себе полный бокал коньяка и залпом осушил его.

— Пчёлкин, соберись! Хватит о бабах думать!, — одернул он себя, закуривая сигарету. — Дела ждут. Свадьбу отыграли, контракт подписан.

Он откинулся на спинку кресла, выпуская в потолок густые клубы дыма.

Дверь кабинета распахнулась, впуская шумную компанию. Впереди шествовал громила по кличке Клык — главный «решала» Пчёлкина.

— Виктор Павлович, всё как вы просили! — прогудел он, потирая массивные ладони. — Пацаны с района, все как на подбор — резвые, с головой и руками дружат.

За Клыком, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, жались несколько парней — кто помоложе, кто постарше, но все с одинаково голодными глазами и напряженными лицами. Витя, окинув их оценивающим взглядом, вальяжно поднялся из кресла.

— Ну, здорова, орлы! — пробасил он, обводя взглядом новобранцев. — Слышал я, вы к нам в компанию хотите? Денег поднять, на ноги встать?

Парни закивали, не решаясь поднять глаза на Пчелкина.

— Только учтите, братва, у меня халтуры не бывает, — продолжил Витя, наливая коньяк в бокалы. — У меня дело серьезное, ответственное. Рисковое, не спорю. Но и барыши соответствующие. Так что думайте — потянете?

Один из парней, молодой, с наглым блеском в глазах, сделал шаг вперед.

— Виктор Павлович, мы наслышаны о вашей фирме. Говорят, у вас не каждый день так начинать приходится — с коньяком и в таких апартаментах, — он обвел рукой роскошный кабинет.

— С коньяком у меня каждый день так начинается, — усмехнулся Виктор. — А апартаменты… Работать надо уметь, пацан. Тогда и у тебя все это будет.

— Тут небольшое дельце намечается. Непыльное, но требующее определенных навыков. Если справитесь, считайте, что в команде. Ну, а если ласты склеите, то пеняйте на себя. Я своих не бросаю, но и за чужие косяки отвечать не буду.

Он обвел взглядом напряженные лица новичков.

— Ну что, орлы, по бокалу коньяка за знакомство и за будущие успехи?

Парни, переглянувшись, несмело потянулись к бокалам. Лишь самый молодой, с дерзким огнем в глазах, продолжал буравить Пчёлкина взглядом.

— А что за дельце, Виктор Павлович? — спросил он, не отрывая взгляда от бокала с янтарной жидкостью. — Может, скажете сразу, стоит ли овчинка выделки?

Виктор ухмыльнулся — ему нравилась эта дерзость, эта жажда риска в глазах новичка.

— Овчинка, скажу я тебе, паренек, выделки стоит, — протянул он, закуривая сигарету. — Есть один объект. Склад. Нужно будет кое-что забрать.

— И что же там такого ценного? — не унимался парень.

— Золото? — подал голос Клык, скалясь. —Или, может, бриллианты?

Виктор бросил на него предупреждающий взгляд.

— Не твое дело, Клык. Я сам скажу, когда нужно будет.

Он сделал глоток коньяка, наслаждаясь игрой вкуса на языке, и продолжил, обращаясь к парням:

— В общем, так. Подробности потом. Скажем так — товар специфический. Но за него хорошо платят. Очень хорошо. Так что, если справитесь, сможете себе позволить все, о чем только мечтали.

Виктор сделал многозначительную паузу, давая им время переварить информацию.

— Ну а теперь, давайте выпьем за наше будущее сотрудничество. За успех!

Бокалы чокнулись, разнося по кабинету терпкий аромат коньяка. Виктор, наблюдая за тем, как жадно парни пьют, думал о том, что этот тост, скорее всего, последний для некоторых из них.

Он решительно отодвинул бокал, гася сигарету в пепельнице.

— Клык, проводи ребят и зайди ко мне. Обсудим детали, — бросил он, направляясь к своему столу.

Виктор, наблюдая за тем, как Клык, словно пастух за стадом, выпроваживает компанию из кабинета, невольно поморщился. Шум и гам, царившие в его вотчине всего несколько минут назад, уже начинали раздражать.

— Сопляки, — презрительно подумал он, вновь наполняя свой бокал янтарной жидкостью.

Пригубив коньяк, Витя устало потер глаза. Голова гудела после ночи, проведенной отнюдь не за изучением квартальных отчетов.

Раздался стук в дверь, и в кабинет вошел Клык, плотно прикрыв за собой дверь.

— Ну что, разобрался с ними? — не глядя спросил Виктор, перебирая бумаги на столе.

— А то! — довольно хмыкнул Клык, усаживаясь напротив него. — Пацаны шустрые, всё схватывают на лету. Жаждут подвига. А главное — бабок хотят, как волки мяса.

— Бабки — это хорошо, — невозмутимо отозвался Виктор. — Но прежде им придется попотеть.

Он отложил бумаги в сторону и посмотрел Клыку прямо в глаза.

— Там дело непростое, — понизив голос, проговорил Витя. — Не просто какой-то склад обчистить. Там охрана серьезная. И то, что нужно забрать…

Он запнулся, подбирая слова.

— … скажем так, очень ценный груз.

Клык, до этого момента развалившийся на стуле с напускной небрежностью, подался вперед, словно хищник, почуявший запах крови.

— Ну-ка, ну-ка, — пробасил он, облизнув пересохшие губы. — Что там за хреновина, из-за которой сам Пчёлкин в задумчивости?

Витя, прежде чем ответить, достал из ящика стола папку и бросил её на стол. Клык с жадностью, непривычной для его комплекции, наклонился над ней.

— Вот, глянь, — кинул Виктор, откидываясь на спинку кресла. — Только смотри, чтоб слюни на документы не капали.

Клык, не обращая внимания на колкость, впился взглядом в фотографии, схемы, выписки. Чем дольше он смотрел, тем шире раскрывались его глаза.

— Мать моя женщина, — прошептал он, позабыв о браваде. — Да это же…

— Да это же чип! — прошептал Клык, не веря своим глазам. — Да не простой, а военный, судя по шифровке.

Он провел пухлым пальцем по фотографии платы, на которой сверкал десятками микросхем загадочный чип.

— Ты что, Пчёла, с катушек съехал? — прохрипел он, поднимая на Виктора испуганные глаза. — Да за нами сейчас не только менты, но и ФСБ с СОБРом примчится, если пронюхают!

Пчёлкин, не дрогнув, налил себе еще коньяка.

— Поэтому я и обратился к тебе, Клык, — спокойно произнес он, делая глоток. — Ты знаешь, где найти таких ребят, которые не задают лишних вопросов. Которые сделают дело тихо и чисто.

— Тихо? — Клык нервно хохотнул. — Да этот чип, небось, под охраной круче, чем золото партии!

— Возможно, — невозмутимо ответил Витя. — Но я слышал, что у тебя есть пара идей, как подобраться к этому складу.

Он выдержал паузу, давая Клыку время осознать всю серьезность ситуации.

— Так что, берешься? — спросил Виктор, пристально глядя на Клыка.

Клык нервно сглотнул, разрываясь между страхом и возбуждением.

— Ладно, — наконец прохрипел он, стиснув кулаки. — Я в деле. Но и ты, Виктор Павлович, не забывай про свою часть договора.

Витя лишь усмехнулся в ответ.

— Не беспокойся, Клыка, — проговорил он, наливая коньяк и в его бокал. — Все получат свою долю. Когда дело будет сделано.

Клык ушел, полный нервной энергии, готовый к организации дерзкого плана.

***

Спустя несколько часов Витя откинулся на спинку кожаного кресла, массируя пальцами виски, голова гудела.

Его взгляд упал на часы — стрелки приближались к семи вечера. Встреча с друзьями.

— Надо бы развеяться, — подумал Пчёлкин, собирая бумаги на столе в аккуратную стопку.

Он накинул на плечи пальто из мягкой итальянской ткани и вышел из кабинета, бросив на ходу секретарше:

— Я уехал, Леночка.

Лена подняла на него глаза, полные молчаливого обожания:

— Хорошо, Виктор Павлович.

Он сбежал по лестнице, не дожидаясь лифта. В воздухе витал запах сырости и бензина — привычный аромат вечернего города. На парковке его ждал верный Мерседес — черный, как смоль, с тонированными стеклами, за которыми скрывался роскошный салон из натуральной кожи. Витя любил скорость, любил чувствовать мощь мотора под капотом, это давало ощущение свободы и контроля над собственной жизнью.

«Метелица». Клуб с претенциозным названием, но именно там собиралась вся элита криминального мира. Там его ждали — Белый, Космос, Фил.

Виктор свернул на знакомую улицу, ведущую к клубу. В голове мелькнула мысль о Вере. Что она сейчас делает? Интересно, она уже поняла, что стала женой Пчёлкина не по любви, а по воле случая?

Он отогнал от себя ненужные мысли. Сегодня вечером его ждали другие заботы. Дела, которые нельзя откладывать.

Витя оставил машину у входа в клуб, бросив ключи парковщику. «Метелица» гудела, словно растревоженный улей: громкая музыка, мерцающий свет, толпа людей, жаждущих легких развлечений.

Пройдя через VIP-вход, Виктор окунулся в знакомую атмосферу: приглушенный свет, кожаные диваны, тяжелые шторы, скрывающие от посторонних глаз происходящее внутри. За столиком в углу, как и было условлено, его уже ждали Белый, Космос и Фил. Рядом с ними сидела девушка, спиной к Виктору.